«Если работу не найдем, будем уезжать обратно в Луганск»

С начала конфликта на юго-востоке Украины в Татарстан прибыли около 9 тыс. граждан Украины

В КАЗАНИ ОСТАТЬСЯ ПОЗВОЛЯТ ПОРЯДКА 150 ПЕРЕСЕЛЕНЦАМ

Сегодня утром министр труда, занятости и социальной защиты РТ Эльмира Зарипова сообщила подробности по ситуации с украинскими беженцами. Дополнительную информацию «БИЗНЕС Online» предоставили также в пресс-службе президента РТ.

«У нас произошли изменения, о которых мы информировали, в части финансирования за счет средств федерального бюджета. Изменились порядок и условия предоставления федеральных трансфертов», — сообщила Зарипова.

Она напомнила, что первые беженцы начали прибывать в Татарстан практически с самого начала боевых действий на юго-востоке Украины — с лета 2014 года. За это время в республику прибыли около 9 тыс. граждан соседней страны, из них около 2 тыс. человек — несовершеннолетние.

Сейчас на территории Татарстана, по официальным данным, остался 6 591 человек. Из них действующий миграционный учет по месту пребывания имеют 4 284 человека, а у 2 307 человек есть разрешение на временное проживание либо вид на жительство. Всего трудоустроено по обращениям 3 637 граждан Украины, это 59,8% от общего числа трудоспособных беженцев. Детские сады РТ приняли 433 ребенка (49,2% от общего числа), школы — 1 118 подростков (99,8%), профессиональные образовательные организации — 37 человек.

Чтобы принять вал переселенцев, в республике было развернуто 10 пунктов временного размещения (ПВР): 6 — в Казани, 1 — в Зеленодольске, 1 — в Лаишево, 2 — в Набережных Челнах. Все это время за их проживание платил федеральный бюджет — 800 рублей в день на человека, из которых 300 рублей идет на питание. Как уточнили в пресс-службе президента РТ, всего из бюджета РФ на это ушло более 450 млн. рублей.

Но временные пункты размещения на то и временные, что бесконечно это продолжаться не могло. 5 декабря 2015 года вступило в силу новое постановление правительства РФ №1177, в соответствии с которым ПВР начали поэтапно сворачиваться. Процесс разбили на два этапа: вначале временный приют покинули беженцы, которые прибыли не из мест боевых действий. Беженцам же из ЛНР и ДНР срок временного проживания был продлен на 60 суток, до 3 февраля. За два месяца они должны были определиться со своими дальнейшими планами — подобрать себе жилье и работу в России или вернуться домой.

Сейчас в ПВР осталось всего 635 граждан Украины, из них 214 детей. Основная часть из них должны найти себе новый кров до 5 февраля. Однако 150 наиболее уязвимым переселенцам позволят остаться, сообщила Зарипова. Это нетрудоспособные граждане, в том числе инвалиды, пенсионеры, инвалиды детства, дети до 18 лет, которые остались без обоих родителей, а также матери или отцы-одиночки с несовершеннолетними детьми до трех лет. Им по-прежнему будут выделять по 800 рублей в день на человека из федерального бюджета.

Ожидается, что в Татарстане останется только один ПВР из десяти — на базе ООО «Отель Стрела» на улице Гареева, 78. Сюда будут переведены жители Украины из других пунктов, а также из ПВР в Набережных Челнах и Зеленодольска.

«В пунктах временного размещения у нас работали и до сих пор работают сотрудники центров занятости, предлагают вакансии», — напомнила журналистам Зарипова. Как позже уточнила «БИЗНЕС Online» министр, часть переселенцев нашли работу самостоятельно.

Информацию о процедуре выселения беженцев из ПВР в минтруде прокомментировать не смогли, указав на то, что она находится в ведении муниципалитетов, но все же попросили не превращать эти вопросы в политические.

Впрочем, в том, что такие попытки будут, сомневаться не приходится — сегодня созывает пресс-конференцию так называемое народное движение «Помогаем Новороссии!» во главе с Михаилом Щегловым, председателем общества русской культуры Республики Татарстан. Как говорится в разосланном в СМИ приглашении, участники «собираются заявить о бесчеловечном обращении с вынужденными переселенцами» и «шокирующем своей подавленностью морально-психологическом состоянии, в котором прибывают вынужденные переселенцы из Донбасса».

А В ПВР СЕЙЧАС УЖИН — РИС С БИТОЧКАМИ

Корреспонденты «БИЗНЕС Online» накануне вечером побывал в ПВР на базе центра медицинской реабилитации работников Казанского порохового завода на улице Можайского, 14. В холле здания, напоминающего общежитие после евроремонта, было немноголюдно. На диване скромно сидят пожилые люди, на лестнице, ведущей на верхние этажи, — молодые парни. Еще полтора года назад в этом санатории-профилактории проживали до 70 украинских беженцев — сейчас их число сократилось до 48, но на глаза попались не больше пары десятков. Большинство за это время нашло себе работу, беженцы-одиночки отправились в санаторий «Стрела», а кто-то и вовсе вернулся в ЛНР или ДНР. Оставшиеся о выселении оповещены и заблаговременно начали готовиться покинуть насиженное место.

Администратор санатория Наталья Савельева провела корреспондентов «БИЗНЕС Online» в столовую еще с советской мозаикой, где на ужин украинским беженцам положены салат оливье, биточки, рис, пирожки с картошкой и грибами, чай сладкий с лимоном, хлеб. Йогурт достается только отдыхающим профилактория, такие здесь тоже присутствуют.

«Кто-то на работе, кто-то уже уезжает, кто-то ищет квартиру, — перечислила заботы украинцев Савельева и обратилась к пожилому мужчине с усами, который смотрел телевизор. — Виктор Михайлович, пойдемте».

На ужин украинским беженцам положены салат оливье, биточки, рис, пирожки с картошкой и грибами, чай сладкий с лимоном, хлеб

«ЕСЛИ РАБОТУ НЕ НАЙДЕМ, БУДЕМ УЕЗЖАТЬ ОБРАТНО В ЛУГАНСК»

В комнате 65-летнего Виктора Волкова и его супруги 58-летней Галины стоят три кровати, но живут они вдвоем. Поначалу им приходилось тесниться и в пятиместной комнате, но по мере решения трудовых и жилищных вопросов соседей условия пребывания улучшались. В комнате есть душевая, умывальник, два туалета, на одном из которых висит от руки написанная табличка с крупными буквами «НЕ РАБОТАЕТ».

Сохранят ли за ними содержание в качестве нетрудоспособных пенсионеров, они не знают, поэтому на всякий случай готовятся к тому, чтобы жить своими силами.

«Мне 65 лет, кому я нужен? Там снег убрал, там это, там то. Срок наступит — будем выселяться. Пытаемся искать сейчас», — сокрушается Волков.

«Может, найдем что-нибудь...» — добавляет его супруга, инвалид третьей группы по сердцу, которая до пенсии работала кондитером.

«В первую очередь надо решить вопрос с работой, потому что деньги нужны для снятия жилья. А если не найдем, будем уезжать обратно в Луганск», — признался Виктор, добавив, что в Киеве у них остается сын с семьей.

«У вас максимум двое суток, чтобы найти работу, это реально?» — спрашивает корреспондент нашего издания.

Вздохнув, Виктор ответил, что денег на первый месяц самостоятельной жизни у них хватит. По его подсчетам, им будет достаточно 15 тыс. рублей на двоих. До пенсии он занимался ремонтом, монтажом, наладкой компрессоров, холодильных установок.

«Месяц еще где-то перебьемся на какой-то квартире, квартира за 8 тысяч нам пока не подходит, — говорит Волков. — Обещания есть, но пока только так. Нам предлагали дом престарелых в Мамадыше, но нам это не подходит, нет возможности поработать, это трата денег будет».

«Молодежь работает, ушла на квартиры. Домой не очень рвется», — подвела итог беседе Галина Волкова.

Федеральный центр потратил на питание и проживание беженцев 450 млн. рублей

«У КАЖДОЙ СЕМЬИ СВОЯ СИТУАЦИЯ... МЫ НАМЕРЕНЫ ОСТАТЬСЯ В РОССИИ»

В холле второго этажа с нависшей на потолке лепниной на диване сидит семья Номоконовых. Они приехали из Луганской области.

«Уезжать туда пока рано, мы не в том возрасте, чтобы что-то начинать, — рассказал 55-летний глава семейства, пенсионер, шахтер с 25-летним подземным стажем Валерий Номоконов. — По стечению обстоятельств я всего этого лишился. Сейчас созваниваюсь со своими, стали выплачивать пенсии, но небольшие, поэтому прокормить семью шансов нет, для жены работы нет, шахты закрыты. Ребята там работают, но зарплаты не получают, живут только за счет огорода».

С октября 2015 года глава семейства с супругой работали на КМПО: он — токарем, она — специалистом технического контроля. На семью из трех человек в месяц получалось до 40 тыс. рублей, однако жилищный вопрос решить так и не получилось. Родственники Номоконовых пригласили их к себе в Липецк, где родные обещали предоставить квартиру и подыскать работу. Семье удалось побывать в ЛНР, посмотреть свой дом, который несильно пострадал, и перегнать машину Renault Simbol в Казань. На ней семья сегодня и отправилась к родственникам.

«У каждой семьи своя ситуация. Мы намерены остаться в России», — ответила на вопрос о планах Елена Номоконова.

«Если бы я был помоложе, я бы поехал восстанавливать, строить. Я, может быть, с виду еще ничего, но суставы побаливают. Шахта здоровья не дает», — сетует супруг.

«Таких детей, как я, здесь мало, — скромно ответила на вопросы 11-летняя Кристина Нимоконова. — В России мне нравится больше, чем на Украине, здесь люди добрее».

«ТЕ, КТО УЕХАЛ В РОССИЮ ИЗ-ЗА БОЕВЫХ ДЕЙСТВИЙ, ВСЕГДА МОГУТ ВЕРНУТЬСЯ НА РОДИНУ, ЗДЕСЬ ИХ ДОМ»

Опрошенные «БИЗНЕС Online» эксперты полагают, что выселять беженцев зимой не следует, однако в любом случае им есть куда вернуться.

Александр Ходаковский — командир батальона «Восток»:

— Те, кто уехал в свое время в Россию из-за активных боевых действий на территории Донбасса, всегда могут вернуться к себе на родину. Здесь их дом, а возвращаться домой — это нормально. Исключение составляют лишь те районы, которые находятся на линии соприкосновения (армий — прим. ред.) и где очень много жилого фонда пострадало. Но с учетом того, что отъезд с родной территории — это вынужденная мера для людей, многие хотят обратно, многие приезжают. Динамику отследить сложно, потому что такая миграция — естественный процесс. У людей здесь есть свое жилье, есть законные основания для проживания в нем.

Насчет того, можно ли вернуться на территорию, подконтрольную Вооруженным силам Украины, сказать затрудняюсь. Но возможность вернуться в ДНР, безусловно, есть. Однако дома беженцев разбросаны по ту и по другую сторону фронта, мы не чиним препятствий тем, кто пытается попасть домой.
Поток беженцев пошел вспять еще в сентябре 2014 года, но после возобновления боевых действий на какое-то время прекратился. Сейчас снова — нормальная динамика.

Искэндэр Ясавеев — доктор социологических наук:

— Вопрос очень сложный (стоит ли дальше содержать беженцев с Украины — прим. ред.). Мое отношение следующее: если государство взяло на себя обязательства перед этими людьми, очевидно, что выселение в данном случае недопустимо. Люди приехали в надежде, что им помогут. А получается, что украинская тема ушла из повестки дня, в итоге с людьми поступают вот так. Это означает, что реакция государства была скорее демонстративной, очевидно, что возникновение такого рода проблем нужно было продумать заранее. Заранее необходимо выстраивать определенные отношения с ними, обговаривать срок проживания. Сейчас важно наладить диалог с ними, чтобы люди знали, в каких масштабах может быть оказана поддержка, каковы у них перспективы, что их ждет. Очевидно, это не было сделано в самом начале. Это вопрос социальной политики. Просто так выселять людей, тем более зимой, совершенно исключено. Тут нужна тонкая адресная политика, а не такая, какая существует сейчас.

Владимир Жуйков — заместитель председателя правления ТПП РТ:

— У меня двоякое мнение по этому вопросу. Первое заключается в том, что для россиян Украина и украинцы (без деления на какие-то группировки) — это все равно родственные нам люди, родственная нам среда. Поэтому с чисто эмоциональным подходом — раз уж там такая вещь произошла и они выбрали Россию и Татарстан, где могут чувствовать себя в безопасности, то здесь нужно трепетнее относиться к этой категории.

Но тут возникает второй вопрос — чисто экономический. Затратная составляющая по всем этим действиям с Украиной, конечно, есть. Россия на себя взяла эти расходы, понимая, что за политическими заявлениями будут экономические затраты. Но мы не должны идти по пути создания такой ситуации, когда люди, которым на первых порах была оказана помощь, стали бы иждивенцами. Все-таки временные рамки, для того чтобы, наконец, осознать, что дальше надо как-то устраиваться в жизни самому, были вполне достаточными. За тот немалый период временной адаптации, который был им дан, эти люди должны были обустроиться. Разумеется, я не имею в виду больных, пенсионеров, инвалидов и так далее... Так что работоспособным людям из этих переселенцев нужно дать какой-то небольшой период для трудоустройства, возможно месяца три, и потом, посмотрев в глаза, сказать: у тебя было время найти работу и жилье, только после этого уже выселять...

Асфан Галявов — генеральный директор МУП «Метроэлектротранс»:

— Мы устроили человек 30 беженцев, когда они первый раз приехали к нам в Казань. Они дружелюбно и очень добросовестно работали и продолжают работать. Мы им дали общежитие, никаких проблем с ними нет. Я не знал, что еще кто-то работу ищет, если есть желающие, пусть обращаются, я с удовольствием возьму на работу. А откуда их выселяют, где эти пункты? Я бы послал своих людей, чтобы пригласить их к себе на работу и предоставить жилье. Мы готовы с ними сотрудничать.

Тимур Тимуршин — блогер:

— У меня двойственное отношение к проблеме украинских беженцев в Республике Татарстан. С одной стороны, понятно, что люди спасались от войны и зачастую уезжали из своих домов в том, в чем были. Конкретно в РТ приняли несколько тысяч человек, мэрия Казани помогала с устройством детей в школы и детские сады, люди собирали вещи и отправляли их в пункты размещения.

Я сам собрал и отвез три машины с одеждой, средствами гигиены и т. п. в гостиницы «Регина» и «Стрела». Но в третью поездку оказалось, что часть вполне нормальных вещей, которые собирали жители Казани, оказалась на улице, включая детские ходунки и игрушки. На улице стояли взрослые мужчины, курили, и их приходилось просить помочь занести вещи внутрь гостиницы.

По факту те, кто хотел работать и остаться жить здесь, работу нашли: продавцы, строители, рабочие, медперсонал и т. д., многие знакомые и знакомые знакомых предлагали людям работу, понимая, что у беженцев очень тяжелое положение. Но часть людей продолжали просто жить в гостиницах, не желая работать и ожидая непонятно чего — не то возвращения обратно, не то каких-то бонусов и преференций. Для меня эта ситуация непонятна. Не считаю приемлемым просто так оплачивать, в том числе и из моего кармана, расходы, связанные с размещением и проживанием людей. Пусть даже и бежавших от войны.

В данной ситуации, на мой взгляд, необходимо подходить к решению проблемы с выселением беженцев дифференцированно: детей, стариков и инвалидов оставлять, по возможности обеспечивать им возможность получать образование, медицинское обслуживание и работу, но при этом действительно выселять и отправлять обратно дееспособных взрослых людей, которые по каким-то своим причинам не считают нужным работать и устраивать свои жизни.