«МОЙТЕ РУКИ ДО ФАНАТИЗМА!»

— Адель Юнусович, как вы считаете, паника в обществе по поводу опасности гриппа имеет под собой реальную почву или ее кто-то специально провоцирует?

— Мы все сегодня видим, что такое пропаганда. Думаю, эта пропаганда в «умелых» руках может работать на разные цели. Нам переворачивают сознание по целым странам и идеологиям. И здесь может это применяться. Мы же не знаем, кто за этим стоит, можем только предполагать.

— То есть в искусственный характер эпидемии вы верите?

— Что касается ажиотажа вокруг этого, то конечно. Ведь кто-то размещал и распространял эти ролики (о десятках смертей от свиного гриппа в Татарстане — прим. ред.) в сети...

— За этим бизнес стоит?

— В начале 2000-х годов, когда появился птичий грипп, страны сотнями закупали аппараты искусственной вентиляции легких, потому что больные могли спастись только с хорошим оборудованием, с соответствующими возможностями бактериальной защиты. Все это было очень затратно. Возможно, ваш вопрос имеет основание.

— Одно дело — вброс информации, чтобы посеять панику, другое — распространение самого вируса. А цель все та же — бизнес. Как думаете, такое могло быть?

— Я пока допускаю только вброс информации. Я помню, были скандалы, в том числе и с экспертами всемирной организации здравоохранения, которые драматизировали ситуацию, что способствовало панике и ажиотажу. Мы тоже только что пережили ажиотажный спрос на медикаменты. Недавно об этом президент страны говорил. Но от ажиотажа ничего хорошего нет! Что хорошего в том, что у здорового человека есть дома лекарства, а у больного нет?

Но мы-то как раз были готовы к тому, чтобы лечить стационарно, и там у нас все препараты есть. И в аптеки медикаменты уже завезли. Можно позвонить 003 и уточнить, что есть в наличии. Ажиотаж, как правило, бывает вокруг какого-то определенного лекарства. Но все-таки врач должен определять, какое из них будет наиболее эффективным именно для вас.

— Какие советы дадите, чтобы не заболеть? (Лидия Ивановна)

— Первое — при первых признаках остаться дома и вызвать врача. Второе — если дома есть больной, нужно выделить ему отдельную комнату, проветривать помещение, тщательно мыть посуду, стараться не приближаться к больному ближе чем на метр. Третье — мойте руки до фанатизма! Пришли домой — помыли руки, пришли с какого-то совещания — то же самое. Потому что есть контакт с поверхностями, с руками. По рекомендации всемирной организации здравоохранения — ограничить рукопожатия, объятия, поцелуи. На войне как на войне. Но я не драматизирую ситуацию, она находится под контролем. Мы ожидаем, что пик эпидемии вот-вот пойдет на спад (интернет-конференция проводилась 11 февраля — прим. ред.).

— Массовые мероприятия лучше не посещать?

— Лучше не посещать и не проводить. Кстати говоря, постоянно обращая внимание, замечаю, что кашляющих и чихающих на заседаниях не так много, единичные случаи.


«ЗА 2 ГОДА ИЗ ДРУГИХ РЕГИОНОВ ПРИБЫЛИ 269 ВРАЧЕЙ»

— Наиболее проблемной сферой в отрасли считалось первичное звено, которое несколько лет назад передали в ведение министерства с муниципального уровня. Что сделано для повышения эффективности работы поликлиник?

— В первую очередь это ликвидация кадрового дефицита. Например, было много вопросов по казанской поликлинике №10, которая обслуживает более 70 тысяч населения. Если три года назад укомплектованность кадрами там была 67 процентов, то сегодня — 83. А что такое плюс 7 участковых врачей? Это значит, что те, кто работал на полторы и более ставки, стали работать на конкретный участок и принимать меньшее количество больных. И мы увеличили время приема врача на участке. Мы открыли кабинеты неотложной помощи с выездными фельдшерскими бригадами. В прошлом году неотложная медицинская помощь была оказана более 240 тысячам больным, в том числе на дому — более 131 тысячи. В данном случае мы не говорим о замене врача фельдшером, в большинстве случаев речь идет о хронических больных. Квалификация и навыки фельдшера достаточны для того, чтобы определить, насколько лечение эффективно, и требуется ли изменение в тактике его ведения.

— Два года назад прозвучала информация, что те из врачей, кто переехал в Татарстан с февраля 2014 года и работает, могут участвовать в конкурсе (или аналоге конкурса) на получение субсидии 500 тысяч рублей. Насколько это помогло привлечь врачебные кадры в РТ? Сколько врачей переехало и работает в РТ за последние два года? Сколько человек получили данную субсидию? Действует ли данная программа сейчас и на какой срок она рассчитана? Есть ли другие программы для привлечения медицинских кадров в РТ? (Ренат Сайганов)

— В прошлом году было 200 грантов по 500 тысяч рублей для участия в социальной ипотеке. Благодаря этому из других регионов приехали 136 врачей. Они и в Казани остались, и в другие города и районы республики поехали. Из 200 человек 54 процента — это врачи первичного звена. Эта программа оказалось востребованной и эффективной, она позволяет решать кадровые проблемы. И в этом году она тоже будет продолжена в том же объеме — 200 грантов по 500 тысяч рублей. Средства на это в бюджете предусмотрены. За два года из других регионов прибыли 269 врачей.

Кроме того, есть поручение президента РТ по строительству арендного жилья в Казани и других городах и районах республики. Конечно, это тоже позволит привлечь недостающие кадры. Не секрет, что самое эффективное средство для привлечения кадров — это жилье, в том числе и служебное, а арендное жилье в данном случае мы рассматриваем как служебное. Пока врач работает в государственном медучреждении, он живет в арендной квартире и за наем платит на треть меньше, чем это сегодня стоит на рынке. Я считаю, что это тоже хороший инструмент, и дальше он будет развиваться.

— Моей супруге 28 лет — училась 6 лет в КГМУ (терапевт) и 2 года ординатуры, затем курсы на кардиолога (более 9 лет обучения в медицине). Параллельно с учебой она работала терапевтом в стационаре. До декрета и так заработная плата была невысокая (12 тысяч рублей), а после рождения ребенка сумма выплат стала 4 - 4,5 тысяч рублей в месяц. Планируются ли в будущем какие-либо льготы, поощрения, программы для врачей, которые родились и прожили всю жизнь в Татарстане? На сегодняшний день существуют только программы для привлечения специалистов из других субъектов. (Марсель)

— Стаж все-таки должен нарабатываться. У нас были выплаты для участковых, для узких специалистов по национальному проекту «Здоровье», потом нацпроект прекратил свое существование, эти средства погрузили в программу. Два года назад мы вышли с инициативой к президенту РТ о том, что надо поднять доплаты. Мы исходили из того, что на тот момент зарплата молодого специалиста не должна была быть ниже 20 тысяч рублей в месяц. Потому что многие из них еще и квартиру снимают. Сегодня снять однокомнатную квартиру стоит 15 тысяч рублей. Поэтому доктора и интенсивно работают, и получают несколько сертификатов, и в нескольких местах работают. И сегодня в условиях кризиса те решения, которые должны были быть приняты по узким специалистам, по среднему медперсоналу, по врачам и по среднему персоналу скорой помощи, они приняты.

Но сейчас, когда мы находимся в новых реальностях, делать прогнозы никто не стал бы. На заседании коллегии минздрава РТ прозвучала инициатива ассоциации медицинских работников России о том, что надо поднять доплаты за категорию. Президент Татарстана сказал, что будут думать, потому что давать обещания, которые нельзя исполнить, тоже нечестно. Если будет возможность, конечно, это будет реализовано, потому что это важно для мотивации повышать квалификацию, постоянно совершенствовать свои знания. И в этом вопросе мы будем активно использовать возможности ассоциации медицинских работников.


— Куда исчезают молодые специалисты медуниверситета? Проблема не одного года. Из бюджета тратятся немыслимые средства на обучение будущих медиков! Кто нас будет лечить через 5 - 10 лет? Какие реальные меры принимает ваше министерство по этому вопросу? (Дамир)

— Я встречаюсь с будущими выпускниками, рассказываю им, что нам удалось сделать в отрасли. На самом деле изменения в отрасли начали происходить не так давно. Надо честно сказать: значительное время здравоохранение было отраслью, которая выживала и была недофинансирована. Чтобы подготовить одного квалифицированного врача, требуется не менее 10 лет. Мы увеличили целевой набор, в прошлом году на лечебные специальности в КГМУ он составил 154 места. Набор по программе 50/50 совместно с муниципальными образованиями составил 35 человек. В целевую бюджетную интернатуру распределен 241 выпускник, еще 40 поступили в клиническую ординатуру. В общем, используем все возможности для того, чтобы будущее здравоохранение республики было обеспечено врачами.

Я часто привожу сравнение здравоохранения с самолетостроением. Как-то сижу в парикмахерской, а рядом — мужчина, узнал меня и спрашивает: как вы оцениваете состояние здравоохранения? Я в ответ спрашиваю у него: а вы что окончили? Отвечает: КАИ. Тогда я задаю ему вопрос: а вы как оцениваете состояние самолетостроения в России?

— Его почти нет!

— Самолетостроения нет, а здравоохранение есть! И когда президент вручал премию команде кардиохирургов ДРКБ, он сказал, что нам удалось сохранить потенциал здравоохранения, медицины. Отделению кардиохирургии ДРКБ исполнилось уже 20 лет, его открыли в самые сложные годы. 10 лет назад, когда возможности были совсем ограниченные, было принято решение выделить 50 миллионов рублей на это отделение, чтобы они закупили оборудование, расходные материалы. И те решения были абсолютно своевременны, потому что сегодня в год рождается около 300 детей с врожденными пороками сердца, и они все оперируются у нас. К нам привозят и деток из Марий Эл, Чувашии, Удмуртии, Ульяновской, Кировской и других областей. И мы их спасаем! Потому что очень высокая летальность детей, которых не прооперировали в первый год жизни. Раньше выживало буквально 25 процентов детей, а сегодня, после хирургической коррекции, — более 90 процентов.

«У НАС УЖЕ ЕСТЬ ОПЫТ ОПТИМИЗАЦИИ ЗАТРАТ»

— Вы не исключали сокращения расходов здравоохранения в 2016 году. На чем будете экономить, к чему нам, потенциальным пациентам, готовиться? Возвращаемся в 90-е, когда все с собой несли в больницу — вплоть до постельного белья? (Павел Федорович)

— У нас уже есть опыт оптимизации наших затрат, более эффективного использования бюджетных средств. Когда в 2008 году мы начали активно развивать высокотехнологичные методы лечения, мы просто публично заявили о своих планах — в газетах напечатали объявление о том, что министерство здравоохранения планирует приобрести расходные материалы на целый год. А тогда начинался кризис, в 2009 году доллар стал уже не 25, а 37 рублей. И мы при курсе 37 получили цену дешевле, чем при курсе 25! С одной стороны, это эффект объема, с другой — когда консолидируются объемы закупок, риски несет не какая-нибудь мелкооптовая фирма, а крупный дистрибьютор либо сам производитель. Этот опыт мы распространяем на другие позиции — на расходные материалы, которые используются каждый день, в каждой операционной. И идем дальше в этом направлении.


Ну и, конечно, импортозамещение. И продукцию КМИЗа планируем покупать, и расходные материалы «Татхимфармпрепаратов». Консолидация позволила увеличить долю шовного материала казанского производителя в высокотехнологичных центрах до 20 процентов. Такого никогда не было!

— А с лекарствами как? Импортного больше?

— Конечно, чем более высокий уровень клиники, тем больше процент импортных медикаментов. Вместе с тем все больше появляется отечественных лекарственных препаратов. Например, по федеральной льготе в суммовом выражении соотношение импортное/отечественное — 49 и 51 процент соответственно, а в количественном — 28 и 72 процента в пользу отечественного производителя.

А вообще, у нас в России начинают производить все больше и больше медикаментов. Фармацевтический кластер в разных регионах работает, и объемы продаж и выручки растут. И у «Татхимфармпрепаратов» эти показатели растут. Появляются новые лекарства, новые лекарственные формы, например, стерильные мази, которые используются в офтальмологии. К сожалению, очень часто мы сами поддерживаем мнение, что импортное лучше, и это отражается на приверженности к лечению.

Приведу обратный пример. Один из сотрудников министерства на протяжении более 10 лет, выполняя рекомендации профессора Салихова, принимает казанский препарат для снижения уровня артериального давления, дешевле импортных аналогов в три-четыре раза, а главное — он эффективен. Вот так!

— Наверное, это как в автопроме: к импортной машине свои колеса привернул и считаешь, что это твоя продукция?

— И это тоже есть. Многие фармацевтические компании используют готовые субстанции. Вместе с тем новая реальность заставляет объединить усилия всех, в том числе разработчиков. В Казани есть история разработки действующего вещества, субстанции. У нас есть Казанский научный центр, Институт имени Арбузова. И сегодня, когда выделяются средства на модернизацию их производственной базы, когда модернизирована база Казанского федерального университета, когда есть возможности в рамках федеральной целевой программы «Фарма 2020» сделать соответствующие площадки на «Татхимфармпрепаратах», то это делает Татарстан очень привлекательным регионом и для разработчиков, и для производителей. Эти возможности, конечно, мы должны использовать. И объединить усилия, несмотря на то, что ведомственная принадлежность совершенно разная: одни относятся к Академии наук, другие — к министерству образования и науки. Но в Татарстане это возможно — объединить усилия.


МЕДИЦИНСКИЙ КЛАСТЕР КФУ: БОЛЬНЫЕ ТОЛЬКО ВЫИГРЫВАЮТ

— КФУ создает целый медицинский кластер, ему отдан ряд клиник. Как вы к этому относитесь?

— Мы совместно реализуем этот проект для повышения конкурентности медицинского образования в Казани. Кстати говоря, в Институте фундаментальной медицины и биологии КФУ учатся наши «целевики», уже два набора. В целях ликвидации кадрового дефицита 100 студентов у нас учатся в этом институте.

— Они потом не сбегут в частные клиники?

— Нет, потому что с ними заключен контракт непосредственно с хозяйствующими субъектами, с больницами и поликлиниками. Если выпускник не захочет идти в это медучреждение, он должен будет вернуть деньги за обучение и заплатить штраф в двукратном размере. И это по федеральному закону об образовании.

— Что из себя представляет медицинский кластер КФУ?

— Первое — студент изучает фундаментальные науки и получает знания в составе большого университета. Биология, химия, физика. Это совершенно другой уровень. Врач-исследователь, который нам сегодня тоже нужен, — это врач, который серьезно владеет целым рядом смежных специальностей и направлений. Только на стыке разных специальностей можно делать исследования. Только на стыке можно говорить о поиске и открытиях, которые могут изменить ход медицины.

Второе — программа «Открытый университет», которая сегодня реализуется в КФУ, позволяет привлекать ученых — выходцев из Казани, но сделавших свое имя в западных лабораториях. Это тоже очень важно, потому что информация, которой обладают наши зарубежные коллеги, должна быть нам доступна. Я был в Японии в институте RIKEN, и оказалось, что казанские профессоры являются профессорами и этого японского института! Для меня это было открытием. У нас сегодня есть ученые, которые конкурентны в мире.

— Какие медучреждения отдали в медицинский кластер КФУ?

— В КФУ перешли РКБ-2, БСМП-2 и поликлиника №2. Это крупное медицинское объединение, в котором образовательная деятельность будет интегрирована в лечебный процесс. Это открывает новые возможности и для студентов, и для персонала. А для пациентов ничего не меняется: здесь по-прежнему будет оказываться большой объем неотложной и экстренной медицинской помощи. Как говорил академик Перельман, любая серьезная клиника должна работать по неотложке. Поэтому любая серьезная университетская клиника работает по неотложке. Так и у нас, и в Германии, и в других европейских странах. Конечно, больные от объединения выигрывают. Они получают возможность в пределах одной клиники пройти и диагностику, и лечение, в том числе высокотехнологичное. И это преимущество крупных медицинских объединений.

— Модернизация этих медучреждений планируется? Кто будет вкладывать деньги?

— По поручению президента сегодня будут находиться проектные решения, поскольку здания очень «возрастные». Конечно, потребуются очень значительные вложения. Я думаю, решения будут приниматься по готовности проектных решений. Пока об этом говорить преждевременно. К тому же, теперь они относятся не к нам, а к министерству образования и науки РФ.

Но две базы — на улицах Волкова и Шмидта — уже модернизированы. Первый этаж здания на Волкова оснащен самым современным лабораторным и технологическим оборудованием, а два других этажа рассчитаны на пребывание пациентов неврологического профиля. А на Шмидта — это неврологическая клиника, которая совсем скоро откроется после капитального ремонта. Это уже КФУ сделал, причем по хорошим стандартам модернизации и технологичности. Значительные средства направлены на модернизацию материально-технической базы. До кризиса, еще теми деньгами, в научно-исследовательскую базу факультета фундаментальной медицины и биологии КФУ, производственную фармацевтическую базу вложено, если не ошибаюсь, более 2,2 миллиарда рублей. Это не намного меньше, чем нам обошлась модернизация, например, больницы №7 в Казани. Сегодня без этих вложений в научные исследования прорывных направлений и результатов просто не может быть.


— Бывший военный госпиталь тоже КФУ передали?

— Речь идет не о военном госпитале, а о двух зданиях, где планировалось организовать центр коллективного пользования КГМУ, то есть лаборатории, в которых будут работать ученые разных направлений. Центр будет создан, но он будет в составе КФУ, поскольку там располагается основная база факультета фундаментальной медицины и биологии, и это здание территориально хорошо вписывается в создаваемый медицинский кластер.

— Какова судьба медуниверситета в этой ситуации?

— Медуниверситет — это наша альма-матер, старейший медицинский вуз в России, один из лучших. Во все времена выпускники работали и работают в разных уголках мира. Я думаю, что в данном случае надо найти возможность объединения усилий с точки зрения проведения научно-исследовательской работы. У медуниверситета сегодня база располагается в ведущих и современных клиниках. Мы неслучайно при реализации программы модернизации деньги не размазывали по всей республике, а сделали акценты: РКБ, МКДЦ, городская клиническая больница №7, Республиканский клинический онкологический диспансер. Студенты сегодня должны иметь доступ к самым современным технологиям. На базе КГМУ планируется резидентура для выпускников медицинских вузов Канады и США. Соглашение между Королевским колледжем Канады и КГМУ заключено.

— КФУ не поглотит медуниверситет во время очередной оптимизации?

— Сегодня на повестке дня такой вопрос не стоит. Решение об объединении федеральных вузов принимает федеральное правительство.

МАССОВОМУ ПЕРЕХОДУ НА ЭЛЕКТРОННЫЕ МЕДКАРТЫ МЕШАЕТ ЗАКОН

— На недавнем заседании коллегии министр связи упрекнул минздрав в низких темпах информатизации в части электронной записи на прием к врачу. Упрек справедливый?

— Это не совсем так. На самом деле, за прошлый год в электронной информационной системе произведено 11,3 миллиона записей — это и запись на первичный и вторичный прием к врачу, запись на обследование в консультативную поликлинику и в онкодиспансер. Из общего числа записей 5,9 миллиона — это запись на прием к врачу. У нас динамика увеличения количества электронной записи — 1,7 раза. А если брать в целом среди всех министерств и ведомств, то 71,2 процента — это записи в системе здравоохранения. Потому что мы самые востребованные.

— А когда массово появится электронная медицинская карта каждого пациента?

— Электронные медицинские карты уже работают. Информационные системы в здравоохранении начали внедряться в 1998 году. В большинстве лечебных учреждений!

— Почему же тогда до сих пор нет электронной медкарты у каждого гражданина?

— К сожалению, по закону мы сегодня не можем отказаться от бумажных носителей. Действительно, при правительстве РФ есть рабочая группа по информатизации, по электронному здравоохранению, и Москва инициировала возможность ведения медицинских документов в электронном виде. Но нормативно пока решения нет. Например, МКДЦ — лидер в этом вопросе, но даже там документы распечатываются и дублируются на бумажном носителе с подписью и печатью, потому что так по закону мы должны делать. Медицинская документация должна храниться в архиве многие годы. Согласитесь, это довольно затратно.

Да, информационные системы появились давно, но поменялось законодательство в части информационной безопасности. И сегодня мы должны защищать эту информацию. А в нашей отрасли более 12 тысяч автоматизированных рабочих мест! Если вы знаете, сколько надо платить за защиту одного места ежемесячно, умножьте это на 12 тысяч, и на круг получится колоссальная сумма. Но я даже не об этом.


Сегодня заказчиком работ по информатизации отраслевых министерств является министерство информатизации и связи РТ, именно с ним по контракту работают исполнители. Это надо учитывать. Сегодня важно, чтобы вся система в эксплуатации была доступной и соответствовала затратам на здравоохранение. Работа по унификации медицинской информационной системы, которая была начата по программе модернизации, сегодня идет полным ходом, охватывая все больше и больше медучреждений.

Исходя из той задачи, которую президент РТ поставил и на нашей коллегии, и на коллегии министерства информатизации и связи, безусловно, мы примем решение, которое позволит нам ускорить достижение результата. На тот момент, когда законодатель разрешит нам хранить информацию только в электронном виде и дублировать ее на различных серверах, мы должны быть к этому готовы.

— А когда это может произойти? Инициативы от кого-нибудь уже есть?

— Инициативы есть, и они уже прорабатываются на рабочей группе при правительстве РФ. Хорошо, если это будет в текущем году.

— Может быть, пока реализовать пилотный проект в небольшом городе типа Зеленодольска?

— Так и есть — пилотные проекты мы отрабатываем в небольших городах. Например, в Нижнекамске было автоматизировано 600 рабочих мест, и они ведут электронные медицинские карты, но дублируют их на бумажном носителе.

Задачу мы себе сформулировали так: участковый врач должен работать с медсестрой так же, как сегодня работает врач при УЗИ-обследовании: доктор водит датчиком и называет отдельные показатели и размеры, а медсестра вносит запись в унифицированную форму системы. Так же и участковый врач занимается осмотром, медсестра ведет запись в системе. Именно поэтому сегодня идет работа по стандартизации медицинской документации на уровне поликлиники, стационара — высокотехнологичного центра, центральной районной больницы и т. д. Это большой объем работы.

Совместно с министерством информатизации и связи РТ у нас есть постоянно действующая рабочая группа, куда входят и представители крупных клиник. Как минимум раз в две недели она заседает, и мы подводим итоги сделанного, определяем, какие модули надо дополнительно разработать и т. д.


«НАМ НУЖНА РЕАЛЬНАЯ СТАТИСТИКА!»

— Информационная система объединит только государственные медучреждения или она будет общей, включая частную медицину?

— Министерство здравоохранения РФ ставит задачу, чтобы определенная информация могла сводиться и на региональном, и на федеральном уровне. Это ведь не только ведение электронной медицинской карты, электронной истории болезни, но и получение отчетности. Нам же нужна реальная статистика!

Пять лет назад я побывал в Париже на станции скорой помощи SAMU и видел такую картину: у сотрудников с собой были электронные записные книжки (наладонники), в них были «зашиты» протоколы осмотра, которые фиксировали параметры больного или пострадавшего, необходимые справочники. Сами врачи не были уверены в том, насколько они нужны, но их применение автоматически формировало статистику, которая отображает реальное положение дел, а это необходимо для эффективного управления.

Совсем недавно в Казани тоже заработала информационная система на станции скорой помощи. У каждой бригады есть планшет, где они отмечают свои действия: получили вызов и выехали, прибыли к больному, доставили его в больницу. И я знаю, сколько бригад в настоящее время на дежурстве, сколько приехали на вызов вовремя, сколько — с задержкой, сколько свободных бригад на данное время. Мы мониторим каждый этап работы скорой и получаем реальную статистику, которая позволит нам принимать правильные решения для повышения эффективности работы. Это тоже результат нашей совместной работы с министерством информатизации и связи РТ.

Еще для нас важна преемственность в оказании медицинской помощи между государственной и негосударственной системами здравоохранения. Диагностические возможности негосударственных клиник растут. Если в 2014 году в программе госгарантий участвовало 45 частных медицинских организаций, то на 2016 год их заявилось уже 75. В прошлом году на частные медицинские организации было направлено около 1,5 миллиарда рублей в рамках программы государственных гарантий.

Не секрет, что сегодня самые большие диагностические возможности имеют государственные медучреждения. Вместе с тем с каждым годом оснащенность негосударственных медицинских организаций растет. Кадровый потенциал тоже растет. Важно обеспечить преемственность оказания медицинской помощи: когда в частной клинике поставили диагноз, дообследование и последующее лечение проводится в государственных медучреждениях. Для нас важно, чтобы пациент не потерялся в системе.

Когда я говорю про 11,3 миллиона электронных записей в год, 2,2 миллиона в них — это запись в онкологическом кластере. То есть если в онкокабинете заподозрили данное заболевание, они пациента ставят на запись в онкодиспансер. И он должен пройти дообследование! Иначе из-за своей недисциплинированности пациент дождется четвертой стадии болезни. Мы должны быть ориентированы на раннюю диагностику сердечно-сосудистых заболеваний, заболеваний дыхательной системы и, конечно, онкологических заболеваний.


— В общую информационную систему включат только те частные медучреждения, которые работают по программе ОМС, или все?

— На первом этапе будут включены те частые клиники, которые участвуют в программе госгарантий, — те 75 учреждений, о которых я сказал, а дальше будем подключать тех, у кого есть достаточные диагностические возможности и кадровый потенциал. Мы не делим больного на «частного» и «государственного», для нас важно выявить заболевание, назначить лечение и обеспечить контроль эффективности лечения. И это задача участкового врача — добиться эффективности лечения.

«ВАЖНО, КАКУЮ ОЦЕНКУ ДАЕТ САМ ПАЦИЕНТ»

— В последнее время в стране было несколько случаев, когда пациенты убили докторов. Что это: наплевательское отношение врачей довело пациентов или люди стали требовать слишком многого? Раздражение людей по отношению к врачам растет...

— Я против любых попыток противопоставления общества и врачей. Первое: врачи — это часть общества. Второе: ожидания общества растут. Действительно, наша жизнь меняется: мы прилетаем в современный аэропорт, ездим на хорошем транспорте, гуляем по улицам, которые сегодня похожи на улицы европейских городов. И 1000-летие Казани, и Универсиада, и чемпионат мира по водным видам спорта, безусловно, свое дело сделали.

Мы говорим, что здравоохранение должно соответствовать ожиданиям общества... Многое из того, что сделано, поверьте мне, ожиданиям соответствует. Представляете, если бы сегодня РКБ или 7-я городская клиническая больница были бы в том состоянии, в каком они были 10 лет назад? Катастрофа! Я даже представить себе это не могу!

— Вы для себя разобрались с ситуацией, когда в Набережных Челнах пациент застрелил доктора?

— Скорее всего, речь идет о нездоровье пациента. Ходит в мечеть, читает намаз... Как вообще человек может допустить такое — лишить кого-то жизни? И неважно, по какой причине. Конечно, сегодня уже невозможно точно сказать, что конкретно произошло между ними. Как пишут СМИ, конфликт якобы был из-за того, что пациент не снял верхнюю одежду. Идет следствие... Согласно хадисам пророка врачу, который спас человеческую жизнь, вознаграждение будет, как будто он спас все человечество. И врачей надо ценить.

Для нас важно, какую оценку дает сам больной, пациент, поэтому мы, с согласия врачей, проводили интервьюирование больных, которые выходили от них. Согласие дали 1,5 тысячи врачей, и мы удовлетворенность медицинской услугой мерили не среднюю по больнице, а по конкретному врачу. Пациент оценивает, насколько подробно врач объяснил его болезнь и что он собирается с ним делать, каковы могут быть последствия. Результат этого исследования размещен на сайте www.medgreat.ru. Мы хотим этот проект использовать как систему независимой оценки качества, потому что опрос проводит некоммерческое партнерство, а не структура минздрава. Предполагается, что соответствующие инфоматы будут стоять в наших медучреждениях и станет просто оценить работу своего врача и оставить отзыв.

— А это нормально, когда доктор работает в государственном медучреждении и еще в частном? Здесь нет конфликта интересов? Многие жалуются на то, что доктор в госучреждении не помог, но пригласил к себе на прием в частную клинику, за деньги...

— Я уже сказал, что период относительного благополучия отрасли совсем небольшой. Все выживали как могли, врачи работали в нескольких местах. Мы совершенствуем свои технологии, пересаживаем сердце и печень, делаем коронарное стентирование столько же, сколько в европейских странах, ставим себе новые цели. Мы используем те технологии, которые сегодня успешно используются в странах Европы и в США. И мы говорим, что сохранили отрасль и видим цели своего развития. И люди тоже должны меняться. А это самое сложное!


«САМОЕ СЛОЖНОЕ — ИЗМЕНИТЬ СОЗНАНИЕ ПЕРСОНАЛА»

— Может быть, уже настало время, когда врачу надо определяться, где он — в государственном медучреждении или в частном?

— В Турции в одно время был запрет на совмещение работы в государственном и частном медучреждениях, но сегодня его нет. Я считаю, в России мы уже прошли тот этап, когда запрет на совмещение можно было бы вводить. Просто сегодня работа в государственных клиниках должна стать более привлекательной. Да, есть направление внебюджетной деятельности и у государственного автономного учреждения здравоохранения, что позволяет сегодня консультировать и проводить исследования на платной основе. И у нас уже есть примеры, когда врачи возвращаются из частной клиники в государственную и не совмещают. Когда доктор полдня работает в государственном медучреждении, отбирает себе больных и вторые полдня работает в частной клинике — это не есть хорошо. Руководство больниц должно думать о том, чтобы квалифицированные специалисты оставались работать в государственной клинике и были заинтересованы в этом.

Недавно мы были на Первом канале в передаче у Елены Малышевой, в которой участвовала министр здравоохранения РФ Вероника Скворцова. Заинтересовал опыт Татарстана по борьбе с инсультами, а также в получении сертификата JCI (США) — безопасности и качества медицинской помощи. Его получила БСМП Набережных Челнов, и это была первая государственная клиника в России, которая сумела получить такой сертификат, а ведь для оценки работы приезжали аудиторы из США, Чехии, Италии. Без слаженной работы команды клиники достичь таких результатов невозможно. И вот здесь мы можем говорить, что самое сложное — изменить сознание персонала, создать команду, коллектив единомышленников. Мое отношение к негативным проявлениям в отрасли такое: мы не защищаем честь мундира, мы в любом случае работаем для населения.

— Какая зарплата у врача скорой помощи?

— От 35 до 40 тысяч рублей. Но сегодня процентов на 60 — это фельдшерские бригады.

— А средняя по отрасли?

— Около 40 тысяч рублей.

— У главных врачей зарплата намного отличается от средней по учреждению?

— Зарплата главврачей лимитирована коэффициентами, которые приняты приказом минздрава РТ. Например, в районных центральных больницах коэффициент 3 от средней по учреждению, в среднем зарплата главврачей ЦРБ — 50 - 60 тысяч рублей. В больших республиканских клиниках коэффициент 5. Но здесь и ответственность гораздо выше.

— Президент РТ на вашей коллегии сказал, что ожидания населения выше и выше. В каких-то регламентах прописаны нормы взаимоотношений с пациентами? Кто-то читает эти регламенты? Кто контролирует практику общения на соответствие регламентам? (Гульшат)

— Понимая, что это важный аспект в нашей работе, в 2014 году был разработан и принят Этический кодекс врача. Кодекс был принят во всех учреждениях РТ после обсуждения на общих собраниях коллективов. Отдельные положения кодекса включены в коллективный договор. Контроль исполнения кодекса специалистами и в целом ответственность за формирование отраслевой корпоративной культуры лежат на плечах ассоциации медицинских работников.

На итоговой коллегии мною был сделан акцент именно на этом разделе работы ассоциации и предложено организовать работу этических комиссий, на которых заслушивать тех врачей, которые нарушают установленные нормы общения. Более действенного способа, чем общественное порицание, в данном вопросе не существует. Нельзя позволять отдельным сотрудникам ненадлежащей работой создавать негативное мнение о всем коллективе. С Этическим кодексом врача можно познакомиться на сайте министерства www.minzdrav.tatarstan.ru.

Окончание следует.