Счастливчики в раю будут вкушать гамбургеры

Нурани берет свое начало в традиции татарского шамаиля

«Я — поэт завтрашнего дня!» — сказал он.
«Поговорим об этом послезавтра», — ответил я.

Cтанислав Ежи Лец

СОВРЕМЕННЫЙ ОБРАЗ РАЯ

Согласно существующему апокрифу, один из самых выдающихся философов XX столетия Людвиг Витгеншейн однажды приехал в Казань, чтобы работать в Казанском государственном университете. Подумать только: Витгенштейн и в Казани! Дух захватывает от мысли о том, что могло бы с нами произойти! Мы в одночасье могли бы стать столицей лингвистической философии, а вместе с ней — центром не только татарского, но и всего интеллектуального мира. Впрочем, у истории нет сослагательного наклонения.

Однако, кто знает, может быть, подобный взрыв случится для Татарстана не в философии, а в сфере искусства. Первые звоночки уже есть.

Недавно мне довелось познакомиться с группой художников из Набережных Челнов. Один из них — Ленар Ахметов. Художник разносторонний, неординарный. Некоторые свои произведения он творит в традиции татарского шамаиля. Нужно сказать, что автоград породил целую плеяду мастеров этого старинного искусства: Фирдауса Гирфанова, Чулпан Шарифуллину, Ришата Саляхутдинова и многих других. Однако творчество Ленара, скажем мягко, сильно отличается от их произведений. Да, он также работает в этой традиции. Но при этом самих шамаилей не делает. Разве такое возможно? Оказывается, возможно.

Вот одна из таких его работ — «Гамбургер». Казалось бы, какое отношение этот поп-арт имеет к исламскому искусству и татарскому шамаилю? Имеет самое непосредственное. Как известно, в исламской художественной традиции нередко изображали рай. Есть он и на татарских шамаилях. «Однако старинный образ рая создавался, исходя из ценностей средневекового человека, — рассуждает Ленар, поясняя смысл своего произведения. — Нас же сегодня часто привлекает совершенно другое. Гамбургер, например, намного желаннее чем то, что хотели видеть на своем столе наши предки».

Осовременить образ рая — смелая задача для художника. И с богословской точки зрения нельзя не согласиться с Ленаром. Ведь про обитателей Эдема в Коране сказано весьма определенно: «Их будут обходить с золотыми блюдами и чашами, в которых будет все, что пожелают их души и что усладит их взоры» (43:71). Нет оснований сомневаться в том, что счастливчики из поколения Next, коим будет суждено попасть в рай, закажут в его сверхмишленовских ресторанах гамбургеры, картошку фри и Coca-cola. Не всем же там, в самом деле, пить вино и есть яблоки. Каждый будет выбирать яства по своему вкусу. Как тут не вспомнить Энди Уорхола, который в свое время сказал: «Самое прекрасное в Токио — «Макдональдс». Самое прекрасное в Стокгольме — «Макдональдс». Самое прекрасное во Флоренции — «Макдональдс». В Москве и в Пекине пока нет ничего прекрасного». Рай — это самое прекрасное, что может быть у человека.

Традиционный образ рая в нурани Мадьяра Хазиева

НОВОЕ НАПРАВЛЕНИЕ

«Гамбургер» связывает с татарскими шамаилями не только его содержательная сторона, но и техника, в которой он исполнен. Традиционный татарский шамаиль пишется с обратной стороны стекла и подсвечивается фольгой. Именно таким способом и была создана эта работа Ахметова. И нужно сказать, что художников, работающих в подобной технике, однако вне тематики шамаилей, сегодня достаточно много.

Данный поворот открывает совершенно новую грань в традиции татарского изобразительного искусства. Он означает, что предметом культурного наследия являются не только сами татарские шамаили, но и техника, в которой они исполнялись. А значит, в ней можно воплощать любые другие сюжеты и мотивы, помимо мечетей и молитв. При этом апеллирование к татарской традиции будет сохраняться. Это может быть и гамбургер, и Snickers. Можно изобразить кельтские орнаменты или орнаменты Уильяма Морриса. Да хоть саму панду! Абсолютно все, на что хватит фантазии!

Нурани Арины Ариадны из цикла «Сны о чем-то большем»

Взять, к примеру, работы начинающей художницы Арины Ариадны из цикла «Сны о чем-то большем». В них нет ничего ни мусульманского, ни татарского, кроме одного — техники, в которой они были исполнены. Сама Арина связывает свои работы, так же, как и Ленар, с традицией татарского шамаиля. Именно в этой традиции она увидела изумительную технику, которая так ее вдохновила.

В аналогичном ключе работают и более маститые мастера Татарстана Равиль Загидуллин, Мадьяр Хазиев и многие другие. В технике татарского шамаиля они создают в том числе и картины без религиозного содержания. Целый шквал подобных работ от студентов и преподавателей КФУ поступил и на всероссийский конкурс «Шамаиль моей семьи», где была выделена соответствующая номинация. По сути, в Татарстане рождается новое направление в изобразительном искусстве, которому некоторые искусствоведы уже успели дать название нурани.

«Гамбургер» Ленара Ахметова

ИСЛАМСКАЯ ПРОЦЕССУАЛЬНОСТЬ

Нурани помимо прочего — это выход татаро-мусульманской художественной традиции на совершенно новый уровень. Для того, чтобы апеллировать к этой традиции, не обязательно быть буквальным, что называется, бить зрителя прямо в лоб: тюльпанчики, сапожки, тюбетейка. Можно быть намного тоньше, изысканнее. Нурани, другими словами, позволяет осовременить «татарскость», сделав ее в изобразительном контексте более привлекательной для абсолютно любого человека, а не только для любителей «Елмай шоу» из Буинска и аналогичной татарской эстрады. Радует, что подобное включение в современный контекст сегодня происходит не только с шамаилем, но и с тюбетейками, национальной одеждой в целом и многими другими проявлениями татарской этники.

При этом в нурани как в капле воды отражена самая суть мусульманского мироощущения. Если традиционный татарский шамаиль передает художественным способом идею трансцендентности Бога/Божьего Слова, вокруг которого центрирована вся мусульманская культура, то нурани идет дальше и раскрывает перед нами первооснову исламского мировосприятия, выраженную в его процессуальном характере.

Нурани Snickers Ленара Ахметова

Данная процессуальность связана с тем, что в фундаменте мусульманской картины мира лежат три предельных состояния всякой вещи: существование, несуществование и взаимный переход между ними. Благодаря последнему процессуальность включена в саму структуру логики построения смысла, о чем много пишет известный исследователь исламской философии, член-корреспондент РАН Андрей Смирнов. В мире Аристотеля таких крайних состояний было только два: бытие и небытие. Третьего не дано. Отсюда и субстанциональное видение реальности.

Исламское мировосприятие не может согласиться с субстанциональным подходом. Мир не может быть укоренен в самом себе. Он — творение Бога. Он — процесс, разворачивающийся между его возникновением и неминуемой гибелью, а не некая самодостаточная реальность. Таким образом, процессуальность мировосприятия — это очень по-исламски.

Нурани и есть выражение подобной процессуальности. В нем историческое содержание традиционных татарских шамаилей не является определяющим. Главное здесь — сама техника исполнения работы, т. е. процесс. Через нурани субстанциональная закостенелость «татарскости» приходит в движение, становится гибкой и открытой к невиданной доселе многовариативности. Словно Клод Моне и Поль Сезанн, нурани становится предтечей нового мира. Мира бесконечных возможностей, обусловленных отсутствием жесткой привязки к внешним формам.

Орнаментальное нурани Равиля Загидуллина

ПОБЕДА НАД ГОЛИАФОМ

Как известно, процессуальный подход востребован в современном мире как никогда. На этом зиждется его повсеместная ориентированность на эффективность и результат, которая является залогом победы в любой конкурентной борьбе. И в этом смысле нурани как выражение развития татарской культуры переводит ее из архаично-примитивной «аборигенности» в контекст всемирного мейнстрима. Тюльпанчики, гармошки и тюбетейки сами по себе ничего подобного никогда не сделают. Впрочем, этим глобальное значение нурани не ограничивается.

Развитие современного искусства — это, как известно, нескончаемая деконструкция и постоянный поиск новых форм. А если обойтись без подобных эвфемизмов и называть вещи своими именами, то это история перманентного издевательства над традицией. Писсуар Марселя Дюшана и перфомансы Марины Абрамович — это разве искусство? Да, отвечают нам. И никаких других альтернатив нет. Или ты соглашаешься, или ты ретроград.

Так, современное актуальное искусство из борца за глоток свободы превратилось в полновластного тирана, навязывающего свои правила всем остальным. Своей агрессивной тоталитарностью оно вытеснило все другие подходы на убогую периферию. Как известно, Голиафа можно победить только его собственным оружием. Именно это и делает нурани. Оно принимает правила постмодернизма, и традиция начинает жить по его законам. Что получается в результате? А то, что гамбургер в технике татарского шамаиля — это не стеб, не вызов, не баловство художников-проказников. А может быть, и вызов, и стеб, и баловство. Все это теперь уже неважно. В любом случае это будет продолжением традиции. Чем-то, инициированным ей самой.

«Кырлай» Габдуллы Тукая в нурани Чулпан Шарифуллиной

Таким образом, традиция в лице шамаиля, перерожденного в нурани, превращается в общий материнский фрейм, внутри которого могут шалить детишки-постмодернишки и рисовать все, что им взбредет в голову. Все разворачивается в обратную сторону: кто был никем, тот снова становится всем. Постмодернизму теперь нечем крыть. Его старые приемы уже не работают. Нурани оказался тем троянским конем, который вошел в его мир и грозит разрушить его изнутри. Теперь постмодернизм не всесилен. Его деконструкция обернулась против него самого.

Принято считать, что в исламском искусстве должно быть сокрыто не менее семи смыслов. Лучезарное нурани, как ничто другое, отвечает данному критерию. В чем же тут дело? Ответ прост: в разрыве шаблонов. Все дело в панде!

первый заместитель муфтия РТ
Рустам Батыр

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции