Александр Невзоров Александр Невзоров (фото: Алексей Дружинин, ©РИА «Новости»)

«ЕСЛИ ЧЕЛОВЕК ВЗЯЛ И РАССТРЕЛЯЛ 350 ЧЕЛОВЕК СТАРУШЕК, ДЕТЕЙ И СТАРИКОВ, КОТОРЫЕ ШЛИ К НЕМУ НА ПОКЛОН С ИКОНКАМИ И ЕГО ПОРТРЕТАМИ, ТО ЗА ТАКИЕ ШТУКИ РАНО ИЛИ ПОЗДНО ПРИХОДИТСЯ ОТВЕЧАТЬ»

— ... Давайте я быстренько на эту тему пройдусь, поскольку меня достали в Сапсанах, в самолетах, в универмаге вопросами граждане по поводу — вот страшно их озаботил тот факт, что Николя II поубивал за свою жизнь огромное количество собак и кошек... Вот для тех, кто поленится собственноручно залезать в императорский журнал царской охоты, есть путь гораздо проще. Недавно вышла чудесная книжка «Повседневный быт российского императорского двора», и вот там всю эту цифирь вы найдете. Более того, вы найдете там, помимо 12 тысяч собак и 18 тысяч котов, которых этот маньяк отстреливал — надо вообще понимать, что это не только отстреливалось, но еще и зачем-то вносилось в опись трофеев императорской охоты. Ребята, вдумайтесь о шизофреничности и дикости вообще этого процесса: с одной стороны, безумный Распутин с его поросшим мхом фаллосом, вот все эти деликатные фрейлинские вагины, с другой стороны — 20 тысяч убитых воронов — вот непростительно, да? И ворон. Массовые расстрелы на Невском. Вообще очень красивая картинка получается. Короче говоря, вот кто желает...

― А это тренировка такая, что ли, была?

― Да нет, он искренне ненавидел собак и котов и отстреливал их всюду, где мог, и об этом заносил записи и в свои личные дневники, и требовал, чтобы убитые коты включались в опись трофеев императорской охоты.

― Слушайте, вас послушаешь, у меня возникают мысли: может, надо каким-то образом царскую семью деканонизировать? Вот вы такие страшные вещи рассказываете...

― Я ее не канонизировал, мне до нее дела, честно говоря, никакого нет, я не вижу ее отличия от любой другой семьи, которая погибла в те годы. И полагаю, что эти смерти были ничем не страшнее, чем смерти купеческих семей, мещанских семей, поповских семей или каких-нибудь еще других семей, когда целиком семейство расстреливалось.

Хотя здесь, в общем, надо сказать, что не случайно известная площадь, на которой находился Ипатьевский особняк в Екатеринбурге, долгое время назывался площадью «Народной мести». И что если человек взял и расстрелял 350 человек старушек, детей и стариков, которые шли к нему на поклон с иконками и его портретами, взял и просто расстрелял — то за такие штуки рано или поздно приходится отвечать.

У него была возможность спасти свою семью, если бы он повесился просто на следующий день после того, как отдал приказ о расстреле людей, но он дотянул все до такого состояния, что, увы, увы, пули полетели не только в него. Все, кто не поверил в эту историю, берите книжку «Повседневная жизнь российского императорского двора» и вычитывайте все там.

«В ШКОЛАХ ОТМЕНЕНО И ЗАПРЕЩЕНО ПРЕПОДАВАНИЕ АСТРОНОМИИ. И ВЫ УДИВЛЯЕТЕСЬ, ЧТО РАКЕТЫ НЕ ВЗЛЕТАЮТ...»

― ... Вот скажите, есть Дмитрий Рогозин, да? Человек, который, в общем, которому президенту в глаза сегодня пришлось посмотреть — говорят, не самые хорошие вещи он там нашел. Вот что вы ему посоветуете? Только я призываю вас не советовать то же, что Николаю II...

— Вы имеете в виду, что много неприятного в глазах Рогозина сегодня увидел Путин? То есть, глаза Рогозина набиты падающими спутниками, обломками ракет, дымящимися лужами старого топлива и всякой прочей ржавчины. Вот напрасно Владимир Владимирович смотрит в такие штуки, как глаза Рогозина — вот это вот дурная привычка.

― Наоборот, наоборот, я имел в виду, что в глазах Владимира Путина сегодня было что-то такое, что чиновники выходили оттуда с лицами, на которых лица не было.

― Напрасно, напрасно. Вот все они как-то избыточно серьезно воспринимают. Потому что Владимир Владимирович человек не глупый, он понимает, что наша космическая отрасль — это в чистом виде бутафория. Вот если вы бывали в Нью-Йорке, там есть для всяких пожилых обедневших звезд магазинчик, где даются в аренду драгоценности, сделанные, конечно, из обычного оконного стекла, или просто там разбирают старые люстры. Когда вроде бы надо прилично выглядеть, но никаких претензий уже на обладание многокаратными камнями нету. И вот надо понимать, что космическая отрасль России закончилась давно, потому что в космической отрасли нет такого понятия, как отставание. Отставание — это не применимый в данном случае термин вообще никак. Есть разрыв традиций, есть технологическое падение...

— Саша, а что вдруг произошло с нашим отечественным космосом? Это что — наука или это производство?..

— Наука здесь ни причем. Это чистые технологии, это, прежде всего, заточенность государства либо избыточность средств у государства. Заточенность государства именно под космические цели. У нас не было ни того, ни другого. Плюс действительно были тяжелые годы, когда эта отрасль находилась в состоянии практически такого металлолома, и никто не подозревал о том, что снова какие-то полеты будут. Сейчас мы пытаемся создавать вот эту бутафорскую видимость. Конечно, проще всего было бы сказать, что ни фига не взлетает, потому что допустили попов, которые там чего-то поосвящали, — так чего вы теперь удивляетесь? Потому что православная ракета и не должна взлетать выше колокольни — это гордыня, да? Но я думаю, что здесь гораздо более тяжелая глубокая и неприятная история. Просто пора уже отказаться от этих амбиций.

— От чего отказаться?

— Отказаться от этих амбиций, от попыток выглядеть космической державой. Потому что пока все то, что мы предпринимаем по этому поводу, — я не имею в виду такие глобальные неприятности, за которые, в общем, всерьез стыдно, типа «Фобос-Грунта», да? Помните... Действительно вот это была огромная трагедия, в которую было вбухано много средств, много нервов, много знаний и много страсти — и она тоже провалилась, хотя была вроде бы подготовлена наилучшим образом.

― А дальнейшая судьба Рогозина, как вам кажется, что он будет делать?

— Да вы посмотрите на его милое счастливое лицо — все же там абсолютно как с гуся вода. Да и никому в голову от Рогозина не придет ничего требовать. Он же обещал в 2017 году открыть секретные заводы на Луне. Помните, книжка такая была «Рогозин на Луне»? Да. Вот, будучи героем этой книжки, он будет чувствовать себя прекрасно в любом качестве.

— Скажите мне, Александр, так все-таки... ну хорошо, не будем вот по поводу науки, образования, здесь еще было одно событие, которое меня, во всяком случае, так заинтересовало, мягко говоря. Владимир Путин заявил, что нужно не допускать иностранные образовательные программы в нашу систему образования. Вот такого рода ограничения, они помогают космосу?

—... В стране, где в школах отменено и запрещено преподавание астрономии. И вы удивляетесь, что ракеты не взлетают и что этот космос выглядит...

― Я понимаю, что вы хотите сказать. Зато там есть основы православия.

— Да, основы какой-то там очередной религиозно-мифологической культуры. Да, конечно, тут, увы, просто надо очень честно отдавать себе отчет в том, кем мы являемся на сегодняшний день, и танцевать строго от этого. А внезапные заявления Владимира Владимировича — вы знаете, он делает и те заявления, и другие заявления. Он находится под влиянием множества людей, множества разных факторов, его публичная жизнь велика. И я думаю, что он вполне имеет право на глупость, как любой из нас. Отказывать ему в этом праве, ну, было бы, наверное, предельно негуманно.

― Александр Глебович, а можно я уточняющий один вопрос по поводу этой темы восточной? Все-таки, с вашей точки зрения, большую ответственность сейчас из-за того, что происходит с космосом, несет вице-премьер, который отвечает за космос, или министр образования, который отвечает за подготовку людей?

— Ни тот, ни другой, ни третий. Надо понимать, что это объективное явление, объективное событие, в котором, как в фокусе, собралось множество различных причин и факторов. И все, начиная с 90-х годов, начиная с момента разрушения Советского Союза, кстати говоря, у которого не меньше ракет падало, но просто об этом не узнавали, и не меньше ракет взрывалось, и не меньший бардак и безобразие было в космической отрасли. Здесь все вместе. Это не взлетающие ракеты, даже если, предположим, этот «Союз» каким-то образом на орбиту выведут, то это реальность и данность сегодняшнего дня, которая продиктована множеством-множеством неприятных и абсолютно естественных причин.

«НОСИК, ОН ЖЕ НЕ ПРОСТО ЕВРЕЙ, ОН ЕВРЕЙ, КОТОРЫЙ СТРЕМИТСЯ, ЧТОБЫ ОБ ЭТОМ УЗНАЛ ВЕСЬ МИР, И ДЕЛАЕТ ДЛЯ ЭТОГО ВСЕ ВОЗМОЖНОЕ»

— Смотрите, нас просили еще вам передать вопросы, которые прислали участники группы «ВКонтакте», поэтому я выполняю это поручение. Александр Мурашов вас спрашивает: «Во многих городах отменили первомайские демонстрации из-за православного праздника Пасхи. А вот если бы Пасха совпала с 9 мая, что было бы отменено, на ваш взгляд: крестный ход или парад Победы?»

— Я думаю, что там как раз произошел бы симбиоз, наконец произошел бы симбиоз и сплав этих двух государственных культов. Думаю, что все равно победило бы 9 Мая как культ гораздо более юный и имеющий для кого-то еще оттенок некой искренности. Если по поводу Пасхи все просто лицемерят откровенно, это лицемерие тотально, то в отношении 9 Мая очень многие сохраняют иллюзии и искренность. Так что, я думаю, что в этом перетягивании каната выиграло бы 9 Мая, и попов бы здесь как бы задвинули в стороночку.

— Аркадий Паровозов: «Какой кодекс способствует тому, что у нас в стране за лайки и репосты люди получают сроки больше, чем за взятки и убийства?» Я думаю, что к этому вопросу Аркадия Паровозова можно добавить случай с Антоном Носиком.

— Да, вот случай с Антоном Носиком, я разобрался в нем. Меня эта поразила вся история, хотя меня удивить очень трудно, но это как раз тот случай, когда у русской Фемиды откровенный заворот кишок, и начался приступ обратной перистальтики. Вы знаете, что такое обратная перистальтика? Это когда каловые массы выталкиваются не из того отверстия, из которого должны, а как раз вот из ротового, и выходят из начальной точки пищеварительного тракта... И вот я могу сказать, что ведь фантастичность истории с Носиком заключается в том, что уголовное дело в отношении Носика возбудила не Сирия, а уголовное дело возбудили люди, которые радостно приветствовали, организовывали бомбежки Сирии — они же возмутились тем, что кто-то бомбежки Сирии одобрил. Вероятно, наиболее логичным было бы требовать от Сирии, чтобы Сирия требовала бы выдачи ей Носика. А если Сирия откажется требовать выдачи Носика, начать бомбить Сирию, пока Сирия не потребует Носика выдать. Вот в таком виде эта история приобрела бы хоть какие-то такие разумные черты. Но пока в данном случае это в чистом виде...

— А как вам кажется, а зачем вообще выбрали Носика в качестве объекта для такого нападения, преследования?

— Нет, я вам могу сказать, что статьишка — поскольку она была в «Снобе», а в «Снобе» я читаю почти все, по крайней мере много, — статьишка была действительно предельно мерзкая, будем честны. Потому что вот так вот взять и вдруг в унисон со всеми кремлевскими фуражконосцами завопить, что вот какое счастье, когда кого-то разносят ржавыми русскими бомбами — ну, это выглядело не очень красиво, но, в конце концов, вероятно... Носик, он же не просто еврей, он еврей, который стремится, чтобы об этом узнал весь мир, и делает для этого все возможное.

Вот здесь он немножечко, что называется, перегнул палку. Конечно, за это нельзя ни судить, ни преследовать, ни даже пальчиком грозить. Потому что, ну, что? Каждый человек имеет право на определенного вида и рода маразмы. Но вот эта вот обратная перистальтика и заворот кишок российской Фемиды, которая вдруг... это тоже, друзья мои, некий непонятный симптомчик. Пожалуй, почти такой же красивый и красноречивый, как красавица Москалькова, которая вдруг угодила...

― Она должна за него заступиться?

— Нет, я не думаю, что она должна заступиться. Я думаю, что она обеспечит права человека. А права человека в России заключаются в праве подохнуть за режим, в праве подставить башку под омоновскую дубинку, в праве сесть по любому облыжному обвинению — это вот настоящие права человека. При том, что Москалькова ведь тоже... она смешная, конечно, тетка такая. Судя по тому, что она много говорит о Боге и вере, она абсолютная лицемерка. Здесь можно не переживать, не беспокоиться.

«ВСЕ САМОЕ ИНТЕРЕСНОЕ НАЧИНАЕТСЯ В ГОСУДАРСТВЕ СО СТРЕЛЬБЫ ПО ЛЮДЯМ»

— Подождите, что, нельзя быть одновременно и генералом, и каким-то набожным человеком?

— Нет, поймите, друг мой... давайте здесь поставим раз и навсегда точку... Что такое религиозный человек? Религиозный человек — это, прежде всего, некие поведенческие отчетливые приметы, некая система поступков, некая особенность поведения, прежде всего. Болтовня может быть какой угодно, это все гроша ломаного не стоит. Но есть поведение верующего человека, поведение человека, который уверен в том, что его судьбой распоряжаются мифологические сказочные существа, и эти существа надо задобрить и умолить о том, чтобы чего-нибудь плохого в его жизни не случилось. Вот пилоты, которые врезались в башни-близнецы в Нью-Йорке — это верующие люди действительно, которые пошли на определенный жесткий поведенческий акт, для того чтобы веру продемонстрировать. Террористы в аэропортах — это верующие люди. Святая Агнесса, которая засовывала себе во влагалище пылающее полено, чтобы избавиться от блудных помышлений — это верующий человек. Симеон Столпник, который намазывался калом, чтобы разводить червей в язвах тела своего — это верующий человек. А болтовня на эту тему — это все фигня.

— А человек, который живет с внутренним неким законом, который он берет из православной, из Библии, например, но при этом не намазывается никаким калом и не ведет самолет на башни-близнецы?

— Не бывает никаких православных библий, Библия — это единая книга для всех христиан. Не считайте, что я вас подкузьмил, я просто расставляю все акцентики. Поймите, существует стилистика поведения, прописанная для каждого верующего. Верующий, если становится верующим, не вправе выбирать и не в состоянии выбирать, как себя вести, он следует той рецепторике, которая для него означена в его же прежде всего учении и в его священных книгах.

Тот же самый Милонов, красавец. Вот идет Милонов по улице, видит Милонов бомжей. Что должен сделать Милонов, верующий человек? Он должен тут же схватить бомжей и бежать с ними быстренько к нотариусу и переписывать на них свое имущество, согласно Евангелию. Либо сделать какой-нибудь другой идиотский поступок. Но этого же не происходит. Поэтому я вправе говорить о том, что, скорее всего, с огромной вероятностью, это все лицемерие.

Но вернемся к красавице Москальковой. Да, это очень смешной выбор, сделать ее уполномоченным. Но она такая вишенка на торте к тому разрешению, которое режим сам себе выписал — разрешению стрелять в живых людей, без счета: в женщин, в детей, в старух, в больных; в лоб, в живот — куда хотите, да? Он себе это разрешение во имя собственного сохранения, во имя собственного спокойствия и комфорта выписал и законодательно закрепил. Режим глуп, мы это знаем, потому что стрельба по людям — о-о-о, как правило, именно со стрельбы по людям все самое интересное и начинается. Если бы на Майдане не возникла у кого-то идиотская идея начать откровенно стрелять по людям, возможно, Майдан бы и захлебнулся в собственной будничности, грязности и зацикленности, скажем так.

— Ну мы и Николая сегодня вспоминали.

— Да, мы сегодня вспоминали про Николая, где тоже было выписано режимом разрешение стрелять по людям, и когда все самое интересное в государстве с этого и началось.

― А вам не кажется, что зацикливаются на личности самой Москальковой? Вот она генерал, она сказала то-то по этому поводу. А вот сам институт уполномоченного по правам человека — разве эта штука работает так вот, как должна была бы работать?

— Вы правы, он не работает, он не может работать. Хотя в определенном смысле, вы знаете, когда — вот я помню первую чеченскую войну — я понимал, что он работает, потому что право русского мальчика сгнить где-нибудь на ж/д-вокзале в Грозном со ртом, полным червей. Это было то самое священное право, к которому его обязывала любовь к родине и всесилие и всемогущество государства. В этом смысле права человека соблюдались и, вероятно, будут соблюдаться еще какое-то время, пока все это не распадется окончательно.

— Институт прав человека, защиты прав человека у нас отсутствует действительно, у нас отсутствует не только этот институт...

— ... Инициативы запрещения детей называть какими-то именами, которые наиболее симпатичны их родителям, в частности, например, давать ребенку имя Светоносец... Вот она решила, что нельзя этого делать. Нельзя называть ребенка Люцифером. Давайте переведем слово «Люцифер» на русский язык — мы получим как раз именно «Светоносец», потому что ведь вся эта библейская фиготень, которая путешествует вместе с людьми по векам уже очень продолжительное время, полностью потеряла свои изначальные смыслы и сути.

— История с Люцифером была совершенно от конкретной семьи.

— Да как хотят, пусть и называют, ребята. Ну, почему кто-то должен определять?

― По поводу всякого рода инициатив депутатских. А вот эти вот ваши областные ленинградские?

— А областные ленинградские предложили ввести уголовное преследование и штрафы за оскорбление танка. Что вы там смеетесь?.. Они запрещают оскорблять танк Т-34, квашеную капусту, водку, балалайку и другие неформальные символы России. А также запрещают оскорблять то, что вынесено давно в герб Мозамбика и других африканских...

― Калашников.

— Автомат Калашникова. Хотя я понимаю, да, Калашников надо спасать, потому что вот сейчас должна вылезти правда про то, что на самом деле это обычный немецкий «Штурмгевер», который просто удачно вовремя слизали и сделали из него ухудшенную массовую копию...

ТРЕБУЕТСЯ ЛИДЕР РАСКОЛА!

— Давайте-ка я вас порадую еще таким фактом: возродилась и наконец окончательно оформилась православная журналистика. Появились настоящие перлы православной журналистики, появились православные журналисты, которые в частности пишут такие блестящие вещи: «истекающий слюной вожделения хищник во фамилии Лурье», «этот шакал, разинувший свою пастью». Имеется в виду епископ Григорий Лурье, который на данный момент является самой, скажем так, мыслящей фигурой в Православной Церкви. Не в Московском патриархате, а в каких-то соседних, параллельных структурах. И в связи с этим я хочу сказать: братцы, существует сейчас роскошная вакансия, ее надо занять. Требуется лидер раскола. Дело в том, что... причем я понимаю, о чем говорю.

— Церковного раскола?

— Да, конечно, конечно. Все недовольные так называемой унией, все недовольные сближением с Ватиканом сейчас терзаемы внутренними распрями. Какую-то даму, которая там руководила идеологическими процессами, уже побили видеокамерой. Уже подрались между собой ревнители веры. Нужен очень хороший лидер раскола. Причем там в основном требования, чтобы была большая густая бородища, брюхо, умение зычно рявкнуть: встань за веру, русская земля! Особого ума не требуется. Но если человек будет каким-то образом вращаться и прилагать усилия, то я полагаю, что эта должность принесет от 20 до 25 миллионов в месяц сборами с различных бизнесменов и всякими темными путями (темными, но надежными). А если еще и прилагать серьезные усилия, то где-то это попахивает примерно 50-ю лимонами в месяц. Вы не точите зубы, вы не успеете за такое время отрастить бороды и брюхи.

«ТЕ, КТО БУДЕТ СТРЕЛЯТЬ, ОНИ ВЕДЬ ТОЖЕ НЕ ДУРАКИ, ОНИ ТОЖЕ ПОНИМАЮТ, ЧТО ВМЕСТЕ С РЕЖИМАМИ АННУЛИРУЮТСЯ И ЗАКОНЫ»

— Кстати, о Прохорове. Вы читали статью Ксении Собчак?

— Да, я читал статью Ксении Собчак. Надо сказать, что статья очень хорошая, статья впервые по-настоящему серьезная. Статья показывает, что Ксения способна не только гламурничать, но и всерьез мыслить. Она, конечно, совершенно ошибочная, потому что эта статья предлагает всем мыслящим людям смириться с тем, что они есть некое меньшинство, которое обязано своим существованием долготерпению и снисходительности большинства.

Ну, по этой логике, в Российской империи, где огромное количество крепостных, где огромное количество жандармов, где огромное количество черносотенцев, где огромное количество вообще всей той нецивилизованной дикарской публики, вероятно, если бы меньшинство смирилось, то ничего бы и не произошло, и историческое развитие этой страны даже в тех уродливых формах, в каких она наблюдалась в 17-18 году, не произошло бы. Я думаю, что Ксения неправа по сути, все равно я остаюсь при абсолютной убежденности, что все всегда решает 1-2% интеллектуалов, вот они переворачивают и страны, и политические, и общественные движения, течения, да и любой строй тоже им по зубам и по силам.

А судя по тому, как паникует режим, судя вот и по Москальковой, судя и по этому разрешению, которое они выписали себе палить в людей. Наивные люди, они думают, что что-то можно этим изменить. Наивные...

— Но запугать-то можно.

— Нет, нельзя запугать.

— Но после Болотной запугали даже не расстрелами, а просто посадками.

— Поймите, ведь Майдан — это не бунт. Майдан — я говорю в переносном смысле этого слова. Майдан — это материализация страха власти. Это материализация ее порочности. А у нас страха и порочности власти более чем достаточно.

— Когда вы говорите о меньшинстве деятельном, все-таки ведь речь идет, насколько я помню, что революцию у нас делает меньшинство, преобразования делает, в общем-то, меньшинство. А Ксения Собчак, насколько я ее понял, говорит о том, что принцип существования демократического государства заключается во власти большинства при уважении прав меньшинства.

— Вы сами упомянули очень важную оговорку: при соблюдении прав этого меньшинства. Но когда эти права не соблюдаются, тогда меньшинство вправе сделать то, что ему абсолютно по плечу, то есть, изменить общественный строй в очередной раз. Вот эту маленькую ремарку почему-то все забывают. Да, действительно, уважение взглядов большинства, но при условии соблюдения прав меньшинства тоже. Как только эти права не соблюдаются, тогда возникают те самые критические ситуации, от которых ничем не защититься. И разрешение стрелять по людям, столь меня неприятно поразившее, оно не является гарантом того, что ничего не случится. Потому что ведь совсем-то дураков нет.

Мы же видим, что бывают не только преступные приказы, бывают преступные законы. Мы уже имеем дело с одним из таких законов, преступным законом, я полагаю, является закон Димы Яковлева, да? Когда судьбы и жизни маленьких инвалидов были принесены в жертву тупости и идеологии.

Второй преступный закон — это закон, разрешающий стрелять по людям. А те, кто будет стрелять, они ведь тоже не дураки, они тоже понимают, что вместе с режимами аннулируются и законы. Ведь то, что советские десантники, бывшие в Вильнюсе в известные годы, выполняли приказ и выполняли закон, никого не волнует — их судят и им впаривают огромные срока. Точно так же будет, вероятно, и в этом случае, поэтому вот эта инициативочка ни к чему абсолютно не приведет.

«НАПРАСНО КРЫМСКИХ ТАТАР ВОТ ТАК НАДЕРГАЛИ ЗА УСЫ... »

― ... В Одессе годовщина событий 2 мая — ну известные события в Одессе. Саакашвили уже здесь чуть ли не в истерике и требует введения национальной гвардии, потому что, видимо, ожидаются, может быть, какие-то столкновения по поводу этой даты.

— Я не думаю, что там ожидаются реальные столкновения, я думаю, что Саакашвили, у которого была возможность воспитаться в чрезвычайно опытного и постоянно страхующегося политика, хочет принять все меры и, вероятно, правильно хочет сделать, хотя разрывные силы, которые могли бы в очередной раз озарить Одессу каким-нибудь пламенем и залить ее кровью, в Одессе на так сильны. Но вот этот призрак событий майских, он, вероятно, еще долго будет преследовать.

Хотя его, вероятно, надо оценить немножко по-разному. Немножко по-другому, нежели он был оценен. Вот проставьте себе, вот были еврейские погромы, да? Вот представьте себе, что было бы, если бы в какой-то момент среди тех, то подвергался этим погромам, нашлись бы решительные люди, которые бы в ответ начали стрелять, которые в ответ бы начали кидаться коктейлями Молотова в толпы черносотенцев, которые оказали бы реальное сопротивление.

Мы знаем, что то, что произошло в Одессе, целиком и полностью было на совести тех диверсантов из «русского мира», которые заводили толпу, которые подговаривали эту толпу к безумствам, дракам, пожарам и погромам, потому что все начала именно та сторона, а украинская сторона была, в общем, обороняющейся. И уже по странной логике событий произошло то, что произошло. Вы знаете, в условиях боя бывает всякое, и тут уже как кривая вывезет — невозможно ничего предсказать, предугадать. Жертвы могли быть и с той, и с другой стороны еще больше.

Беседовали Алексей Соломин, Алексей Нарышкин

«Эхо Москвы», 27.04.2016