«От любой западной армии остались бы только пух и перья, если бы ее 20 лет уничтожали, а наша армия выстояла», — говорит о периоде «военных реформ» вице-президент Академии геополитических проблем полковник ВВС в отставке Владимир Анохин. В интервью «БИЗНЕС Online» он рассказал, нужно ли отказываться от всеобщего воинского призыва, кто мешает вернуть институт замполитов и почему американцы — «неплохие военные», но не ходят в бой без туалетной бумаги.
Владимир Анохин
«Я ПОМНЮ СИТУАЦИЮ, КОГДА МЫ ФОРМУ НАДЕВАЛИ ТОЛЬКО В УПРАВЛЕНИЯХ»
— Владимир Петрович, многие согласны с тем, что в 1990-е годы отечественная армия практически была уничтожена. Дошло до того, что офицеры даже стеснялись своей военной формы. А теперь что-нибудь изменилось в мироощущении военных?
— Я по себе могу сказать — все-таки я полковник, прекрасно помню эту ситуацию, когда мы форму надевали только в управлениях. И отношение к нам было соответствующее. Хотя еще сохранялся серьезный фундамент, созданный на протяжении 1970 - 1980-х годов и поддерживающий офицеров, которые тогда служили. Но после сердюковских реформ этот фундамент перестал существовать. А самое страшное, что пока невосполнимо, — это система военного образования, которую уничтожил Анатолий Сердюков (оставался министром обороны с 2007 по 2012 год — прим. ред.). Этот «министр» ликвидировал такие великолепные военные школы, что для того, чтобы восстановить их, потребуются десятилетия. Сердюков нанес мощнейший удар по перспективам развития нашей армии. Знаете, может, это еретическая мысль, но когда я смотрю на заседания правительства... Там они сидят с такими лицами, как будто, упаси Господь, у них вчера у всех одновременно бабушки умерли. И я считаю, что единственные профессионалы в правительстве — это Сергей Шойгу и Сергей Лавров.
«Считаю, что единственные профессионалы в правительстве — это Сергей Шойгу (справа) и Сергей Лавров (слева)»
— Но Шойгу, как и Сердюкова, тоже нельзя назвать стопроцентным выходцем из военной среды.
— Сердюков вообще не был выходцем из военной среды — это раз. А во-вторых, человек, который понимает суть вопросов военного строительства, наверное, намного больше, чем те, кто просто прошел путь от комвзвода до комдива.
— Существует мнение, что Сердюков был звеном некоей спецоперации по преобразованию Российской армии. Да, он действовал жестко, резал по живому, но, дескать, это все было во благо, потому что армия из этого испытания вышла модернизированной, профессиональной, более мобильной и современной.
— Я могу вам ответить: либералы вообще обожают такие теории «высокого качества». Но, если копнуть их мысли на полштыка, то там, кроме дерьма, ничего нет. Какая к черту модернизированная? С какими кадрами она вышла из этого «испытания», с какими мобилизационными возможностями? Когда с помпой заявляют, что на боевое дежурство заступил целый полк, вооруженный С-400, я не могу разделить общих восторгов. Что такое для великой страны один полк? Это лишь сейчас за последние годы мы действительно стали модернизировать армию, получать новые образцы вооружения, а до этого было 20 лет планомерного уничтожения вооруженных сил. Вы представляете, что будет, если любую западную армию на протяжении 20 лет возьмутся уничтожать? Пух и перья только останутся. А наша все-таки выдержала, выстояла.
Анатолий Сердюков
— Как вы думаете, в чьих интересах было назначение «гражданского» министра обороны Анатолия Сердюкова?
— А в чьих интересах шел развал Советского Союза? А потом вся эта террористическая деятельность на территории Российской Федерации — кому это было нужно? Кто добивался ослабления и расчленения нашей страны? Когда государство теряет возможность обороноспособности, оно тут же становится подарком для своих соседей. Это общее место.
«Я СПРАШИВАЮ НАЧАЛЬНИКА УЧИЛИЩА: «А СКОЛЬКО КУРСАНТОВ ТЫ ПРИНЯЛ В ПРОШЛОМ ГОДУ?» ОН ГОВОРИТ: «8 ЧЕЛОВЕК»
— Удивляет такая раздвоенность кремлевского сознания: вначале назначается Сердюков, который уничтожает армию, а сразу за ним — Шойгу, который ее возрождает. И все это делается по распоряжению из одного и того же центра.
— Борьба группировок — что в Кремле, что в Вашингтоне, что в Лондоне — это нормальная политическая деятельность. Кого-то выдвигают, кого-то задвигают. Сердюкова выдвигали из того расчета, что он развалит все к чертовой матери. А когда мы дошли до порога, после которого дальше уже некуда, пришлось выдвигать человека, у которого огромный опыт создавать все с нуля. Ведь он из ничего создал МЧС. Он прекрасный организатор: когда пришел на руины, взялся за топор, погнал взашей всех, кто ему не нужен, и начал заново строить дом. И в этом отношении он имеет очень серьезную поддержку населения, о военных я уже и не говорю. Люди с уважением относятся к министру обороны, и, слава богу, действительно наступил перелом в отношении к вооруженным силам. Сейчас, во всяком случае, офицерам в спину не плюют.
— И денежное довольствие подняли. Офицеры, начиная от лейтенанта, почувствовали себя людьми. Насколько мне известно, от 40 - 50 тысяч рублей получают только лейтенанты.
— Это все правильно. Военные всегда были социально обеспечены. А вот когда офицера доводят до уровня разнорабочего, то это вызывает отвращение у элементарного обывателя. Дескать, а кто ты такой? Но в ближайшее время мы столкнемся с острой нехваткой офицерского состава, потому что инерция подготовки кадров будет огромная.
Представьте себе, я приехал года 3 - 4 назад в свое родное Балашовское летное училище (известно как высшее военное училище летчиков — прим. ред.). Нас когда-то выпускалось 228 человек — этого не хватало. Я спрашиваю начальника училища: «Слушай, а сколько ты принял в прошлом году?» Он говорит: «8 человек». Как долго после всего этого должен идти процесс восстановления, чтобы мы действительно получили совершенно понятную структуру вооруженных сил? Ведь для того, чтобы подготовить действительно хорошего специалиста (я могу говорить только о летчике), для того, чтобы его провести от курсанта до летчика первого класса, нужно минимум 8 - 10 лет.
Давайте я опять коснусь того, что мне близко. Сколько у нас сейчас дивизий воздушно-десантных войск? По-моему, пять. Если я не ошибаюсь, или 6, или 9 полков военно-транспортной авиации. Задаю себе вопрос: «На кой нужны эти дивизии?» Потому что одна дивизия военно-транспортной авиации выбрасывает всего один полк ВДВ. Здесь мы стоим только в начале пути, мы только отряхнулись от того дерьма, в которое нас загоняли десятилетиями.
— Почему был приостановлен прием курсантов в военные училища и вузы?
— Экономия. «Реформаторы» рассуждали примерно так: «Зачем нам столько офицеров? Зачем нам столько авиации? Зачем нам пятое, десятое? Зато у нас будет экономия, мы бюджет поднимем и нарастим». Вы знаете, когда эти либералы (у меня на них аллергия, уж извините), когда эти сытые рожи начинают говорить, что лучше дать больше средств на образование, на здравоохранение... А получается ни туда и ни сюда. И образование хреновое, и здравоохранение оставляет желать лучшего, и на оборону при этом ничего не идет.
Танк Т-14 на гусеничной платформе «Армата»
«КОГДА ЛЮДЯМ НЕ СВЯЗЫВАЮТ РУКИ, У НАС И КУЛИБИНЫХ БОЛЕЕ ЧЕМ ДОСТАТОЧНО»
— Вы говорили о новых образцах вооружения, полученных в последние годы вооруженными силами. Нам действительно есть чем гордиться? Или это всего лишь пиар?
— Нет, это ни в коем случае не пиар. Давайте начнем с того, что у нас сейчас восстанавливаются железнодорожные составы (для переброски военных грузов и разных родов войск — прим. ред.), отчего у натовцев просто вой идет. У нас очень приличные дизельные подводные лодки. У нас очень неплохое боевое снаряжение. Это показали последние пуски из Каспия по Сирии ракетами «Калибр» (были осуществлены в октябре 2015 года — прим. ред.). Все считали, что Каспий — это лужа, а выходит, что у этой «лужи» — большое стратегическое преимущество. Кроме того, у нас отличные истребители. Я помню, как либералы орали: «Зачем нам нужен стратегический бомбардировщик Ту-95 (введен в эксплуатацию в 1956 году — прим. ред.), он ведь устарел?!» А американский Б-52 — он что, молодой (введен в эксплуатацию в 1955 году — прим. ред.)? Это ведь просто платформы, которые запускают ракеты. Зачем бомбардировщику иметь сверхзвуковую скорость и лететь куда-то, когда он может просто подняться в воздух, встать в круг, пустить ракету и сесть назад? Дальше — «Армата» — универсальная боевая платформа, и т. д. Когда людям не связывают руки, у нас и Кулибиных, и других мастеров более чем достаточно. Я уже не говорю о радиолокационной разведке, созданной нашим ученым генерал-лейтенантом Александром Игнатьевичем Палием.
Я не могу сейчас говорить об организационных и абляционных возможностях, я их не знаю да и не должен знать. Но то, что сейчас поступает в войска, и то, что широко рекламируется, — это действительно шаг вперед. Это не пропагандистское шоу. Торговцы оружием плохо реагируют на всякие шоу. Не надо забывать, что по итогам прошлого года мы заключили контрактов на военное оборудование на 60 миллиардов долларов. Это серьезно.
— Как вы оцениваете работу Дмитрия Рогозина во главе российского ВПК? Ведь не в последнюю очередь благодаря ему в армии и на флоте появились новые образцы вооружения.
— Рогозин на своем месте, хотя я понимаю, что ему тяжело после всех этих разрух, длившихся десятилетиями. Я прекрасно понимаю, что вот ты тыркаешься туда-сюда и ничего не получается. Но у него получается потихонечку. В целом у него системный подход к государственному заказу, в том числе в сфере обеспечения его финансированием. Также он уделяет внимание системе подготовки личного состава для работы на той технике, которую производит промышленность.
«Рогозин на своем месте, хотя я понимаю, что ему тяжело после всех этих разрух, длившихся десятилетиями»
«АМЕРИКАНЦЫ БЕЗ ТУАЛЕТНОЙ БУМАГИ В БОЙ НЕ ПОЙДУТ»
— В прошлом мне доводилось командовать разными сайтами, один из них был военно-морским. Так вот на этом сайте очень любили сравнивать потенциал и боеспособность ВМС США и ВМФ РФ. И каждый раз получалось не в нашу пользу. А вы что думаете: способны наша армия и флот противостоять американцам?
— Что ж, давайте коснемся флота. Я в этом, конечно, небольшой специалист, но и то, что пишут в западной прессе о потенциалах ВМС США, больше напоминает рекламу. Вспомните хотя бы случай с американским «Дональдом Куком» в Черном море. Это современный эсминец, грозный, мощный. Но стоило нашему бомбардировщику Су-24 над ним пройти, и что же? Куда делась вся его мощь? Самое смешное, что он развернулся, пошел в Румынию, там 27 человек написали рапорт на увольнение. Как здесь можно сравнивать по боеспособности или по уровню подготовки личного состава? Это все от лукавого.
Нет, я могу сказать, что американцы — неплохие военные. Я с ними сталкивался в Африке. Это ребята ничего, но при определенных условиях. Как только ты переходишь какую-то условную границу, какой-то рубеж, они теряются. Вот в Афганистане, например, они без туалетной бумаги и в бой не пойдут.
— Правильно, а вдруг обделаются! Ну тогда янки ждет участь солдат Третьего рейха, которых сгубила русская антисанитария вкупе с морозами.
— Что вы! Нет, солдаты Третьего рейха по сравнению с янки — это закаленные мужики. Да и сама немецкая армия имела достаточно большую историческую основу. А где американцы-то воевали?
— Согласно военной доктрине США, сухопутные силы американцам не очень нужны, потому что они не ждут войны на своей территории. У них акцент сделан на ВМС и на ядерное сдерживание.
— Давайте исходить из того, что США — это островное государство по большому счету. Если брать не в мировом, а в европейском отношении, это большая-большая Великобритания. Королевский военно-морской флот — самая сильная составляющая Вооруженных сил Англии. Так же и у американцев.
Но что касается их боевых навыков... Вы знаете, у меня батюшка (царствие ему небесное) был офицером генерального штаба. У нас вся семья военная, гражданских нет. Например, мой брат — испытатель парашютов. Так вот отец мне рассказывал такую историю. Помните Карибский кризис? Мы завезли ракеты на Кубу, а радиус у этих ракет — 600 километров. Наша авиационная разведка показала, что от побережья Штатов вглубь материка сплошным потоком идут машины, то есть рвут когти все подряд. Проезжают вглубь Америки ровно на 600 километров и останавливаются.
— То есть они действуют, ориентируясь на технические характеристики: если дальность стрельбы — 600 километров, значит, надо удрать на 600 километров.
— Да, они не понимают, что помимо 600 километров дальности есть еще радиус поражения. То есть эти ребята «заточены» не туда. Но это их трудности, я их не осуждаю.
«Профессиональная армия, безусловно, нужна — при всех технических прибамбасах, которые сейчас поступают в вооруженные силы»
«МЕХАНИЗМ ВСЕОБЩЕГО ПРИЗЫВА ДЛЯ НАС НЕОБХОДИМ, ЧТОБЫ ЛЮДИ ЗНАЛИ, С КАКОЙ СТОРОНЫ ХВАТАТЬСЯ ЗА АВТОМАТ»
— Глобальной войны, судя по всему, нам ждать пока не приходится, а вот локальных конфликтов на планете хватает. Готовы ли российские ВС разрываться между этими конфликтами, которые зачастую разворачиваются на разных материках?
— На мой взгляд, если будет один или два конфликта, этого вполне достаточно, чтобы мы справились. Но если конфликты одновременно будут где-нибудь в Арктике и на Дальнем Востоке, на западе и на востоке, то мы будем просто разрываться, тогда придется применять мобилизационную готовность. Потому что численность ВС в 1 миллион человек на всю Российскую Федерацию — это очень мало. Хотя все кичатся, что у нас миллионная армия. Да мало этого на такую территорию!
— Здесь мы возвращаемся к проклятому вопросу «реформаторов»: России нужна профессиональная армия или лучше оставить механизм всеобщего призыва?
— Механизм всеобщего призыва для нас необходим, потому что мы через армейские структуры должны пропустить как можно больше людей — хотя бы для того, чтобы они знали, с какой стороны хвататься за автомат.
— В случае всеобщей мобилизации.
— Да. Это первое. Второе: профессиональная армия, безусловно, нужна — при всех технических прибамбасах, которые сейчас поступают в вооруженные силы. Это и офицерский состав, и нижние чины, как их раньше называли. Это просто необходимо для того, чтобы иметь основу и инструкторов для тех, кто только еще придет в армию. Так что смешанная система должна присутствовать, причем она должна быть разумной.
И в советское время такое было. Что такое институт прапорщиков? Это профессиональная армия. Офицеры — само собой, но и советские прапорщики были профессионалами, которые исправно служили и учили молодежь. Ничего нового в смешанной системе нет. Мы начинаем спорить на ровном месте о тех вещах, которые уже давно опробованы, апробированы и давали положительные результаты.
«На мой взгляд, военная доктрина просто провозглашает официальные взгляды руководства на использование вооруженных сил»
«ДАВАЙТЕ ИСХОДИТЬ ИЗ ТОГО, ЧТО БОЕВЫХ ДЕЙСТВИЙ ПО ОТНОШЕНИЮ К УКРАИНЕ МЫ НЕ ВЕДЕМ»
— Что вы думаете о качестве военной доктрины РФ? Последние изменения она претерпела в 2014 году, но, в сущности, ее основная версия была написана в 2010-м, то есть до тех конфликтов, в которые мы оказались втянуты на протяжении последних трех лет. Я подразумеваю близко подошедшую к нашим границам смуту на Украине, войну в Сирии и иные, менее заметные локальные конфликты. Может быть, теперь доктрина, писавшаяся в мирные тучные годы, нуждается в пересмотре и в новой версии?
— На мой взгляд, военная доктрина просто провозглашает официальные взгляды руководства на использование вооруженных сил. И здесь каких-то сущностных изменений в концепции я не предвижу, потому что доктрина довольно широко охватывает все вопросы, необходимые для обороноспособности государства. То есть что она определяет? К примеру, то, с какими противниками и каким образом предотвращать вооруженный конфликт.
— Но вероятный противник не назван.
— Вы затронули Украину и Сирию. Однако давайте исходить из того, что боевых действий по отношению к Украине мы не ведем. Второе — то, что мы предпринимаем в Сирии, вполне вписывается в концепцию национальной безопасности военной доктрины. Мы там находимся по приглашению законного правительства и так или иначе защищаем наши национальные интересы, но просто на другой территории, предполагая, что вся эта дрянь может оттуда пойти к нам. Правильно?
— С формальной точки зрения все так. Но с украинской территории в Ростовскую область частенько залетают снаряды, ведутся обстрелы, а от имени кураторов Киева с нами беседуют разные люди из-за океана, принадлежащие к высшим чинам руководства США и НАТО. Не напрашиваются ли они на то, чтобы снова именоваться «вероятным противником», как это уже было в СССР?
— В концепции нашей доктрины, если я не ошибаюсь, и НАТО, и США упомянуты. Но когда в доктрине появился такой термин, как система сдерживания, то одним из пунктов провозгласили воздушно-космическую защиту от массированных ударов высокоточными ядерными средствами со стороны Америки и ее союзников. Что касается НАТО, то мы очень четко определяем свои возможности в случае конфликта на юго-западных, западных и северо-западных границах России. Таким образом, исходя из понятия «система сдерживания», мы определились и по мобилизационным ресурсам, и по наращиванию технических средств, и по группировкам. На западном направлении мы создали в прошлом году три дивизии, ответив таким образом и на украинские события, и на размещение американских войск в Прибалтике и Польше. Конечно, дорабатывать и конкретизировать доктрину — это дело генерального штаба ВС РФ или Академии генштаба, но концептуально мы ничего не меняем.
— Цитирую доктрину: «Мировое развитие на современном этапе характеризуется ослаблением идеологической конфронтации, снижением уровня экономического, политического и военного влияния одних государств...» Разве это современно — говорить об ослаблении идеологической конфронтации? Разве мы не живем в условиях жесточайшей информационной войны?
— Идеологическая конфронтация у нас была всегда, другое дело — в каких окопах мы сидели. В 1990-х годах мы сидели в ельцинских окопах, поэтому никаких ответных действий не предпринимали. В нулевых годах Анатолий Сердюков не только идеологически, но физиологически уничтожал армию, систему военного образования и так далее.
«КАЖДЫЙ СТАРШИЙ ЛЕЙТЕНАНТ, КОТОРОГО ПОПЕРЛИ ИЗ АРМИИ, ПРЕДСТАВЛЯЕТСЯ ВОЕННЫМ ЭКСПЕРТОМ»
— Хорошо, но есть ли у нашей армии специалисты, которые способны квалифицированно отражать информационные атаки, выстраивать собственную стратегию, причем не только по отношению к внешнему противнику, но и в адрес тех, кто действует внутри нашей страны?
— Да, раньше противодействие подобным вещам осуществлялось в рамках военных структур. Было главное политическое управление ВС СССР, были политуправления на местах, офицеры, занимавшиеся контрпропагандой и отслеживавшие общую ситуацию на идеологическом поле. Я прекрасно понимаю, что уже в конце 1980-х годов это все было сведено на уровень идиотизма. И это было сделано специально. Однако новых структур, которые могли бы серьезно противодействовать идеологической обработке личного состава (не то что на уровне «Русс, сдавайся!», а гораздо более тонко, на уровне наших нацпредателей), у нас так и не возникло. И их сейчас фактически не готовят.
— А как же создание войск информационных операций, о чем накануне в Госдуме говорил министр обороны Сергей Шойгу? Кстати, приказ об образовании кибервойск был подписан еще в 2014 году.
— Прежде всего подразумеваются войска, которые будут противостоять информационным атакам против государства. Не только против военных, но и против оборонного комплекса, против дискредитации самой патриотической идеи, воинского воспитания в школе и т. п. В советское время это называлось контрпропагандой. Теперь контрпропаганда будет помножена на возможности интернета и информационных технологий.
— То есть возвращения замполитов в ближайшее время ожидать не приходится?
— Я думаю, что нет. Хотя существует военный университет минобороны — бывшая Военно-политическая академия имени Ленина. Я оканчивал военно-политическую академию и на своем опыте могу сказать, что там давали настолько блестящее образование, что, когда я позже встречался с политологами из гражданских вузов, мне было очевидно: ребята просто никуда не годятся. Во-первых, какое качество образования в нынешнем военном университете, никто толком не знает. Во-вторых, туда принимают выпускников школ. Ну и какой из него воспитатель, если он сразу со школьной скамьи пошел в военный университет? В советское время очень четко было: ты должен быть замкомандира эскадрильи или замкомандира полка и только тогда имеешь право поступать в Военно-политическую академию. То есть у тебя уже есть профессиональный опыт, ты, например, летчик первого класса, вот тогда иди, парень, учись. У тебя есть хотя бы моральное право кого-то воспитывать. Вот в этом плане у нас пока прореха — в идеологическом воздействии и противодействии. Хотя как противодействовать, если нет профессионалов, которые могли бы встать на защиту своей армии?! При этом, простите меня, каждый старший лейтенант, которого поперли из армии, сейчас представляется военным экспертом — черт-те что!
Если предложить вернуть в армию замполитов, то вам сразу скажут: «Ага, вы хотите коммунистическую идеологию вернуть?! Ах вы этого хотите!» То есть аргументов будет более чем достаточно. Поэтому все боятся. И в Кремле, и в Госдуме, и где угодно. Потому что всякого рода некоммерческие организации немедленно поднимут шум. Знаете, страшен дурак, профессионально занятый устройством чужого счастья.
Владимир Анохин — вице-президент Академии геополитических проблем. Родился 2 января 1948 года в поселке Монино Московской области.
В 1970 году окончил Балашовское высшее военное авиационное училище летчиков, в 1978 году — Военно-политическую академию им. Ленина, в 1982 году — сценарный факультет Всесоюзного государственного института кинематографии (ВГИК).
1970 - 1974 — помощник командира корабля 339-го авиаполка Военно-транспортной авиации (ВТА) ВВС, Витебск.
1974 — командир корабля 334-го авиаполка ВТА, Псков.
1974 - 1975 — заместитель командира авиаэскадрильи 374-го авиаполка ВТА, Тула.
1975 - 1978 — слушатель Военно-политической академии им. Ленина.
1978 - 1986 — старший инструктор политотдела Военно-транспортной авиации ВВС.
1986 - 1995 — старший офицер политуправления Военно-воздушных сил.
В 1995 году был уволен из рядов Вооруженных сил в звании полковника; за период службы налетал 1480 часов.
В 1970 - 1975 годах выполнял служебные задания в Египте, Сирии, Ираке, Гвинее, Анголе, Эфиопии.
В 1982 году окончил ВГИК; автор 14 документальных фильмов.
С 1995 по 1998 год — сопредседатель общественно-политического движения «Русский Национальный Собор».
С 1996 года — член редакционной коллегии газеты «Москва Соборная».
С 1998 года — председатель политсовета общественно-политической организации «Русский Собор».
С 1999 года — вице-президент Академии геополитических проблем, руководитель отделения международных и региональных связей, руководитель представительств Академии в Швеции, Иране, Ираке, Вьетнаме, Сербии; член редакционной коллегии журнала «Евразийский вестник»; член попечительского совета радиостанции «Народное радио», ведущий программы; автор ряда аналитических материалов и публикаций по Ближнему Востоку как в России, так и в Ираке; автор проекта «Дуга нестабильности».
С августа 1999 года много работал в Ираке (время пребывания — от 5 до 8 месяцев в год).
Внимание!
Комментирование временно доступно только для зарегистрированных пользователей.
Подробнее
Комментарии 31
Редакция оставляет за собой право отказать в публикации вашего комментария.
Правила модерирования.