Рустам Батров на примере воззрений наставника и ученика — Абу-Ханифы и Абу-Юсуфа — показывает, как могут побеждать средневековые интерпретации ханафитского мазхаба Рустам Батыр на примере воззрений наставника и ученика — Абу Ханифы и Абу Юсуфа — показывает, как могут побеждать средневековые интерпретации ханафитского мазхаба

НЕШУТОЧНЫЙ ВОПРОС

Предыдущий мой пост о том, что ханафитская традиция многолика и в ней по-разному могут быть расставлены акценты, всколыхнул интернет. Пост активно репостился, бурно комментировался. Многие имамы Татарстана прислали сообщения со словами благодарности, а три муфтия из других регионов позвонили лично, чтобы выразить слова поддержки. При этом оппоненты не поленились написать статью со своей критикой высказанных тезисов, которая была опубликована на известном антироссийском сайте исламских радикалов. Неудивительно, что на «БИЗНЕС Online» текст попал в Топ-5 самых читаемых материалов, хотя со статьями религиозной тематики такое случается нечасто.

Казалось бы, был поднят сугубо схоластический вопрос: отличие между ханафитским мазхабом и мазхабом Абу Ханифы. Вроде бы это отвлеченный вопрос из серии «Есть ли жизнь на Марсе?». Почему же такая реакция? Ответ на самом деле прост. В поднятой проблеме мы все чувствуем куда большее, чем частный вопрос исламского богословия. В двух обозначенных полюсах мы увидели два варианта нашего возможного будущего. В одном полюсе, ассоциированном с отказом от уставных идеалов ДУМ РТ, средневековое мракобесие, обскурантизм, ксенофобия. В другом, который проистекает из следования уставу татарстанского муфтията, истина Корана, просвещение, человеколюбие. Если говорить метафорически и предельно кратко, то в возникшей дискуссии мы пытаемся определить вектор развития исламского поля Татарстана и татарского народа: ИГИЛ (организация, запрещенная в России, — прим. ред.) или Иннополис. Вопрос далеко не шуточный. Поэтому он так сильно и затронул многих читателей.

ДВА УЧЕНИКА

Откуда появилась средневековая версия учения Абу Ханифы, именуемая сегодня как ханафитский мазхаб? Давайте разбираться в этом.

Историю делают люди. Если учение Абу Ханифы было сформулировано самим эпонимом мазхаба, то главным фигурантом в деле появления его средневековой версии, то есть ханафитского мазхаба, был прежде всего Абу Юсуф, один из ближайших учеников великого имама. Именно он начинает глубинную трансформацию ханафитского учения.

«Наших учеников, — сказал однажды Абу Ханифа, — тридцать шесть. Из них двадцать восемь способны к судейству, шесть способны к вынесению фетв и двое будут воспитывать судей и муфтиев». К двум последним он отнес Абу Юсуфа и Зуфара. В источниках описывается, что эти два главных его ученика часто спорили между собой. И это не удивительно: Зуфар был продолжателем методологической линии Абу Ханифы, он был ориентирован на кыяс, то есть на рациональное осмысление норм права. В то время как Абу Юсуф, хоть и числился в учениках Абу Ханифы, внутренне был ориентирован на противоположный лагерь — хадисидов, то есть сторонников формалистских подходов. Эту их особенность фиксировал в частности имам Шафии. Но еще больше о расхождении Абу Юсуфа с Абу Ханифой говорит главный труд его жизни Китаб аль-Харадж, в котором он ссылается на своего учителя только в 6% случаев, то есть все оставшееся знание он черпал из других источников.

Зуфар не мог долго противостоять Абу Юсуфу: он умер слишком рано, всего через несколько лет после ухода наставника, так и не успев написать ни одной книги. Таким образом, у Абу Юсуфа внутри школы не осталось единственного равного ему оппонента, а если сюда добавить огромные полномочия, которыми позднее наделило его государство, то становится понятно, что участь ханафитского мазхаба была предрешена. В чем именно состояла подмена в учении Абу Ханифы со стороны Абу Юсуфа, мы поговорим в следующих постах. А пока небезынтересно взглянуть на нравственные черты обоих факихов.

СКРОМНОСТЬ И СЕБЯЛЮБИЕ

Итак, перед нами две фигуры: Абу Ханифа и Абу Юсуф. Наставник и ученик. О разности характеров этих двух людей мы можем судить по двум вещам: по отношению к своим учителям и по отношению к власти, точнее, тираническим режимам того времени.

Как известно, Абу Ханифа приступил к изучению мусульманского права достаточно поздно — в 22 года. Его учителем был выдающийся иракский факих Хаммад ибн Абу Сулейман. Абу Ханифа обожал своего учителя, открывшего ему после схоластической теологии мир практического знания. «Я молюсь за Хаммада больше, чем за своих родителей», — признался он однажды. Абу Ханифа даже назвал в его честь своего единственного сына, да и внуку дал то имя, которое учитель избрал для своего ребенка. Хаммад отвечал взаимностью и любил своего лучшего ученика с такой же искренностью. «Отец! По кому Вы скучали больше всего?» — спросил как-то Хаммада после разлуки ждавший его сын. «Я ждал, что он скажет: „По тебе, сынок“, — вспоминал Исмаил ибн Хаммад, — но он ответил: „По Абу Ханифе“».

Однако в их отношениях назревал конфликт. Абу Ханифа был гением, масштабной личностью из тех, что появляются далеко не в каждом столетии. И он, конечно же, перерос своего учителя. Источники фиксируют, как в решении определенных проблем Абу Ханифа стал расходиться со своим наставником и даже вступать в споры с ним. Причем он настолько аргументированно отстаивал свою точку зрения, что учителю нечем было ответить. С каждым днем Абу Ханифу все больше начинало тяготить понимание того, что, оставаясь в роли ученика, он лишь даром теряет время. И через десять лет обучения Абу Ханифа окончательно понял это. «Я почувствовал в душе стремление руководить, — вспоминал позднее Абу Ханифа, — И захотел отделиться от Хаммада и основать свой собственный кружок. И вот однажды вечером я вышел и решил, что так и поступлю, но, войдя в мечеть и увидев его, понял, что негоже оставлять его, подошел и сел вместе с ним». В конечном итоге Абу Ханифа клянется себе, что не оставит наставника до тех пор, пока смерть не разлучит их. Это было невероятно волевое решение. Умение преодолеть свой эгоцентризм дается не многим, но Абу Ханифа как никто другой обладал этой колоссальной внутренней силой. Факт остается фактом: еще целых восемь (!) лет он провел в тени того, о ком сейчас вспоминают лишь в его связи. После чего волею Всевышнего сам встал во главе иракской школы мусульманских правоведов. «Кто желает руководить прежде времени, навеки пребудет в унижении!» — говорил он позднее своим ученикам.

Проходит время. История повторяется. Только теперь в роли учителя сам Абу Ханифа, у которого также есть одаренный ученик — Абу Юсуф. Однажды, пишут источники, Абу Юсуф сильно заболел, и Абу Ханифа, навещая его, как бы невзначай обронил: «Если умрет этот юноша, то на земле не за кем будет следовать». Это придало сил больному, и он вскоре выздоровел. Однако «после таких слов мнение Абу Юсуфа о себе возросло, — продолжают средневековые биографы, — и к нему стали наведываться знатные особы, он решил проводить собственные правовые собрания и стал меньше посещать занятия Абу Ханифы. Имам спросил у своих учеников, что с ним случилось, и ему обо всем рассказали». Тогда Абу Ханифа отправил к нему заранее подготовленного человека с каверзными вопросами. Как ни пытался Абу Юсуф ответить на них, у него ничего не получилось. Самовлюбленный факих понял, что это наставник подослал ему человека. И тогда, осознав свою ошибку, Абу Юсуф, словно блудный сын, вернулся к учителю. «Я пытался сушить незрелый виноград», — грустно сказал он, признаваясь в грехе гордыни и преждевременных устремлениях. «Кто думает, что ему уже не нужно учиться, пусть оплакивает себя!» — тихо заметил учитель.

УЧЕНЫЙ И ВЛАСТЬ

Другой вопрос, по которому мы можем понять, насколько разными людьми были Абу Ханифа и Абу Юсуф, — это вопрос отношения к власти, которая в те времена, скажем прямо, была далека от современных стандартов социального и демократического государства. Абу Ханифа обладал колоссальным авторитетом в народе. Поэтому обе правящие династии, которые он застал в своей жизни — омейяды и аббасиды, в равной степени хотели привлечь его на свою сторону. Но Абу Ханифа был непреклонен: он никогда не алкал никаких официальных должностей и всегда хотел сохранить статус независимого ученого.

Омейядский губернатор Куфы Ибн-Хубайра спросил однажды имама, почему тот держится от него на расстоянии. «Ломоть хлеба, чаша воды и рваная одежда в спокойствии лучше роскошной жизни, после которой наступит сожаление», — ответил ученый. Губернатор не стерпел подобной дерзости. Он заточил ученого в темницу и приказал высечь. С мужеством, достойным восхищения, Абу Ханифа противостоял воле тирана. «Как он может желать, предписывая кровь человеку, рубить ему шею, и чтобы я ставил под сим печать? Клянусь Богом, я никогда не сделаю этого!» — говорил Абу Ханифа, объясняя причину отказа от должности придворного судьи. Ибн-Хубайра пригрозил смертью непокорному ученому. «Так это будет лишь одна смерть!» — отреагировал Абу Ханифа. Ученого снова высекли. Но он держался не как осужденный: «Подумай о своем положении перед Богом, — бросил имам своему мучителю, — оно будет более унизительным, чем мое перед тобой! Ты не сломаешь меня!» Ибн-Хубайра был вынужден отступить. Спасаясь от его преследований, Абу Ханифа в конечном итоге эмигрирует в Хиджаз, по одной из версий, на шесть лет, вплоть до прихода к власти аббасидов.

При аббасидах история повторилась. Халиф Мансур также пытался склонить его к государственной службе. Но ученый вновь остался непреклонен. «Если мое решение будет принято против тебя и ты пригрозишь утопить меня в Евфрате, если я не изменю решение, — комментировал он свой отказ, — то я предпочту быть утопленным! К тому же, твоя свита нуждается в том, кто будет ублажать их перед тобой. Я не пригоден для этого». «Лжешь, пригоден!» — воскликнул халиф. «Вот ты и сам постановил за меня. Как же ты можешь назначать и доверять судье, когда он — лжец?» — не растерялся ученый. Абу Ханифу бросили в темницу. Халиф пытался сломить его волю и подкупом, и розгами, но все было тщетно. В итоге великий имам так и не увидел больше белого света: он закончил свой земной путь в зиндане, будучи отравленным по приказу халифа.

Абу Юсуф в данном отношении был полной противоположностью своего учителя. Зная характеры своих учеников, «величайший имам» как-то предсказал их судьбу: кто-то подастся в науку, кто-то посвятит себя аскетизму. «А ты склонишься к мирскому», — сказал он Абу Юсуфу. Так оно и случилось. Абу Юсуф от властных должностей не только не бежал, но, напротив, всячески их вожделел. Он умудрился состоять на службе аж у трех (!) халифов. При этом он оправдывал любое их решение, ублажал любую их прихоть и каприз. Как подхалим власти Абу Юсуф стал нарицательным героем в арабской культуре. Даже в «Тысяче и одной ночи» приводится несколько историй о том, как он услужливо помогал халифу находить выход из любой ситуации. В одной из них рассказывается, что однажды халиф и визирь во время совместной пьянки не смогли поделить наложницу и в гневе наговорили друг другу лишнего. Протрезвев они поняли, что выпутаться из своих клятвенных обязательств им сможет помочь только хитроумный Абу Юсуф, которого и вызвали посреди ночи. Тот прекрасно справился со своей придворной задачей. В результате получил в награду торбу золота. «Нет пути к вере и благам мира легче и ближе, — хвастал он своим друзьям, — чем путь знания, — я получил эти большие деньги за два или три вопроса». Видимо, не без подачи Абу Юсуфа при его жизни в халифате была учреждена новая должность Верховного судьи (кади аль-кудат) с правом назначать судей на местах, что раньше делал халиф. Естественно, эту должность занял сам Абу Юсуф.

В короткой статье сложно описать все детали и привести все примеры, но и сказанного достаточно, чтобы понять, насколько Абу Юсуф изменил ключевым жизненным принципам своего учителя. Однако самое страшное было в другом: он предал Абу Ханифу как мусульманский ученый. Именно с него, облаченного высшими властными полномочиями и колосальным влиянием при дворе, начинается глубинная трансформация правовой школы Абу Ханифы, его превращение в ханафитский мазхаб. Конечно же, не все ученые в рамках ханафитской традиции отступили от идеалов Абу Ханифы, но в целом тренд, заданный Абу Юсуфом ханафизму, оказался в Средневековье доминирующим. В чем состояла сущность этой мутации, мы поговорим в следующий раз. Пока же лишь отметим, что разность в их нравственном уровне нашла отражение в том, что от них исходило: соответственно в мазхабе Абу Ханифы и ханафитском мазхабе. Вот почему мы все должны поддерживать ДУМ РТ в его стремлении следовать своим уставным требованиям и стоять на страже именно учения Абу Ханифы, а не средневековых интерпретаций ханафитского мазхаба, хотя это и не всем нравится. От этого зависит не только будущее мусульманской уммы, но в определенном смысле и будущее страны!

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции