Марина Андрусенко Марина Андрусенко Фото: Ирина Ерохина

«В КАЗАНИ Я УВИДЕЛА ОЧЕНЬ ВЫСОКИЙ УРОВЕНЬ ФЕСТИВАЛЯ И ОЧЕНЬ КРЕПКИЕ ГОЛОСА»

— Марина, вы член жюри фестиваля «Созвездие» в этом году. Насколько часто практикуете такие выезды в регионы? Находите ли на подобных фестивалях кадры для проектов Первого канала?

— Я не очень часто посещаю фестивали. Точнее, до какого-то времени просто было немного другое направление работы. Но уже год-два меня зовут, и я не отказываюсь. Раньше тоже приглашали, но было много работы. Теперь понимаю, что это действительно очень важно. Я член жюри детского конкурса «Семь нот» в Подмосковье. В прошлом году меня пригласили на «Тавриду» в Крыму, меня очень впечатлил данный фестиваль, потому что это большой размах, это целое молодежное движение. И сейчас меня начинает впечатлять (я пока еще в процессе впечатления) фестиваль «Созвездие». По стране действительно идет хорошая культурная работа. И очень приятно, что идет воспитательная работа с детьми, с молодежью.

Это и поиск кадров, то, что делают иностранцы на том же «Голосе». Мы готовим все проекты очень быстро, в сжатые сроки, за два-три месяца. А у них, например, на «Голосе» волонтеры год ездят по стране, ищут, слушают. Собственно то, что у вас сейчас делают в Татарстане. Из всех регионов собираются талантливые дети, молодежь, их прослушивает одна комиссия, потом приезжает центральная комиссия и выбирает. Такая же работа ведется у иностранцев на «Голосе». Мы же делаем все по анкетам, но и нам есть из чего выбирать: 14 тысяч анкет приходит на взрослый проект, 6 тысяч — на детский. Так что в ту одну тысячу человек, которая нам нужна, мы не укладываемся. Мы и 1200 человек пропускаем на очное прослушивание.

В Казани я увидела очень высокий уровень фестиваля и очень крепкие голоса. Особенно в группе от 17 до 21 года. Увидела действительно очень высокий уровень, из взрослых даже записала себе тех, кого я предложу в тысячу для очного прослушивания. Они такого уровня, что уже достойны проекта «Голос».

— То есть такой фестиваль, как «Созвездие», реально может помочь оказаться на Первом канале?

— Может помочь. Не будем говорить, что все они пройдут до слепых прослушиваний, но приехать на очный кастинг и показать себя они могут. А там уже те же шансы, как на любом фестивале. Допустим, здесь у вас на «Созвездии» очень много представителей ГИТИСа, которые тоже смотрят и кого-то потом приглашают.

В той же комиссии «Голоса» сидят разные представители, например компании Universal. Если они видят каких-то ярких ребят, вне зависимости от того, прошли те слепые прослушивания или нет, ими могут заинтересоваться как артистами и предложить сотрудничество. То есть любой конкурс — это шанс, так скажем, на дальнейшее продвижение.

«АКСЮТА ПРАВИЛЬНО СКАЗАЛ: МЫ ПРОСТО ДЕЛАЕМ КАЧЕСТВЕННЫЙ ПРОДУКТ»

— А вы, значит, тот самый серый кардинал, который все и решает на шоу «Голос»?

— Не скажу, что я серый кардинал, там есть целая группа серых кардиналов. Но в «Голосе» есть этап отслушивания анкет, этим занимаются четыре музыкальных редактора, это все просеиваем мы вчетвером. А далее оставшихся 1000 - 1200 человек отслушивает уже большая комиссия серых кардиналов. Там и представители Universal, и представители канала, и все четыре музыкальных редактора, и режиссер-постановщик, иногда даже приходят звезды эстрады, забегают посидеть на полденечка. Это очень большая комиссия, коллегиально определяющая имена тех, кто окажется в числе 250 счастливчиков, которые уже приблизятся к слепым прослушиваниям.

Затем есть еще один отбор — это более узкая комиссия во главе с голландским представителем (оригинальный формат шоу «Голос» придуман в Голландии — прим. ред.). Выставляются оценки — 5, 4, 3. И уже по этим результатам остаются 150 человек.

— С момента появления «Голоса» в нашей стране не прекращаются разговоры о том, что это шоу то ли уже поменяло, то ли вот-вот должно поменять лицо отечественной музыкальной поп-культуры. Ставите ли вы себе такую задачу? Или согласитесь с главным продюсером музыкальных и развлекательных программ Первого канала Юрием Аксютой, который, как-то отвечая на подобный вопрос, сказал, что он просто делает качественный телевизионный продукт?

— Аксюта правильно сказал: мы просто делаем качественный продукт. Мессианской функции как таковой нет. Но фактически она заключается в честности, возможности дать тем, кто действительно талантлив, шанс показать себя миллионам телезрителей. Чтобы не было никаких подстав, никаких коррупционных моментов, как бывает часто на конкурсах. Когда есть свои люди, которых надо показать, встречаются такие междусобойчики...

На «Голосе» этого нет. Люди пришли, как они показались, так и показались. У нас на кастинге бывает так, что на тысячу очных прослушиваний, к примеру, приходят ребята, которых мы знаем. Они поют в клубах, на каких-то конкурсах, и мы знаем, что они очень хорошие. Но вот такой человек приходит, поет какую-то невнятную песню — и все, мы его не берем. Хотя знаем, что он очень хорош! А пришел другой человек, возможно, не столь талантливый, но показался ярко. И предпочтение будет отдано тому, кто смог себя проявить. Все в равных условиях.

— И все-таки, на ваш взгляд, «Голос» как-то изменил музыкальную картину в стране?

— «Голос», конечно, изменил картину, особенно когда появились первые сезоны. Все поняли, что помимо стандартного набора героев шоу-бизнеса у нас есть еще куча молодых талантливых исполнителей. Все хотят видеть и слышать этих участников. Естественно, что после проекта судьба у артистов складывается по-разному. Но это был сильный толчок для нашей эстрады. Когда ты в топе, когда все тебя слушают, то как-то успокаиваешься, у тебя все хорошо и ничего не надо делать. А тут вдруг появилась такая большая плеяда молодежи, все начали понимать, что им наступают на пятки, стали немножечко шевелиться и что-то делать.

«ТЕНДЕНЦИЯ ЖИВОГО ЗВУКА НАЧАЛАСЬ ЕЩЕ С ПРОЕКТА «ДВЕ ЗВЕЗДЫ»

— Еще одно влияние «Голоса» — на разных больших сборных концертах стало заметно больше живого звука...

— Тенденция живого звука началась еще с проекта «Две звезды», в котором я замечательно работала. Это первый проект на телевидении, который был полностью на живом звуке. То есть не минусовая фонограмма, а живой оркестр, как и в «Голосе». Артисты туда приходили сначала без удовольствия, потому что боялись, ведь до телепроекта «Две звезды» не было конкурсных проектов для наших звезд эстрады. Поэтому, когда мы их приглашали, они отвечали: «Ой, нет, вдруг я проиграю и на мои концерты ходить не будут...» Были от артистов такие реплики. Мы говорили, что здесь у них совсем другая роль, они выступают как наставники, помогают. Говорили, что их авторитет у народа, наоборот, повысится. В итоге все словили страшный кайф. А тогда ведь было время плюсовой фонограммы, как вы помните. Но проект «Две звезды» изменил приоритеты, и практически все, кто пришел туда, стали работать на концертах с живым звуком.

Я помню, стояла с директором Льва Лещенко, который был участником проекта «Две звезды», и он говорит: «Марина, а мы теперь работаем все время с музыкантами». Данная программа, повторю, дала большой толчок, а «Голос» это направление уже продолжил.

— Время советского формата «Песни года», когда на сцене сидел целый оркестр и музыканты артистично изображали, что аккомпанируют вокалисту, уже ушло?

— Это для картинки, конечно, делали, чтобы выглядело нарядно... Практически ушло, скажем так. Наверное, никто сегодня не будет сажать на сцену оркестр, если играет вокально-инструментальный ансамбль. Хотя, конечно, если какие-то синтетические скрипочки там есть, то могут посадить для картинки... Но все-таки такого несоответствия правде, во всяком случае на Первом канале, однозначно быть не может.

Конечно, тут есть и такой момент — определенная специфика некоторых концертов. Если какой-то очень пафосный концерт и не очень хорошая площадка, то существует запись плюсовых и минусовых фонограмм, а связано это с риском технических недочетов, потому есть некая подстраховка и иногда это практикуется. Но такие большие концерты, как правило, делаются полностью вживую или под минусовую фонограмму.

«ГРАДСКИЙ ПРО ДИНУ ГАРИПОВУ СРАЗУ СКАЗАЛ, ЧТО ОНА ПОБЕДИТ»

— Вы готовы к тому, что проект «Голос» на Первом канале когда-то завершится?

— Конечно.

— Но сейчас идет четвертый сезон «Голос. Дети» и уже объявлен кастинг на шестой сезон взрослого «Голоса».

— Пока проект идет с самыми высокими рейтингами для Первого канала. И это при том, что, может быть, он уже немного надоел. Вполне возможно, что момент усталости у зрителя наступил, но пока еще не в той степени, раз рейтинги не падают. Видимо, когда уже наступит сильная усталость и рейтинги значительно упадут, естественно, проект закончится. И руководство Первого канала это прекрасно понимает. Если помните, у нас «Фабрика звезд» шла успешно, раз в полгода мы ее лепили. И тоже народ смотрел, тоже был рейтинговый проект. Но в какой-то момент поняли, что проект себя уже исчерпал...

— Что вы отвечаете критикам, которые говорят, что «Голос» уже не тот? Многие считают, что вершиной проекта был второй сезон, где среди участников были такие яркие личности и мощные профессионалы, как Антон Беляев, Андрей Давидян, Тина Кузнецова, Наргиз Закирова, Алена Тойминцева и другие.

— Не совсем так, хотя я соглашусь, что второй сезон был пиковым. Но пятый сезон тоже был очень интересным по исполнителям и по репертуару. Просто, возможно, здесь как раз сработал момент усталости зрителя.

Кстати, замечу, что второй сезон телевизионного проекта чаще всего бывает наиболее интересным. Те же «Две звезды»: хотя в первом сезоне у нас были «жирные» звезды эстрады, второй был интереснее. Так происходит, потому что в первый поток народ идти всегда боится, так как, когда начинается новый проект, есть опасения: а что это будет за проект, будет ли он интересным? Есть некая опаска. Поэтому первый сезон может быть интересным, а во втором ты уже все знаешь и понимаешь, куда стрелять. На второй проект идут люди, зная, что первый был крутой. Кстати, на той же «Фабрике» второй сезон Максима Фадеева, наверное, был самым лучшим, хотя у Пугачевой и Меладзе тоже было интересно.

Второй сезон «Голоса» действительно был ярким, потому что там было много индивидуальностей, причем абсолютно разных. Но в пятом сезоне они тоже были, повторю, из-за того, что проект уже долго идет, они не так выстрелили. Было бы это чуть пораньше, уверена, все бы вспоминали сезон с Александром Панайотовым и Дашей Антонюк. Она, кстати, удивительно выстрелила, потому что на слепых прослушиваниях мы на нее не ставили вообще. Хотя наш замечательный Александр Борисович Градский, позвонил и сразу сказал, что знает, кто будет победителем... Даша Антонюк.

— Часто такое бывает, когда человек с трудом проходит этап слепых прослушиваний, а затем превращается в одного из фаворитов? Сразу вспоминается, что Градский повернулся к Дине Гариповой буквально на последних секундах.

— Бывает, конечно. Кстати, Градский и про Дину Гарипову сразу сказал, что она победит. У нас тренеры отбирают по 14 человек, и он собрал всех у себя дома, а мы зашли с ним в другую комнату, и он сказал, что Дина одержит победу в проекте. Я тоже тогда удивилась, но у него есть какая-то чуйка. Он говорит так: «Я понимаю, что вы берете в проект участника исходя из того результата, что есть. А я вижу, что еще можно из человека достать». И он увидел этот потенциал в Дине Гариповой.

«СЕРГЕЙ ВОЛЧКОВ ЕЩЕ СТАНЕТ ОПЕРНЫМ ПЕВЦОМ, Я НА ЭТО НАДЕЮСЬ»

— А нет ли некорректности по отношению к другим участникам в появлении в проекте такого человека, как Александр Панайотов? Все-таки Панайотова мы знаем много лет, на каком-то европейском кабельном канале даже видел его сольную программу с оркестром.

— У Саши, наверное, тоже были долгие метания, колебания, идти в проект или нет. Но при том, что он поразительного уровня музыкант и вокалист, все-таки у него нет такой популярности. Он выступил в «Народном артисте», и все его потихоньку забыли. Да, в основном он выступает с большими музыкантами, с Ларисой Долиной, например, работает в музыкантской среде. Но народ в широкой массе его не знает, на экранах его не видит. А эфиры «Голоса» — это новый подъем и новый взлет для артиста, новый размах в концертной деятельности. Я думаю, что Панайотову как артисту было важно, чтобы он опять смог вот так подняться на уровень широкой зрительской аудитории.

— Кто из участников «Голоса» с наибольшим эффектом для своей сольной карьеры использовал площадку Первого канала? Мне кажется, что Антон Беляев, который теперь со своей командой Therr Maitz собирает серьезные площадки.

— Да, Антон реально взлетел, хотя у него и раньше была своя публика. В целом, думаю, это всех касается. То есть у всех после «Голоса» есть взлет, они действительно собирают серьезные площадки. Первый год собирают все, а дальше все зависит от тебя. Потому что если ты консервируешься, то это одно. А если ты развиваешься, то и дальше будешь интересен зрителю. У Антона Беляева есть своя стилистика, но он и его группа все время делают что-то новое. Поэтому они и собирают зрителей.

— Например, у Сергея Волчкова, кажется, вообще нет своего репертуара, только песни Муслима Магомаева, советская классика, оперные арии, но это не мешает ему очень успешно гастролировать по стране.

— Опять же у каждого есть своя стилистика, на эту стилистику есть своя аудитория. И аудитория советской песни у нас достаточно большая. А Сергей делает это очень хорошо, но сказать, что он не развивается, нельзя, у него абсолютно разный репертуар. Волчков поет и патриотические песни, и лирические, он записывает разную музыку. Да, для него характерна стилистика советской песни, а другого он и не сделает, у него классическая постановка голоса. Он никогда не споет так, как Антон Беляев. Но в своей стилистике Волчков не стоит на месте, он развивается, поэтому его и любят. На одном концерте он может исполнить военные, патриотические произведения, на другом — романсы, оперные арии, а затем подготовит другую программу...

— А почему Волчков не стал оперным певцом?

— Он еще станет, я на это надеюсь. Я его на это очень активно настраиваю, и Сергей слушается. Он же ездит во Флоренцию уже года полтора, занимается там вокалом...

«Я ГОВОРЮ: «НУ ЧТО, АЛЕКСАНДР БОРИСОВИЧ, И У ВАЕНГИ ЕСТЬ ХОРОШИЕ ПЕСНИ?»

— Вы как главный музыкальный редактор решаете, что петь участнику на слепых прослушиваниях?

— Конфликтов у нас нет, это всегда коллегиальное решение. Система на слепых прослушиваниях такова: есть определенный список песен, сейчас у нас уже их, наверное, больше 300. Хотя люди, которые ищут, иногда приходят со своим репертуаром, с другими аранжировками, с другими песнями, и такое мы приветствуем. Неформальное решение всегда интереснее, чем формальное. Но есть определенный список, и каждый должен выбрать 10 песен.

Если что-то яркое было на кастинге, то мы оставляем эту песню. У кого не было яркой песни, спрашиваем: что вы можете спеть? Он нам поет это, это и это. И мы выбираем. Вот это у вас круто получается: еще что-то споете? Если нет, то он уходит с тем, что получилось лучше всего. Бывает так, что приходит исполнитель, поет первую песню, вторую, третью, все мимо, и это плохо, и то. Тогда мы сидим, присматриваемся к человеку, какой он — лирик или характерный герой, в какой он манере поет, думаем, что ему может больше подойти...

Наша задача — обмануть тренеров. Мы стараемся каждому сделать по максимуму, чтобы он был отличник или хорошист, чтобы троечников у нас не было. Он может вообще не уметь хорошо петь, но мы подберем такую песню, с которой он будет выглядеть на четыре с плюсом.

— Но бывает и такое, что к участнику никто не повернулся, а потом наставники говорят, дескать, неудачно выбрана песня.

— Да, бывает. Но тренерам же тоже надо как-то оправдаться за то, что они не повернулись. Собственно говоря, если человек не приносит нужного материала, мы ему говорим: иди-ка, посмотри такую песню, скачай из интернета, попробуй спеть, потом придешь, нам покажешь. Мы ищем ему ту песню, которая ему подходит.

— Я помню одного участника, к которому не повернулся ни один наставник, а уже потом в ходе беседы он показал, что владеет горловым пением. Наставники ахнули, особенно Пелагея, но сделать уже было ничего нельзя.

— Был такой момент, и у нас была сначала мысль оставить ему песню с фрагментом горлового пения, но это все-таки аттракцион. Да, хорошо, ты вышел на слепых прослушиваниях, спел в этой манере горлового пения, а потом что? Ты же не будешь петь неизвестные песни горловым пением весь сезон. Это просто трюк. Поэтому и отказались в итоге от мысли его использовать.

— Валентина Бирюкова вспоминала, что не любит певицу Елену Ваенгу, но редакторы ее практически заставили исполнить на слепых прослушиваниях песню «Шопен». И об этом Бирюкова ничуть не пожалела, потому что произвела настоящий фурор.

— С этой песней вообще интересная история, ее принесла одна из участниц, которая попала в тысячу на кастинг. Пела очень хорошо, и мы ее оставили. Не помню, как было с Валей, может быть, мы ей предложили ее спеть. Вряд ли она сама, раз говорит, что не любит эту певицу. В итоге она спела фантастически. Я помню, потом звонила Аксюте и говорила: «Юра, у нас тут все-таки вот такая песня. Так круто поет девочка, давай мы ее оставим». Он согласился. Потом кричал Градский: «Что вы даете, Ваенгу?! Вот до какого репертуара докатились!» А затем сам же и повернулся к Бирюковой. Я говорю: «Ну что, Александр Борисович, и у Ваенги есть хорошие песни?» (Смеется.)

У Вали удивительный дар какого-то внутреннего очень сильного прочтения. Она же пела песню «Алексей, Алешенька, сынок», которая, казалось, приобрела давно такую шаблонность... Но когда она вышла и спела, все просто рыдали. Это был такой взрыв энергетический, она — настоящая индивидуальность.

— Когда на пятый сезон «Голоса» пришла Дария Ставрович, вы познакомились с ее творчеством в рок-группе «Слот»?

— Конечно, и мы до этого были немножечко знакомы с ним. Я считаю, что она достаточно яркая индивидуальность, она очень хорошо работает.

— Согласны, что ее исполнение песни Бьорк Army of Me в прайм-тайм на Первом канале — это нечто революционное для отечественного TV?

— Да. Но, мне кажется, проект «Голос» вообще революционный, потому что и репертуар телеканала коренным образом поменялся. То, что исполняют на проекте, не пелось до этого. Так что Первый канал достаточно лояльно относится ко всем музыкальным направлениям.

«НА ИНОСТРАННЫХ ПЕСНЯХ МОЖНО РАЗНООБРАЗНЕЕ ПОКАЗАТЬ ВЛАДЕНИЕ ТЕХНИЧЕСКИМИ ПРИЕМАМИ»

— Каково соотношение русскоязычных и англоязычных песен на «Голосе»?

— 50 на 50.

— В одном из сезонов кто-то из наставников взял к себе в команду только одного вокалиста, певшего по-русски.

— Это Агутин. Тут дело в том, что Леня у нас плохо реагирует на русские песни, собственно, о чем он и сказал в эфире.

На иностранных песнях можно разнообразнее показать владение техническими приемами, профессиональными фишечками. И вообще, английский язык более певучий. Есть некий набор приемов, которыми можно прикрыться. Вроде и ничего особенного, а на самом деле хорошо выглядишь. А когда поешь на русском, ты более голенький, так как ты не будешь же здесь делать мелизматику или еще что-то. Ты здесь должен блеснуть за счет энергетики. А энергетика — это момент очень сложный. Не так много участников, которым есть что из себя вынуть и дать зрителю. Больше технически хорошо обученных людей. Но у нас строгая установка — соотношение 50 на 50.

— Когда сформировались команды у наставников, то каковы дальнейшие функции музыкальных редакторов? Нюша рассказывала в интервью «БИЗНЕС Online», что она, например, советуется, чтобы не исполнять те песни, которые уже звучали на проекте.

— На этапе, когда с участниками уже работают тренеры, они трудятся напрямую по своему усмотрению. Здесь функция музыкальных редакторов заключается в том, что, например, с той же Нюшей мы сидим, у нее есть какие-то свои заметки, планы. Скажем, она хочет своим маленьким девчонкам на «Голос. Дети» дать какую-то народную песню, а мы делаем свои предложения.

При этом тренер общается со своей командой, у них идет достаточно активная переписка, особенно на взрослом проекте. Участники отправляют наставнику то, что они поют, весь репертуар. Если тренеру нравится, то он может сказать: да, поем ее. Или он предлагает свои варианты.

«ДИНА ВНЕШНЕ ВРОДЕ БЫ СОВЕРШЕННО БЕЗЭМОЦИОНАЛЬНА, НО ЭНЕРГЕТИКУ ВНУТРЕННЮЮ ДАЕТ ХОРОШО»

— У вас есть объяснение, почему первый сезон «Голоса» закончился триумфом девушек из Татарстана? Это чистое совпадение?

— Нет, не чистое совпадение. То, что Градский в последний момент повернулся к Дине, как раз она у нас была... Мы же, когда подбираем репертуар, прекрасно понимаем, кто у нас сильный, кто средний. Конечно, мы всех доводим до лучшего качества, тем не менее для себя абсолютно четко понимаем, кто есть кто. Дина внешне вроде бы совершенно безэмоциональна, но энергетику внутреннюю дает хорошо. И тот отрывок из романса «А напоследок я скажу» она сделала блистательно. Она вынесла зрителю при каменном внешнем антураже внутреннюю энергетику, боль. Ее-то Градский и словил на последних минутах, он просто заслушался. Я потом сказала: «Спасибо, Борисыч. А то такая хорошая девочка». Он потом так и объяснил, что в самом конце вышел из этого состояния, так как вспомнил, что надо на кнопку нажимать. Иногда у них такое бывает. Они действительно заслушиваются, так было и с Варварой Визбор, кайфовали там себе, а песня короткая, все и закончилось...

— Но соперником Гариповой по решающему голосованию стала Эльмира Калимуллина.

— А это как раз спасибо вашей республике. Татарстан очень активно голосует за своих участников. И как раз Эльмира — тот самый случай, потому что, когда шел финал первого «Голоса», мы думали, что туда выйдут Дина и Настя Спиридонова, и не ждали двух девушек из Татарстана. Но вы так активно проголосовали, что вышла Эльмира.

— Мы разговаривали с Мариам Мерабовой, она переживала за карьеру Спиридоновой, за то, что эта блестящая певица поет совсем не то, что должна. Участвует, например, в проекте «Три аккорда»...

— Я согласна, но дело в том, что проект «Три аккорда» — это лишний повод показать Настю, чтобы про нее не забыли. И даже в проекте «Три аккорда» у Спиридоновой было несколько совершенно блистательных номеров.

«Я СЧИТАЮ, ЧТО «ТРИ АККОРДА» ТОЖЕ ДАЛИ СВОЙ РЕЗУЛЬТАТ»

— А почему у «Трех аккордов» был только один сезон?

— Думаю, что продолжение еще будет.

— Но этому проекту хочется сказать спасибо хотя бы за явление широкой публике такого блестящего артиста, как Игорь Миркубанов, которого до того знала только театральная публика.

— Это тоже был риск Первого канала, как и Даша Ставрович, например. Но Даша — понятно, там мы выбираем из анкет, уже есть объективная картина. А Миркурбанова выбрали те люди, которые готовили «Три аккорда». Возникла такая идея, и, видите, руководство ее утвердило. Хотя тоже было непонятно, он был для нас темной лошадкой. Потому что личность интересная, но никто не знал, как он поведет себя на проекте.

— Там, конечно, был шикарный номер Миркурбанова — «Белая береза» — в образе Лорда, героя скандального спектакля Богомолова «Идеальный муж» в МХТ. Но никто в жюри этого не понял, отчего происходящее выглядело настоящим перформансом.

— А никто не понял, потому что никто не видел спектакля. И все решили, что это была чистая пародия на эстраду, поэтому жюри его растоптало. Может быть, это была наша ошибка, возможно, стоило сказать, что сейчас вы увидите сцену из спектакля... С другой стороны, может, это уже было бы не так интересно.

Я считаю, что «Три аккорда» тоже дали свой результат. Публика бывает разная, а шансон, в принципе, любимый жанр народа. Но и в этом жанре тоже есть много хороших песен. И потом мы привыкли к исполнению шансона в немножко разбитной манере. А если на это посмотреть по-другому, то все начинает звучать иначе.

— Почему Первый канал так далеко ушел от ваших конкурентов из «России» в части создания музыкальных программ? Ведь там тоже очень стараются, вспомнить хотя бы «Главную сцену». Но в результате по рейтингам да и по качеству продукта вы конкурентов оставляете далеко позади.

— Наверное, это будет не очень корректно, но в действительности я тоже обращала на это внимание. Причем на телеканале «Россия» иногда даже видно, что проект высокобюджетный, мы это называем «смета в кадре». Видно, что потрачены деньги, стоят дорогие экраны. А смотришь, вроде бы «смета в кадре», а все равно ощущение сельского клуба. Видимо, все зависит от команды, от того, кто работает над проектом, от их вкуса.

— Смотрите ли вы шоу «Голос» в других странах?

— Иногда просматриваем ради интереса. Что-то нам показывали голландские коллеги, когда мы знакомились с проектом. У каждого «Голоса» есть своя специфика, тут трудно судить, что хуже, что лучше. Потому что для каждой страны есть свое, родное.

Например, голландцам поначалу было не очень понятно, почему у нас так много классических вокалистов. А человек 6 классических исполнителей в этих 150 на слепых прослушиваниях у нас есть. Им было непонятно, не нравилось, но потом они с этим смирились.

«ЛЮБАЯ РАБОТА НА ТЕЛЕВИДЕНИИ В КАКОЙ-ТО МОМЕНТ ПРЕВРАЩАЕТСЯ В КОНВЕЙЕР»

— Вы ведь не всегда были связаны с шоу-бизнесом, когда-то работали, например, на программе «Серебряный шар».

— Ну это телевидение. Еще учась в консерватории на третьем курсе, мы проходили стажировку на телевидении, там я и осталась. Но тогда еще не было коммерческого телевидения, было центральное. Я тоже работала на Первом канале в музыкальной редакции, которая занималась классическими программами. То есть «музыкалка» разделялась тогда на классический отдел и эстраду, где делали «Утреннюю почту» и новогодние «Огоньки».

Мы снимали федосеевский и светлановский оркестры, маленькие программы, меня всегда брали на конкурс Чайковского. Работала с Бэлзой, наступила коммерция, я даже была автором двух программ у него, могла написать сценарий, нам даже за это давали гонорар, не только зарплату. Затем я перешла в редакцию литературно-драматических программ, там уже работала как музыкальный оформитель. И собственно, наверное, там я начала работать с Вульфом в «Серебряном шаре», еще мы делали документальные фильмы об искусстве.

Потом меня пригласили в телекомпанию «ВиД». Там была такая программа «L-клуб», которую Ярмольник делал. Я работала с ним, потом уже работала на «Взгляде», на «Теме» и практически на всех каналах «ВиДа» как музыкальный оформитель. Параллельно поработала на канале «ТВ-Центр» немного. Затем меня позвали на «Фабрику звезд», и с того времени я уже все время на Первом. А еще параллельно я и кино озвучиваю как музыкальный редактор, и сериалы.

— Не ограничиваете себя.

— Любая работа на телевидении в какой-то момент превращается в конвейер. Чтобы совсем не заштамповаться, делаю такие вылазки.

— Есть такой современный артист, сольный концерт которого вы бы очень хотели увидеть на Первом канале?

— Это трудный вопрос. Зарубежные артисты много дают концертов в России, телеканал просто не всегда имеет возможность это все показывать. Из наших я даже не знаю... Я почти не хожу на концерты наших звезд, потому что все это так знакомо. Но иногда ребята приглашают, и я получаю большое удовольствие. От того же Панайотова.

— А на концерте «Маленький человек» Земфиры в «Олимпийском» были? Его показ на Первом канале стал настоящим событием.

— Нет, хотя пошла бы с удовольствием.