ВОСПИТАНИЕ ДУШИ

– В своих рассуждениях о воспитании души в творчестве Ибн Сины как основы Хасан аль-Адаб вы отталкиваетесь от многочисленных исследований профессора Владимира Исхакова — ученика одного из творцов профилактический медицины, инициатора издания «Канона врачебной науки», отца авиценноведения ХХ века академика Бориса Дмитриевича Петрова. Поэтому, можно сказать, что наш разговор приобретает новые смыслы, так как мы прикасаемся не просто к первоисточникам, но к живым носителям науки об Ибн Сине.

– Труды профессора Исхакова об Ибн Сине могу не только читать, но и вести с ним беседы за пиалой чая лично. Поверьте, нет ничего эффективнее прямого общения, диалога, когда слово обретает живое звучание, когда видишь глаза собеседника. Если учесть, что профессор Исхаков, в свою очередь, является создателем историко-географической санологии, принятой и одобренной рецензентом его докторской диссертации Львом Гумилевым, а также авиценнологии ХХI века, то я могу смело говорить, что содержание нашей с вами беседы имеет абсолютно эксклюзивной характер.

В первую очередь я бы хотел отметить важность выводов Исхакова относительно того, что Ибн Сина, выделяя в «Каноне врачебной науки» раздел о воспитании, шел своим путем, ставя задачу воспитания души посредством достижения внутренней свободы. Он выстраивал свои практические рекомендации там, где до него были одни лишь общие рассуждения и мечты.

Даже сегодня кажутся новаторством, идеями из будущего попытки Ибн Сины найти конкретные средства исцеления человека от внутреннего рабства, страхов, всего того, что каждодневно засоряет душу.  

– Это было, как теперь говорят, его know how?*

– Не совсем, так как надо признать, что чистота помыслов людей эпохи Мусульманского Ренессанса рассматривалась как особая внутренняя духовная гигиена. Незадолго до Ибн Сины его великий предшественник Абу Бакр ар-Рази создает целое самостоятельное направление — духовную медицину, цель которой —исправление порочных нравов души и совершенствование духовных качеств. Духовное совершенство как постоянная потребность в нравственности приобретает в трактовке ар-Рази черты гигиены образа мыслей. 

Отсутствие такой гигиены души не могла возместить никакая самая тщательная гигиена тела. Выдающийся мастер слова XI века аль-Харири справедливо полагал, что «не избавит бритье головы от зла, которое содеяли вы, а стрижка волос не очистит надолго того, кто не чист в исполнении долга».

Эпоха Мусульманского Ренессанса несла в себе тончайшие энергии приспособления к природе, расширяя духовные горизонты мировосприятия до масштабов, которые трудно представить даже сегодня.

Здоровье тела — освобождение духа от потребительского отношения к природе — это идея, которая буквально витала в воздухе Мусульманского Ренессанса. Так, слепой арабский поэт Абу-ль-Ала аль-Маарри писал:  

Ты болен разумом и верой
Приди за словом,
И тело снова станет сильным
И дух здоровым.
         (пер. Арсения Тарковского)

Обратите внимание на широту спектра духовной жизни эпохи, в которую жил Ибн Сина. Можно ли говорить о том, что мы так же относимся сегодня к человеку, чтобы создавать параллельно с обычной духовную медицину как самостоятельную науку? А отношение к миру природы, гиперболизированное стремление сохранить все, что создано Аллахом? Я не нахожу слов, чтобы оценить эти инновации прошлого, до которых мы сегодня еще просто не доросли, не понимая, что бездуховная медицина — это всего лишь ремесло, а потребительское отношение к природе выстраивает тупиковый путь для будущих поколений.

ЯДРО ДИНАМИКИ ВЫЖИВАНИЯ В «КАНОНЕ ВРАЧЕБНОЙ НАУКИ»

– Значит, Ибн Сина был не одинок в своем стремлении одухотворить врачебную науку, как, впрочем, и науку вообще?

– Ибн Сина стремился одухотворить жизнь людей во всех ее проявлениях и в том числе врачебную науку, которой отдал свои сердце и душу. Но как ученый он имел ясное понимание того, насколько люди в своем большинстве далеки от духовности. Отсюда его чисто практический подход к проблемам воспитания, лишенный идеализации и иллюзий, что человек открыт для духовного наполнения. Так, в одном своих рубаи он писал:

Аллах Адама создавал из глины
И из любви — как раз наполовину.
Так почему сегодня человек —
Бездушное подобие кувшина?
                               (пер. Ибн Ильяса)

Владимир Исхаков совершенно справедливо отмечает, что утверждение «свободный дух — в здоровом теле» — ядро динамики выживания в «Каноне врачебной науки», выжимка всего, что дала эпоха Мусульманского Ренессанса, подчеркивая при этом, что «античность дала нам замечательный тезис «В здоровом теле —здоровый дух», в то время как «Авиценна уходит неизмеримо дальше в понимании сущности этой удивительной незримой связи физики и метафизики человека, утверждая, что только внутренняя свобода дает нам то хрупкое состояние физического счастья, которое принято называть здоровьем».

– Что означает в данном случае внутренняя свобода?

– Я много думал об этом, перечитывал труды Исхакова и первоисточники Ибн Сины. Поймите, это очень принципиальный вопрос, так как он открывает нам скрытые смыслы Хасан аль-Адаб в ее первозданном значении. 

Исмагил Шангареев: «Так для меня выглядит счастье»

– Вы имеете в виду Коран и хадисы?

– Я прежде всего имею в виду Откровение, переданное Архангелом Джабраилом пророку Мухаммаду. В отличие от хранителей буквы Корана, я пытаюсь идти вглубь его смыслов. Этому учил наш пророк, концентрируя в слове Корана целое пространство смысловых значений. Думаю, во многом в этом важность сунны, которая обогащает нас примерами из жизни пророка, несущими в себе неведомые людям грани Откровения.

«Истинное богатство — богатство души», — учил нас пророк. И далее в свете этих «простых тайн» возникает исламская наука, которая устами Ибн Сины говорит о внутренней свободе как о главном богатстве души.

– В чем суть этой красивой, но все же абстрактной идеи?

– Скажу так: в том, что она, как говорил пророк, «истинное богатство», которое не декларирует как некий принцип, как лозунг. Истинная внутренняя свобода не требует делать все, что тебе взбредет в голову, она ограничивает человека в рамках нравственности, духовности, потребности творить добро и не искать в этом выгоды. Если человек ломает рамки нравственности, он уничтожает основы общественного устройства. Так учил Ибн Сина, создав удивительную философско-поэтическую аллегорию «Птицы».

– И в чем же ее главный смысл?

– Попробую рассказать вкратце, своими словами. В трактате «Птицы» Ибн Сина говорит о духовной свободе, уподобляя души людей птицам, которые томятся в клетке общественного бытия. Бытие это их томит рамками нравственных ограничений. Но вот случилось чудо, и некоторые птицы-души были услышаны Всевышним, Милостивым и Милосердным ко всем своим творениям. «Разрушь клетку нравственных ограничений, цепи общественной жизни, — просили Его птицы-души, — освободи нас всех на этой земле, ибо нам мало той свободы, что нам дарована». И внял их мольбам Тот, кто правит Вселенной. И велел Он разрушить клетку и освободить людей от оков. И пришел исполнять Высшую волю Азраил — Архангел смерти.  

Понимаете, какая штука: чтобы понять Хасан аль-Адаб в трудах Ибн Сины, надо понять, что есть социальная клетка в его понимании, клетка обязанностей человека перед людьми, без которой невозможно формировать личность.


ЖИТЕЙСКАЯ МУДРОСТЬ КАК ЧАСТЬ ВОСПИТАНИЯ

– Получается, что клетка нравственных ограничений — это и есть главное условие внутренней свободы в понимании Ибн Сины?

– Абсолютно верно. Человек свободен, если он скован цепями культуры, нравственности, духовности. Без этого человек всего лишь раб своих инстинктов, темных желаний и порочных страстей. Хасан аль-Адаб для Ибн Сины — это возможность воспитания души ребенка, наполнение ее пространства любовью, добротой, божественными откровениями. Только обретя нравственные ограничения, ребенок получает подлинную внутреннюю свободу, сбрасывая путы темных страстей, жестокости и эгоизма. Вы никогда не думали о том, что детская жестокость в школе, с которой все мы сталкивались, результат внутренней зависимости большого количества детей от темных сторон души, желание унизить слабого, причинить ему боль, заставить страдать?

– Да, вы правы, дети бывают патологически жестоки, особенно в коллективе, который обязательно выбирает себе жертву насилия. Почему-то вспомнился фильм «Чучело» с Кристиной Орбакайте в главной роли. А сколько случаев паталогической жестокости к животным?

– Так вот, Хасан аль-Адаб в «Каноне врачебной науки» — это универсальное средство от пороков души. Это кропотливая работа с ребенком, в процессе которой его душа должна наполняться любовью и потребностью любить. Позднее, когда он берет в руки Коран, начинается самостоятельная работа души. Как писал замечательный русский поэт, «душа обязана трудиться», и этот труд дает то самое подлинное богатство души, о котором говорил Пророк.

– Это богатство любви и доброты? 

– Совершенно верно. И Ибн Сина как величайший врач прекрасно понимает, что здоровая психика ребенка — это результат большой и кропотливой работы. Отсюда идея воспитания в «Каноне врачебной науки», который посвящен исключительно медицине.

– Получается, что Ибн Сина включает воспитание и образование в систему медицинских знаний?

– Я бы сказал в систему его человековедения, в котором медицина наряду с философией решает задачи достижения человеком счастья. Он использует разные методы и способы решения этой задачи. Воспитание для него — это мозаика огромного количества конкретных решений, начиная с ухода за беременной женщиной до создания трактатов о простой житейской мудрости.      

– Житейская мудрость как часть воспитания… Вы полагаете, что это реально работает?

– Житейская мудрость — это важнейшая часть воспитания в мусульманском мире, которая формировалась как часть сунны. Это, если хотите, традиция формирования среды социальной гармонии, которая влияет не только на качество человеческих отношений, но и создает благоприятную среду для усвоения ребенком нравственных ориентиров общественной жизни.

Хочу заметить, что простые тайны житейской мудрости — это еще и уровень зрелости общественной жизни, важный показатель духовных и нравственных приоритетов развития. Ибн Сина в своем трактате демонстрирует уровень межчеловеческих отношений в мусульманском мире, которые были обыденными 1000 лет назад. А теперь скажите: чем человек той эпохи, представитель исламской культуры и образа жизни, отличается от современного человека? Да ничем, кроме разве что более ироничного и тонкого понимания социальной реальности. 

Почему это важно в свете нашего разговора об Хасан аль-Адаб? Да потому что формирование ребенка, его воспитание и образование — это часть культуры тех самых межличностных отношений, из которых состоит жизнь взрослых и прежде всего родителей, воспитателей и учителей.

Блог Исмагила Шангареева
Размещается на платной основе