Председатель Совета Министров ТАССР Абдразяков выступает на юбилейной сессии Верховного Совета Татарской АССР, посвященной 40-летию ТАССР Казань 1960 год Председатель Совета министров ТАССР Абдразяков выступает на юбилейной сессии Верховного Совета Татарской АССР, посвященной 40-летию ТАССР Казань 1960 год

ПАРТАППАРАТЧИК «С СЕЛЬСКОХОЗЯЙСТВЕННЫМ УКЛОНОМ»

Уроженец Симбирской губернии (село Старая Кулатка, 1915 год) Абдулхак Абдразяков в 1934 году окончил Мокшанский сельскохозяйственный техникум в Ульяновской области и до 1939-го работал участковым зоотехником Чувынского районного земельного отдела (Западно-Сибирский край), затем зоотехником Старо-Кулаткинского районного земельного отдела. А уже после вступления в 1939 году в ВКП(б) всю свою жизнь связал с партийно-государственным аппаратом. Он методично и планомерно продвигался по ступеням партийно-советской иерархии от председателя исполкома районного Совета до заместителя союзного министра сельского хозяйства. На посту председателя Совета министров Татарской АССР в 1959 году он оказался, пройдя в течение 12 лет через центральный партаппарат. В республику он пришел с должности инструктора сельскохозяйственного отдела ЦК ВКП(б).

Как раз в ту пору СССР переживал экономическую реформу, когда в 1957 году первый секретарь компартии и руководитель союзного правительства Никита Хрущев начал свои эксперименты в области экономики. Параллельно с министерствами на протяжении второй половины 1957 года было создано 105 совнархозов, к которым перешло управление прежде всего промышленностью. Сельское хозяйство осталось в ведении министерств — как центрального, так и местных. Очевидно, поэтому партаппаратчик «с сельскохозяйственным уклоном» Абдразяков и был назначен из Москвы в ТАССР главой республиканского правительства. Но полномочия республиканских министерств и ведомств были значительно усечены до полного их восстановления в 1965 году с уходом Хрущева.

В 1959 году нефтяники Татарии достигли самой большой в стране добычи нефти в сутки, началось создание грандиозных предприятий нефтехимии на Нижней Каме и Казанского завода органического синтеза. Эти и другие заметные свершения в области республиканской экономики тех лет связывают прежде всего с именами руководителей обкома Игнатьева (Семен Денисович Игнатьев (1904–1983) — первый секретарь Татарского обкома ВКП(б)/КПСС с 1957 по 1960 год — прим. ред.) и Табеева (Фикрят Ахмеджанович Табеев (1928–2015) — первый секретарь Татарского обкома КПСС с 1960 по 1979 год — прим. ред.). «Эти люди при всей их неоднозначности гораздо более колоритные фигуры в судьбе нашей республики, — сказал в беседе с корреспондентом „БИЗНЕС Online“ известный казанский историк Булат Султанбеков. — Вот они действительно заслуживают гораздо большего внимания и изучения». Тем не менее Абдулхак Абдразяков возглавлял правительство ТАССР более 6 лет, а после этого почти 13 лет работал заместителем министра сельского хозяйства СССР (с 1966 по 1979 год). Должности, как видим, вполне серьезные.

Заметные свершения в области республиканской экономики тех лет связывают, прежде всего, с именами руководителей обкома Игнатьева Заметные свершения в области республиканской экономики тех лет связывают прежде всего с именами руководителей обкома Игнатьева и Табеева 

ЗАВОД, КОТОРЫЙ СТРОИЛИ 39 ЛЕТ

Научно-документальный журнал «Гасырлар авазы — Эхо веков» государственного комитета РТ по архивному делу публикует весьма примечательные факты о проекте, который в те годы так и не удалось реализовать, — это история не построенного в отведенные сроки нефтеперерабатывающего завода в Нижнекамске. В состав Нижнекамского нефтехимического комбината должны были войти химический комбинат, азотно-туковый и нефтеперерабатывающий заводы, а также ТЭЦ. Химический комбинат и ТЭЦ вошли в число действующих в 1967 году, строительство же азотно-тукового завода вообще не начиналось, а возведение НПЗ растянулось на долгие 39 лет.

В августе 1958 года Татарский совнархоз и Совмин ТАССР утверждают площадки для размещения химкомбината, нефтеперерабатывающего завода и города. В сентябре на совещании в управлении проектирования и капитального строительства госкомитета по химии вносятся уточнения в проект: сырье для НПЗ — нефть, транспортируемая по нефтепроводу Альметьевск — Бондюга; производственные стоки сбрасываются в поглощающие скважины, часть после очистки — в пруды-накопители, а затем через сеть оврагов и небольших речек — в Каму.

1960 год становится поворотным в судьбе нефтеперерабатывающего завода, причем не в лучшую сторону. Был подготовлен технико-экономический доклад о мощности и сроках строительства НПЗ за 1960 год. Исследовательская группа специалистов ставит вопрос о нецелесообразности строительства нефтеперерабатывающего завода в ТАССР в ближайшие 7 лет. И в окончательное постановление Татарского совнархоза №465 от 14 декабря 1960 года пункт о строительстве Нижнекамского НПЗ включен не был. «Нефтяной комиссар республики» Сергей Князев, в то время секретарь Татарского обкома КПСС, выступавший за строительство НПЗ, делает свои выводы: «В условиях авторитарного властвования первых лиц в партии здравый смысл и экономическая целесообразность были принесены в жертву необоснованно надуманных доказательств. Отказ... от строительства в Татарии НПЗ во всех случаях должен быть признан исторически ошибочным в экономическом развитии республики. Не смогли тогда первые секретари обкома партии 3иннат Муратов, Семен Игнатьев, председатели Совмина ТАССР Азизов, Абдразяков защитить экономически выгодные интересы республики...» Первый камень в строительство Нижнекамского НПЗ заложили только 30 лет спустя — 25 октября 1997 года.

Сергей Князев: «В условиях авторитарного властвования первых лиц в партии, здравый смысл и экономическая целесообразность были принесены в жертву необоснованно надуманных доказательств» Сергей Князев: «В условиях авторитарного властвования первых лиц в партии здравый смысл и экономическая целесообразность были принесены в жертву необоснованно надуманных доказательств»

СНОВА «ПОПАДАНИЕ В ИСТОРИЮ»

В 1959 году Абдулхак Абдразяков опять «попадает в историю». Но здесь дела были посерьезнее, чем нефтепереработка, они были связаны с большой политикой. «БИЗНЕС Online» уже писал о том, как руководитель Татарского обкома партии Игнатьев поддержал стремление ряда представителей татарской интеллигенции и некоторых партработников поднять престиж татарской культуры, в первую очередь языка. Лидером этого процесса был Камиль Фасеев, которого выдвинули на должность секретаря обкома по идеологии. Но эта инициатива была встречена Москвой, что называется, в штыки, Игнатьева и Фасеева обвинили ни много ни мало в национализме, они лишились своих должностей. А начались гонения с бывшего секретаря обкома Муратова, который в те годы уже работал в аппарате ЦК КПСС (Зиннат Ибятович Муратов (1905–1988) — первый секретарь Татарского обкома ВКП(б)/КПСС с 1944 по 1957 год – прим. ред.). Являясь инспектором ЦК, он, по некоторым сведениям, был возмущен вводимыми языковыми новациями, считая их уступкой национализму. Поэтому он представил по этому поводу обширную докладную записку в секретариат ЦК.

Фасеев в своей автобиографической книге «Вспоминая прошедшее» пишет о тех событиях, когда не только из-за позиции центра, но и в самом руководстве обкома обозначились существенные разногласия по языковой проблеме. «Батыев (Салих Гилимханович Батыев (1911–1985) — в те годы второй секретарь Татарского обкома КПСС — прим. ред.) и Абдразяков сочли нужным присоединиться к некоторым тезисам записки, заявили, что в моем докладе и в опубликованных статьях допущены „излишнее выпячивание национальной проблемы, стремление сохранить татарские школы чуть ли не насильственным путем, запрещение обучать детей на русском языке“. Другие члены бюро, в том числе Табеев, промолчали».

Камиль Фасеев пишет о тех событиях, когда не только из-за позиции центра, но и в самом руководстве обкома обозначились существенные разногласия по языковой проблеме Камиль Фасеев пишет о тех событиях, когда не только из-за позиции центра, но и в самом руководстве обкома обозначились существенные разногласия по языковой проблеме

Поддержка Батыева Москвой не позволила полностью убрать его с политического горизонта, и он становится председателем президиума Верховного Совета ТАССР. Тут косвенно пострадал Фасеев. Он был все равно обречен, если бы даже его место не понадобилось Батыеву. Когда в свете этих событий в октябре 1960 года бюро обкома приняло постановление о прекращении присуждения премий имени Тукая, Табеев в ответ на вопросы по этому поводу вроде как полушутя разводил руками: «Абдразяков денег не дает!»

Председатель Совмина Абдразяков уговаривал опального Фасеева стать министром культуры республики. «Я прямо заявил, — читаем его ответ в книге „Вспоминая прошедшее“, — что ни в коем случае не хочу работать под его началом. Абдразяков... был груб, заносчив, оскорблял по любому поводу замов и работников аппарата, доводил до слез придирками и руганью. Мы с Батыевым неоднократно пытались урезонить зарвавшегося премьера. Он слушал, оправдывался, соглашался, но безрезультатно. Вскоре Табеев от него избавился.

Игнатьеву не понравился мой отказ возглавить министерство культуры, он призвал подчиниться мнению бюро.

— Семен Денисович, — сказал я, — не уговаривайте. Ведь вы уже передаете свои полномочия Табееву. Вот с ним, думаю, мы найдем общий язык...» В результате Фасеев был назначен директором Института языка, литературы и истории.

Табеев в ответ на вопросы по этому поводу вроде как полушутя разводил руками: «Абдразяков денег не дает!» Табеев в ответ на вопросы по этому поводу вроде как полушутя разводил руками: «Абдразяков денег не дает!»

ЗЛОПОЛУЧНАЯ БУТЫЛКА ВОДКИ

А вот как вспоминает эпизод, связанный с тогдашним руководителем правительства республики, Багаутдинов (Анвар Бадретдинович Багаутдинов (1925–2002), — председатель президиума Верховного Совета ТАССР с 1983 по 1985 год, заместитель председателя президиума Верховного Совета РСФСР — прим. ред.) в автобиографической книге «О времени и о себе»: «Азнакаевцев (автор описывает время, когда он руководил Азнакаевским районом ТАССР, — прим. ред.) часто упрекали в отставании и критиковали первый секретарь обкома КПСС Табеев и председатель Совета министров ТАССР Абдулхак Абдразяков. Уже через месяц, в августе, он приезжает к нам в район. Посмотрели мы вместе с ним поля, подняли документы. Я хлебный баланс показал, сообщил, что район 17 августа выполнил государственный план по продаже хлеба в полном объеме, то есть 45 тысяч тонн.

Перед отъездом я пригласил Абдразякова пообедать в столовой ОРСа, лучшего ничего тогда не было. Нам уже подали первое, и мы приступили к еде, как вдруг подходит к столу начальник ОРСа Файзуллин и ставит на стол бутылку водки. Никто его не уполномочил на подобную самодеятельность, и я до сих пор не могу понять, зачем он это вообще сделал. Но в тот момент я был просто обескуражен: ничего себе „воспитание“ у хлебосольного хозяина, а ведь до того он работал первым секретарем Дрожжановского райкома партии. Мог бы уж соблюсти политес, зная, какой важный гость сидит. Конечно, я постарался свести к шутке возникшую неловкость. Другой бы посмеялся, но только не Абдразяков. Он, скажем так, обиделся. И „проступок“ незадачливого хозяина столовой имел определенные последствия для меня и всего района.

Вероятно, Абдразяков доложил Табееву о злополучной бутылке водки. А Фикрят Ахметжанович был трезвенником и терпеть не мог пьющих людей, теряющих голову после первой же рюмки. На этом пристрастии погорели многие руководители. Насколько я знаю, Табеев не изменял трезвому образу жизни, как бы скверно ни складывались для него обстоятельства...»

Подготовил Михаил Бирин