Егор Юдин, «Мензелинск-Сервис»: «Нефтяной рынок не даст развиваться альтернативам»

Егор Юдин: «Мне главное — людей работой обеспечить и попытаться что-то сделать для города полезное» Фото: Олег Спиридонов

«МЫ СОЗДАЛИ КОМПАНИЮ, ОПИРАЯСЬ НА ДОГОВОРЕННОСТЬ МИННИХАНОВА С ВАГИТОМ АЛЕКПЕРОВЫМ...»

— Егор Алексеевич, сколько компаний входит в вашу группу и какую нишу на рынке она занимает?

— На нефтесервисном рынке у нас работает четыре предприятия, головное среди них — «Мензелинск-Сервис». Раньше буровые компании имели собственные сервисные ресурсы — у них были и слесарные, и механические мастерские, монтажные цеха, логистика. К настоящему времени наши заказчики все это вывели на аутсорсинг, оставив себе только профильные активы — буровые бригады и установки. Сформировался рынок подготовительных работ для бурения скважин. Мы проводим такие работы под ключ — готовим площадки, бурим водяные скважины, демонтируем, перевозим и снова монтируем оборудование. Это рынок услуг. Кроме того, мы участвуем в прямых тендерах на общестроительные работы и обустройство месторождений для таких крупных компаний, как «Газпромнефть-Оренбург», подразделения «Лукойла». В Татарстане это «ТатРИТЭКнефть», в других республиках — «Лукойл-Пермь», «Уралойл» в Коми-Пермятском округе, ТПП «Покачевнефтегаз» в Западной Сибири... Это монтаж качалок, нефтепроводов, линий электропередачи, строительство внутрипромысловых дорог, цехов. Материалы либо предоставляет заказчик, либо мы их закупаем. Металлоконструкции для строительства зданий производим сами — вот сейчас, например, строим АБК, ремонтно-механическую мастерскую и технологические объекты для ТПП «Покачевнефтегаз», конструкцию изготовляем на своей базе в Мензелинске.

— Расскажите, пожалуйста, вкратце об остальных трех предприятиях.

— «Метасервис» — подразделение, которое занимается исключительно вышкомонтажными работами. По прямому договору они работают с ООО «РосНефть-Бурение», а через нас — с пермским филиалом ООО «Буровая компания „Евразия“». Мы уже долгие годы работаем с ООО «БКЕ» как генподрядчик. Недавно под новых заказчиков открыли «Стройбурсервис». Тенденции рынка не стоят на месте, приходится немного менять профиль. Об этом направлении говорить пока рано, мы еще не заключили договора. «Промсервис» отвечает за логистику, это внутреннее подразделение. Оно держит на своем балансе и часть техники, потому что, к примеру, крановое хозяйство должно в штатном расписании иметь механиков, ответственных за выпуск кранов на линию, в «Промсервисе» они есть.

«Мы участвуем в прямых тендерах на общестроительные работы и обустройство месторождений. Это монтаж качалок, нефтепроводов, линий электропередачи, строительство внутрипромысловых дорог, цехов» Фото: «БИЗНЕС Online»

— В открытых источниках за вами записано еще несколько предприятий, например Камская топливная компания (КТК).

— Буровые установки нуждаются в энергии, последние два-три года ее обеспечивают мобильные дизельные энергокомплексы. КТК поставляет для них дизельное топливо. Эту компанию в нефтесервисных услугах мы задействуем эпизодически, в основном она работает по прямым договорам с заказчиками топлива. Ну и часть недвижимых активов на нее оформлено. Есть еще «ФТК-Нива» — тоже узкоспециализированная компания, которая в основной деятельности холдинга не участвует, есть ИП — побочное направление, придорожный сервисный комплекс около Совхоза имени Воровского, на моей малой родине. Это заправка, кемпинг с кафе и гостиницей — мы построили их в 2014 году.

— Как и когда был создан «Мензелинск-Сервис»?

— Мы создали компанию в конце 2012 года, опираясь на договоренность президента РТ Рустама Минниханова с президентом «Лукойла» Вагитом Алекперовым о том, что «Лукойл» расширит в Татарстане свою деятельность. Рустам Нургалиевич предложил создать под объемы «ТатРИТЭКнефти» нефтесервисное предприятие. Руководитель мензелинского исполкома Ильгизар Шагалиев тогда вышел на президента с инициативой, Минниханов написал Алекперову письмо о том, чтобы таким предприятием с прямым доступом к тендерам «Лукойла» стал наш «Мензелинск-Сервис».

«Мы создали компанию в конце 2012 года, опираясь на договоренность президента РТ Рустама Минниханова с президентом «Лукойла» Вагитом Алекперовым о том, что «Лукойл» расширит в Татарстане свою деятельность» Фото: prav.tatarstan.ru

— Но почему именно вы?

— Потому что мы на этом рынке работаем с 2001 года, обслуживая месторождения «Татнефти». В то время мы зарегистрировали ИП Юдин для услуг на нефтесервисном рынке, параллельно вели вышкомонтажные работы для «Татбурмонтажа», потом эта ниша сузилась, а мы стали завоевывать новые секторы рынка. К 2012 году мы уже обладали технологическим потенциалом, спецтехникой, кадрами, производственной базой.

— Вместе с этим карт-бланшем вы еще что-то от республики получили? Что-то материальное?

— Нет, мы ничего и не просили, кроме работы.

«В 2001 ГОДУ МЫ РЕШИЛИ ВНЕДРЯТЬ ВАХТОВЫЙ МЕТОД ДЛЯ ПОДРАЗДЕЛЕНИЯ «ТАТНЕФТИ»...»

— Как началась лично ваша карьера предпринимателя?

— Когда-то здесь было крупное предприятие «Мензелинское управление разведочного бурения» (МУРБ), из которого вышли наши отцы и деды. МУРБ работал по России, у моего отца и его команды был большой опыт работы вахтовым методом в Западной Сибири. В начале 1990-х МУРБ перестал существовать, развитие нефтянки в районе возобновилось только в конце десятилетия, когда цена на нефть стала расти. У «Татнефти» в то время система подразумевала одну дневную смену, вахты по вышкомонтажным работам не было. Сроки монтажа были растянуты — люди из Альметьевска два часа ехали на объект, приезжали в 10–11 часов, в 12 обедали, до 15 работали, в 16–17 выезжали домой. Я в 1999 году окончил институт, затем готовил бригады в Азнакаевском УБР, остался в хороших отношениях с его начальником Салаватом Ханнановым. Салават Назимович выступал учредителем подразделения МУРБ, ответственным за спецтехнику. В 2001 году, когда мы решили сначала как ИП, затем как ООО «Металлосервис» внедрять вахтово-экспедиционный метод для обслуживания удаленных объектов ООО «Татбурмонтаж» из структуры «Татнефти», он оказал нам большое доверие и отдал в аренду спецтехнику МУРБ. Его подразделение находилось в предбанкротном состоянии, а впоследствии мы часть арендованной техники выкупили и восстановили. В Татарстане в те годы невозможно было купить ни тракторы, ни бульдозеры, за тралами я ездил в Пермь. Все делалось на собственные средства и кредиты.

— На тот момент каков был масштаб компании?

— Первой площадкой был двор нашего дома, где стояли кран-манипулятор, трал-тягач... Но у нас были вагончики, ведь мы работали вахтовым методом. Где объект, там и база. Первую производственную базу мы арендовали у «Агроснаба» — эта компания занималась запчастями для сельхозтехники. Мы взяли у них гараж, небольшие помещения. Потом выкупили здание у «Сельхозтехники», в другом месте — сейчас там размещается «Метасервис», этим направлением занимается отец. Основная сегодняшняя база, на которой мы открыли «Мензелинск-Сервис», когда-то принадлежала подразделению московской компании «КогалымНефтеПрогресс» под названием «Региональная нефтесервисная компания». Когда предприятие реформировалось, базу они выставили на продажу. Мы претендовали на покупку, а москвичи параллельно хотели по максимуму вывезти и распродать имущество, кто-то даже пытался срезать крановые пути на металлолом. Нам приходилось нанимать военизированную охрану, пока договор оформлялся, и мы не допустили растаскивания, все сохранили. Эта база обошлась нам в 2013 году примерно в 5 миллионов рублей.

— Какова структура собственности холдинга сегодня?

— Основным учредителем является «Промсервис», где собственниками выступают отец Алексей Георгиевич и сестра Елена Аверкина. Я занимаюсь оперативным управлением.

«Металлоконструкции для строительства зданий производим сами» Фото: Олег Спиридонов

— Можете ли вы озвучить годовой оборот холдинга?

— Это сложно, потому что мы регулярно привлекаем другие предприятия на субподряды и часть объемов фактически делают они, а деньги проходят через нас как генподрядчика бурового предприятия. Поэтому и в открытых источниках наш оборот завышен.

— Тогда, наверное, логично было бы обозначить масштаб группы прибылью?

— Прибыль тоже невозможно однозначно назвать, потому что у нас очень большая нагрузка по кредитам и лизинговым платежам. За последние два-три года мы очень серьезно обновили парк спецтехники. Закупили 6 импортных экскаваторов, 2 автокрана, 8 новых самосвалов, 2 дорожных катка. Почти вся прибыль уходит на оплату лизинга, зарплату и налоги.

«У вышкомонтажников в сезон работают 6 звеньев, в несезон остается 2–3 звена. Тогда мы переводим сотрудников на другие виды работ, чтобы обеспечить зарплатой» Фото: Олег Спиридонов

— Может быть, вы предложите иной финансовый показатель, который было бы удобно назвать и который бы отражал ваш масштаб?

— На сегодняшний день наш лучший финансовый показатель — это 150 человек, по группе — около 200, перед которыми у нас нет долгов. По налогам задолженности тоже нет. До 20 процентов прибыли мы инвестируем в производство.

— Получается, у вас в почти весь штат сосредоточен в головной компании?

— Это из-за сезонности. Допустим, у вышкомонтажников в сезон работает 6 звеньев, в несезон остается 2–3 звена. Тогда мы переводим сотрудников на другие виды работ, чтобы обеспечить зарплатой. Переучиваем их по договору с учебным центром. Чтобы оставаться конкурентоспособными на этом рынке, нам приходится постоянно вести 6–7 направлений производства. Сейчас ведь система расчета такова, что по всем договорам отсрочка платежа составляет 45–60 суток. Вместе с исполнением заказа деньги задерживаются на 4–5 месяцев. Чтобы поддерживать оборот, приходится заниматься всем: пока одно направление ждет оплаты, другое его кормит.

— Много ли налогов отдает группа ежегодно?

— Мы много платим в местный бюджет за землю — в год уходит порядка 500–600 тысяч рублей. Часть невостребованных районных земель нас попросили взять в аренду, отсюда и нагрузка. А в целом годовые платежи по группе выливаются в 10–15 миллионов.

«За последние два-три года мы очень серьезно обновили парк спецтехники. Закупили 6 импортных экскаваторов, 2 автокрана, 8 новых самосвалов, 2 дорожных катка» Фото: Олег Спиридонов

«МЫ ВЫКУПАЛИ АКТИВЫ ПОСЛЕ БАНКРОТСТВ, СПАСАЯ ИХ ОТ ГИБЕЛИ...»

— Какова общая площадь базы?

— Около 2 гектаров. Структура баз такова, что большой сектор работ находится у нас в Нурлатском районе. Когда буровая компания «Евразия» в 2015–2016 годах избавлялась от непрофильных активов, нам предложили выкупить их базу. Там тоже 2 с лишним гектара в комплекте с гостиницей. Сейчас ведь все тендеры разовые, на один подряд. Какая-нибудь компания выигрывает тендер, приезжает в Нурлат и арендует у нас эту гостиницу. Мы сначала не хотели ее восстанавливать, но нурлатский глава попросил. Год мы ремонтировали и базу, и гостиницу, но сейчас у нас и то и другое арендуют — 8 субподрядных организаций, плюс частники заезжают. Особой доходности нет, но на самоокупаемость вышли. И на выезде из Мензелинска есть еще одна база, где мы храним негабаритные грузы, это еще 1,2 гектара.

— Получается в общей сложности 5 с лишним гектаров производственных земель плюс кемпинг?

— Есть еще небольшое КФХ на земле между нашей деревней и Совхозом имени Воровского. У нас там около 900 гектаров сельхозземли, 500 голов овец, 70 бычков на откорм. Свое мясо нужно для снабжения экспедиций. Базы мы выкупали после банкротства предприятий — не всегда по собственному желанию. Ферму тоже выкупили у обанкротившегося фермера. Спасали таким образом активы от гибели по просьбе главы администрации. Точно так же два года назад мы выкупили еще и бетонный завод, запустили его снова. Когда-то в Мензелинске было три бетонных завода, но все они обанкротились, бетон приходилось возить миксерами из Набережных Челнов, поэтому мы согласились выкупить последний завод, и сейчас он закрывает потребности района, особенно в частном секторе. Если бы кто-то в Мензелинске еще бизнесом занялся на соответствующем уровне, мы бы часть площадей легко высвободили и отдали в аренду, даже бесплатную.

«Бетон приходилось возить миксерами из Набережных Челнов, поэтому мы согласились выкупить последний завод, и сейчас он закрывает потребности района» Фото: Олег Спиридонов

— Какова общая площадь помещений?

— У нас три АБК и девять производственных помещений. На основной базе контора имеет 300 «квадратов», гараж — 1,8 тысячи. 200 квадратных метров — сварочный цех, 300 — склад, 150 — пилорама. Спецтехники порядка 100 единиц, под летнюю технику мы сейчас строим автотранспортный цех.

— Вы сказали, что ежегодно инвестируете в производство около 20 процентов прибыли. Сколько примерно это в рублях?

— Если за три года мы взяли около 30 единиц спецтехники, это в среднем по 10 в год, то миллионов 50 будет, наверное.

«МЕЧТА — СОЗДАТЬ МАЛУЮ НЕФТЯНУЮ КОМПАНИЮ...»

— Вы могли бы оценить объем российского рынка нефтесервисных услуг, свою долю на нем?

— Зачем это мне надо? Это вопрос для аналитиков, а мы работяги! Для меня главное — людей работой обеспечить и попытаться что-то сделать для города полезное.

— Тогда какова динамика рынка? Сокращается он или растет, по вашим ощущениям?

— Сегодня сложно назвать отрасль экономики, которая не была бы связана с нефтью. Вся экономика стоит на нефти — ее добыче, обслуживании и переработке. Никакие электробусы и «зеленые технологии» эту тенденцию не перебьют именно потому, что мы слишком зависимы от нефти, рынок просто не даст развиваться альтернативам в ближайшие 10–20 лет. Что касается истощения ресурсов, то на сегодняшний день еще даже научно не осознан сам феномен возникновения нефти, есть только теории. Например, мы два года назад расконсервировали скважину в акватории Нижнекамского водохранилища. Была пустая скважина, пробуренная в 1960-х годах, отработанная и залитая бетоном. Мы ее разбурили и вызвали приток нефти. То есть она простояла 30–40 лет, а сейчас с новыми технологиями мы снова получили нефть без заглубления. Что же касается сланцевой нефти и прочих заявок, я считаю, это все из области политики. Никакой экономической эффективности от этой технологии американцы пока не показали.

«Вся экономика стоит на нефти — ее добыче, обслуживании и переработке. Никакие электробусы и «зеленые технологии» эту тенденцию не перебьют» Фото: Олег Спиридонов

— У вашего холдинга какие перспективы на этом рынке?

— Хотелось бы рано или поздно взять в субаренду лицензированные месторождения трудноизвлекаемой нефти, которые пока экономически нецелесообразны для крупных компаний, и самостоятельно заняться разведкой и добычей. Это мечта — создать здесь малую нефтяную компанию. У нас даже есть буровая установка, которую отец в свое время собрал. Так что перспектива далекая, но шаг за шагом к ней надо идти, потому что полный цикл производства — это независимость от заказчика.

— Какой из пережитых кризисов больше сказался на самочувствии компании?

— Каждый такой период характеризуется своими проблемами. Сейчас, например, это отсрочки платежей, о которых я упоминал... Это ведь тоже противодействие кризисным явлениям. Раньше отсрочки были меньше. Доля малых предприятий на нашим рынке сейчас упала катастрофически, именно потому, что они имели узкую специализацию. У них и объемы были, но оборотных средств не хватило. Диверсификация — это сложно, но только она дает сегодня ту подушку безопасности, которая позволяет выживать.

— Кто-нибудь занимает место выбывших?

— Сегодня зайти на наш рынок очень сложно. У каждого заказчика есть наработанный круг субподрядчиков, которые годами нарабатывали свое имя. Чтобы войти в орбиту крупных заказчиков, нужно сразу соответствовать их критериям и по опыту работы, и по оснащенности.

«В Совхозе имени Воровского собор полностью восстановили с нуля. Если считать и по мелочам, набирается инвестиционных целей на три листа» Фото: Олег Спиридонов

— В Татарстане у вас есть конкуренты?

— Есть игроки на нашем рынке, но они тоже ограничены специализациями. Универсальность — наш козырь. Заказчик просто говорит нам: надо, чтобы через 45 дней в агрызском болоте, заросшем лесом, стояла буровая установка. Это актуальный пример — сейчас мы готовим две площадки для разведочных скважин в Агрызском районе. Надо вырубить 15 гектаров леса, выкорчевать пеньки, разметить дорогу, сделать переустройство газопровода и местности, пробурить водяную скважину, завезти около 800 тонн оборудования, это 50–60 рейсов, смонтировать его и отдать заказчику. Он финансирует объекты по инвестпрограммам, все деньги кредитные, сорвать график нельзя, иначе ты выбываешь из игры.

— И кто тогда заступает на ваше место?

— Конкуренция большая, поэтому мы и расширяем спектр услуг постоянно. Нам пришлось даже научиться перевозить грузы по воде. У нас есть судно на воздушной подушке для вахтовых грузопассажирских перевозок на островную часть Нижнекамского водохранилища, где работает «ТатРИТЭКнефть», — больше никто такой услуги не предложит. Есть две баржи на 200 и на 600 тонн с низкой осадкой. Все это наши конкурентные преимущества. Заменить нас теоретически может только компания, которая возьмет генподряд и заключит субподрядные договоры с большим количеством предприятий. Однако субподрядчикам нужны авансы, своих оборотных средств у них нет, и они сразу начинают околачивать двери генподрядчика.

«КАМСКИЙ БЕКОН» НИКАКИХ ПРОБЛЕМ РАЙОНА РЕАЛЬНО НЕ РЕШАЕТ...»

— О вашей группе отзываются как об опоре района. Сколько денег вы тратите в год на социальные нужды Мензелинска и деревень?

— За последние три года мы вложили в район 48 миллионов рублей — эту цифру я помню хорошо, потому что недавно мы делали доклад на открытии детского садика. В этом году нас администрация попросила его построить — и мы возвели за свой счет. В процессе выяснилось, что нужна и начальная школа. Около 25 миллионов ушло на это. Кроме того, мы отремонтировали спортзал в средней школе, обе церкви в Мензелинске. В Совхозе имени Воровского собор полностью восстановили с нуля. Если считать и по мелочам, набирается инвестиционных целей на три листа. Зато за садик глава обещает нам отдать место под 100-местный клуб для родного села и половину инвестиций в него по региональной программе в будущем году, мы сейчас на этом месте разбираем здание старого клуба. Хотим парковую зону сделать, библиотеку, музей, фельдшерско-акушерский пункт и опорный пункт милиции... Такие земные задачи.

«В этом году нас администрация попросила построить детский сад — и мы возвели за свой счет» Фото: Олег Спиридонов

— Хочу спросить вас как депутата: каково работается малому бизнесу в Мензелинском районе, есть ли отклик от местных властей или связь односторонняя?

— Малый бизнес не делится впечатлениями, потому что у нас нет никакого предпринимательского совета. Мы, конечно, общаемся со многими руководителями, стараемся помогать друг другу. Основная проблема — объемы работ. Администрация старается отдавать местным предприятиям все, что приходит из Казани по региональным программам, но этого не хватает, а в районе своих объемов нет.

— К Мензелинску в этом году повышенное внимание из-за проекта селекционно-генетического свиноводческого центра. Что вы думаете о проекте «Камского Бекона»?

— Вместе с другими депутатами я подписал обращение к главе о том, что наших избирателей тревожит ситуация со свинокомплексом. На примере «Сосновоборского» пагубное воздействие такого проекта на экологию очевидно. Люди ведь каждый день ездят по дороге мимо Соснового Бора, какой смысл убеждать их, что это экологичное производство? Я думаю, каждый адекватный житель района против этого проекта в том виде, в котором нам его предлагают. Мы говорим: стройте, но не ближе 30 километров от Мензелинска и не в том рельефе, с которого сточные воды пойдут в русло реки. Есть земля в Новом Мазино — пожалуйста, но «Камский Бекон» почему-то не хочет строиться там. Для нас это предприятие никаких проблем реально не решает — зарегистрировано оно будет не в Мензелинске, 2,5 миллиона НДФЛ пойдет не в местный бюджет. Земельного налога набирается несколько тысяч в год, в то время как мы одни платим по 500–600 тысяч.

«Все, что у тебя будет завтра, ты создаешь сегодня своими руками. Есть только сегодня» Фото: Олег Спиридонов

— Расскажите немного о себе. Дела компании целиком висят на вас или есть доверенные лица — условно говоря, с правом финансовой подписи?

— Есть доверенный круг, невозможно все зацикливать на себе. Нельзя же 365 дней в году все контролировать.

— Остается ли у вас время для себя, есть ли какие-то личные увлечения?

— Я люблю простые вещи — лес, рыбалку. Раньше увлекался волейболом, но сейчас здоровье пока не позволяет, да и время. Я работаю ежедневно с 6:30 и до позднего вечера, практически без выходных.

— У вас большая семья?

— Супруга, трое детей. Старшей дочери 15-й год, средней — почти 7 лет, сыну — 7-й месяц.

— Дайте, пожалуйста, три совета, как стать успешным предпринимателем.

— Никогда не следует отчаиваться, любая ситуация требует анализа и выработки решений. Говорят, что на чужих ошибках учатся, но для меня очевидно другое: пока человек не упрется лбом в стену, бесполезно ему что-то объяснять. Надо также помнить: все, что у тебя будет завтра, ты создаешь сегодня своими руками. Есть только сегодня.