Александр Вишневский: «Больного надо лечить только так, как лечил бы себя»

Александр Вишневский

«ДАЖЕ ЗАПАХ ЭТОЙ МАЗИ УБИВАЕТ ЛЮБУЮ ЗАРАЗУ!»

Свою заживляющую масляно-бальзамическую повязку, всенародно известную как «мазь Вишневского», а по-научному — линимент бальзамический, Александр Васильевич Вишневский изобрел в Казани в 1927 году. Ее приготовление просто и оригинально, как все гениальное: смешав березовый деготь, ксероформ и касторовое масло, ученый и получил ту самую субстанцию, про которую солдаты в Великую Отечественную шутили: «Даже ее запах убивает любую заразу!» Действительно, мазь исключительно вонюча, жуткого темно-коричневого цвета, но ею лечили и до сих пор продолжают лечить кожные заболевания, ожоги, обморожения, раны, язвы, пролежни, воспаления, порезы.

Еще одним спасением для десятков тысяч солдат стали новокаиновые блокады Вишневского. Также одним из главных научных достижений медика считается «ползучий инфильтрат», один из методов местной анестезии. Это открытие в медицине стало настоящей «бомбой». Способ обезболивания «по Вишневскому» не оказывал побочных явлений, в отличие от традиционного наркоза. Кроме того, советские врачи в свое время имели крайне скромную материальную базу, а местное же обезболивание можно делать практически в любых условиях.

Но прежде всего медицинский и весь остальной мир знает и ценит его как выдающегося хирурга. Кто он и откуда?

Диплом выпускника Казанского университета

«ИЗ-ЗА КРАЙНЕЙ БЕДНОСТИ МОЖНО ЗА УЧЕБУ НЕ ПЛАТИТЬ»

Александр Васильевич Вишневский родился 23 августа (4 сентября) 1874 года в семье штабс-капитана пехотного полка и дочери священника в дагестанском ауле Чир-Юрт, в русской версии — Новоалександровка (сегодня — село Нижний Чирюрт Кизилюртовского района Дагестана — прим. ред.). За 40 лет до этого его дважды, в 1837 и 1840 годах, посещал великий Михаил Лермонтов, сосланный на Кавказскую войну. А позже здесь располагалась рота, которой командовал отец будущего хирурга Василий Васильевич Вишневский, еще юношей высланный из Саратова и прослуживший на Кавказе 9 лет рядовым солдатом и дослужившийся до офицерского звания.

Детство Александра прошло в общении с солдатами, из рассказов которых мальчик рано узнал о тяготах простых людей, в прошлом крепостных. С тех пор Александр Васильевич всегда ценил уважение к труду, простоту в общении, любовь к простому народу, которая побуждала его в течение всей научной и практической деятельности не забывать о нуждах простых людей. Саша Вишневский рано стал привыкать к самостоятельности: еще ребенком он оставил родительский дом, чтобы учиться сначала в Дербенте, потом в Астрахани. Общительный по натуре, он нашел себе друзей среди сверстников разных национальностей: русских, дагестанцев, армян, калмыков, татар, персов.

«Возможно, выбор профессии, как и место, где ей можно научиться, определило раннее общение с народом, желание непосредственно ему служить, – начала беседу с корреспондентом „БИЗНЕС Online“ Мария Хабибуллина, заведующая отделом музея истории Казанского федерального университета. — Так или иначе, в 1895 году после окончания гимназии в Астрахани Александр Вишневский поступает в Казанский университет на медицинский факультет».

Студенческие годы Вишневского были тяжелыми. Правление университета даже освободило молодого человека от оплаты учебы «из-за крайней бедности». Тем не менее в 1899 году Вишневский получает диплом лекаря с отличием и со всем рвением отдается науке и профессии. В годы Первой мировой войны практически без помощников он ведет сразу два курса — хирургической патологии и госпитальной клиники. Одновременно работает сразу в нескольких госпиталях, а также находит время для чтения лекций на курсах подготовки персонала к уходу за больными и ранеными. В годы Гражданской войны он борется с болезнями, в том числе с эпидемией сыпного тифа, которая охватила Казань. Через руки врачей в те годы проходило до 20 человек в день. И именно по инициативе Вишневского на медицинском факультете Казанского университета начали читать специальный курс инфекционных болезней.

Научные работники делились на пять «продовольственных» категорий — от «начинающих молодых ученых» до «выдающихся»

«ЗАРПЛАТА ПРОФЕССОРА БЫЛА В 3–4 РАЗА НИЖЕ ЗАРПЛАТЫ ДВОРНИКА»

7 августа 1918 года Казань захватили белочехи и части Народной армии под командованием подполковника Владимира Каппеля. В беседе с корреспондентом «БИЗНЕС Online» казанский историк Дмитрий Люкшин отметил, что во время пребывания здесь Народной армии из Казани уехала практически вся профессура Казанского университета и обосновалась в Томске (потом это переросло в открытие знаменитого Новосибирского Академгородка). Вишневский остался. «Я не могу бросить своих больных!» — заявил он. И вообще, во многих воспоминаниях современников рефреном звучит его знаменитая фраза: «Больного надо лечить только так, как лечил бы себя».

Тем не менее этот демарш ученых имеет под собой вполне определенные мотивы: положение казанской профессуры было не просто аховым, а катастрофичным. Советская Россия переживала тяжелый продовольственный кризис, затем еще более усугубившийся в связи с голодом в 1921–1923 годах. «Профессорско-преподавательский состав высших учебных заведений принадлежал к третьей пайковой категории, которая снабжалась по остаточному принципу после рабочих и советских служащих. Выдача и без того скудной зарплаты (в 1921–1922 годах зарплата профессора была в 3–4 раза ниже зарплаты дворника) задерживалась месяцами», — пишет научно-документальный журнал «Гасырлар авазы — Эхо веков» государственного комитета РТ по архивному делу.

Билет Татарского научного общества

В конце 1920 года советское правительство ввело для наиболее крупных ученых персональные ежемесячные академические пайки, которые были призваны облегчить их положение. В него входили: мыло, 15 фунтов крупы, 45 фунтов хлеба, 15 фунтов селедки или мяса, 4 фунта жира. В Казани эти пайки были введены лишь в 1921 году после неоднократных обращений университета в местный Губпродком и отправки представителей вуза в Москву. В Казани академический паек был установлен в размере, близком к физиологической норме, — 3170 калорий, или 35 фунтов муки, 15 фунтов мяса, 5 фунтов рыбы, 12 фунтов крупы, 6 фунтов гороха, 4 фунта жира, 2,5 фунта сахара, 0,5 фунта кофе.

Однако эти пайки получали не все профессора и преподаватели. Научные работники делились на пять «продовольственных» категорий — от «начинающих молодых ученых» до «выдающихся», работа которых имела «мировое значение». Для определения получателей и распределения продовольствия в феврале 1922 году в Казани была создана Татарская комиссия по улучшению быта ученых (ТатКУБУ). К апрелю 1922 года в ведении комиссии находились 68 профессоров Казанского университета. Среди них значился и Александр Вишневский. Кстати, в этот список вошел также основатель другой знаменитой казанской династии ученых Александр Ерминингельдович Арбузов, профессор химии.

Молодой хирург Александр Вишневский

«ЗАГРАНИЦА НАМ ПОМОЖЕТ!»

Параллельно с выдачей академических пайков продовольственную поддержку профессорам и преподавателям казанских вузов оказывала Нансеновская помощь работникам интеллектуального труда (Nansen’s Intellectual Relief). Фритьоф Ведель-Ярлсберг Нансен (1861–1930) — норвежский полярный исследователь, ученый-зоолог, основатель физической океанографии, политический и общественный деятель, гуманист, филантроп, лауреат Нобелевской премии мира, с 1921 года был также и верховным комиссаром Лиги наций по вопросам беженцев.

Еще в 1920 году, анализируя положение в России, он предсказывал начало серьезного голода и по собственной инициативе занялся этой проблемой, которая напрямую затронула более 30 млн человек в стране, охваченной Гражданской войной. Это сильно повредило репутации Нансена, которого стали обвинять в «большевизме» и отстаивании интересов советского правительства. Лига отказалась принять участие в помощи голодающим. Нансену пришлось привлекать к помощи частные организации.

Договор с Нансеном о продовольственных посылках был подписан 14 ноября 1921 года, 8 июля 1922 года — договор о посылках профессорам. В соответствии с этими договорами посылочные операции миссии Нансена начались в марте 1922 года и продолжались до 1 июня 1923-го. В посылку входили 4,1 кг муки, 1 кг жиров, 1 кг риса, 1 кг сахара, 410 г чая, 2 банки молока. Распределение продуктовых посылок среди профессоров в Казани началось в июне 1922 года и продолжалось в течение всего лета. Нансеновские посылки в отличие от академических пайков выдавались только профессорам. Для определения наиболее нуждающихся был создан специальный распределительный комитет.

«Для профессорско-преподавательского состава казанских вузов в голодные 1921–1923 годы нансеновские посылки и академические пайки были просто „даром небес“. И хотя в список вошли не все ученые Казани, для многих это было практически единственным источником средств к существованию», — отмечает автор исследования, кандидат исторических наук Анастасия Федотова. И кто знает, как сложилась бы судьба Александра Васильевича Вишневского, если бы не этот норвежский «источник»...

Вишневские, отец и сын

ТРИ ЗНАМЕНИТЫХ АЛЕКСАНДРА

А Вишневский прожил долгую и богатую событиями жизнь. Его имя, как и имена его сына и внука, прочно связано с российской медициной. Из его школы вышли 18 профессоров. Сам он стал заслуженным деятелем науки РСФСР, лауреатом Госпремии СССР. Имя медика присвоено одной из улиц Казани, хирургической клинике Казанского медуниверситета, Институту хирургии РАМН. Его бюсты украшают улицы Казани и Москвы — двух городов, в которых прошла его научная и врачебная деятельность. Сын ученого, Александр Александрович Вишневский-старший, продолжил дело отца — изучение влияния новокаиновых блокад на организм человека. В июне 1939 года в районе боевых действий на реке Халхин-Гол Вишневский-сын в составе бригады Красной армии впервые в практике военно-полевой хирургии подтвердил значимость исследований. В годы советско-финской войны работал хирургом. Впоследствии стал главным армейским хирургом Советской армии. Внук — тоже Александр Александрович Вишневский-младший — был удостоен Государственной премии СССР за создание и внедрение в практику новых лазерных хирургических средств. Все трое похоронены на Новодевичьем кладбище в Москве.

Подготовил Михаил Бирин