Алексей Улюкаев: «Провокаторам надо было отсечь возможность объективного доклада Путину»

В Замоскворецком районном суде Москвы начались прения по делу бывшего министра экономического развития Алексея Улюкаева, обвиняемого в получении взятки в размере 2 млн долларов Фото: Елена Колебакина-Усманова

«У МЕНЯ ПЛОХОГО НЕ БЫВАЕТ. БЫВАЕТ ХОРОШЕЕ И ОЧЕНЬ ХОРОШЕЕ»

Вчера в Замоскворецком районном суде Москвы начались прения по делу бывшего министра экономического развития Алексея Улюкаева, обвиняемого в получении взятки в размере $2 млн от главы «Роснефти» Игоря Сечина. Следствие утверждает, что такова была цена за положительное заключение по сделке о приватизации «Башнефти».

Поскольку дело Улюкаева имеет особый резонанс, а стадия прений — особое значение для процесса, то даже за час до планируемого начала заседания (оно было назначено на 11:00) зал был заполнен журналистами до отказа. Ближе к часу икс в зале появился сам Улюкаев.

— Здравствуйте, уважаемые! — поприветствовал он облепивших его со всех сторон фотокорреспондентов и операторов.

Экс-министр был одет в скромный серый свитер и клетчатую невзрачную рубашку. Невозмутимо и гордо он вошел и сел на свое уже привычное место за столом под вспышками камер.

— Как настроение, Алексей Валентинович? — выкрикнули журналисты.

— Без комментариев! — громко отрезал кто-то.

— Настроение хорошее, — не удержался Улюкаев.

— Почему? С чем связано?

— У меня плохого не бывает. Бывает хорошее и очень хорошее, — заявил он и с тех пор с прессой предпочитал больше не общаться.

Прошли еще 40 минут, а судья Лариса Семенова так до сих пор и не явилась. В ожидании суда бывший министр выглядел сосредоточенным, барабанил пальцами по книге, периодически общался с адвокатами, особенно оживленной была его беседа с Тимофеем Гридневым, когда Улюкаев позволил себе даже посмеяться над чем-то. Потом он перебирал бумаги (очевидно, со своим выступлением), листал книгу (или том с делом?) и, наконец, замер в неподвижной позе, подпирая подбородок руками, сложенными в замок. Оба прокурора Борис Непорожный и Павел Филипчук также явились вовремя и послушно ждали появления судьи. Ближе к полудню явилась, наконец, судья.

«УЛЮКАЕВ НИКАК НЕ СТРЕМИЛСЯ ПРИДАТЬ ИХ РАЗГОВОРУ С СЕЧИНЫМ БОЛЕЕ ОТКРЫТЫЙ ХАРАКТЕР»

По традиции прения открывала сторона государственного обвинения. Эту ответственность взвалил на себя Непорожный. Поблескивая звездочками на погонах, он вышел к трибуне. Естественным образом Непорожный свою часовую речь начал с пересказа фабулы обвинения. Коротко ее напомним и нашим читателям. Так, 15 октября 2016 года тогда еще министр экономического развития Улюкаев потребовал у Сечина вознаграждение за положительное заключение по сделке приватизации «Башнефти». А уже 14 ноября в офисе «Роснефти» получил взятку в размере 2 млн долларов. По мнению Непорожного, доказательством вины Улюкаева служат показания экс-генерала ФСБ, который на тот момент возглавлял службу безопасности нефтяной компании Олега Феоктистова. Допрос его как свидетеля проходил в закрытом режиме, суть их при этом стала известна как раз в день прений — их опубликовала «Русская служба Би-би-си». Сам Сечин после четырех попыток суда вызвать его на заседание никаких показаний так и не дал, их письменный вариант также зачитывать в суде не стали. Поэтому ни одна из сторон в ходе вчерашних прений не могла на них ссылаться. Поэтому-то прокурор пересказывал не показания главного свидетеля Сечина, а только лишь Феоктистова, который был свидетелем лишь некоторых событий, другую их часть знал лишь со слов главы «Роснефти». А тот 21 октября рассказал ему, что был на саммите БРИКС в Гоа, во время которого Улюкаев якобы как раз и просил его «отблагодарить» соответствующим образом. По словам прокурора, Улюкаев показал два пальца на лацкане пиджака, которые, как утверждал Феоктистов, обозначали сумму взятки — 2 млн долларов. Из речи Непорожного выходило, что именно Улюкаев настаивал на встрече в офисе «Роснефти», сам звонил, сам туда приехал и сам взял сумку с деньгами и положил в багажник.

О том, что Улюкаев виновен, по мнению прокурора, говорило и то, что он высказывал в СМИ противоположные позиции по поводу покупки «Роснефтью» «Башнефти». «Тем самым Улюкаев фактически изменил свою позицию на прямо противоположную о нецелесообразности участия „Роснефти“», — настаивал Непорожный.

Вновь сторона обвинения зачитывала стенограммы бесед Улюкаева и Сечина, утверждая, что обе стороны понимали, о чем идет речь. «В высказываниях Сечина содержатся элементы недосказанности, иносказательное обозначение ситуации... В то же время Улюкаев демонстрирует реакции внимания, понимания и согласия с подобными высказываниями Сечина в таком виде, готовность продолжить обсуждение темы. При этом Улюкаев никак не стремился придать их разговору с Сечиным более открытый, развернутый и конкретизированный характер, ограничиваясь небольшими по объему свернутыми высказываниями, полностью поддерживая скрытый завуалированный характер», — процитировал Непорожный вывод экспертов. «Признаков провокативного поведения» в словах Сечина эксперты тоже не нашли.

Проанализировав годы знакомства Сечина и Улюкаева, прокурор пришел к выводу, что у главы «Роснефти» «не было оснований для провокаций и оговора» Фото: kremlin.ru

«С ТАКИМ ЖЕ УСПЕХОМ УЛЮКАЕВ МОГ СКАЗАТЬ, ЧТО В СУМКЕ КАРТОШКА»

Особую часть в своей речи гособвинитель посвятил анализу показаний самого экс-министра. «Так, Улюкаев, понимания, что 14 ноября 2016 года пойман с поличным с 2 миллионами долларов США, попытался представить себя жертвой провокации со стороны руководителя компании „Роснефть“ Сечина», — утверждал Непорожный. Этого, по его мнению, быть не могло, потому что между ними не было ни вражды, ни конкуренции, ни неприязненных отношений. «Сечин неоднократно дарил Улюкаеву сувениры, направлял открытки, поздравляя с праздниками. Подсудимый не смог объяснить, для чего Сечину потребовалось совершать против него провокации и давать ложные показания», — указал прокурор. Так, на ходу проанализировав годы знакомства Сечина и Улюкаева, он пришел к выводу, что у главы «Роснефти» «не было оснований для провокаций и оговора».

При этом Непорожный особо подчеркивал, что инициатором встречи в Москве был именно подсудимый, при этом тема приватизации «Башнефти» так и не поднималась. «На встрече говорится, о чем угодно, это и история создания и развития „Роснефти“, налоговая нагрузка, объемы добычи, но никакой конкретики по приватизации более 19 процентов компании. Таким образом, за исключением иностранных инвесторов, отказавшихся покупать акции компании, ровным счетом ничего не обсуждалось», — заметил прокурор. Более того, он подчеркнул, что и сам Улюкаев «не предпринимал попыток поднять в разговоре тему приватизации». «Непонятно, что помешало Улюкаеву обсудить именно те вопросы, ради которых он приехал. Более того, никто из собеседников по итогам встречи даже не высказывает сожаления, что так и не удалось решить вопросы. У стороны обвинения ответ простой, лежит на поверхности: задачи, для выполнения которой Улюкаев приехал, уже выполнена — деньги находятся в багажнике служебного автомобиля», — сделал вывод Непорожный.

Не поверил прокурор словам Улюкаева о том, что в сумке должно быть вино. «С таким же успехом Улюкаев мог сказать, что в сумке картошка. С учетом веса выглядело бы правдоподобнее», — усмехнулся гособвинитель. Насторожила его и та деталь, что Улюкаев за время беседы так и не поблагодарил Сечина за это якобы вино. «Эта ситуация ясно демонстрирует, что министр Улюкаев считал 2 млн долларов причитающимся», — уверенно объявил Непорожный.

Так что в целом из речи прокурора выходило, что Улюкаев использовал свою власть и должностное положение «в целях личного обогащения», чем «подрывал авторитет государства, уважение к лицам, занимающим госдолжности и не способствовал укреплению доверия к исполнительной власти». Какой же мотив двигал бывшим министром? Непорожный считает, что это корысть. «Нуждался ли бывший министр в денежных средствах? Что его толкнуло? После исследования материалов дела можно твердо утверждать, что он не только не испытывал материальных трудностей, но и, другого слова не найти, просто катался как сыр в масле», — с укором говорил прокурор.

В итоге он потребовал для Улюкаева 10 лет лишения свободы с отбыванием наказания в колонии строгого режима, штраф в размере 500 млн рублей, кроме того, запретить занимать должности на госслужбе сроком на 10 лет, а заодно лишить всех наград, орденов и классного чина госсоветника. Сам бывший министр воспринял слова прокурора спокойно, во всяком случае, даже видом не показал своего удивления или обеспокоенности.

Адвокат Тимофей Гриднев ярко и жарко в течение почти двух часов убеждал суд в невиновности Улюкаева Фото: ©Илья Питлаев, РИА «Новости»

«ЕСЛИ БЫ СЕЧИН НЕ ПОЗВОНИЛ, ТО УЛЮКАЕВ НИКОГДА БЫ НЕ ПОЕХАЛ»

Дальше заседание продолжилось выступлением адвокатов Улюкаева, которым, по словам Дареджан Квеидзе, удалось «развалить обвинительную конструкцию» прокурора. Первым к трибуне вышел Тимофей Гриднев. Он так ярко и жарко в течение почти двух часов убеждал суд, что весь раскраснелся. Тем более в зале заседаний было душно, так что и Улюкаев периодически протирал платком глаза, лицо, обмахивался бумагами.

Все защитники бывшего министра просили его оправдать, называя версию обвинения надуманной и неубедительной. Например, Гриднев указывал суду на то, что Феоктистов, на основе показаний которого строится обвинение, является заинтересованным лицом, поскольку написал заявление в ФСБ, при этом сам просил деньги у некоего «частного инвестора» для проведения эксперимента, потом сам отвез эти деньги в ФСБ для обработки и, наконец, участвовал, иначе ему самому грозит уголовное наказание за ложный донос», — утверждал адвокат, добавляя, что косвенные и порой неточные показания Феоктистова нельзя положить в основу приговора.

Более того, удивлялся Гриднев тому, что были найдены и допрошены и журналист Life, и сотрудник службы безопасности «Роснефти», но при этом обвинение как-то обошло стороной главу ВТБ Андрея Костина, с которым тогда на Гоа Сечин играл в бильярд и который как раз-таки мог слышать разговор главы «Роснефти» с Улюкаевым. «Возможно, он ничего не слышал, но непонятно, почему его никто не допрашивал», — пожал плечами адвокат. По его версии, именно этот свидетель «неудобен» для следствия. «Это говорит о том, что никакого вымогательства в Гоа просто не было», — подчеркнул Гриднев, напомнив, что даже прокурор отказался от этого обвинения, поскольку доказательств вымогательства так и не нашел. «Если обвинение считает, что вопрос о вымогательстве подлежит исключению из обвинения с учетом того, что это не нашло подтверждения в материалах дела, то на каких основаниях оно считает, что требования о взятке доказано? — спрашивал адвокат. — Это подтверждает, что у следствия нет доказательств ни вымогательства, ни требования».

Прошелся Гриднев и по лингвистическим и психологическим экспертам, которые, как говорил Непорожный, отметили, что и Сечин, и Улюкаев понимали смысл их завуалированной беседы. По словам адвоката, Улюкаев точно не понимал, о чем идет речь. «Не, вот я тоже в Лиме буду, там еще можно продолжить», — процитировал Гриднев слова Улюкаева из стенограммы беседы. «Так что можно продолжить? Получать взятку? Половину в „Роснефти“, половину в Лиме? Он не понимает, о чем Сечин говорит, потому что Улюкаев говорил о рабочих вопросах, которые можно обсудить в Лиме», — указал адвокат на абсурдные моменты. В целом Гриднев уверен, что «если бы Сечин не позвонил, то Улюкаев никогда бы не поехал». Так что все адвокаты настаивали на оправдании бывшего министра.

Обвинение как-то обошло стороной главу ВТБ Андрея Костина, с которым тогда на Гоа Сечин играл в бильярд и который как раз-таки мог слышать разговор главы «Роснефти» с Улюкаевым Фото: kremlin.ru

«НЕ СРАЗУ ОСОЗНАЕШЬ СМЫСЛ ТАКОГО РОДА СТРАННОСТЕЙ»

Наконец, спустя четыре часа непрерывного заседания очередь дошла до обвиняемого. Улюкаев решил не разбирать юридические аспекты обвинения, что за него уже сделали защитники, а остановиться на некоторых «поведенческих» деталях событий прошлой осени. «Там есть цепь событий, каждое из которых в отдельности выглядит странно. А сложенные вместе они являют искусственную конструкцию, которая привела к провокации», — утверждал экс-министр. Прежде всего, странность заключалась в самом звонке Сечина и его настойчивом приглашении в офис «Роснефти». «Он явился инициатором этой встречи, ему оказалось мало разговора по телефону, он не захотел продолжить разговор в ином месте и после, — вспоминал Улюкаев. — Понятно, что не сразу осознаешь смысл такого рода странностей. Это условия, которые удобны для проведения оперативного эксперимента, чтобы это было более светлое время суток».

Так почему же все-таки федеральный министр поехал в офис «Роснефти»? Этим вопросом задавались все эксперты, когда дело только раскручивалось. Вчера Улюкаев пояснил, что поскольку «Роснефть» — это крупнейшая компания в стране, то и ее глава, безусловно, считается серьезным партнером. Поэтому бывший министр и решил поддаться на уговоры Сечина.

«Хронометраж показывает, что от момента, как я вышел из автомобиля, до того, как мы пошли в подъезд, прошло 19 секунд. За эти 19 секунд было три странности», — анализировал Улюкаев. Первая странность, по его словам, заключалась в том, что сам Сечин вышел встречать его у порога компании, чего обычно топ-менеджеры никогда не делают. Во-вторых, глава компании «оказался одет абсолютно не по-деловому» «Какой-то вязаный свитер, куртка, как будто на зимнюю рыбалку собрался», — описывал подсудимый. Третьей странностью была сама сумка, которая уже на фоне двух этих моментов не представлялась такой уж странной. «В самом деле у меня не было стопроцентной уверенности, что там вино, но с высокой степенью вероятности было так. Все мои знакомые знают, что мне дарят книги и вино — то, что я знаю, что понимаю, что люблю», — объяснил Улюкаев свои предыдущие показания.

«Вес, который, с точки зрения гособвинителя, является основанием считать, что там могут быть только деньги, далеко не является такой уж бесспорной характеристикой. В такую сумку легко помещаются 10–12 бутылок вина в подарочной упаковке, которая весит не меньше 20 килограммов», — со знанием дела указал прокурору Улюкаев.

Наконец, то самое слово «объем», к которому так упорно цеплялся Непорожный и которое звучало в словах Сечина, по утверждению экс-министра, им понималось иначе, чем того хочет обвинение. «Конечно же, я однозначно воспринял слово „объем“ как объем тех денежных средств, которые компания должна подыскать для того, чтобы справиться с поставленной задачей. Скажите, ну кому придет в голову, что руководитель крупнейшей компании в стране потратит две недели командировки на то, чтобы собрать объем в 2 миллиона долларов? А вот собрать 10 миллиардов евро, 700 с лишним миллиардов рублей — да, это та сумма, на которую руководитель компании потратит командировку, о чем Сечин в дальнейшем сказал. Повторение сюжета про „объем“, который говорится у подъезда, и „объем“, который говорится в помещении, „задание“, которое говорится у подъезда, получило потом подтверждение в офисе, когда было сказано, что „мы работаем над тем, чтобы задание выполнить полностью“. Однозначно, что речь идет о том задании, которое мы получили все по приватизации объекта госсобственности», — разъяснял Улюкаев словесные фантасмагории Сечина.

В итоге экс-министр приходил к выводу, что все это «складывается в целостную картину создания искусственной конструкции провокации взятки». «Но если провокация осуществляется, то значит должен быть мотив, совершенно правильно сказал гособвинитель», — отметил он. Мотивом, по мнению Улюкаева, было желание провокаторов снизить цену за акции «Башнефти». Так, сначала в распоряжении правительства РФ, подписанного до ареста Улюкаева, значилась сумма в 710 млрд рублей. «Сама компания „Роснефть“ апеллировала к тому самому пресловутому синергетическому эффекту. Это красной нитью проходило в обосновании компании, почему именно она должна участвовать в конкурсе», — указал бывший министр. В итоге за акции была заплачена совсем другая сумма – на 18,5 млрд рублей меньше. «Это огромная сумма для бюджета, который в 2016 году сводился с огромным дефицитом. Могу сказать, что это в полтора раза больше, чем поддержка на развитие малого и среднего предпринимательства и примерно четверть всех расходов на культуру в РФ. Обещанный синергетический эффект как важнейший аргумент „Роснефти“ на право приобретения ей контрольного пакета „Башнефти“ так и не был получен», — печалился Улюкаев. По его мнению, вся эта провокация была затеяна еще в 20-х числах октября для того, чтобы устранить его как возможного критика сделки. В подтверждение своих слов он напомнил, что письмо с обоснованием снижения цены от 3 ноября было направлено сразу первому вице-премьеру Игорю Шувалову в обход минэкономразвития. «Видимо, устроители провокации не сомневались, что к тому времени министр экономического развития в должности уже не будет», — считает Улюкаев.

При этом он уверен, что провокаторы торопились, поэтому выбрали последний возможный для этого день — 14 ноября — день перед отъездом Улюкаева в Лиму, где президент РФ мог вполне поинтересоваться, как же идет сделка по приватизации. «Провокаторам надо было очень торопиться, у них была последняя возможность, чтобы отсечь возможность объективного доклада президенту по этой сделке», — отметил экс-министр.

Почему же Сечин так и не явился в суд? «Вероятно, осознал последствия дачи ложных показаний в суде, — полагал Улюкаев и просил своего оправдания. — При этом прошу суд направить материалы в СК на проведение проверки фактов заведомо ложного доноса Сечиным и Феоктистовым, а также провокации взятки в отношении меня, совершенной сотрудниками ФСБ РФ».

На этом прении сторон прервали. Заседание продолжится 7 декабря, когда в защиту министра выступит адвокат Виктория Бурковская, которая не явилась на это заседание из-за болезни.