Дмитрий Медведев: «Интеллекта никогда не бывает слишком много, так как он генерирует и новые сферы деятельности, и новые возможности развития»Фото: premier.gov.ru

ГЛОБАЛИЗАЦИЯ – ЭТО ВОЗМОЖНОСТЬ, ИЛИ КАК ФИНЛЯНДИЯ РУКАМИ ЛЕНИНА «ЗАВОЕВАЛА» НЕЗАВИСИМОСТЬ»

На пленарную дискуссию Гайдаровского форума обычно пунктуальный Дмитрий Медведев опоздал почти на час, взяв в этом пример со своего «старшего брата» Владимира Путина, неизменно заставляющего себя ждать и потом под бурные и продолжительные аплодисменты возникающего на сцене. Премьер РФ, отдадим ему должное, появился как-то тихо и присел в кресло сбоку, поощряемый лишь приветственными словами модератора ректора РАНХиГС Владимира Мау.  Дискуссия на тему «Россия и мир: цели и ценности» была в самом разгаре: о судьбах Руси-матушки спорили экс-председатель Банка Израиля Якоб Френкель, министр внешней торговли и развития Финляндии Кай Мюккянен, главный исполнительный директор Всемирного банка Кристалина Георгиева и другие приятные люди. Финский министр, к примеру, упомянул о том, что недавно исполнилось 100 лет, как его северная родина «завоевала» свою независимость, и вот теперь он, современный европеец в хорошем костюме и располагающей белозубой улыбкой, представляет в Москве страну, которой век назад еще не было на карте. «А теперь она одна из самых развитых стран Европейского союза», — похвастался Мюккянен. Ни в президиуме, ни в зале так и не нашлось «экспертов», которые задали бы Мюккянену уточняющий вопрос: как именно Финляндия «завоевала» свою независимость? Может быть, она вела боевые действия против Российской империи? Или же просто дала приют неприкаянному эмигранту Владимиру Ульянову, который из всех «горячих финских парней» оказался самым горячим, и, став во главе большевистского Совнаркома, просто освободил в знак благодарности страну озер от имперского гнета?

Так или иначе, но Медведев возвышенную речь «суомалайнена» Мюккянена не застал, зато присутствовал при рассуждениях Френкеля. Нынешний председатель правления JP Morgan Chase International, как ему и положено, пропел хвалебную песнь глобализации, назвав ее возможностью, а не угрозой. «Нам нужно сделать так, чтобы мировая экономика оставалась мировой по-настоящему, — продекларировал бывший израильский банкир, оглядев благостно кивающие ряды своих единомышленников. — Нет более серьезного вызова экономическому восстановлению, чем фрагментирование, раздрабливание. Глобализация должна рассматриваться в качестве основной возможности и реалии сегодняшнего дня, а не как угроза. А мы слышим призывы к протекционизму, к тому, чтобы возводить стены, вмешиваться в процессы торговли, фрагментировать и дробить единое экономическое пространство. Это очень серьезная опасность для нас. Восстановление экономического роста не будет международным, если не будет открытых рынков».

Примерно на этой оптимистической ноте в дискуссию вступил Медведев, загадочно заявивший, что его «выступление тоже будет надэкономическим или постэкономическим», как у его предшественников. И в самом деле премьер не сыпал цифрами, не поражал в самое сердце статистикой и даже не обещал снизить инфляцию — наоборот, он заговорил о «меняющемся мире» на языке, близком к верлибру. В принципе, Медведев вполне мог бы процитировать Николая Заболоцкого («Как мир меняется! И как я сам меняюсь! Лишь именем одним я называюсь...»), но ограничился констатацией: «Сегодня меняется практически все, что было привычным на протяжении десятилетий, если не столетий. Иногда эти изменения сравнивают с изобретением книгопечатания — по глубине влияния на общество. Это во многом справедливое сравнение».

Время ныне ускорилось — это азбучная истина. Если между человеком эпохи неолита и человеком эпохи радио разверзлась бездна тысячелетий, то теперь примерно такая же бездна намечается между счастливым владельцем айфона последнего поколения и скромными абонентами кнопочных телефонов, хотя номинально они живут по одному календарю. «Раньше между созданием технологий и формированием новых социальных институтов проходило достаточно много времени — несколько веков, — вздохнул по этому поводу глава кабмина. — А сейчас счет идет на десятилетия, если не на годы, а иногда даже на месяцы. И вопрос в том, насколько мы готовы к таким быстрым и кардинальным изменениям. Скорее всего, готовы не вполне».

Дмитрий Анатольевич предположил, что со временем криптовалюты совсем исчезнут Дмитрий Анатольевич предположил, что со временем криптовалюты совсем исчезнут Фото: premier.gov.ru

«ВРАЧИ И ПРЕПОДАВАТЕЛИ ОПРЕДЕЛЯЮТ БУДУЩЕЕ ЛЮБОЙ СТРАНЫ»

Казалось бы, новые технологии грозят похоронить человека под своей цифровой паутиной, однако Медведев считает иначе. Подобно мыслителям Ренессанса, российский премьер тоже считает, что человек — «мера всех вещей», особенно если речь идет о вещах, выпущенных с фирменным логотипом Apple. Новые технологии «выдвигают человека в центр практически любого экономического процесса», — оптимистически надеется он. Это происходит за счет новых возможностей в экономике и все более индивидуализированного потребления. «Здесь хорошей иллюстрацией является развитие технологий 3D-печати, когда человек, по сути, сам конструирует необходимые ему товары, то есть становится не только потребителем, но и в определенном смысле производителем, — рассудил Медведев. — Экономисты даже придумали, как известно, новый термин — prosumer».

И здесь, говоря о покорении новых технологических вершин, глава кабмина неожиданно сделал реверанс в сторону врачей и учителей, то есть тех, кого принято считать «ядерной электоральной базой» Путина. По мысли Медведева, «образование будущего будет системой, которая опирается на персонализированную образовательную траекторию — с открытыми образовательными ресурсами и новыми подходами к результатам обучения». Такие же головокружительные перспективы у здравоохранения. «Потому как врачи и преподаватели — это ключевые группы, которые определяют будущее любой страны», — нравоучительно подчеркнул премьер-министр.

Далее последовали правильные слова о ценности человеческого и интеллектуального капитала, о том, как эти факторы приобретают все большее значение в глобальной конкуренции. «В этих условиях именно человек становится главной ценностью и главным ориентиром при принятии управленческих решений, — констатировал Медведев. — В России это происходит при разработке любых программ развития. Как известно, конец прошлого века был эпохой хай-тек, то есть периодом развития высоких технологий в промышленности, в сельском хозяйстве. А сейчас эта эпоха сопрягается с эпохой high-hume, то есть высоких гуманитарных технологий, которые направлены на максимальное развитие и эффективное использование индивидуальных и коллективных возможностей людей».

Из этого, как считает второй человек в стране, следует, что нам нужно заботиться об оценке социальных и нравственных последствий. «Если хотите, это такая гуманитарная экспертиза, — предположил Дмитрий Анатольевич. — Интеллект — особый ресурс. И то, что он становится одним из ведущих в современной экономике, существенно меняет рыночный ландшафт. Интеллекта никогда не бывает слишком много, так как он генерирует и новые сферы деятельности, и новые возможности развития. Избыток интеллектуальных ресурсов вообще не приводит к какому-либо падению цен на них, в отличие от других, материальных ресурсов».


«ВКАЛЫВАЮТ РОБОТЫ», ИЛИ ПОЧЕМУ БИТКОИН УПАЛ ДО S12 ТЫСЯЧ

Ничего неожиданного в «гайдаровской» речи премьер-министра РФ вроде бы не намечалось. Как говорится, кто о чем, а Медведев — об айфонах и новых технологиях. К этому все давно привыкли. Однако именно на пленарной дискуссии глава кабмина несколькими неосторожными словами умудрился «обвалить» курс биткоина. По крайней мере, не прошло и пары часов после прямой трансляции медведевского выступления, как цифровая валюта опустила до $12 тысяч. А все потому, что Дмитрий Анатольевич предположил, что со временем криптовалюты совсем исчезнут.

«Мы видим, что существуют разные подходы к криптовалютам — от запретительных до абсолютно либеральных, — рассказал он своим слушателям. — И всех сегодня волнует вопрос: где предел этой криптовалютной гонке? Может быть, это вообще тупиковая ветвь киберреволюции? Ведь нельзя полностью исключить, что не повторится сценарий начала 1990-х годов, когда появилось множество компаний на базе развивающегося интернета, а в начале 2000-х эти компании в значительной степени исчезли. Но сама технология — я имею в виду интернет как раз — не только сохранилась, но и играет в нашей жизни сейчас ключевую роль. Точно так же через несколько лет могут исчезнуть и криптовалюты, а технология, на базе которой эти криптовалюты развиваются (я имею в виду блокчейн), станет частью повседневной реальности. Такой сценарий тоже не исключен».

Нельзя исключить также и «пугачевский бунт» роботов против человечества, который Медведев мягко поименовал «возможным бунтом искусственного интеллекта». «Взять хотя бы существующую уже сегодня беспрецедентную прозрачность частной жизни, которую несет с собой цифровая трансформация, — вздохнул он. — Чисто технологически полной приватности уже не существует. Для экономики это даже и неплохо — можно, например, добиться практически идеального таргетирования рекламы, предсказывать и формировать спрос на новые продукты и услуги, делать дешевой и удобной электронную торговлю. Но вопрос в том, насколько будет защищена вся эта информация от возможных злоупотреблений. Чьи интересы тут важнее — общества, государства, компаний или конкретного человека? Иногда кажется, что само понятие частного пространства, понятие privacy совсем скоро уйдет из нашей жизни. А в значительной мере на нем основывается система традиционных ценностей нашего общества. Не приведет ли это к переоценке?»

При этом того обстоятельства, что роботы могут вытеснить людей с классического рынка труда, Медведев не боится и ссылается в качестве подтверждения своего бесстрашия на демографическую яму 1990-х годов. «Россия из-за последствий уменьшения рождаемости в 1990-е годы в ближайшем будущем действительно будет испытывать такие проблемы. Роботизация и автоматизация в данном случае могут сыграть положительную роль для рынка труда — не только не подстегнуть безработицу, но и, напротив, создать условия для повышения производительности труда и обоснованного роста заработных плат, — полагает он. — Если смотреть шире, то технологический прогресс ведет к сокращению рабочего времени. На это, кстати, еще Карл Маркс обращал внимание, говоря о том, что уровень развития общества и государства во многом определяется не объемом рабочего времени, а объемом свободного времени. При этом требования к квалификации возрастут, а сам труд должен быть, конечно, более творческим, более интересным».

Развитие новых технологий может привести и к росту социального неравенства. «Скорость технологических изменений в мегаполисах, в крупных городах может усиливать их отрыв от малых городов, сельской местности. И наша задача — обеспечить все условия для нормальной жизни и развития людей вне зависимости от места проживания», — пообещал Медведев, оставшийся, по всей видимости, верным своей идее протянуть кабель в каждую российскую деревню.

Впрочем, магическое мерцание вездесущего интернета несет с собой не только прогресс, но и «риски киберпреступлений, уязвимости перед враждебными действиями». «В отличие от боевой авиации, от подводного флота, даже от ракетно-ядерного оружия, кибероружие не требует масштабной промышленной базы, — считает глава кабмина. — А значит, риск его использования террористическими организациями многократно возрастает».

Тем не менее обратного пути в патриархальную эпоху радио уже нет. Россия и дальше будет работать над программой «Цифровая экономика», «создавать условия для трансформации отдельных отраслей», а заодно заботиться о кибербезопасности. «Правила, которые будут действовать в новом мире, сейчас только создаются. И мы в России понимаем, что не должны просто реагировать на обстоятельства. Мы должны создавать их сами. Не ждать, когда поменяется мир, а менять его сами», — пафосно заключил Медведев.

Напомним, что IX Гайдаровский форум продолжится в Москве до 18 января. В первый же день в нем принял участие и президент РТ Рустам Минниханов, призвавший в ближайшие пять лет не менять ничего в регулировании и распределении полномочий между центром и регионами.