В этом году в Елабуге откроют новый частный музей, посвященный советскому прошлому, с размахом отметят юбилей Надежды Дуровой и представят обновленную экспозицию дома Ивана Шишкина. В ходе интернет-конференции «БИЗНЕС Online» директор Елабужского музея-заповедника Гульзада Руденко также рассказала, как стала доверенным лицом Путина, за что критиковала руководителя городского музея Челнов и как отвоевывала исторические здания у нерадивых владельцев.
Гульзада Руденко: «В 2017 году мы заработали 32 млн рублей, в 2016 — 30 млн, в 2015 — еще на два миллиона меньше. Процентов на 5–7 мы увеличиваем, причем не за счет повышения цен, а за счет роста потока туристов»
«95 ПРОЦЕНТОВ ВСЕХ, КТО ПРИЕЗЖАЕТ В ГОРОД, — ЭКСКУРСАНТЫ, ПРИБЫВШИЕ НА ОДИН ДЕНЬ»
— Гульзада Ракиповна, расскажите, с какими цифрами музей-заповедник закрыл прошлый год.
— Охранная территория музея-заповедника составляет 491,5 гектара, здесь расположено 184 объекта культурного наследия — 6 из них федерального значения, 106 — республиканского и 72 — местного. По итогам 2017 года в Елабуге побывали 318 тысяч туристов при населении самого города в 73 тысячи человек. Через наши 16 музейно-выставочных объектов прошли 468 тысяч посетителей. Скоро мы планируем на Елабужском городище — одном из наших музейно-выставочных объектов — поставить счетчик: такой же, как при входе в Казанский кремль. Я думаю, что там тоже будут серьезные цифры.
— Какие посетители попадают в вашу статистику?
— Только те, кто проходит через наши музеи напрямую или через наш туристско-информационный центр, который, в принципе, и направляет поток туристов по заявкам на разные музейные объекты и по разным маршрутам.
— То есть если человек приехал с семьей на городище, сам походил, — он в статистику не попадает?
— Он попадает в условную статистику: методом выборочного мониторинга мы убедились, что в среднем на Елабужском городище, в зависимости от сезона и дня недели, бывают в день 150–180 человек. Для своих подсчетов мы и взяли нижнюю планку этого диапазона. Но, безусловно, желающих посмотреть на единственное сохранившееся белокаменное наземное сооружение домонгольского периода, символ Елабуги, — в разы больше.
«В среднем на Елабужском городище, в зависимости от сезона и дня недели, бывают в день 150–180 человек»
— Сколько таких людей, по вашей оценке, может быть?
— Многие мои коллеги и знакомые, которые живут в Набережных Челнах и Казани, по выходным и в праздники приезжают в Елабугу со своей семьей, детьми, рекомендуют такие поездки друзьям. Практически все так называемые неорганизованные туристы обязательным пунктом своего посещения делают этот объект культурного наследия. И это без учета самих елабужан, свадебных процессий и так далее. Я думаю, что число посетителей там вполне может зашкаливать за 150 тысяч человек в год. И учитывая его популярность, а значит и высокую нагрузку, мы стараемся постоянно содержать объект в нормативном состоянии: ухаживаем за ландшафтом, чистим тропинки, ремонтируем частокол и сторожевую башню... А когда мы готовились к тысячелетию нашего города, вместе с заводом «ЕлАЗ» мы очень много там сделали. Особенно если сравнить с тем, в каком состоянии этот памятник достался городу, когда в него пришел Ильшат Рафкатович Гафуров и пригласил меня. Вообще хочу сказать, что, наверное, неспроста так сложились звезды: в одно время в замечательном тандеме мне удалось поработать с Ильшатом Рафкатовичем, тогда мэром Елабуги, и Зилей Рахимьяновной Валеевой, которая в 2000-х являлась вице-премьером — министром культуры РТ. К тысячелетию, которое Елабуга масштабно отметила в 2007 году, помимо открытия «с нуля» ряда музеев мы реконструировали все три оборонительных вала, привели в нормативное состояние саму каменную башню. Кстати, башня — это отдельный объект культурного наследия республиканского значения, а вся территория городища в 4,1 га считается памятником федерального значения и является историко-археологическим комплексом.
Когда я стала генеральным директором, совсем скоро столкнулась с проблемой, которая как раз была связана с башней Елабужского городища. Эта проблема существовала, да и существует многие годы — нужно было укрепить от эрозии и сползания склон, на котором стоит этот объект культурного наследия. К тому времени склон подобрался уже на критическое расстояние 10–15 сантиметров от башни. Благодаря главе города удалось привлечь федеральные средства на осуществление масштабного инженерного проекта по укреплению склона, но сам разработанный проект вызвал и у меня, и после моих вопросов — у руководства Елабуги, и особенно у специалистов, большие вопросы. Проект был отвергнут, но средства уже были потрачены, и рассчитывать приходилось лишь на ту часть гранта, которые не успели отдать автору. Но и на оставшиеся от федерального финансирования средства мы сделали то, что должны были сделать, — практически на 20 см увеличили расстояние между башней и склоном, нарастили его совершенно по другим технологиям. Слава богу, уже 10 лет никаких проблем у нас с территорией возле башни нет. На территории городища, возле валов работают археологи, в очередной раз по федеральной целевой программе «Культура России» нам удалось привлечь на это средства в 2015 году. Кстати, за время проведения раскопок, с 1990-х годов, мы такие здесь предметы обнаружили, что в принципе 1000-летие нашего города....
«Скоро мы планируем на Елабужском городище — одном из наших музейно-выставочных объектов — поставить счетчик: такой же, как при входе в Казанский кремль»
— ...можно пересмотреть?
— В этом нет необходимости, однако мы всегда снабжаем экспертов убедительной доказательной базой, если собираемся что-то утверждать, особенно если речь идет об археологических артефактах — с ними уж точно не шутят. Тем более что Елабужское городище с его башней — это по-настоящему брендовый объект туристической Елабуги. И понимание этого всегда было и есть у руководства города. И Ильшат Рафкатович Гафуров, и Геннадий Егорович Емельянов с большим вниманием относятся к этому месту, окутанному десятками легенд и преданий. И если одному удалось сделать это место удобным для туристов, то второй увеличил его привлекательность, установив новую малую архитектурную форму — легендарного «Дракона-оракула». А музей-заповедник 365 дней в году ухаживает за своим объектом.
Что касается общих перспектив — я могу со стопроцентной уверенностью сказать, что последние 15 лет идет постоянная динамика роста приема туристов в Елабуге. При этом 95 процентов от всех, кто приезжает в город, составляют экскурсанты, прибывшие на один день: утром они приезжают, вечером уезжают. И уже не первый год мы решаем задачу, чтобы они в Елабуге оставались на несколько дней. В идеале хотелось бы, чтобы люди приезжали в пятницу, а уезжали не раньше воскресенья. Вообще, когда я соглашалась идти на работу в Елабугу из Набережных Челнов, я ставила перед собой важную задачу — превратить Елабугу для жителей соседнего мегаполиса в зону культурного, эстетического отдыха, создать место приобщения к богатейшему наследию наших предков. В Челнах почти нет сохранившегося историко-культурного наследия, и, к большому сожалению, не ведется системная работа по сохранению того небольшого количества объектов культурного наследия. Там, где есть история, нужно к ней очень бережно относиться. Иногда она лежит прямо под ногами. Те же Набережные Челны при менее чем вековой новейшей истории, связанной с приданием селу статуса городского поселения, на самом деле имеют память в четыре столетия.
Когда я 15 лет назад давала согласие стать руководителем музея-заповедника, мне просто хотелось интересной работы. Незадолго до этого я ушла с должности начальника управления культуры Набережных Челнов и некоторое время занималась туристическим бизнесом.
— Для вас это была абсолютно новая сфера?
— Да, и при этом очень предсказуемая, узкая и немасштабная. Поэтому я, в принципе, с удовольствием согласилась, еще не понимая до конца, что это такое. Но если мне интересно, если появляется внутренний кураж, а работать зовут в сплоченную команду — понимаешь, что у тебя все получится. Кстати, когда я работала начальником управления культуры в Челнах, я активно критиковала за нерасторопность, отсутствие творчества руководителя музея истории города Набережные Челны. И это был своеобразный вызов — наверное, вселенная мне подсказала, что мне надо самой попробовать этим заняться. (Смеется.) И показать, что возможно и даже нужно работать по-другому. Главное, что за прошедшие 15 лет и в команде Ильшата Рафкатовича, и в команде Геннадия Егоровича мне никто не «стучал по рукам» — ни в местной администрации, ни в министерстве культуры Республики Татарстан. Мои идеи поддерживались, ну или иногда — музею-заповеднику просто не мешали.
«ЛЮБОЕ ДЕЛО, КОТОРЫМ ЗАНИМАЮТСЯ В СТАРОЙ ЧАСТИ ЕЛАБУГИ, ПРОХОДИТ СОГЛАСОВАНИЕ С МУЗЕЕМ-ЗАПОВЕДНИКОМ»
— Когда вы только пришли в Елабугу, многие исторические здания в центре города были в плачевном состоянии.
— Да, это было печальное зрелище. А сегодня приезжающие к нам туристы говорят, что ходят будто в окружении театральных декораций. Ведь культурную историческую среду в Елабуге помимо внесенных в Государственный реестр объектов культурного наследия составляют около 700 видовых объектов — это доставшаяся нам в уникальной комплексной сохранности застройка уездного купеческого города второй половины XIX века. А к тысячелетию при поддержке руководства Республики Татарстан были подновлены все фасады, положена новая брусчатка, обновлены тротуары — хотя бы в исторической части. Конечно, все невозможно сделать одним днем, после тысячелетия нужно было поддерживать все в порядке, и сегодня эта работа идет системно — например, впервые в 2017 году по инициативе мэра Елабуги Геннадия Егоровича Емельянова в исторической части появились тротуары там, где их не было никогда за всю историю города. И такое внимание необходимо на всей охранной территории, ведь эти 491,5 гектара в нашем случае — это жилые кварталы, достаточно большая часть города. Около 120 учреждений расположено на охранной территории, чуть более 6 тысяч жителей. Владельцами зданий-памятников являются в том числе частные лица, которые покупают объекты культурного наследия, например, для перепродажи.
— Как проводится работа с этими частными владельцами?
— Когда я только приехала и начала создавать свою команду, мы начали работать с жителями города. Я очень часто выступала по телевидению, давала интервью в газетах, обращалась к горожанам с призывом поддерживать в нормативном состоянии принадлежащие им исторические здания. Они достались нам в неплохом состоянии с середины XIX века — именно тогда, после большого пожара, уничтожившего бо́льшую часть деревянной застройки, город начал отстраиваться в камне и по генеральному плану, предполагающему так называемую регулярную застройку — прямые улицы, перпендикулярные пересечения, четкое соблюдение так называемой красной линии фасадов... Сегодня мы особенно выделяем исторический музейный квартал, где нет вкраплений современных домов. Там расположена бо́льшая часть (а именно 9 из 16) музейно-выставочных объектов туристического показа нашего музея-заповедника.
«Сегодня приезжающие к нам туристы говорят, что ходят будто в окружении театральных декораций»
— В Елабуге есть «Устав старого города». Расскажите об этом документе.
— Да, он был принят в 2008 году. Идею я привезла из Китая, где я побывала на конференции по проблемам охраны объектов культурного наследия. Мэр одного из китайских городов-миллионников — как они говорят, «маленького города» — рассказал, что у них есть «устав старого города». Сам старый город располагается на окраине мегаполиса, в отдалении от центра, и полностью закрыт для въезда. Рядом с ним останавливается огромное количество прибывающих специально туристических автобусов, и люди ходят по старому городу только пешком. Это же правило распространяется на все 25 тысяч человек, проживающих в «старом городе» постоянно. Я попросила их прислать мне этот устав — там были прописаны серьезные наказания для тех, кто нарушает пространство исторического города и правила поведения в нем. Например, за то, что ты бросил окурок, полагается штраф где-то 200–500 долларов. А за вандализм по отношению к ОКН — тысяча, 10 тысяч долларов. Такие были прописаны штрафы, что было понятно: нарушить правила не просто захочет, но и сможет себе позволить отнюдь не каждый. И я попробовала адаптировать этот устав к елабужским реалиям. Мы прописали штрафы за порчу стен, за мусор, за вандальное отношение, с целью направлять вырученные средства на благоустройство именно этой исторической части города, на борьбу с последствиями безалаберного отношения. Но прокурор запретил идею со штрафами.
— Так это самое главное!
— В 2008 году было ограничение — не более одного МРОТа, идет ли речь о мусоре, брошенном мимо урны, или порче уникального объекта культурного наследия. Сегодня совсем другие реалии. В добавлениях к 73-му федеральному закону есть такие штрафы, что мама не горюй — в отдельных случаях до 5 миллионов рублей, до пяти лет лишения свободы.
— А были прецеденты в Елабуге, чтобы вот так наказывали «по полной»?
— Да, был случай, и он пока единственный в России. У нас есть объект республиканского значения — елабужский пивоваренный завод. Он был построен в 1876 году знаменитой купеческой династией миллионеров Стахеевых. Этот завод успешно работал практически до начала XXI века. Кстати, именно оттуда во времена «сухого закона» во время строительства КАМАЗа в Челны возили пиво в полиэтиленовых мешках. Четыре-пять лет назад мы озадачились состоянием этого объекта. Мы обратились к прокурору города, чтобы он нас поддержал в рамках исполнения действующего законодательства в области сохранения культурного наследия. Нерадивым владельцем этого здания являлся некий житель города Менделеевска. Он за небольшие деньги купил его в начале 2000-х годов — тогда местные власти надеялись, что те, кто будет покупать такие объекты, обязательно начнут их реставрировать. Но оказалось, что в данном конкретном случае у нового владельца были другие планы: дождаться удобной ситуации и перепродать с выгодой для себя, ничего не сделав для восстановления здания. В течение пяти лет этот владелец ничего не делал, а только разрушал. Там внутри оставались чугунные пивоваренные чаны, какие-то приборы XIX века — он все это начал вывозить и продавать, буквально сдавать на металлолом, и получать за это деньги. Материалы дела были переданы в суд, и там прошло порядка 40 заседаний на протяжении полутора лет. Владельцу выносились предписания, давалось время на выполнение требований, затем отсрочки, но он ни разу не внял предложениям начать хоть какой-то ремонт, не говоря уже о реставрации. Такая бумажная и судебная борьба продолжалась у нас полтора года, и в итоге Верховный суд Республики Татарстан принял решение об изъятии комплекса зданий. Но принятие решения еще не означало победы: нигде не были прописаны соответствующие регламенты, процедуры... Верховный суд передал в министерство земельных и имущественных отношений Республики Татарстан решение, и еще полтора года вместе с Земельно-имущественной палатой Елабуги мы прорабатывали, «протаптывали» дорогу, чтобы понять, как это решение нужно правильно осуществить в рамках закона. Всего прошло три года, в конце концов здание было реализовано через торги новому владельцу.
«Впервые в 2017 году по инициативе мэра Елабуги Геннадия Егоровича Емельянова в исторической части появились тротуары там, где их не было никогда за всю историю города»
— Кто новый владелец?
— Новым владельцем стал елабужанин, он планирует там воссоздать пивоваренной завод, правда, уже с использованием современных технологий. Он сам владелец частной пивоварни — «Александровъ», есть такое пиво, сейчас его назвали бы крафтовым. Мы уже обсуждали вероятность и возможность открытия там музея пива с дегустационным залом. Хозяин планирует там даже пивные ванны, как в Чехии.
Любое дело, которым занимаются в старой части города, проходит согласование с музеем-заповедником. Каждый новый или потенциально новый владелец, приступая к обсуждению вопроса приобретения здания-памятника, обязательно приходит к нам и уточняет, в рамках каких правовых актов он может и должен будет действовать, став хозяином. Нередко они даже спрашивают: «Чем бы здесь заняться? Гостиницу ли построить, ресторан ли поставить?» И мы даем рекомендации, понимая, что являемся единственным туроператором по развитию внутреннего туризма в Елабуге и полностью осознавая, какое направление туристической инфраструктуры нуждается в развитии в каждый конкретный момент. При этом мы всегда выступали и выступаем исключительно за развитие исторической части Елабуги.
«ТАКСИСТЫ У НАС — ЭТО ТЕ ЖЕ ЭКСКУРСОВОДЫ, ТОЛЬКО ЗА ШТАТОМ»
— Какую долю туризм занимает в экономике города?
— Мне нравится вопрос — не в бюджете, а именно в экономике. Когда я как доверенное лицо Путина готовилась к дебатам, я изучала кое-какие цифры по развитию туризма в России. Мне очень понравилась одна цифра в российском масштабе — туризм помогает развиваться еще 53 отраслям экономики страны. Мы делаем предварительные расчеты, разговариваем с гостиницами, ресторанами. К большому сожалению, они пока думают, что нас интересуют цифры их дохода с какими-то меркантильными целями, и не очень хотят с нами делиться. На самом деле никаких корыстных целей у нас нет. Просто мы очень хотим на примере Эрмитажа рассчитать оценку экономического вклада Елабужского государственного музея-заповедника в развитие Елабуги: и прямой эффект, и косвенный. Но в любом случае мы владеем такой цифрой, что один турист, приехавший в Елабугу, оставляет в городе примерно тысячу рублей. А для глубокой проработки нашего проекта мы заключили договор с Казанским инновационным университетом и с октября начали совместную работу по изучению роли музея-заповедника для города и горожан.
Нужно также сказать, еще дальше отходя от прагматической роли, что музей-заповедник решает важнейшую задачу по воспитанию елабужских школьников и дошколят. Благодаря образовательной программе «Музеи и школа» — мы ее реализуем с 2003 года — каждый третий школьник Елабуги проходит ежемесячно через наши музеи по абонементу, предполагающему проведение музейных занятий на разные темы. Это 2,5 тысячи детей в месяц, или почти 18 тысяч в течение учебного года.
«Один турист, приехавший в Елабугу, оставляет в городе примерно тысячу рублей»
— Каковы доходы самого музея-заповедника и как они меняются?
— Они растут. В 2017 году мы заработали 32 миллиона рублей, в 2016 — 30 миллионов, в 2015 — еще на два миллиона меньше. Процентов на пять-семь мы увеличиваем, причем не за счет повышения цен, а за счет роста потока туристов. В 2016 году бюджетное финансирование у нас было почти один к одному с выручкой — давали 32 миллиона финансирования, мы сами заработали 30 миллионов. Зато в 2017 году произошел рост заработной платы для работников сферы культуры, и финансирование из бюджета республики стало выше — 42 миллиона. В целом, конечно, доля собственных заработанных средств в общей структуре финансирования, как и в расчете на одного сотрудника, высокая, — впереди нас только музей-заповедник «Казанский кремль».
При этом из года в год более 50 процентов заработанных средств музей-заповедник тратит на повышение заработной платы сотрудников.
— А сколько у вас сотрудников?
— Сейчас 150 человек.
— Где вы берете людей? В Казани-то со специалистами в сфере туризма непросто, а Елабуга — город небольшой. Кроме того, сотрудники ведь должны обучаться.
— Обучаем на месте. Со мной, наверное, сложно работать как с руководителем — у меня челнинская школа, я очень требовательна к себе и к сотрудникам. Мы начиная с мая и заканчивая концом октября работаем без выходных — у нас их просто нет. Положенный выходной во всех музеях мира — понедельник. Мы один из немногих музеев и музеев-заповедников, который не считается со временем, — можем в 7 утра встретить теплоход и в 12 ночи помахать ему вслед с дебаркадера.
— Сколько теплоходов в среднем принимаете?
— В прошлом году мы приняли 153 теплохода. Вообще, когда я начала изучать тему приема теплоходов, мне сказали: «Не надо, не лезь, кто только уже этим не занимался». Я сказала: «Давайте посмотрим, подумаем, я тоже попробую заняться. Отрицательный результат для меня — это тоже результат». В феврале 2003-го я случайно — сейчас и не скажу откуда — узнала, что в Москве будет проходить совещание, посвященное согласованию графика движения пассажирских судов в сезон навигации. Я приехала туда, не понимала половину из того, что говорят специалисты, но попросила дать мне слово. А тогда в Елабугу туристические компании возили теплоходных туристов с остановкой в Нижнекамске — представьте, полтора часа дороги сюда, полтора назад, люди заходили в музей Шишкина, и вот таким образом они посещали наш город. Это три часа потерянного времени! Я встала и сказала: «Приезжайте в Елабугу! У нас Шишкин, у нас Дурова, у нас Цветаева». И мне начали задавать вопросы: «А что у вас там будет стоять?» Я говорю: «Дебаркадер» (я выучила это слово). Потом меня начали спрашивать о технических данных. Я ответила, что не могу уточнить никакие характеристики, но дебаркадер будет. Об этом я после возвращения рассказала на встрече с главой района Гафуровым, он дал задание заместителю и сказал: «Давайте будем искать». Это был февраль, а летом мы уже принимали теплоходы — немного, потому что расписание у туристических компаний делается заранее. 8 теплоходов было в 2003-м. С этого момента их число увеличилось в десятки раз. В основном в год мы принимаем по 140–150 теплоходов. Сильное падение было в тот год, когда случилась трагедия с «Булгарией» — много теплоходов тогда вообще сняли с рейсов, а другие большое время проводили в режиме проверок.
«У нас практически одинаковый процент составляли посетители из Москвы и Московской области и из Республики Татарстан: примерно по 25–30 процентов»
К слову, мы нашли подход к таксистам, которые обычно донимают туристов возле вокзалов, в том числе речных. Мы пригласили их к себе, поговорили и дали установку выучить обзорную экскурсию по городу. За это каждый из тех, кто смог пройти аттестацию, получал от нас официальный график прибытия и стоянок теплоходов. Мы обеспечили их неплохим дополнительным заработком: ведь не все же туристы едут на организованные групповые экскурсии, кто-то просто едет на городище или прогуляться по городу. Так что таксисты у нас — по сути, такие же экскурсоводы, только за штатом. И единственное, что мы от них требуем, это качественный прием туристов.
«ТОМУ, ЧТОБЫ ЧЕЛОВЕК ХОТЕЛ ХОДИТЬ В МУЗЕИ, НУЖНО УЧИТЬ С ДЕТСТВА»
— Сколько туристов приезжает в Елабугу из других регионов Татарстана? И в целом откуда чаще всего прибывают?
— Меня на протяжении многих лет смущала ситуация с жителями Республики Татарстан. У нас практически одинаковый процент составляли посетители из Москвы и Московской области и из Республики Татарстан: примерно по 25–30 процентов. Каждый четвертый посетитель музеев Елабуги — из Москвы и области, приехавший за 1000 километров! В прошедшем году ситуация немного изменилась — 42 процента посетителей из РТ.
— С чем это связано?
— Дело в том, что после сдачи в эксплуатацию после длительной работы объектов Острова-града «Свияжск» и Булгарского музея-заповедника школьники стали активно, в составе специально организуемых для них поездок, обязательно посещать эти объекты и культурно-исторические центры, сегодня являющиеся объектами всемирного наследия ЮНЕСКО. Два года назад к нам на новогодние каникулы из Татарстана вообще никто не приехал. И Геннадий Егорович [Емельянов — глава Елабужского района], узнав об этом от меня, позвонил министру образования и науки и сказал: «Как это? Вы что? Это же соседние города, это же наша общая история!» Потом появился приказ министерства образования и науки РТ о том, что необходимо централизованно предусмотреть для школьников изучение истории собственной республики, а это не только Болгар и Свияжск, но и, безусловно, Елабуга. И каждый раз, как после активной фазы, по итогам такого звонка или письма наступает очередной спад, мы вновь пишем обращение в адрес министерства образования и науки. Ведь речь не о росте посещаемости, просто необходимо растить наших детей, воспитывать их с желанием посещать исторические места. Я говорю не только о Елабуге, но и о Казани, Болгаре, Свияжске, Чистополе, Лаишево, Тетюшах.... И минобрнауки должно быть зачинателем этого процесса. А сегодня дети, живущие в Татарстане, нередко лучше знают о турецком побережье, чем об истории республики. Тому, чтобы человек хотел ходить в музеи, нужно учить с детства.
«С 18 по 23 сентября состоится празднование 235-летнего юбилея кавалерист-девицы Надежды Дуровой. Елабугу в этот день посетят 10 потомков кавалерист-девицы из Франции, а также 12 участников военно-исторического клуба города Зальцбурга»
Показательна в этом плане такая история. Года четыре назад мы решили провести рекламный тур для челнинских заместителей директоров школ по воспитательной работе. На двух автобусах 64 заместителя приехали в Елабугу. Процентов 85 из них признались, что они впервые в Елабуге или бывали в городе, но не посещали наши музеи...
— Но ведь Челны и Елабугу сейчас вообще многие не разделяют.
— Для меня это тоже одно пространство. Я не понимаю, в чем дело. Я знаю школы, которые постоянно возят своих детей, — не потому, что с них требуют отчеты, а потому, что они считают, что это необходимо. Сейчас в связи с требованиями МВД РФ каждый организатор должен подготовить и согласовать 12 документов. Я это озвучивала еще три года назад, когда стала одним из 20 участников встречи Дмитрия Анатольевича Медведева с директорами музеев России. Он тогда только-только издал свое распоряжение по поводу перевозки детей — в общем-то, с этого все и началось. Вся ответственность по перевозке школьников из одного города в другой была не просто ужесточена, но и легла на плечи учителя. Его распоряжение из семи пунктов в регионах обрастало большим количеством необходимых документов, которые должен собрать учитель. Я ему сказала: «Можно облепить стекла автобусов этими разрешениями, но это не изменит ситуацию на дороге». Нужно говорить с транспортниками, дорожниками, работниками ГИБДД. И снова два года назад в Ханты-Мансийске произошла трагедия — ситуацию так и не рассмотрели в комплексе: состояние дороги, уровень готовности к поездке водителя, техническое состояние автобуса... Виноватым в итоге остался директор школы.
— А какая сейчас ситуация?
— Сейчас еще печальнее. В 2016 году из Челнов к нам приехали около 2 тысяч детей, а в 2017 — 1568 детей. На 25 процентов меньше. Это тревожная ситуация для детского туризма. Недавний пример — приехали к нам дети из Краснодарского края, целый автобус, 40 с лишним детей. Погуляли по городу, походили по музеям, и где-то в районе 16:00 (а в 17:00 они должны были уезжать) у них сломался автобус. Я говорю: «Давайте возьмем автобус в Елабуге у транспортной компании и отправим детей в Казань. Финансовые нюансы потом решим — главное, чтобы дети безопасно доехали». Так мы не смогли уговорить руководителя туристической компании, чтобы он забрал этих детей в Казань, и все потому, что на новый транспорт не подготовлены документы! Дети сидели до 8 часов вечера и ждали, пока прибудет из Казани новый автобус той же транспортной компании.
«НУЖНО ОРГАНИЗОВЫВАТЬ ТЕАТРАЛЬНЫЕ И КОНЦЕРТНЫЕ ТУРЫ В ЧЕЛНЫ»
— Сейчас какой город республики ни возьми — все развивают туризм. Нижнекамск, Менделеевск, Тетюши... К вам обращаются за опытом?
— Валерий Сергеевич [Чершинцев — глава Менделеевского района] активно взялся за сохранение историко-культурного наследия Менделеевска. Он выходил на имя министра культуры республики с тем, чтобы Менделеевский музей стал филиалом Елабужского государственного музея-заповедника. И мы, в принципе, готовы поделиться своим опытом, помочь в развитии туризма, популяризации богатой истории края. Но сначала этот музей, сейчас являющийся отдельным государственным музеем, нужно привести в порядок и найти возможность «поднять» его, чтобы не за счет Елабуги это происходило. А дальше мы, безусловно, будем участвовать в создании новой экспозиции. Министр культуры окончательного решения еще не принял и даты не утвердил, но с начальниками профильных отделов министерства культуры РТ мы это уже обсуждали.
«Сам факт, что в центре Европы столько человек изучали жизнь нашей кавалерист-девицы и создали это произведение, которое потом еще и представили на суд широкой публики, — в этом и есть уникальность проекта»
— Каковы, на ваш взгялд, перспективы развития туризма в Челнах?
— Туризм имеет не только историко-культурную подоплеку. В Набережных Челнах нет нужды водить людей по так называемым историческим местам. Люди проезжают и все равно видят памятник «Родине-матери», наши широкие проспекты... Практически нет таких городов в России, которые имеют столь молниеносную историю строительства. При этом я считаю, что в Челнах уже есть такое направление туризма, как «шопинг-туризм». Я знаю, что елабужане, жители Менделеевска, Мензелинска, Заинска едут за покупками в Челны. Это уже есть, и нельзя отрицать вклад от развития этого направления в экономику города. Кроме этого, у Челнов есть прекрасный турпродукт, то, чего нет в нашей камской агломерации, — это высочайшего уровня театры и Органный зал. Я еще Василю Гаязовичу [Шайхразиеву — экс-мэру Набережных Челнов] говорила, что не нужно ничего другого искать и откапывать, придумывать. То, что не к месту, не приживется, слетит. Поэтому нужно пользоваться этой возможностью — организовывать театральные или концертные туры в Набережные Челны, работать с туркомпаниями Челнов и близлежащих городов.
— Рядом с вами находится ОЭЗ «Алабуга». Как это влияет на вашу работу?
— Когда шел выбор, где разместить свободную, а после — особую экономическую зону «Алабуга», помимо инфраструктуры внимание было обращено на то, что в городе находится Елабужский государственный музей-заповедник, имеющий охранную зону и большое число объектов культурного наследия. Были некоторые опасения, что такое соседство будет мешать сохранению объектов культурного населения, — на деле же мы очень мирно и добрососедски сосуществуем. Большое количество своих туристов по заявкам мы провозим по этой зоне — пока в основном без посещения конкретных предприятий. Но и на расстоянии виден Ford-Sollers, другие крупные заводы, сам административно-деловой центр. Люди видят, насколько современно, культурно, красиво строятся сегодня предприятия. А если мы проводим еще в цех, то народ сможет увидеть, особенно те, кто связан с производством, какие были раньше условия на промышленных заводах и какие здесь и сейчас — белые полы, чистейшие халаты, полная автоматизация...
— У нас в республике 1550 объектов культурного наследия — оправдано ли их число? Вот в Казани смотришь — висит табличка, что в этот дом один раз Маяковский зашел. Может, не надо тысячу объектов, пусть будет 300, но «настоящих»?
— В России сегодня в общей сложности 168 тысяч объектов культурного наследия, из которых в Государственный реестр внесены 145 тысяч. Так что поставлено на государственный учет отнюдь не все, особенно это касается зданий церквей, мечетей. А сам реестр начинал создаваться еще в 1980-х годах.
Из вышеуказанных цифр в Татарстане расположен всего 1 процент от общего числа ОКН, так что это не так и много. Но каждый памятник, даже не внесенный в официальный реестр, необходимо сохранять, ремонтировать, реставрировать, ведь именно они создают наше материальное культурное наследие, видовую среду разных эпох.
«В Набережных Челнах нет нужды водить людей по так называемым историческим местам. Люди проезжают и все равно видят памятник «Родине-матери», наши широкие проспекты...»
— А есть объекты, которые безвозвратно утрачены в Елабуге?
— Безвозвратно утрачено у нас, например, здание электрической станции. Оно было построено одним из представителей известнейшего купеческого рода Стахеевых и сдано в эксплуатацию в 1903 году — в числе первых на территории России. Так же, как в числе первых в Елабуге был построен и водопровод, — в 1833 году, за 41 год до Казани. Электрическая станция была объектом культурного наследия республиканского значения. В свое время ее приватизировали, и она попала в руки нерадивого владельца. По поводу состояния этого здания мы писали в прокуратуру, подавали на владельцев в суд. После итогового заседания Верховного суда владельца оштрафовали аж на 200 рублей. Это было лет 10–12 назад. В 2010 году наше министерство культуры РТ подало заявку на исключение станции из списка объектов культурного наследия ввиду ее безвозвратной утери.
Сейчас у нас есть ряд объектов, которые требуют срочного вмешательства. По инициативе департамента ЖКХ в Елабуге поднимали вопрос о создании концепции по сохранению объектов культурного наследия, расположенных в городе, — речь идет о многоквартирных домах на нашей охранной территории, являющихся муниципальной собственностью. Например, в доме восемь квартир, и все они приватизированы — пойди разберись с их хозяевами, добейся, чтобы они договорились и вместе отремонтировали фасад, чтобы они содержали свой объект в нормативном состоянии. Хотя мы этим пытаемся заниматься, правда, не имея на то полномочий органа охраны памятников. Фактически это прерогатива и функция самих собственников и исполнительного комитета Елабужского муниципального района.
— В Казани много раз возникала тема сноса исторических объектов. А как с этим в Елабуге? Есть те, кто хочет что-то построить в историческом центре?
— К счастью, нет. С обоими мэрами Елабуги мы работали и работаем, как партнеры. Мы договорились, что если речь идет о старой части города и люди приходят в мэрию с просьбами, например, поставить в ремонтируемое историческое здание пластиковые окна вместо деревянных, сделать какие-то пристрои или новые постройки, то нельзя принимать никаких решений без согласования с музеем-заповедником.
Я благодарна руководству города за постоянную поддержку наших инициатив и понимание наших требований, построенных на основе федерального закона №73-ФЗ «Об объектах культурного наследия».
«Каждый памятник, даже не внесенный в официальный реестр, необходимо сохранять, ремонтировать, реставрировать, ведь именно они создают наше материальное культурное наследие»
«В ЕЛАБУГЕ ЕЩЕ В XVIII ВЕКЕ ЖИЛИ ВОЕННОПЛЕННЫЕ ШВЕДЫ»
— Исторические кладбища Елабуги тоже находятся в нашем ведении?
— Музей-заповедник имеет под своим патронажем территории четырех кладбищ в Елабуге. На Петропавловском кладбище — могила Цветаевой и австро-венгерские захоронения, также есть кладбища японских и немецких военнопленных и Троицкое кладбище, где были захоронены все известные жители Елабуги до 1918 года, — там же находится могила Надежды Дуровой. Что касается кладбища немецких военнопленных, то немецкий «Народный союз» оплачивает нам уход за ним — это где-то 2,5 тысячи евро в год. Остальное мы делаем за счет собственных заработанных средств.
— Японцы ведь всех своих похороненных забрали?
— Да, там остался только памятник-мемориал. С определенной периодичностью представители министерства здравоохранения Японии приезжают и проводят его фотофиксацию. Во время приезда японских делегаций в Елабугу местом их обязательного посещения является это кладбище.
— Многие удивляются, когда узнают, что в Елабуге есть захоронения военнопленных японцев и немцев.
— Более того, в годы Первой мировой здесь были и австро-венгерские военнопленные. Мы сотрудничаем с «Черным крестом» из Австрии — организацией, которая занимается содержанием и приведением в нормативное состояние военных захоронений. Под Зальцбургом, в городке Гредиг, есть захоронение русских военнопленных времен Первой мировой войны — порядка 20 тысяч человек. И когда мы побывали в гостях у военно-исторического клуба в Зальцбурге, они включили посещение кладбища в программу нашего пребывания. Мы увидели, как осторожно, бережно, внимательно содержат это кладбище наши австрийские друзья, и поняли, что просто обязаны сделать то же самое по отношению к военнопленным, захороненным на елабужской земле. Дело в том, что на территории нашего Петропавловского кладбища есть захоронения австро-венгерских военнопленных времен Первой мировой войны. Наш краевед Джаудат Галимов изучил архивные документы и определил границы этого места, там были обнаружены два надгробных камня: один — с текстом на немецком языке, другой — с текстом на венгерском языке. Австрийский «Черный крест» профинансировал работы по приведению этой территории в нормативное состояние и установке памятной стелы. Сегодня это кладбище является единственным приведенным в нормативное состояние кладбищем австро-венгерских военнопленных на территории Российской Федерации.
В Елабуге еще в XVIII веке жили военнопленные шведы — часть их работала на медеплавильном заводе, некогда принадлежавшем знаменитой династии Шишкиных.
«Место, которое есть, обозначила родная сестра Цветаевой в 1960 году — она приехала в Елабугу и, по одной ей ведомым приметам отыскав захоронение, указала: «Вот здесь, у сдвоенной сосны»
— А все-таки где захоронена Цветаева? Ведь то, что стоит на кладбище, — это только памятник. Загадка раскрыта или нет?
— Нет. И нет необходимости ее раскрывать, поскольку на эту тему поставила табу дочь Марины Ивановны — Ариадна. Говорят и спрашивают об этом очень немногие — те, кто действительно неплохо знает историю жизни и творчество Цветаевой. А общаясь с туристами, мы вообще не делаем на этом акцента. Место, которое есть, обозначила родная сестра Цветаевой в 1960 году — она приехала в Елабугу и, по одной ей ведомым приметам отыскав захоронение, указала: «Вот здесь, у сдвоенной сосны».
«МНОГИЕ ЗА ПРЕДЕЛАМИ НАШЕЙ СТРАНЫ ДУМАЮТ, ЧТО В РОССИИ ЖИВУТ ТОЛЬКО РУССКИЕ»
— Что нового появится в музее-заповеднике в этом году?
— В этом году в Елабуге появится частный музей — один любитель старины собрал огромную коллекцию предметов быта дореволюционного и советского периода. Пока экспозиция музея, как и сам объект, носят условное название «1917. До и после». Еще одну «советскую» выставку, созданную благодаря поддержке министерств культуры РФ и РТ, компании Kastamonu, посетители смогут увидеть в открытом прошлым летом оригинальном зале нашего Музея истории города — она носит название «Слава советскому народу», и в ее экспозицию входят автомобиль «ГАЗ-51», пожарная качалка, агитационные плакаты, полевая кухня и многое другое. Также прошлой осенью в Музее истории города открыт экспозиционный зал, посвященный развитию почтового дела в Елабуге. Для большинства наших посетителей это будут действительно новые разделы экспозиции, ведь они сезонные и работают только в теплое время года, то есть пока были доступны прошлым летом после открытия и частично осенью.
Цветаевские чтения, которые проходят в музее-заповеднике каждые два года, в этот раз соберут большое количество переводчиков со всего мира — из Италии, Франции, Великобритании, Японии, Сербии. В этом году в девятый раз мы будем вручать литературную премию имени Цветаевой.
В мае у нас завершается ремонт в музее Ивана Шишкина — в экспозициях появятся новые предметы. В 1937 году племянница Шишкина вывезла некоторую часть мебели из елабужского дома в Москву, куда она переехала жить. Два года назад мы сумели найти человека, который за неподъемную для бюджета музея-заповедника сумму в 1 миллион рублей выкупил эти предметы, а в прошлом году фирма «Армстронг» , успешно действующая на ОЭЗ «Алабуга», отреставрировала их для нас. Мы впервые поставим эти экспонаты в уже обновленную экспозицию. Кстати, экспозиция музея будет значительно расширена за счет введения новых площадей, ранее не отремонтированных и использовавшихся как служебные.
«Экспозиция музея будет значительно расширена за счет введения новых площадей, ранее не отремонтированных и использовавшихся как служебные»
Еще мы совместно с компанией «МТЗ-Татарстан» планируем уже в этом году провести первую Творческую лабораторию для молодых художников «Башня». Мы приглашаем 10 молодых художников из Беларуси и 10 человек из России — от нашей страны будут пятеро студентов из Санкт-Петербургской художественно-промышленной академии имени Штиглица и пятеро художников из Татарстана. Лаборатория будет проходить с 1 по 10 августа. Мы также пригласим пятерых именитых мастеров – членов союза художников России, которые будут давать мастер-классы и оценят работы начинающих мастеров, чтобы лучшие из них пополнили фонды нашего музея и Государственный фонд Российской Федерации.
Кроме того, с 18 по 23 сентября состоится празднование 235-летнего юбилея кавалерист-девицы Надежды Дуровой. Елабугу в этот день посетят 10 потомков кавалерист-девицы из Франции, а также 12 участников военно-исторического клуба города Зальцбурга. Вообще, тема Дуровой для этого клуба оказалась интересной. Мы познакомились 10 лет назад, когда я получила от них письмо: «Просим вас отправить вашего сотрудника, чтобы он рассказал о Надежде Дуровой». Оказывается, о нашей героине знают и там! Я отправила заведующую Музеем-усадьбой Дуровой Фариду Валитову с докладом о жизни и творчестве первой русской женщины-офицера и писательницы, письма которой приходили в Елабугу от самого Александра Сергеевича Пушкина. В Зальцбурге вдохновились историей жизни Надежды Андреевны, и нам через пару лет поступил звонок: «Приглашаем вас на премьеру оперы „Кавалерист-девица“ в Зальцбурге». Она была создана усилиями преподавателей и студентов Зальцбургского университета Моцартеум. Текст написала преподавательница из Америки, музыку — голландец, исполнил все оркестр из 25 студентов – представителей разных стран мира. Мы приехали делегацией из семи человек из Татарстана, пообщались с авторами, рассказали о Надежде Дуровой, послушали эту оперу. Конечно, шедевром это произведение не назовешь, но сам факт, что в центре Европы столько человек изучали жизнь нашей кавалерист-девицы и создали это произведение, которое потом еще и представили на суд широкой публики, — в этом и есть уникальность проекта.
«Чуть больше 4 тысяч человек я охватила своими встречами, и где-то порядка 20 серьезных вопросов, которые мне были заданы, я в свою очередь постаралась довести до центрального штаба»
Что касается новых объектов, то я надеюсь, что для музея-заповедника будет выкуплено и передано принадлежащее частному лицу здание, где сейчас мы арендуем этаж и размещаем Зал современного этноискусства, а по нашей задумке во всем здании будет размещен большой Музей современного этноискусства.
— Какова концепция этого музея?
— Уже 13-й раз подряд в этом году в Елабуге при поддержке министерств культуры Российской Федерации и Республики Татарстан пройдет организуемый нашим музеем-заповедником международный арт-симпозиум по современному искусству. Я считаю, что как любой музыкант хочет побывать на родине Чайковского, так и любой художник должен побывать на родине Шишкина. Мы позволили себе объявить и проводить такой симпозиум, и он в общем-то удался. Тема симпозиума обязательно имеет этническое направление. Каждый год 35–40 человек едут к нам на 10 дней и создают по заданной нами теме свои работы. Это могут быть и графика, и живопись, и декоративно-прикладное искусство. За эти годы у нас собралась богатейшая коллекция современного этноискусства. Художники обратились к президенту нашей республики с мыслью о том, что назрела жизненная необходимость создать новый музей, чтобы интереснейшие работы не лежали в запасниках музея-заповедника. У нас в коллекции сейчас около 1300 полотен современных художников. Мы возим эту коллекцию, создавая разнотематические выставки, по разным странам, городам. В 2014 году я участвовала в Казахстане в конференции, посвященной теме Великого шелкового пути, и предложила провести в Елабуге симпозиум на эту тему. Такой симпозиум прошел уже в 2015 году, и выставочный проект, созданный на его основе и также называющийся «Великий шелковый путь», у нас «дома не живет» — он ездит по разным городам России и стран зарубежья. Одно из торжественных открытий этой выставки состоялось в Пекине, в Доме российской культуры, где присутствовали послы 16 стран и заместитель секретаря ШОС. Потом выставку повезли в Казахстан, наконец, она вернулась на родину — в Хакасию, в Тыву, в Уфу, в Оренбург, и сейчас находится в Горно-Алтайске.
К слову, в этом году мы будем открывать выставку, посвященную многоцветию национальной культуры России. Там будут работы, написанные представителями разных народов нашей страны. Идея об этом появилась у меня, когда я жила в Колумбии. Еду я в такси, и таксист меня спрашивает, почему я с акцентом говорю по-испански. Я ответила, что я из России, а он мне: «Так вы же не русская». Из России, но не русская. Он спрашивает: «Почему?» Я отвечаю: «Потому что у нас живут представители разных национальностей. Я вот татарка». Он начал спрашивать, кто такая татарка. В процессе объяснения мы доходим до слова «Турция», и он мне говорит: «Да-да, Турция, понимаю». А ведь многие, кто живет за пределами нашей страны, думают, что в России живут только русские. Это мнение стало догмой, стереотипом. И чтобы хоть как-то стирать этот стереотип, коллекция, посвященная культурному многообразию нашей страны, может «кататься» по российским центрам науки и культуры Россотрудничества во всем мире. В этой коллекции есть работы, созданные за все 13 лет существования проекта! Сейчас в выставке, которую мы назвали «Колесо дружбы», представлены 162 работы 90 художников. 2 июня мы открываем ее в Софии, Болгария.
«В положении о ярмарке оргкомитет ужесточил требования: если ты мастер, то должен предъявить при регистрации свое изделие и обязательно, если попросят, провести мастер-класс по изготовлению представленных изделий»
— Вы идете по пути частно-государственного партнерства с новыми музеями. Вы как-то вкладываетесь в их создание?
— Нет, не вкладываемся. Мы будем обязательно водить в эти частные музеи туристов, привлечением которых в Елабугу занимается музей-заповедник. Мое выражение «Каждый турист, приехавший в Елабугу, буквально „выстрадан“ сотрудниками музея-заповедника» — давно не требует доказательств. Ведь привлечение туристов — это рекламная кампания, информационная деятельность в СМИ и соцсетях, многочисленные поездки на туристические выставки по всему миру, создание сувенирной продукции — главного спутника туризма. Без всего, что перечислено, о развитии туризма не приходится говорить.
— Про Спасскую ярмарку — бытует мнение, что там нестабильное количество участников.
— Нет, стабильное, и мы уже не знаем, куда размещать участников. У Геннадия Егоровича есть выражение: «Даже если мы с Руденко не захотим проводить эту ярмарку, мастера, торговцы и покупатели в любом случае приедут сами».
— Сколько участников обычно бывает?
— В прошлом году было 1,5 тысячи участников и торговцев, в том числе порядка 950 мастеров декоративно-прикладного искусства. На самом деле мы начинали воссоздавать эту ярмарку исключительно для привлечения и поддержки мастеров декоративно-прикладного искусства. Мы узнали о том, что в Елабуге около 150 лет существовала традиция проведения Спасских ярмарок — весь XIX век и до 1940 года XX века. До революции торговцы приезжали в Елабугу из 86 городов России. Идея ее воссоздать упала в очень благодатную почву — она была сразу поддержана Ильшатом Рафкатовичем Гафуровым и стала качественно новым витком развития того, что уже когда-то здесь было. Мы воссоздали Спасскую ярмарку. В 2008 году, в первый год ее проведения, к нам приехали 136 участников из 26 городов, а в прошлом году — 943 мастера из 174 городов и поселений России. Из Греции к нам уже ежегодно привозят оливковое масло, из Туркменистана везут невероятно красивые изделия ручной работы, из Узбекистана — кинжалы, ножи, обувь, кожаные изделия, из Беларуси везут лен, скатерти, платья...
«Благодаря образовательной программе «Музеи и школа» — мы ее реализуем с 2003 года — каждый третий школьник Елабуги проходит ежемесячно через наши музеи по абонементу»
— Их всех надо как-то прокормить и разместить.
— С этим как раз нет проблем. А вот разместить на ярмарочной площади (это стадион «Молодежный») мест уже не хватает. Мы считаем, что на Спасской ярмарке главными действующими лицами должны быть мастера декоративно-прикладного искусства. В положении о ярмарке оргкомитет ужесточил требования: если ты мастер, то должен предъявить при регистрации свое изделие и обязательно, если попросят, провести мастер-класс по изготовлению представленных изделий. И все равно, к большому сожалению, когда спускаешься на ярмарку, платья с платками фабричного производства все-таки висят. Появились цыгане в последние два-три года со своими изделиями сомнительного качества и происхождения, и этот вопрос тоже приходится решать на месте управлению торговли нашего муниципалитета. Когда располагаешь малым пространством и работаешь с небольшим количеством участников — проще. А тут за 10 лет количество участников возросло в 10 раз.
«ПОЖАЛУЙСТА, РЕШИТЕ СУДЬБУ МУЗЕЯ ВЫСОЦКОГО. ИНАЧЕ МЫ ЕГО ЗАБЕРЕМ В ЕЛАБУГУ»
— Поговорим о темах, не связанных с туризмом. Вы — доверенное лицо Путина. Кто предложил вам им стать, что в этом качестве вы делали и что для себя из этого опыта вынесли?
— Я являюсь сопредседателем регионального штаба «Общероссийского народного фронта», и, в принципе, моя кандидатура попала в список по рекомендации этой организации. Сыграла роль и моя музейная профессиональная деятельность — я являюсь членом президиума союза музеев России. Наверное, изучив всю мою общественную и профессиональную музейную работу, мне и предложили стать доверенным лицом. Кроме того, я была в числе инициативной группы, которая в декабре 2017 года поддержала выдвижение Владимира Владимировича Путина в качестве кандидата на должность президента РФ. Сразу пять членов президиума союза музеев России во главе с Михаилом Борисовичем Пиотровским, директором Государственного Эрмитажа, стали доверенными лицами. С того времени, как было разрешено проводить агитацию, я приняла участие в шести телевизионных и радиодебатах. Темы были, что называется, «мои» — «Культура и историческая память», «Создание комфортной среды как главный индикатор качества жизни населения» и «Духовное наследие и культура». Я поняла, что на дебатах, как и в жизни, нужно говорить по существу, быть убедительной, оперируя реальными фактами и цифрами. Помимо этого, я провела 20 встреч со студентами, творческой интеллигенцией, молодыми учителями, бизнес-сообществом Набережных Челнов. Чуть больше четырех тысяч человек я охватила своими встречами, и где-то порядка 20 серьезных вопросов, которые мне были заданы, я в свою очередь постаралась через наш региональный избирательный штаб довести до центрального штаба, на всероссийский уровень.
«Я убеждена, что для того, чтобы сохранить этот музей [Высоцкого], нужна лишь политическая воля руководителя города, и я прошу уважаемого мэра Набережных Челнов Наиля Гамбаровича Магдеева проявить эту волю»
— В Челнах есть музей Владимира Высоцкого. Наша газета писала о том, что его судьба сейчас не совсем понятна.
— Озабоченность челнинцев судьбой музея Высоцкого появилась после информации о продаже здания дирекции ПО «Камгэсэнергострой», где на площади 200 квадратных метров размещен музей. Совсем недавно в одном сообществе, где была в том числе и начальник управления культуры Челнов, я сказала: «Пожалуйста, решите судьбу музея Высоцкого. Иначе мы его заберем в Елабугу, и вам, челнинцам, будет неловко». К большому сожалению, тогда, когда труппа Театра на Таганке приезжала на экскурсию в Елабугу, Высоцкий уже вернулся в Москву. Если бы он побывал в Елабуге, мы бы давно это сделали. На этой же встрече я попросила Гульзаду Мухаметовну Рзаеву (директора ДК «Энергетик») найти возможность разместить музей у себя. Я ей сказала: «Отведи хотя бы одну маленькую комнату, Высоцкий же здесь, в вашем зале выступал, пусть музей будет под хорошим присмотром». Я убеждена, что для того, чтобы сохранить этот музей, нужна лишь политическая воля руководителя города, и я прошу уважаемого мэра Набережных Челнов Наиля Гамбаровича Магдеева проявить эту волю и принять решение о сохранении этого музея. Мы не должны забывать и о том, что 2018 год — юбилейный для Владимира Семеновича Высоцкого: ему исполнилось бы 80 лет. Это ведь даже и не проблема совсем. Никакой сложности ее решение не представляет. Как бы ни было, но музей Высоцкого в Челнах нужно сохранить. В конце концов, можно отвести место и в бывшей гостинице «Кама», где он останавливался, а сейчас в этом здании находится станция переливания крови. Возможно, будет принято решение о продаже здания, где сейчас располагается музей, с обременением — с обязательным сохранением в реализуемом здании музея Высоцкого.
А пока вопрос по этому музею находится в стадии решения, я с удовольствием приглашаю всех жителей Набережных Челнов и всех соседних городов на экскурсии в Елабугу. Елабуга — это открытый город, где вас всегда ждут!
Генеральный партнер проекта
Генеральным информационным спонсором проекта «Интернет-конференция „Бизнес ONLINE Закамье“ с деловым сообществом» является Акибанк. Редакция благодарит банк за участие в данном проекте, способствующем открытости бизнеса и власти региона.
Внимание!
Комментирование временно доступно только для зарегистрированных пользователей.
Подробнее
Комментарии 21
Редакция оставляет за собой право отказать в публикации вашего комментария.
Правила модерирования.