Артур и Эльза Исламовы с Альбиной Шагимуратовой «Альбина – выдающаяся личность, известная по всему миру, владеющая техникой виртуозного итальянского пения. Уроки ее для нас бесценны» (с Альбиной Шагимуратовой, фото из личного архива Артура и Эльзы Исламовых)

«МЫ ЗАКАНЧИВАЕМ АСПИРАНТУРУ У ВЫДАЮЩЕЙСЯ ПЕВИЦЫ И ЛИЧНОСТИ – АЛЬБИНЫ ШАГИМУРАТОВОЙ»

– Артур, Эльза, правильно ли понимаю, что у вас, уже известных артистов, накануне нашего разговора был самый настоящий экзамен?

Эльза Исламова: Да, концерт-экзамен в аспирантуре Казанской консерватории, на котором мы пели большую сольную программу, состоящую из 24 произведений, каждому достается по 12 номеров. Мы должны раз в год давать по такому выступлению, и это всегда очень тяжелый и напряженный – эмоционально и психологически – концерт. Вход на него свободный, могут приходить все желающие. Так что приходят и простые зрители, и студенты, и члены профессорского состава консерватории, которые нас оценивали. Забегая вперед^ все прошло удачно.

– Ваш главный консерваторский педагог Альбина Шагимуратова смогла присутствовать?

Э.И.: Конечно. Она готовила нас для того, чтобы мы отпели сложнейшую программу, которая под силу далеко не каждому. Здесь была русская музыка, зарубежная, татарская и даже китайская, что произвело огромное впечатление на публику, так как китайские арии и романсы они не слышали еще нигде. В конце мы спели с Артуром дуэтом.

Всегда трудно исполнять программу, которая состоит из арий и романсов, потому что это два разных жанра, соответственно, две разные подачи по технике, много различий. В этой работе нам очень помогает наш концертмейстер, заслуженная артистка РТ Алсу Барышникова, она грамотный пианист и настоящий профессионал своего дела. Кстати, в этом году мы заканчиваем аспирантуру – и заканчиваем, действительно, у выдающейся певицы и личности Альбины Шагимуратовой. Заканчиваем с большим успехом.

– Недавно перед концертом с ГСО РТ в Казани Шагимуратова рассказывала, что у нее сейчас два аспиранта, которыми она очень довольна, «мальчик и девочка». Получается, что оперная прима говорила о вас?

Э.И.: Да, это мы – «мальчик и девочка». (Смеется.)

– Насколько интенсивно проходит работа с Шагимуратовой, учитывая ее постоянную занятость, выступления на разных континентах? Часто ли приходится общаться, к примеру, по Skype?

Э.И.: Сейчас время высоких технологий, и общению не мешает почти ничего – никаких границ нет. Мы постоянно находимся с ней на связи, все время советуемся, часто, действительно, занимаемся через интернет, телефонные разговоры постоянно происходят, мы приезжаем к ней в Москву, когда у нее есть время. Занимаемся и в Казани, когда она приезжает на концерты, – в общем, связь у нас постоянная. Знаете, мы уже прошли огонь и воду, нам не нужно долго объяснять, так как база знаний уже была заложена во время учебы в консерватории педагогами. Жизнь, видимо, нас научила быстро понимать, запоминать и быстро делать. Сейчас такое время, когда некогда сидеть несколько лет на одном месте, учить что-то одно, все происходит быстро, и Альбина Анваровна нам в этом очень помогает.

Артур Исламов: Безусловно, это ценные уроки, потому что Альбина – выдающаяся личность, известная по всему миру, владеющая техникой виртуозного итальянского пения. И она все это передает нам на наших уроках, которые для нас бесценны. Мы стараемся все это ухватывать в кратчайшие сроки, потому что времени мало.  

– Вы сами вышли на Шагимуратову? Были ли у нее ученики до того, как она стала вашим педагогом?

Э.И.: Она нас прослушивала, отбирала. К отбору аспирантов относится очень щепетильно, проверяет и интеллектуально, и музыкально. Просто так невозможно к ней попасть. У нее в Казани и до этого были ученики: Венера Протасова, Айгуль Хисматуллина, Айсылу Сальманова. Теперь мы.

Артур Исламов Артур Исламов: «Мне близка татарская песня, я хочу создавать ее» Фото: Сергей Елагин

«ЕСЛИ В ТВОЕЙ ТЕХНИКЕ НЕ ХВАТАЕТ ИТАЛЬЯНСКОЙ ШКОЛЫ, ЕЮ НУЖНО ОВЛАДЕТЬ»

– Аспирантура, когда речь идет о «мирных профессиях», ассоциируется прежде всего с сидением в архивах, библиотеках, написанием не всегда интересных научных работ. Как это происходит у оперных певцов?

Э.И.: У нас так же все официально: мы изучаем материалы, ходим в библиотеки, работаем с архивами. Как и все аспиранты, пишем научную работу.

– То есть планируете защищать диссертации?

А.И.: Сначала нужно написать научную работу. Затем, если будет желание, можно пойти по научной практике дальше.

– Это вообще не мешает, когда твой основной род занятий немного иной?

Э.И.: Конечно, это занимает много времени... Но развитие вокалиста должно заключаться не только, как у нас любят говорить, в одних резонаторах. Когда певец хочет быть профессиональным музыкантом, хочет дальше развиваться, он также должен разбираться и в истории музыки, знать о ее зарождении, развитии, настоящем, да и размышлять о будущем.

– Какие темы у ваших нынешних научных работ?

Э.И.: Моя работа касается развития вокального искусства в России конца XIX века. Я рассматриваю такое старинное печатное издание – «Русская музыкальная газета». По ее материалам анализирую, как развивалась вокальная школа в России, какие были певцы, какая была техника, как раньше преподавали и как пели, почему наши певцы были востребованы за рубежом. Мне нравится этим заниматься, и это нисколько не мешает моему вокальному творчеству, только помогает в развитии. 

– Артур, а ваша тема?

А.И.: Я далеко не стал ходить, решил взять оперу «Джалиль».

– Благо сами выходите на сцену в одноименном спектакле казанской оперы.

А.И.: Да. Интересная тема, потому что последняя постановка была в 2011 году, и мне стало любопытно сравнить предыдущие версии, сравнить работы режиссеров, как работал сам Назиб Жиганов над спектаклем.

– Сколько было постановок «Джалиля» в театре оперы и балета им. Джалиля?

А.И.: Первая постановка оперы «Джалиль» была в 1957 году. Кроме того, спектакль обновлялся еще четыре раза.

– И что нового привнес режиссер последней версии Михаил Панджавидзе, кроме живых овчарок, проходящих через зрительный зал на сцену?

А.И.: Очень много. Он пересмотрел смысловую линию этой оперы, добавил множество нововведений. То есть у композитора идет одна последовательность картин, а у Панджавидзе – другая. Потом он ввел родной язык, то есть немцы говорят на немецком, казах поет на казахском, татарин – на татарском, а у Жиганова такого не было. Нововведением была и перередакция оркестровки питерским аранжировщиком. Они хотели даже изначально включить в состав оркестра живые барабаны, бас-гитару, гитару, то есть рок-состав.


– Почему от этой идеи отказались?

А.И.: Оперный театр технически не позволял это сделать, в яме не очень много места.

– Ахмед Агади – нынешний казанский Джалиль, он первый не татарин, кто поет в казанской опере эту партию?

А.И.: Самым известным исполнителем этой партии был Идеал Ишбуляков. Да, получается, что Агади первый, но он казах – все равно близкий к татарскому язык, так что с этим проблем нет.

– Возвращаясь к учебе. Получается, что оперный певец, как и врач, учится до 30 лет. И по-другому быть не может?

Э.И.: Потому что голос формируется.

А.И.: Даже не то, что до 30 лет, всю жизнь нужно учиться.

– Но здесь речь об официальной учебе, пусть и о поствузовском образовании.

А.И.: Смотрите, все зависит от техники, какую школу ты получил изначально. Если в твоей технике не хватает итальянской школы, ею нужно овладеть, потому что без этого ты раньше закончишь. Не владея этой техникой, можно сказать, у тебя карьеры не получится. Она может даже и не начаться.

Эльза Исламова Эльза Исламова: «Я бы хотела похвалиться, что для моего голоса написаны самые красивые, самые востребованные партии» Фото: Сергей Елагин

«В МАРИИНСКОМ ТЕАТРЕ БОЛЬШАЯ ТРУППА, ОЧЕНЬ МНОГО СОЛИСТОВ, ПОЭТОМУ И ЖДАТЬ ПРИХОДИТСЯ ДОЛГО»

– Вы ведь вдвоем уже уезжали из Казани, учились и работали в Академии молодых певцов Мариинского театра, которую возглавляет Лариса Гергиева. Почему решили вернуться?

Э.И.: Мне всегда нужна новая подпитка, подпитка эмоциональная, подпитка в знаниях, в формировании моего голоса. И когда я узнала, что выдающаяся певица преподает у нас в консерватории...

– Получается, что от Гергиевой «сбежали» к Шагимуратовой?

Э.И.: Я бы не сказала, что мы «сбежали». Мы закончили стажировку, остались в хороших отношениях с Ларисой Гергиевой. Она отпускает своих студентов, учеников, солистов развиваться дальше, петь где-то, продолжать обучаться, проходить стажировки. В этом отношении Гергиева поддерживает всегда. Мы для себя решили, что теперь нужно развиваться дальше и усовершенствовать свое вокальное мастерство у обладательницы школы belcanto.

– Но, кажется, что в Мариинке изначально намного больше перспектив. Там три площадки, более тысячи спектаклей в год, наверняка для всех найдется работа.

А.И.: Все зависит от самого исполнителя, мы просто не ограничиваем себя одним театром. В Мариинском театре огромное количество постановок, большая труппа, очень много солистов, поэтому и ждать приходится долго. А я не могу просто сидеть и ждать.

Э.И.: И в этом мы с Артуром похожи – все время должны себя реализовывать и как-то развиваться. Кажется, что времени так мало, а хочется так многого.

– В Мариинке не встречали наших людей – тех, кто из Татарстана или с татарскими корнями? Мне сразу на ум приходит имя баса Тимура Абдикеева, который, кажется, по-прежнему в труппе театра.

А.И.: Я с Тимуром в хороших отношениях, он сейчас живет в Париже. Я с ним недавно общался, он сказал, что изредка приезжает в Россию, только на свои спектакли и концерты.

– А не было желания попробовать себя где-то еще? Вот другая выпускница Казанской консерватории Влада Боровко сразу пробилась в молодежную программу «Ковент-гарден»?

А.И.: Да, конечно же, желание есть. В дальнейшем еще очень много планов, о которых мы расскажем, когда они осуществятся!

– Как думаете, ваш педагог все-таки человек со связями, – поспособствует она карьере своих учеников?

А.И.: Будем надеяться, что она нас не бросит.


«СЕГОДНЯ ВСЕ ПЕВЦЫ СПОКОЙНО РАЗЪЕЗЖАЮТ ПО МИРУ»

– Артур, вы штатный солист казанской оперы. Эльза, а у вас, грубо говоря, где сейчас лежит трудовая книжка?

Э.И.: Сейчас мне поступило предложение спеть главную роль в новой постановке театра им. Джалиля, но у меня еще есть время для размышлений. А после консерватории я работала в Академии Мариинского театра, там еще и лежит трудовая книжка.

– И каким вы видите свое будущее по окончании аспирантуры?

Э.И.: Мы будем выезжать в разные театры, на прослушивания в Европу... Сейчас много таких предложений из разных театров мира и России. Просто надо выезжать, не сидеть на одном месте. У нас большие творческие планы, как в оперном жанре, так и в концертной деятельности не только в России, но и за рубежом.

– Тут возникает такая тонкая тема: а как быть с казанским театром оперы и балета, с репертуарными спектаклями?

А.И.: Это не мешает друг другу. Сегодня все певцы спокойно разъезжают по миру: сегодня в Америке, завтра в Китае. Вы знаете, что и у нас часто поют приглашенные артисты. Это и есть наша профессия. Руководство оперного театра все это понимает и наши планы одобряет. К тому же в Казани не каждый день спектакли идут, а надо работать всегда, поддерживать форму.

– Агентом уже обзавелись? Ваш коллега по театру, танцовщик Олег Ивенко говорил, что без агента в Европе с вами могут даже не начать разговор.

А.И.: Да, конечно, иметь своего агента сейчас важно, но сложно. Для этого нужно подготовить определенный репертуар, и у каждого агента свои требования, которые не всегда совпадают с желанием и возможностями исполнителя.

С финалистами международного конкурса оперных певцов в Китае «Это мировой оперный конкурс и, на мой взгляд, это была кровавая битва. Были приглашены звезды первой величины в мире оперы в качестве членов жюри. Была заявлена сложнейшая программа для исполнения» (с финалистами конкурса оперных певцов в Китае, фото из личного архива Артура и Эльзы Исламовых)

«ЗНАЕТЕ, ЧАЩЕ ВСЕГО, КАК ИЗВЕСТНО, НА КОНКУРСЕ НУЖНЫ ЛИБО СВЯЗИ, ЛИБО ДЕНЬГИ»

– Эльза, в начале года вы удачно выступили на престижном конкурсе в Харбине, который транслировал телеканал Medici.tv, но это мало кто заметил в Казани. Расскажите о самом конкурсе и вашем в нем участии.

Э.И.: Это мировой оперный конкурс и, на мой взгляд, это была кровавая битва. (Смеется.) Организатор его – крупная фигура, это Петер Гроте, который организовывает конкурс имени Чайковского и еще множество самых известных мировых оперных конкурсов. Изначально китайцы задумали создать конкурс уровня конкурса Чайковского. Были приглашены звезды первой величины в мире оперы в качестве членов жюри. Была заявлена сложнейшая программа для исполнения.


– Это был конкурс вокалистов или шире?

Э.И.: Шире, там участвовали и пианисты, и скрипачи. В вокальном конкурсе в жюри Кири Те Канава, Ольга Бородина, прекрасно нам известный Михаил Казаков, Роберт Холл, Паоло Кони, Элеонора Розенберг – она руководит труппой в Метрополитен опера. В общем, множество звезд.

Конкурс проводился в четыре этапа. Первый этап – отбор по видео, Петер Гроте лично их отсматривал. В моем видеоролике была сложная программа, состоящая из шести произведений. В итоге мне посчастливилось – меня отобрали. Следующие три этапа проходили уже в Харбине. Первый тур конкурса включал в себя шесть произведений, второй – восемь, а третий – уже исполнение с оркестром. Конкурс был очень сложен эмоционально, психологически, я уже не говорю о сложности в исполнении, потому что подбирается репертуар не школьного уровня. Даже разница во времени имела значение, часовой пояс: у нас ночь, там день. Во время конкурса был просто невыносимый холод – минус 30, минус 40, а ощущается как минус 60, для певцов это настоящее испытание.

В центре - Ольга Бородина и Михаил Казаков «Жюри высказали положительные для меня отзывы, самое важное из этого – услышать, что твой голос полетный и способен озвучить зал. Такое услышать – это награда» (в центре Ольга Бородина и Михаил Казаков, фото из личного архива А. и Э. Исламовых)

– То есть времени не было адаптироваться?

Э.И.: Адаптация так быстро не происходит, голос-то привык к нашему часовому поясу. Так что на втором туре мне в итоге пришлось петь в шесть утра. Это очень рано для голоса. Многие участники, что иллюстрирует конкурс, не выдерживали нервного накала перед прослушиваниями и отказывались от участия, прямо выходя на сцену или во время исполнения. Ведь идет прямая трансляция на Medici.tv, твое пение слышит весь мир. Это волнительно. И член жюри Кире Те Канава деликатно всем отвечала, что все в порядке, мы вас отпускаем, она как-то разбавляла накал. Вообще жюри следило за каждой ошибочкой, неверным словом, нотой: ошибки обходились тебе очень дорого.

Знаете, чаще всего, как известно, на конкурсе нужны либо связи, либо деньги. Даже если певец хорошо поет, для поддержки его кто-то должен вытаскивать. А у меня не было никого. Наверное, меня спасала только любовь к сцене и к зрителям. А поддержку я чувствовала от своей семьи и педагогов, которые болели за меня на родине.

– А наш Михаил Казаков: Все-таки артист, непосредственно связанный и с Казанью и нашим оперным театром.

Э.И.: Он мне не мог помочь ничем. По условиям конкурса члены жюри не имеют права общаться с конкурсантами, да и я не была знакома с ним раньше. Я стала дипломантом этого конкурса. Организаторы решили не вручать первое место, и остались только второе, третье и четвертое. Для нас, шести финалистов, это было очень непонятно и несправедливо.

– Ведь так бывает, если жюри считает, что нет кого-то супердостойного, то гран-при не вручается.

Э.И.: Я с этим не согласна, потому что соперники были очень сильные, певцы со всего мира. Многие пели в известных театрах, имели огромный багаж выступлений. Моими соперниками были певцы из Канады, Германии, Италии, Франции, Беларуси, России, Монголии и Китая. Многие были лауреатами самых престижных конкурсов мира.

– А был разговор с членами жюри о ваших перспективах?

Э.И.: Да, для меня было большой наградой, что жюри пообщалось со мной, они высказали положительные для меня отзывы, самое важное из этого – услышать, что твой голос полетный и способен озвучить зал. Такое услышать – это награда.

– А недостатки жюри отметило?

Э.И.: Сказали, что необходимо расширить репертуар партиями Верди и Вагнера помимо лирического, в Европе это ценнее всего. Я это учла, и сейчас уже начинаю над этим работать.


– Китайские арии в вашем репертуаре тоже из Харбина?

Э.И.: Китайские арии и романсы были заявлены в условиях конкурса. У китайцев необычайно красивая музыка, близкая к татарской. Ведь в основе заложена наша родная пентатоника. Я также исполняла романсы Рустема Яхина. А как же без них? Это практически неотъемлемая часть в репертуаре татарского певца. Успех был огромный. Сама Кири Те Канава улыбалась мне с кресла жюри. Зрительный зал обрушил шквал аплодисментов после исполнения. У меня появилось много поклонников, они даже приносили мне подарки за кулисы. Это очень приятно...

– У вас, наверное, еще не закончился период конкурсов?

Э.И.: Пока еще нет. Конечно, дальше будем думать, конкурсный возраст еще не закончился.

«Концепцию дуэта мы с Эльзой прорабатывали очень тщательно. Мы хотели, чтобы дуэт прозвучал очень проникновенно, в лучших традициях татарского песенного жанра»Фото: «БИЗНЕС Online»

«НАЧИНАТЬ НАДО С ИТАЛЬЯНСКОЙ МУЗЫКИ, ЧТОБЫ ГОЛОС РАСКРЫВАЛСЯ, ФОРМИРОВАЛСЯ НА НЕЙ»

– Вообще, оперный певец до какого возраста еще считается молодым?

А.И.: Все зависит от правильной вокальной школы. Если голос звучит свежо и молодо, то и в 70 можно спеть Онегина.

– Какие ваши коронные партии, с которыми собираетесь покорять Россию и Европу?

Э.И.: У меня лирические партии. Я бы даже хотела похвалиться, что для моего голоса написаны самые красивые, самые востребованные партии: Мими в «Богеме», Лиу из «Турандот», Микаэла из «Кармен», Памина, Сюзанна, Иоланта, Маргарита в «Фаусте» и так далее.

А.И.: А у меня моцартовский репертуар. Мой голос больше раскрывается в его произведениях, в дальнейшем будет и Верди. Расцвет баритонов приходится на 30–45 лет, а у Верди – возрастные партии.

Э.И.: Я хочу подчеркнуть, что у Артура очень удачно прошли гастроли в Голландии с театром имени Джалиля, он исполнял главную партию Папагено в опере Моцарта «Волшебная флейта». Был огромный успех, его голос прекрасно звучал в этой партии.

А.И.: Да, так получается, что тембрально он ложится под эту музыку, под оркестр. У меня, я считаю, довольно мягкий баритон, а у Моцарта больше как раз лирика, очень мелодичная музыка. Ну а дальше время покажет.

... «Восхищаюсь творчеством наших русских баритонов, а подражать никому не люблю, я всегда ищу свое» Фото: «БИЗНЕС Online»

– Помню, с вами как-то беседовали во время фестиваля «Казанская осень» Александра Сладковского. Там вы исполняли арию Евгения Онегина и не исключали для себя появления в этой партии в спектакле театра имени Джалиля.

А.И.: Пока нет, потому что я готовлю роли больше из итальянского репертуара.

– Например, Белькоре из «Любовного напитка»?

А.И.: Очень хорошая партия, бельканто – это как раз мое.

Э.И.: Вообще, начинать надо с итальянской музыки, чтобы голос раскрывался, формировался на ней. Все-таки именно она стояла у истоков оперного жанра.


«ДА, «АЛКАНАТА» БОЛЬШЕ НЕТ, НО ПЕСНИ ЭТИ БУДУТ ЖИТЬ»

– Вы уже четко определились с тем, что ваше будущее – это оперное искусство?

А.И.: Это очень сложная профессия, нужно быть фанатиком. Все зависит от желания самого певца. Но я не ограничиваю себя только классикой, кроме этого я занимаюсь песенным жанром, как профессиональный музыкант аранжирую композиции, пишу музыку.

– Я к тому, что есть татарская эстрада, на которой люди с вашим профессиональным уровнем, конечно, могут себя проявить. Вспоминаю ваш дуэт на «Үзгәреш җиле – 2»: вы пели Яхина, и это было замечательно.

Э.И.: Если мы хотим, чтобы уровень татарской эстрады вырос, то исполнители должны быть профессиональными певцами в первую очередь.

А.И.: Да, концепцию этого дуэта мы с Эльзой прорабатывали очень тщательно. Мы хотели, чтобы этот дуэт прозвучал очень проникновенно, в лучших традициях татарского песенного жанра.

– Вот Филюс Кагиров объяснял свой выбор в пользу эстрады тем, что опере нужно отдаваться полностью, а он не может пока себе этого позволить.

Э.И.: В этом есть доля правды.

А.И.: Да, но если ты хочешь идти по этому пути, идти фанатично, то все будет. Но мне близка и татарская песня, повторюсь: я хочу создавать ее и параллельно занимаюсь этим, создаю новые песни.


– Где вы их исполняете? Ведь ваша группа «Алканат» официально распалась.

А.И.: Пока нигде не исполняю. Мы с моим другом и коллегой по «Алканат» Ильназом Гараевым, автором всех текстов песен группы, также продолжаем наше творчество. Просто сейчас я готовлю свой сольный проект, это будет тоже живой состав, живые инструменты, не скажу, что это будет татарский рок, но недалеко от рока. Скоро, я думаю, состоится презентация одной композиции.

Э.И.: Такая маленькая затравочка. Новая песня Артура – я ее, конечно же, уже слышала – очень трогает душу, в ней есть эмоционально-психологический накал. Она волнует сердце, безумно талантливое сочетание музыки и слов.

А.И.: Я к тому, что мое творчество как музыканта в песенном жанре никуда не делось, я все продолжаю делать.

– На мой взгляд, история «Алканата» – это все-таки грустная история. Вроде бы все балдели, когда слушали, а раскрутить группу так и не получилось. Хотя рок на татарском – это само по себе интересно, к тому же мало кто из рок-коллективов может похвастаться, что у них на вокале профессиональный оперный певец.

А.И.: Мы ведь все это могли сделать сами...

– То есть сами виноваты, не проявили настойчивость?

А.И.: Мы начинали «Алканат» подростками, и это было нашим юношеским увлечением. У нас никогда не было цели создать коммерческий продукт, все песни создавались от души и исполнялись вживую, а мы, в свою очередь, тонули в энергии рока. Сейчас же мы взрослые люди, и у каждого есть своя жизнь. У меня же это карьера профессионального певца. Да, «Алканата» больше нет, но песни эти будут жить.


«МЫ ЗАПИСАЛИ ПЕСНЮ «ЯЗМЫШЛАР» С САЛАВАТОМ. Я ДУМАЮ, ОЧЕНЬ ХОРОШО ПОЛУЧИЛОСЬ»

– Артур, вы ведь из Актаныша. Ни для кого не секрет, что оттуда вышли многие представители нынешней татарстанской элиты, включая Минтимера Шаймиева. Честно – неужели никто не хотел помочь земляку?

А.И.: Я отношусь к категории тех людей, которые всего добиваются сами. Конечно, есть добрые люди, которые готовы протянуть руку помощи. Спасибо им за это!

– Никто из татарских продюсеров на вас не выходил еще во времена «Алканата»?

А.И.: А у нас есть продюсеры? (Смеется.)

– «Барс медиа», Рифат Фаттахов, был Ильфак Шигапов...

А.И.: Я со всеми знаком, но ездить по деревням с таким жанром – немного своеобразно. Все-таки рок – это немножко другое.

– А как вы относитесь к новой татарской альтернативной музыке, то, что делают Yummy Music, например? Наверняка все это ваши знакомые, друзья...

А.И.: «Альтернатива» – такое слово... Когда мы начинали проект «Алканат», это слово только появилось как альтернатива татарской попсе. Не знаю... Сейчас дошло до того, что не осталось нормальных песен на татарском языке. Чтобы взять и спеть песню – нет такой. Мы пришли к тому, что надо заново сочинять песни, которые будут жить, во-первых. Во-вторых, повторю: людям петь нечего. Взять и напеть какую-то мелодию от души, для души – скажите, какую? Нет на сегодня таких. И я себе поставил цель – создать такие композиции. Мы записали песню «Язмышлар» с Салаватом, я думаю, очень хорошо получилось. И она будет жить, я в этом уверен. Вот такие произведения хочется создавать, чтобы эти песни были у татарского народа и для татарского народа, как и наши ранние произведения, которые пели наши матери.

– А куда они делись, эти татарские песни?

А.И.: Не могу объяснить. Раньше писали профессионалы, может... Не знаю.

– Вы участвовали в опере «Кара пулат», участвовали в постановке оперы «Тюляк». Почему эти произведения не могут дойти в Казани до массового зрителя, попасть полноценно в репертуар театров?

А.И.: Думаю, что это связано с нехваткой пропаганды татарского оперного искусства.

... «Хотелось бы познакомиться и пообщаться с теми, на записях которых мы выросли, – они вдохновляют» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Я ДУМАЮ, ЧТО С ДОМИНГО МЫ ЕЩЕ ПООБЩАЕМСЯ»

– За кем-то будете следить из тех певцов, кто выступал в Харбине?

А.И.: Из тех, за кем мы следим, – они сидели в жюри. (Смеется.) Сейчас просто такое время, что хороших певцов, как та же Кире Те Канава, стало заметно меньше.

– Вот и Олег Ивенко говорит, что балетные артисты теперь не те, что были во времена Нуриева, Барышникова. Все мельчает?

А.И.: Я связываю это и с тем, что сейчас оперная музыка не востребована, как, скажем, электронная. Мы живем во время электронной музыки. И классных педагогов стало заметно меньше. По пальцам можно их пересчитать, и тебе очень повезет, если ты найдешь стоящего педагога той итальянской школы. Знаменитый Владимир Атлантов пишет в своей книге, что итальянская школа кончилась, когда маэстро Барра умер. Из Большого театра певцов в советское время отправляли к нему на стажировку в Италию, где они овладевали этой школой.

– А из современных баритонов есть у вас какие-то образцы для подражания?

А.И.: Я прежде всего восхищаюсь творчеством наших русских баритонов конца XX века – это Мазурок, Магомаев, Чернов, Хворостовский, итальянских мастеров Бастианини, Каппуччилли. А подражать никому не люблю, я всегда ищу свое.

– Эльза, а у вас среди нынешних лирических сопрано?

Э.И.: В основном я слушаю и восхищаюсь певицами золотого века. Но и из современных сопрано могу выделить Анну Нетребко, Альбину Шагимуратову, Надин Сиерра, Соню Йончеву...

Но раньше, когда пели оперные певицы, в их исполнении чувствовалась душа. Возможно, время было такое, они многое пережили, многое могли донести до зрителя, прожить на сцене так, как не проживали этого в жизни. Это даже можно услышать через аудиоисполнение. А сейчас можно видеть в интернете или присутствовать на спектакле, но, к сожалению, не ощущать ничего.

– Накануне старта чемпионата мира по футболу на Красной площади пройдет оперный гала-концерт. Маэстро Гергиев, оркестр Мариинского театра и певцы – Анна Нетребко, Юсиф Эйвазов, Роберто Аланья, Ильдар Абдразаков, Альбина Шагимуратова, Аида Гарифуллина. Половина солистов – наши люди!

Э.И.: Это достойные люди. Безусловно, у нас очень богатая нация на голоса, на талантливых людей.

– Есть ли у вас профессиональная мечта?

А.И.: Конечно, есть. У меня большая мечта – поработать с лучшими дирижерами мира.

Э.И.: Хотелось бы с ними поработать, а также с итальянскими дирижерами, режиссерами, например с Франко Дзеффирелли или познакомиться с Пласидо Доминго, Миреллой Френи, пообщаться с ними. С теми, кто из той эпохи оперы, на записях которых мы выросли, –  они вдохновляют.

А.И.: Я думаю, что с Доминго мы еще пообщаемся...