АСВ атакует «друзей» Даутовой: что забрали с тонущего «Спурта» Богачевы и Кантюковы?

Спустя ровно год после краха Спурт Банка АСВ начало разгребать сделки с предпочтением, совершенные им в последние недели работы

АСВ ОСПАРИВАЕТ BIG SALE ДАУТОВОЙ  

Новость о волне исков агентства по страхованию вкладов (АСВ) к клиентам Спурт Банка нельзя назвать неожиданной — скорее закономерной. По такому же сценарию развивались события вокруг Татфондбанка и ИнтехБанка — большинство процессов тянется через апелляционные инстанции. До «Спурта» очередь дошла с середины марта, а к маю стала понятна тенденция: прежде всего оспариваются сделки по передаче имущества банка за месяц до введения временной администрации, то есть с 28 марта по 28 апреля 2017 года. Однако есть целый ряд исключений — под раздачу попали и частные, и корпоративные клиенты «Спурта», выкупавшие активы и в течение марта по договору цессии.

Здесь нелишне напомнить, как тонул «Спурт». «Набег» вкладчиков из-за распространенных в соцсетях и некоторых СМИ слухов случился в начале марта — за несколько дней паникующие вкладчики опустошили казну банка на несколько миллиардов рублей. Затем в течение некоторого времени «Спурт» как мог «тушил пожар»: Евгения Даутова выступила на пресс-конференции, обратилась в ФСБ с просьбой найти зачинщиков информационной атаки и активно искала помощь.

Авторитет Евгении Валентиновны оказался настолько высок, что банковское сообщество Татарстана проявило солидарность. Несколько кредитных организаций выкупили кредитные портфели «Спурта», пополнив таким образом баланс банка на 2,95 млрд рублей. «Активно работает банковское сообщество, поскольку все понимают, что информационные атаки не успокаиваются и может быть кто-то следующий. Очень живо откликнулись и, если мы просили рефинансировать какие-то активы, просто удивительно дружно и оперативно это делали. Я хочу сказать, что это беспрецедентный случай за мою долгую банковскую работу», — признавалась сама председатель правления.

Помимо кредитов, «Спурт» продал недвижимости на 219 млн рублей и портфель облигаций и еврооблигаций на сумму более 3 млрд рублей. В общей совокупности только в марте банк сбросил 42%, или без малого 9 млрд рублей активов. В апреле продавать уже, видимо, было нечего: общая сумма активов сократилась на 716 млн рублей до 11,5 млрд рублей.

Распродажа потребовалась потому, что ЦБ, куда Даутова обращалась за помощью с поддержанием ликвидности, фактически ей отказал. «Я думаю, что кризисы приходят и уходят. Я 1998 год помню, 2008-й помню, 2014-й помню. Единственное, что хочу сказать, — было больше инструментов... Нашему банку в этом году исполняется 25 лет, но такого, чтобы не было инструментов в таких ситуациях обратиться... Ведь у нас Центральный банк — кредитор в последней инстанции, это записано в законе, и он должен выполнять данную функцию. К сожалению, по ряду причин она доступна только узкому кругу крупных банков», — сетовала Даутова.

17 марта зампред ЦБ РФ Дмитрий Тулин, комментируя «БИЗНЕС Online» ситуацию в Спурт Банке, подтвердил, что регулятор знает о распродаже активов. «Мы полностью в курсе того, что происходит в Спурт Банке. Мы встречались, и я лично встречался с их руководителем, которая прилетала в Москву. Руководство банка уверено в том, что справляется с ситуацией собственными силами, и пока, даже если бы у них был выбор получить рефинансирование в ЦБ либо переуступить свои активы на рынке, они предпочитают переуступать свои активы. Так им выгоднее, очевидно», — заявил Тулин.

Заметим, что тактика Даутовой, как тогда казалось, позволила минимизировать ущерб ее клиентам. Она ограничила выплаты вкладчикам-физлицам, но при этом продолжала по возможности возвращать деньги «юрикам». В результате на корпоративных счетах на момент введения временной администрации оставалось всего 789 млн рублей. Ну а «физикам» в основном выплатило возмещение АСВ, которое оценивало страховые выплаты в 8,5 млрд рублей (общий объем депозитов на 1 апреля составлял 9,1 млрд рублей).

Теперь АСВ, судя по всему, хочет развернуть распродажу активов вспять. Что конкретно не так с оспариваемыми сделками, пока не озвучивается, но, по всей вероятности, они могут трактоваться как совершенные в обход требований других кредиторов.

17 марта зампред ЦБ РФ Дмитрий Тулин, комментируя ситуацию в Спурт Банке, подтвердил, что регулятор знает о распродаже активов

БАНК КАЗАНИ: ИМЕЛИ МЕСТО РЯДОВЫЕ РЫНОЧНЫЕ СДЕЛКИ

Агентство выдвинуло требования вернуть имущество в конкурсную массу десяткам клиентов и продолжает это делать. Самый заметный случай — это претензия к Банку Казани, который, как не раз писал «БИЗНЕС Online», среди прочих игроков рынка выкупил кредитные портфели «Спурта». В интервью «БИЗНЕС Online» бывший предправления и совладелец банка Оскар Прокопьев рассказывал нам, что сумма сделки составила 540 млн рублей. Это были кредиты юрлицам на 420 млн и физлицам на 120 миллионов. А 3 мая 2018 года АСВ сообщило, что обратилось в арбитраж с иском об аннулировании прав переуступки 10 кредитных договоров с коммерческими предприятиями. Это ООО «Камский трест инженерно-строительных изысканий», ООО «СервисМонтажИнтеграция», ООО «Техстрой», ООО «Лизинг-Трейд», ООО «ЛТ-Капитал» и др. Договоры прав переуступки «Спурт» и Банк Казани заключили 10 и 13 марта 2017 года.

В Банке Казани уверены, что никаких проблем иск АСВ им не принесет. «Спурт Банк обратился с предложением, которое мы приняли после рассмотрения. Все сделки были совершены в рамках обычной хозяйственной деятельности исключительно на рыночных условиях. Все кредиты при покупке прошли через наш кредитный комитет и были оценены по нашей методике рисков. Данная методика зарекомендовала себя хорошо, что подтвердила недавняя проверка ЦБ. Практически все кредиты были полностью погашены за истекший период, — объяснил «БИЗНЕС Online» предправления Банка Казани Олег Бачурин. — Мы не обеспокоены предстоящим судебным спором ни в коей мере, мы готовы разъяснить, что имели место рядовые рыночные сделки».

Аналогичных исков к «АК БАРС» Банку и другим покупателям активов пока нет, и неизвестно, появятся ли.

Самый заметный случай — это претензия к Банку Казани, который среди прочих игроков рынка выкупил кредитные портфели «Спурта»

ДРУЗЬЯ ДАУТОВОЙ

Однако гораздо интереснее иски АСВ по поводу пары десятков сделок, которые «Спурт» провел с целым рядом VIP-вкладчиков. Среди них — известные бизнесмены, чиновники и общественные деятели Татарстана. Как объяснили нам несколько участников сделок, в апреле 2017 года крупные «физические» вкладчики предъявили свои требования к банку, но в итоге (кто добровольно, а кто от безысходности) вместо «живых» денег взяли имущество — недвижимость и кредитные портфели по договору цессии. Так Даутова сохраняла ликвидность «Спурта», рассчитываясь с кредиторами активами. Теперь же АСВ потребовало аннулировать эти сделки. Если суд встанет на сторону агентства, все забранное по договорам цессии уйдет в конкурсную массу.

Среди таких клиентов, в частности, вся семья авторитетнейшего банкира, экс-главы Нацбанка РТ Евгения Богачева. Вклады в «Спурте» держали супруга Богачева Лилия Чулпановна, его сын Богдан Евгеньевич и дочь Ольга Ахсанова. Суммы не уточняются — лишь в одном из исков, к Богдану Богачеву, фигурирует 21 млн рублей. В интервью «БИЗНЕС Online» Евгений Борисович рассказывал, что во избежание рисков диверсифицирует свои вклады — держит деньги в четырех-пяти банках и всем советует. Так вот Спурт Банк был одним из них.

Среди VIP-вкладчиков «Спурта» — и топ-менеджеры «Нижнекамскнефтехима», чей бывший председатель совета директоров Владимир Бусыгин владеет 13,99% акций банка. Иски АСВ получили, в частности, замгендиректора НКНХ по экономике Валерий Старков и главбух предприятия Ильфар Яхин.

Евгения Даутова сохраняла ликвидность «Спурта», рассчитываясь с кредиторами активами. Теперь же АСВ потребовало аннулировать эти сделки

Неудивительно, что деньги в «Спурте» держала и семья гендиректора ООО «Газпром трансгаз Казань», депутата Госсовета РТ Рафката Кантюкова — известно, что у Даутовой многие бизнес-проекты начинались совместно с газовиками. АСВ предъявило иски к самому Рафкату Абдулхаевичу и Светлане Рафкатовне Кантюковой — очевидно, дочери. Стоит отметить и иск к Венере Ахметовой — заму Кантюкова по экономике в структуре «Газпрома».

В исках фигурируют (уже без упоминания сделок цессии) глава ПСО «Казань», депутат Госсовета РТ Равиль Зиганшин и Зиганшина Динара Равильевна — видимо, его дочь.

Среди ответчиков АСВ — экс-депутаты Госсовета РТ Владимир Грицких и Илсур Сафиуллин, а также предприниматель и бывший замглавы исполкома Казани Мансур Хафизов. Немало доверявших «Спурту» было и среди топ-менеджеров малых и средних предприятий, например гендиректор Васильевского стекольного завода Эдуард Саттаров и гендиректор казанского санатория «Крутушка» Александр Баранов.

Наконец, среди ответчиков АСВ — и сама Евгения Валентиновна, которая, получается, тоже обменяла свой личный вклад на некое ликвидное имущество банка.

Список ответчиков не окончательный и продолжает пополняться.

Неудивительно, что деньги в «Спурте» держала и семья Рафката Кантюкова — известно, что у Даутовой многие бизнес-проекты начинались совместно с газовиками

«Я ДО КОНЦА ВЕРИЛ, ЧТО МЫ СПАСЕМ БАНК, И СВОИМ РОДСТВЕННИКАМ ЗАПРЕЩАЛ СНИМАТЬ ДЕНЬГИ»

Экс-глава Нацбанка РТ Евгений Богачев аккуратно прокомментировал нам щекотливую ситуацию. Он подтверждает, что его семья держала деньги в «Спурте» и год назад решила вместо них забрать имущество банка. «Это была обычная переуступка требования — вместо денег дали ерунду, которую еще надо [продать], которая и половину того не стоит. И всем так. Я до конца верил, что мы спасем банк», — вспоминает Богачев. Вместо денег его семье достались помещения в здании неподалеку от головного офиса банка на улице Спартаковской, которое сам Евгений Борисович называет сараем. «Его никто не арендует, за него и половину [от размера вклада] не дадут», — уверен он.

Кто-то может предположить, что для патриарха банковской системы республики даже в «горящем» банке должны были найти наличность, однако для Богачева, по его словам, не вынимать деньги в тяжелые дни банка было принципиальным моментом. «Я все делал, чтобы поддержать банк. И своим родственникам запрещал снимать деньги. Если бы мою фамилию [вкладчики услышали], тогда бы все побежали [снимать деньги]», — восстанавливает Богачев в памяти события тех дней.

«Считаю, что это неправильно: люди накапливали деньги, держали вклады, а сейчас считается, что все это незаконно, как так?» — недоумевает он. «Как так, даже санацию не сделать? Тем более что деньги были вложены в государственные заводы (имеются в виду КЗСК и „КСЗК-Силикон“). Конечно, она (Даутова — прим. ред.) рисковала, не надо было короткие деньги вкладчиков вкладывать в кредиты, но она верила, что Внешэкономбанк, государство их выкупят. Но все банки рискуют. „Спурт“ был живой, нормальный банк, так же как и ИнтехБанк, но пошла волна», — с сожалением вспоминает Богачев.

С ним солидарен еще один из бывших VIP-вкладчиков «Спурта», пожелавший сохранить анонимность, который также получил иск АСВ. Сумму своего вклада он не называет, но говорит, что весной прошлого года взамен денег получил от банка в порядке договора цессии некое недвижимое имущество, расположенное не в Казани. Он вспоминает, почему тогда было принято решение забрать вместо живых денег имущество: «Банк говорит нам, что не может деньгами отдать вклад, вернее, ввел ограничение. Но, говорит, у меня имущества полно». «Тех денег, по которым банк это помещение уступил, данное помещение не стоит, — повторяет экс-вкладчик слова Богачева и добавляет с сожалением. — Эти активы так и висят».

«Когда проблемы у Спурт Банка начались, было выступление Дмитрия Тулина, который сказал, что помощь не требуется. Говорит: „Мы в курсе дела, банк намерен [сохранить свою устойчивость] через распродажу активов“», — вспоминает он в беседе с «БИЗНЕС Online». По словам нашего собеседника, когда люди соглашались забирать имущество, то, по сути, оказывали помощь банку, экономя наличность для остальных. «По большому счету это была помощь банку в разгрузке его задолженности перед вкладчиками... Жалко, что так вышло, там и требовалась-то [для спасения банка] ерунда денег. А столько проблем создали людям и предприятиям! Это ведь не только прямые денежные потери: столько лишних движений пришлось сделать, столько судов пройти!» — говорит наш собеседник. 

Вместо денег семье Богачевых достались помещения в здании неподалеку от головного офиса банка на улице Спартаковской, которое сам Евгений Борисович называет сараем

«ЕСЛИ У ВАС НЕ ОТОБРАЛ ДЕНЬГИ БАНК, У ВАС ИХ ОТБЕРЕТ АСВ»

Не скрывает своего разочарования и горечи еще один вкладчик «Спурта» — генеральный директор АО «Санаторий Крутушка» Александр Баранов. «Я был вкладчиком Спурт Банка с 2010 года. Потом в силу разных причин несколько банков у нас в республике, в том числе „Спурт“, потерпело банкротство, — вспоминает он. — Как же при этом действует регулятор, под которым я понимаю и ЦБ, и АСВ? Сначала не проследили, как положено, за состоянием банка, а ведь, насколько я знаю, сейчас все показатели видны ЦБ РФ в режиме реального времени, потом не нашли для поддержания банка незначительной по их меркам суммы, а затем начали подавать иски на тех, кто снял свои вклады или заключил какие-то другие сделки».

«Что тут можно сказать? Если у вас не отобрал деньги банк, у вас их отберет АСВ — такая, получается, логика действий. Это, конечно, очень „способствует“ повышению доверия к банковской системе. На сегодня отток денег из банков, по-моему, продолжается. Все это вызывает довольно серьезный общественный резонанс», — сетует глава санатория.

Баранов говорит, что будет отстаивать свою позицию в суде: «Доказывать рыночный характер сделки, типичность, отсутствие предпочтения. Считаю все свои действия абсолютно законными, предстоит судебное разбирательство». «Вообще, на мой взгляд, закон о банкротстве в той части, на которую ссылается АСВ, не соответствует Конституции. Этот закон позволяет отнять у человека собственность без каких-либо оснований. Однако в апреле этого года Верховный суд РФ вынес определение по аналогичному делу, которым отменил решения в пользу АСВ и отправил дело на новое рассмотрение, возложив обязанность по доказыванию на АСВ. Надеюсь, что здравый смысл восторжествует и практика поменяется», — подытоживает он.

Что конкретно не так с оспариваемыми сделками, АСВ пока не озвучивает, но, по всей вероятности, они могут трактоваться как совершенные в обход требований других кредиторов

«МЫ ДОЛЖНЫ НЕМНОГО ПОДУМАТЬ О ТОМ, ЧТОБЫ ПРАКТИКА НЕ ПОДРЫВАЛА ВЗАИМНОГО ДОВЕРИЯ»

Эксперты банковской отрасли прокомментировали «БИЗНЕС Online» ситуацию вокруг Спурт Банка и ее последствия для банковского сообщества. Снова дилемма о последствиях работы АСВ в «лопнувших» банках: и без оспаривания сомнительных сделок вроде бы не обойтись, и перегибы случаются.

Гарегин Тосунян — президент ассоциации российских банков:

— Мы должны немного подумать о том, чтобы такая практика не подрывала взаимного доверия окончательно и не создавала условий, при которых каждый сто раз подумает, прежде чем прийти к коллеге, партнеру на помощь, потому что его потом в чем угодно обвинят и он будет крайним. Как раз цивилизованный финансовый рынок отличается тем, что при возникновении разного рода неустойчивости не только регулятор должен приходить на помощь, но и участники рынка должны понимать, что крах любого из них волнами отражается на остальных. Поэтому общая практика — взаимовыручка, взаимная поддержка. Финансовый рынок очень взаимосвязан. И мы такой подход должны культивировать, тем более что и Даутову я знаю только с положительной стороны, и Спурт Банк был очень на хорошем счету. Другое дело, что он в значительной степени нацелился на кредитование, финансирование и развитие экономики, то есть он работал не в узком смысле на финансовом рынке, а в широком смысле, входя в производственную сферу. Я помню, как Даутова на ряде съездов 5–7–10 лет назад докладывала, как она инвестирует в соответствующие производства, как она их создает. Да, это риск, но без этого риска экономика развиваться не будет.

Я не думаю, что то, что «Спурт» сегодня оказался несостоятельным, то, что те, кто ему попытался оказать содействие, тоже могут оказаться без вины виноватыми, позитивно для рынка. Другое дело, что, конечно, если есть факты сделок с предпочтением, если эти деньги направлялись кому-то, а другим, соответственно, не выплачивались (когда речь идет о правах требований вкладчиков, клиентов), это уже отдельно рассматриваемые темы, которые нужно, безусловно, оценивать, изучать. Но я все-таки хотел бы обратить внимание на то, что упрекать банки или партнеров, которые оказали помощь в той ситуации, не совсем логично, потому что тут логичнее сказать, что все, кто оказал поддержку, включая регулирующие органы, должны были бы это сделать. Потому что череда банкротств никоим образом не усиливает финансовый рынок, никоим образом не является очисткой рынка от сомнительных, недобросовестных, криминальных структур. Это, безусловно, важная задача. Но я почти уверен, что вряд ли Спурт Банк и саму Даутову можно в подобных вещах обвинять.

Павел Медведев — финансовый омбудсмен:

— Это чрезвычайно деликатный вопрос. Его нужно задавать каждый раз, когда похожая коллизия происходит. Давайте попробуем понять, какая альтернатива есть: отказаться от попыток вернуть некоторые операции назад в принципе, то есть никакие операции никогда не возвращать назад. Но это же невозможно. Тогда открывается другое окошечко: все мошенники мгновенно приободряются и предлагают банкам способ украсть бесконечное количество денег (все, что есть в банке) безнаказанно, потому что возвращать назад деньги не придется. Нет общего решения. По каждому конкретному случаю, по каждому конкретному возвращению назад операции должна быть проведена квалифицированная и добросовестная экспертиза, эта добросовестная экспертиза должна быть представлена суду. А квалифицированный и добросовестный суд должен по каждому случаю принимать решение. Нет альтернативы. Куда ни кинь, всюду клин. Невозможно запретить оспаривание, это очевидно. На моей памяти бывали сто раз простодушные случаи, когда деньги выводились из банка — и все. Конечно, соответствующие операции надо вернуть назад. С одной стороны, невозможно отказаться от возвращения назад некоторых операций, с другой стороны, конечно, это обоюдоострое оружие, с его помощью можно очень большую несправедливость совершить — как принимая решение вернуть, так и не принимая решения вернуть. Поэтому нужно каждый раз принимать решение в каждой конкретной ситуации, разбираться до конца, приглашать честных экспертов и надеяться, что суд примет честное решение.