Ольга Артеменко: «Если бы не Татарстан, не было бы ни слов Путина, ни проверок в школах»

Михаил Щеглов: «Главная цель нашего сегодняшнего мероприятия – чтобы услышали русскоязычных родителей, которых ни в Казани, ни в Москве никто не слышит»

«НЕТ ЯСНОЙ, ПОНЯТНОЙ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ПОЗИЦИИ ПО ОТНОШЕНИЮ К СТАТУСУ ЯЗЫКОВ НАРОДОВ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ»

«Главная цель нашего сегодняшнего мероприятия – чтобы услышали русскоязычных родителей, которых ни в Казани, ни в Москве никто не слышит», — заметил в самом начале организатор Михаил Щеглов, председатель Общества русской культуры Республики Татарстан, доцент КНИТУ-КАИ. Он сообщил, что на этот круглый стол решили пригласить разные стороны. И в самом деле, на удобных креслах открытой зеленой террасы одного из городских кафе расположились известные защитники татарского языка, зампредседателя всемирного форума татарской молодежи, кандидат исторических наук Айрат Файзрахманов. Присутствовал и один из самых известных в 90-х годах политиков Татарстана Фандас Сафиуллин, депутат парламента РТ (1990–1999), депутат Госдумы РФ третьего созыва (1999–2003). Как выяснилось позднее, Фандас Шакирович подготовился серьезно и принес с собой в большом портфеле солидную стопу всяческих документов, включая Конституцию РФ. Присутствовал на террасе и Павел Шмаков, директор казанской школы «СОлНЦе», «известный главный татарин», пошутил Щеглов. 

Но в начале слово предоставили главной гостье – главе центра этнокультурной стратегии образования Ольге Артеменко, которая считается одним из ведущих идеологов скандальной реформы преподавания национальных языков в России. Напомним, что ее интервью «БИЗНЕС Online» осенью прошлого года побило рекорд читательских комментариев – 1757!

«Я думаю, что все, что происходит сейчас в системе образования именно в вопросах преподавания языков, в большей степени определяется отсутствием ясной, понятной государственной позиции по отношению к статусу языков народов Российской Федерации, – считает Артеменко. – Это большой недостаток, и он приводит к разным недоумениям, которые возникают в основном в республиках, – это первое. И второе – я хотела бы, конечно, сказать о том, что вас слышат. Не надо говорить, что не слышат – вас слышат. Слышат на федеральном уровне, понимая, насколько эта проблема сложная, не пытаясь раскачивать ее в ту или иную сторону. Поэтому иногда [языковые] мероприятия и откладываются, сначала планируются, потом откладываются на неопределенный срок».

Ольга Артеменко: «Думаю, что вариативность системы образования позволит разработать и применять различные модели реализации языковой образовательной политики»

«ЕСТЬ ИЗДЕРЖКИ, ПЕРЕГИБЫ В РЕАЛИЗАЦИИ ЯЗЫКОВОЙ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЙ ПОЛИТИКИ В ШКОЛАХ»

Ольга Ивановна напомнила про поручение президента РФ Владимира Путина, которое он высказал в Йошкар-Оле на заседании президентского совета по межнациональным отношениям, и которое где-где, а в Татарстане все участники языковых баталий, наверное, давно выучили наизусть: «Хочу напомнить, уважаемые друзья, что русский язык для нас – язык государственный, язык межнационального общения, и его ничем заменить нельзя, он естественный духовный каркас всей нашей многонациональной страны. Его знать должен каждый. Языки народов России – это тоже неотъемлемая часть самобытной культуры народов России. Изучать эти языки – гарантированное Конституцией право, право добровольное. Заставлять человека учить язык, который для него родным не является, так же недопустимо, как и снижать уровень и время преподавания русского. Обращаю на это особое внимание глав регионов Российской Федерации».

«Это поручение было связано с тем, что родители русскоязычных детей из ряда субъектов, не только из Татарстана, но также из других республик, обращались неоднократно начиная, пожалуй, кто-то с 2008 года, кто-то с 2011-го, в адрес президента. И реакция на эти обращения была именно такой, какую вы видите, – сказала Артеменко. – Но реализация этих поручений, не только в Татарстане, а практически во всех субъектах, даже в Ханты-Мансийске, по отношению к коренным малочисленным народам России, я считаю, была не совсем адекватной, не совсем продуманной и не совсем разумной. Это факт. Думаю, что со мной многие согласятся...»

Ольга Ивановна заявила: «Действительно, есть издержки в реализации, есть перегибы в реализации языковой образовательной политики в школах. Пожалуй, начиная с момента, когда в ряде республик появилось республиканское законодательство о государственных языках той или иной республики и народов, там проживающих. И вот появление таких законов стало стимулировать процесс обязательности изучения государственных языков республик. Можно по пальцам перечислить, это не очень большое количество республик, 5–6 наберется. Но Татарстан, как всегда у нас, впереди планеты всей, что есть, то есть. Я всегда говорю, буду говорить и сейчас вам скажу об этом: если бы не Республика Татарстан, то в системе образования был бы национально-региональный компонент. Если бы не Республика Татарстан, то у нас не было бы такого поручения со стороны Путина и не было бы таких коллизий, которые возникли в результате прокурорских проверок».

Резюмировала Артеменко на оптимистичной ноте: «На федеральном уровне сейчас создаются всевозможные рабочие группы, в том числе и на уровне министерства образования и науки, по разработке адекватной модели реализации государственной языковой образовательной политики, которая должна удовлетворять потребности, в зависимости от языковой ситуации и в зависимости от потребностей детей и родителей. Думаю, что вариативность системы образования позволит разработать и применять различные модели реализации языковой образовательной политики».

Раиса Демидова напомнила, что в Татарстане проживают люди более 170 национальностей и многих детей просто принуждают к изучению неродного языка

«ЛИЧНО МНЕ КАЖЕТСЯ, ЧТО В ТАТАРСТАНЕ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ЯЗЫК НА КАКОМ-ТО МИНИМУМЕ ДОЛЖЕН ПРЕПОДАВАТЬСЯ ВСЕМ»

Раиса Демидова, председатель общественной организации, сообщества русскоязычных родителей РТ сразу обговорила, что предпочитает не вдаваться в политику, а хочет пояснить, что происходит в школах республики сейчас, когда, казалось бы, удовлетворены все требования и можно выбирать в качестве родного русский язык. Она напомнила, что в Татарстане проживают люди более 170 национальностей и многих детей просто принуждают к изучению неродного языка, потому что выбрать родной язык предлагается всего из двух – русский и татарский, ну и в Казани есть школа с ивритом. Предложение родителей включить в этот короткий перечень английский, естественно, не прошло (и не могло пройти, так как это другой предмет — «Иностранный язык» — прим. ред.).

Далее Демидова начала сгущать краски: «Под удар попали, как ни странно, дети из русскоязычных семей. Казалось бы, им всем дают полную возможность изучать русский язык, и тем не менее... Наши русскоязычные дети изучают свой родной язык в часы русского языка. Я специально поднимала ГОСТ и сравнила требования, которые предъявляются к результату усвоения предмета „Русский язык“ и предмета „Родной язык“. По факту мы получили, что в процессе изучения русского языка наши дети усваивают то, что надо усвоить на уроках родного языка. Они включаются в культурно-языковое поле своего народа, они обогащают активно свой словарный запас и так далее. То есть фактически им навязывают еще один предмет, изучением которого они уже занимаются...»

При этом есть сложности и с программой, и с учебниками... В итоге всех этих языковых проблем, рассказала Демидова, немало семей переводят своих детей на домашнее обучение, хотя это сложно, и вообще ребенок должен учиться в школе! Она заявила, что из-за школьных проблем часть семей вообще уехали из Татарстана: «Пора прекратить играть с судьбами детей!»

Павел Шмаков, выступая, повторил то, о чем уже не раз говорил: языковые проблемы нельзя было решать посреди учебного года, вполне можно было отложить на летние каникулы!

Шмаков, выступая, повторил то, о чем уже не раз говорил: языковые проблемы нельзя было решать посреди учебного года, вполне можно было отложить на летние каникулы! Он сказал: «Про обязательно и добровольно. Это вопрос сложный, и здесь нет быстрых решений. Если решать медленно и спокойно, компромиссы всегда можно найти. Нужно разделить понятия „родной язык“ и „государственный язык“, это совсем разные вещи... Лично мне кажется, что в Татарстане государственный язык на каком-то минимуме должен преподаваться всем».

Директор согласился, что домашнее образование не выход, и добавил: «Татары живут в мире с русскими пять столетий. Можно спокойно, не торопясь, договариваться. Татарстанцы способны на договор. Я вспоминаю 1993 год, когда два региона не подписали федеративный договор, когда мы здесь ждали танков... Была чрезвычайно опасная ситуация, но мы тогда сумели договориться... Если бы сейчас спокойно, не торопясь договаривались, то к компромиссу через год, через два пришли бы...»

Фандас Сафиуллин (справа): «То, что сейчас делается с нашими языками, с ликвидацией [национальных] школ, раскалывает наши народы...»

«МЫ ДЕЛАЕМ ИЗ РОССИИ ЯЗЫКОВОЕ ПУГАЛО»

Сафиуллин говорил о том, как нужны Татарстану национальные татарские школы, о том, что необходимо отменить запрет на сдачу экзамена на татарском языке, что в нашей стране есть «подозрительное отношение к национальным школам как к угрозе национальной безопасности». Также бывший депутат Госдумы РФ горячо убеждал: «То, что сейчас делается с нашими языками, с ликвидацией [национальных] школ, раскалывает наши народы... Это путь к крушению России, и при том это происходит синхронно с осложнением внешней ситуации, санкциями и так далее. Обычно в такой тяжелой ситуации страна сплачивается в кристалл. А тут параллельно делается раскол!»

Щеглов в ответ спросил:

– Все в Татарстане за то, чтобы татары изучали татарский язык... Вы, пожалуйста, поближе к вопросу, интересующему здесь всех: вы за добровольность изучения русскими татарского языка?

– Давайте без допроса, – парировал офицер Сафиуллин. – Я пользуюсь тем, что здесь присутствует уважаемая мною Ольга Ивановна...

И продолжил про ЕГЭ на русском как «смертный приговор татарскому языку», про то, что «мы делаем из России языковое пугало»: «Путин же ставит негласно задачу возрождения СССР, объединения бывших республик. Кто к нам пойдет объединяться добровольно, если знает, что с языками у них будет то же самое. Кто?»

Фандас Шакирович, само собой, привел любимый аргумент – решение Конституционного суда РФ от 16 ноября 2004 года по языкам. Кто желает, может пройти по ссылке и посмотреть полностью. Суд тогда постановил: признать содержащееся в законах РТ «нормативное положение, устанавливающее, что татарский и русский языки как государственные языки Республики Татарстан в общеобразовательных учреждениях и учреждениях начального и среднего профессионального образования изучаются в равных объемах, не противоречащим Конституции Российской Федерации».

Но тут Демидова, которая, судя по всему, российские и татарстанские «языковые документы» знает чуть ли не наизусть, вежливо попеняла Фандасу Шакировичу: «Одно существенное уточнение. Вы говорили о том, что после ликвидации регионального компонента стало невозможно учить детей на родном языке. Хочу сделать пометку: детей возможно учить на родном языке. И национальные школы по ГОСТу вполне имеют право на существование. Есть специальный вариант учебного плана для школ с родным нерусским языком обучения. В нем предусмотрено, что родной язык изучается на разных годах обучения 5–6 уроков в неделю. Это принципиально. И второй принципиальный момент: когда вы говорили о постановлении Конституционного суда, который признал правомерным преподавание русского и татарского языков в равных объемах, вы умолчали, как очень многие любят умалчивать, о том, что там оговорены условия, при которых преподавание будет являться правомерным. Первое – преподавание татарского языка не должно вестись в ущерб русскому языку. Второе условие – преподавание и изучение не должно препятствовать прохождению аттестации и получению следующего уровня образования. После того как вышло это решение Конституционного суда, было нашумевшее дело Виктории Мажаровой – ее детей за то, что они не изучали татарский язык, оставили в школе на второй год. Это было прямое нарушение постановления Конституционного суда». 

Цитата из постановления КС РФ: «Изучение татарского языка как государственного языка Республики Татарстан не может осуществляться в ущерб федеральному компоненту федерального базисного учебного плана и примерных учебных планов для общеобразовательных учреждений Российской Федерации и препятствовать реализации права учащихся на углубленное изучение иных предметов учебного плана, включая русский язык, дисциплин по выбору и т. п.»

«Я согласен, абсолютно не возражаю, что изучение двух государственных языков, общероссийского и татарстанского, не должно идти в ущерб изучения основного государственного языка Российской Федерации», – заметил Сафиуллин.

Демидова привела пример:

«У меня дочка в прошлом году училась в первом классе. В ненациональных регионах ребенок в первом классе получает пять уроков русского языка в обычной школе. Моя дочка в школе с углубленным изучением русского языка и литературы получала только три урока русского языка и обязана была усвоить абсолютно ту же самую программу. Другие дети ее усваивают за пять уроков в неделю, моя – за три. Литература – должно было быть четыре урока в неделю, у моей дочки было только два. Это первый класс. Это год, когда в детей закладываются навыки работы с текстом, это год, решающий для всего последующего обучения, потому что если ребенок не научился анализировать тексты, искать нужные фрагменты, отвечать на вопросы по тексту, то дальше он в школе будет испытывать большие-большие трудности по другим предметам – химии, биологии, физике и всем остальным. Вот то, что у нас происходило, я считаю, было именно обучением татарскому языку в ущерб русскому языку, в ущерб нашим детям...»

«Согласен», – признал перекос, допущенный минобразования РТ, Сафиуллин.

Галина Лучкина: «Надо сделать пятидневку всем детям России в начальной школе и освободившуюся субботу отдать под добровольное изучение национальных языков»

УЧИТЬ ТАТАРСКОМУ ДОБРОВОЛЬНО, НО ТАК ИНТЕРЕСНО, ЧТОБЫ ДЕТИ НА ЭТИ ЗАНЯТИЯ БЕГОМ БЕЖАЛИ

Галина Лучкина, активист движения русскоязычных родителей, зампред комитета по защите прав учащихся Башкортостана, внесла предложение: «Надо сделать пятидневку всем детям России в начальной школе и освободившуюся субботу отдать под добровольное изучение национальных языков – на разговорном уровне первый год. Второй год и третий год, если кому понравилось, могут изучать более углубленно. А первый год – чисто культура, литература, какие-то театральные постановки можно ставить. Сделать так, чтобы дети туда бежали. Добровольно, но так интересно, чтобы вот эта суббота была для ребенка праздником, чтобы они приходили в школу и окунались, например, в татарскую культуру, чтобы их обучали и танцам, и кухне, и ремеслу какому-то татарскому, окунули в эту татарскую культуру, чтобы там были гости какие-то интересные – писатели, певцы, композитор – и чтобы дети приглашали на эти занятия своих мам и пап. И если детям понравятся такие уроки, они полюбят и татарскую литературу, и культуру, и языком заинтересуются...»

Айрат Файзрахманов взял слово уже чуть ли не под щелканье секундомера: оплаченное время аренды террасы заканчивалось

Файзрахманов взял слово уже чуть ли не под щелканье секундомера: оплаченное время аренды террасы заканчивалось. Но его выступление, в котором он упомянул про недавний круглый стол в Москве, посвященный законопроекту об изучении национальных языков в школах, оказалось скомканным еще и потому, что Артеменко категорически не согласилась с его толкованием законопроекта. Она заявила, что он в нем не разобрался, и даже воскликнула: «Сил нет слушать!»

Файзраманов обиделся, ушел было, но вернулся – так ему хотелось все-таки высказать свои аргументы. Однако участников уже попросили освободить террасу: два часа дебатов пролетели слишком быстро. И тут оказалось, что еще есть о чем поговорить и поспорить. Так что самые активные, как предложил Щеглов, отправились дебатировать дальше – в Лядской садик. И там, прямо на улице, дебатировали еще часа полтора.

Самые активные, как предложил Щеглов, отправились дебатировать дальше – в Лядской садик. И там, прямо на улице, дебатировали еще часа полтора

«РЕСПУБЛИКИ ГОВОРИЛИ: А ЧТО ВЫ, ФЕДЕРАЛЫ, СЮДА ЛЕЗЕТЕ, ЭТО НАША КОМПЕТЕНЦИЯ, ЭТО НАШ ВОПРОС!»

На свежем воздухе (ладно еще погода не подвела и было тепло... относительно) защитников татарского языка представлял Сафиуллин, так что в основном дебаты были между ним и Артеменко, которая для начала она сказала:

«Я официально зарегистрировала в минюсте ассоциацию учителей регионов, в том числе русского языка. И я предлагаю всем, кто является представителем той или иной организации, вступать ассоциативным членом в нашу организацию и придумать лозунг о защите родных языков, в том числе русского, выступать официально с нашими предложениями по сложившейся ситуации, по разработке языковой образовательной политики. Меня поддерживают люди из правительства, которые тоже вступают в нашу организацию. На меня вышел русский академический фонд, который тоже хочет сотрудничать и развивать языковую политику... Безусловно, нам нужно собираться, обсуждать, но профессионально, а не придумывать какие-то непонятные вещи (камушек в огород Файзрахманова – прим. авт.)».

Также Ольга Ивановна заявила: «Я нигде не вижу, чтобы что-то, какая-то законодательная норма запрещала – подчеркиваю, запрещала – изучение родного [в том числе татарского] языка... Если на добровольной основе изучать родной язык, это как раз и говорит о том, что хочешь – пожалуйста, изучай! И школа предоставляет тебе все возможности. Прекрасно выступал директор [Павел Шмаков] перед вами, что можно продумать, и, если в школе один чуваш, найти других чувашей-учеников, на базе одной из школ проводить эти занятия. Было бы желание! И федеральный закон об образовании позволяет это делать...»

И тут Артеменко обратилась напрямую к Сафиуллину: «Обратите внимание, что с 1992 года все вопросы, связанные с изучением родного языка, с обучением на родном языке, все эти вопросы были переданы на уровень субъекта. И все, что мы сейчас имеем, это не законодательство федеральное, а работа субъектов в этом вопросе. Поэтому все претензии...»

Далее Ольга Ивановна конкретизировала ошибки в региональной языковой политике: «Республики стояли за национально-региональный компонент во всех школах. И эти компоненты были введены во всех школах. В результате школа с обучением на родном языке стала исчезать. Потому что, безусловно, легче взять учебники на русском языке, чем разрабатывать на тех или иных языках. И методики нужно было свои разрабатывать для тех или иных языков, для предметов на тех или иных языках – не делали этого. А это полностью находилось в компетенции субъекта, и, в частности, республик, которые мне говорили как: а что вы, федералы, сюда лезете, это наша компетенция, это наш вопрос! Было? Было!.. Вот почему власть субъекта не дает эту [национальную] школу детям? Почему не выстраивает предметы на татарском языке?.. А легче обвинить: ах, школа национальная закрывается!»

– Но школы исчезли, – возразил Сафиуллин. – Школы те же, парты те же, даже мухи летают те же... Ученики те же, учителя те же, но они перешли на русский язык.

– Для того чтобы не перейти на русский язык, учитель должен иметь учебник, должен иметь очень хорошие методические разработки... Где они?

– В 2004 году у нас было 2019 татарских школ, к 2013 году осталось всего 40. Сейчас осталось всего три штуки, – не отвечая на заданный вопрос, возмущался Сафиуллин. – Просто кислород им перекрывают.

– Кто перекрывает? – спросила Артеменко.

– Запретом сдавать ЕГЭ на татарском языке, – твердо стоял на своем Сафиуллин.

– Если ребенок, как вы, учился на татарском языке (Фандас Шакирович рассказал на КС, что закончил татарскую школу и поступил в военное училище – прим. авт.) и знает хорошо русский язык, он сдает. Я училась в украинской школе, на украинском языке и сдавала на русском языке. И вы учились на татарском языке и сдавали на русском языке. Сдавали!

– Сдавал. Я писал диктант в Саратовском танковом училище, – согласился Сафиуллин.

– Почему сейчас это невозможно? Кто, как вы говорите, перекрыл клапана? Когда это именно компетенция субъекта, – вроде как удивилась Артеменко.

– Много татар, 75 процентов, живут вне Татарстана, – напомнил Сафиуллин.

– Знаю, две трети, – согласилась Артеменко.

– Там ни одной [татарской] школы нет!

– Ну не надо, зачем, – возразила Артеменко, которая объехала всю Россию. – В Ульяновске есть, в Томске есть...

– Там перешли на русский язык. Какая же это татарская школа?

– Правильно – ну нет учебников по предметам на татарском языке, нет! Где та структура, которая бы эти школы обеспечила учебниками и методиками? – вопрос московской гостьи прозвучал вполне себе риторическим.

Что было приятно, что спор двух крутых профи в национальных вопросах, причем с совершенно разными взглядами, проходил спокойно, уважительно, цивилизованно...

Итоги круглого стола Артеменко подвела там же, под сенью зеленой листвы, повторив:

«Я не случайно сказала, что, если бы не Татарстан с учебниками по истории, национально-региональный компонент был бы. Если бы не Татарстан со своим татарским языком 5–6 часов в неделю для всех, то проблем бы с языками не было...»