В Иннополисе спланировали войны будущего

Тревожной по содержанию оказалась сессия ЦИПР-2018, посвященная военно-политическим прогнозам

НА ФОНЕ КОЛЛАПСА МЕДЖДУНАРОДНОГО ПРАВА ВОЙНЫ

Не видать нам в обозримом, а похоже, и в отдаленном будущем ефремовско-стругацкого Мира полудня. На планете царят мракобесие, алчность, стремление манипулировать, повелевать, убивать и продавать. Поэтому никакого «прощай оружие», наоборот: здравствуй милитаризация нового уровня. Но готова ли к ней Россия? Это обсуждали в Иннополисе на прошедшей в рамках конференции цифровой индустриализации промышленной России – 2018 дискуссии «Войны будущего. Цифровизация оборонных технологий».

Особо примечательным было выступление генерального директора занимающегося микроэлектроникой НИИ «Прогресс» (Москва) Василия Шпака. Ему удалось сделать не просто интересный доклад, но вписать проблематику своего института в геополитический контекст.

Каковы тенденции военно-политической обстановки? Втягивание России в войну с применением ядерного оружия достаточно низка, отметил докладчик. Наиболее вероятный театр военных действий (ТВД) – Юго-Восточная Азия, конкретнее – столкновение между США и КНР. Вокруг него будут формироваться вспомогательные ТВД, например в Центральной Азии, с активностью, направленной на Сяньцзянь-Уйгурский автономный район Китая. Последует форматирование региональных центров силы на Большом Ближнем Востоке: это Иран, Саудовская Аравия, Израиль, с участием России и Турции. Нет сомнения, что в ближайшее время ДАИШ (арабское название запрещенной в РФ группировки «ИГИЛ» — прим. ред.) переместится в Афганистан: уже сейчас некоторые участки его границы контролируются боевиками – для создания коридоров, в том числе для собратьев из Сирии. Это плацдарм для создания нового очага напряженности.

Все это происходит на фоне такого опасного явления, как коллапс международного права войны. Дело в том, что после Второй мировой прошел достаточно большой промежуток времени, чтобы образовался некий вакуум – разрушились сдерживающие факторы и барьеры к развязыванию любых военных действий.

Важно понимать, что войны в чистом, классическом виде сейчас не бывает, подчеркнул Василий Шпак

ЧТО ОБЩЕГО МЕЖДУ КОГНИТИВНЫМ ОРУЖИЕМ И ПРОДАЖАМИ АВТОМОБИЛЕЙ

Как все это отражается на российском ВПК?

Важно понимать, что войны в чистом, классическом виде сейчас не бывает, подчеркнул Шпак. Мы даже не замечаем, что мировая война идет не переставая последние 40 лет, просто сферы, где она происходит, зачастую скрыты от общественного сознания: обыватель не понимает, где находятся ТВД, на которых разворачивается «самое интересное».

Если раньше главными объектами ударов были вооруженные силы и военно-политическое руководство, то сегодня они направлены не на физические объекты, а на когнитивную сферу – именно она сегодня определяет «объектность суверенности государства».

По всей видимости, Шпак имеет в виду то, о чем пишет ученый и политолог Вардан Багдасарян. В соответствии с теорией первый тип войны – это столкновение боевых единиц и, соответственно, поражение живой силы противника. Второй – война систем и поражение инфраструктуры. Третий – информационно-психологическая война и поражение воли. А четвертый тип (когнитивная война) – это поражение сознания противника. Если в ходе войны третьего типа у противника формируется нежелание продолжать борьбу, то в когнитивной ему внушают мысль о том, что самой борьбы нет. Государственность демонтируется не лобовой атакой, а подтачивается изнутри. Когда поражаются общество и человек, то и властные институты, даже если они совершенны, обречены. Это уже не институциональный кризис, а гибель в цивилизационном смысле.

Чуть позже показательную историю рассказал представитель руководитель направления IIoT, GeoTech IТ-кластера фонда «Сколково» Евгений Лесников. Шерстя города и веси, он с коллегами столкнулся с любопытным изобретением. Это система, которая по фотографии человека реконструирует его личностные характеристики, портрет ценностей. Пока у нее мирное предназначение – она выдает подсказки продавцу, как общаться с клиентом. Апробация прошла в салоне премиальных автомобилей – продажи выросли на 20%. «При чем здесь война? – обратился к залу выступающий. – А при том, что есть технологии, которые позволяют навязать вам решение, и вы еще получите удовольствие от того, что вы его приняли. Это скрытый перехват управления. И он возможен уже сейчас!»

Чуть позже показательную историю рассказал представитель руководитель направления IIoT, GeoTech IТ-кластера фонда «Сколково» Евгений Лесников

«ЛИДЕРСТВО», «ИННОВАЦИИ» И ДРУГИЕ ГЛУПОСТИ

Надо создавать систему противодействия «когнитивному оружию». И сопротивление должно быть не только информационным. Например, Китай разработал стратегию войны без ограничений: она комбинирует дипломатические, экономические, кибернетические, террористические, пропагандистские и другие инструменты для сокрушения работы и истощения США, рассказал Шпак. «Неизвлекаемым элементом национального суверенитета и безопасности» сегодня рассматривается защита информационно-коммуникационного пространства. «Сейчас это одна из главных задач российского ВПК, в частности, отрасли, которую я представляю», – подчеркнул директор НИИ.

В связи с этим важнейшая задача – создание целевых программно-аппаратных и аппаратно-программных комплексов для Вооруженных сил. Мы не стоим на месте, достижения есть, заверил Шпак, но велики и проблемы. Прежде всего это серьезная импортозависимость. «С грустью констатирую, что делаем мы в этом направлении недостаточно, – отметил ученый. – Создание упомянутых комплексов упирается в то, что не решен вопрос с электронно-компонентной базой (ЭКБ), в этом плане мы очень серьезно отстаем. А без доверенных компонентов в электронике мы оружие нового поколения создать не сможем».

Главный риск на этом пути – кадры. Тут Шпак рассказал об интересных итогах исследования, проведенного Институтом экономических стратегий. Выяснялось то, как менеджмент оборонных предприятий понимает суть цифровой экономики. Оказалось, что у работников в возрасте до 35 лет это понимание связано с такими понятиями, как «лидерство», «инновации», «интеграция» и «профессионалы». «Согласитесь, это носит несколько абстрактный характер», – констатировал Шпак. А вот поколение старше 35 выдает другое «облако тэгов»: «автоматизация», «производство», «единые базы», «проектирование», «технологии». По Шпаку, это гораздо ближе к сути дела. «Вопрос этот очень серьезный! – призвал он внимательно отнестись к результатам исследования. – За время, прошедшее с распада СССР, мы в высшем профессиональном образовании многое запустили. То есть,у молодежи, которая уже какое-то время работает в ВПК, о чем-то думает, должна понимать, чего она хочет в жизни, в голове одно „лидерство“ и другие, прости Господи, глупости! С этим надо что-то делать».

«Надо создавать систему противодействия «когнитивному оружию», и сопротивление должно быть не только информационным»

Шпак привел несколько любопытных фактов, говорящих о том, как безопасность объектов инфраструктуры зависит от ЭКБ. В 2008 году на АЭС в Бушере вредоносная программа поразила 1368 из 5 тыс. центрифуг. Потом эта зараза поползла по всему миру и в 2013 году была обнаружена на одной из российских АЭС, хотя ее система управления не была связана с интернетом. «Ничего странного, если примем во внимание от, что 70 процентов компонентов автоматизированной системы управления АЭС иностранные, – объяснил Шпак. – Что в них закладывают? Как они себя поведут? Сказать сложно. Работа на таких компонентах делает риск максимальным».

О втором примере докладчик сказал, что это «информация закрытая». За несколько лет на российских нефтегазопроводах было выявлено несколько серьезных отказов в работе автоматических систем, а сделаны они на основе иностранной продукции. «Сейчас строится новый транспортный коридор Север – Юг, и обеспечить его безопасность можно только за счет внедрения отечественных технологий на всем этапе – от проектирования до конечного градостроительства, – подытожил Шпак. – Необходимо обеспечить импортозависимость нашего ВПК и в приоритетном порядке – радиоэлектронной отрасли».

Как до 2000-х годов формировались требования к военной технике? С таким вопросом обратился к залу генеральный директор московского АО «Расчет» Игорь Карпов

КАК СЕРДЮКОВ ЗАСТАВИЛ ОБОРОНКУ ШЕВЕЛИТЬСЯ

Конечно, сохраняется риск и классической войны, отметили участники дискуссии. И в области таких вооружений у России, похоже, все в порядке

Как до 2000-х годов формировались требования к военной технике? С таким вопросом обратился к залу генеральный директор московского АО «Расчет» (занимается программным обеспечением) Игорь Карпов и сообщил, что делалось это субъективно. Но затем минобороны для того чтобы формировать техзадания на вооружение и технику, пустило в дело расчетно-моделирующие комплексы: сначала идет разработка тактики применения, и только потом появляется образец, пояснил Карпов. Например, именно так создавался танк «Армата» («самый совершенный в мире», «в нем внедрены самые передовые технологические разработки цифрового производства»), БТР «Курганец» и БМП «Бумеранг». Примером продвинутости также были названы спроектированные Зеленодольским ПКБ и строящиеся Зеленодольским заводом им. Горького малые ракетные корабли (МРК) проекта «Буян-М». Ни у кого в мире нет на вооружении МРК с таким небольшим водоизмещением, но при этом вооруженных крылатыми ракетами, подчеркнул Карпов.

«Уверенно говорю, что нынешние гособоронзаказ и госпрограмма вооружений максимально адаптированы к войнам будущего, – заявил он. – На данный момент по вооружению и военной технике мы забежали очень хорошо вперед, лет на 10–15... Коллеги здесь говорили о тяжелой обстановке. У нас на это есть нормальный, спокойный и уравновешенный ответ».

На фоне таких заявлений особый смысл приобрели слова директора департамента радиоэлектронной промышленности минпромторга РФ Сергея Хохлова. На одной из предыдущих сессий ЦИПРа он добрым словом помянул бывшего главу минобороны Анатолия Сердюкова. Предыдущий министр обороны перевернул парадигму – заставил предприятия шевелиться, отметил Хохлов. Сердюков отказался покупать то, что ВПК производил годами, диктуя свои условия заказчику. Военные стали закупать иностранную технику, и это сподвигло оборонку начать думать по-другому.

Дискуссию завершили жизнеутверждающим тезисом: если Россия не будет иметь преимуществ в вооружении, вероятность развязывания конфликтов только повысится.