«Имиджево официальный Татарстан выиграл на текущий момент, но татары проиграли»

Представители национальной интеллигенции проанализировали нынешний «языковой кризис», который, судя по всему приближается, к своему разрешению

«ВЫБОР АБСОЛЮТНО НЕ СВОБОДНЫЙ, ВЫБОР АБСОЛЮТНО НАВЯЗАННЫЙ»

Эпопея с обсуждением и принятием законопроекта о языковой реформе, судя по всему, подходит к своему логическому завершению. Но компромисс, к которому удалось прийти на уровне законодателей, не устраивает широкую национальную общественность. А единственным из субъектов Федерации, чей парламент дал негативный отзыв на первоначальную версию документа, был Татарстан. Сейчас мы входим в новую образовательную реальность, где у национальной системы просвещения по факту будет меньше возможностей, а вопрос о будущем нациестроительства остается открытым и концептуально непроработанным.

Как быть Татарстану в этих условиях, когда придется пересматривать всю образовательную конструкцию, которая скрывает за собой ряд сложных социополитических вызовов, в том числе формирование новой гражданской татарстанской идентичности, выстраивание новых постфедеративных отношений с Москвой и т. д.? Возможно ли при сложившихся обстоятельствах создать новую татарскую национальную среду, элиту, которая сможет ответить на новые вызовы современности? Ответы на эти вопросы искали эксперты и представители татарского интеллектуального сообщества на круглом столе «Закон об изучении родных языков: Татарстан остался в одиночестве. Что дальше?», который прошел в редакции «БИЗНЕС Online» на следующий день после принятия в первом чтении в Госдуме скандального законопроекта.

«То, что случилось 19 июня в Госдуме, было ожидаемо. Потому что соотношение сил таково, что федеральное ядро власти сейчас всеобъемлющее и может подавить кого угодно, не только свои коренные народы. Но сейчас я ожидаю такого хода региональных политиков, которые будут рукоплескать, и говорить: „Все хорошо, ребята! Мы добились своего – в обязательной части образовательной программы будет присутствовать родной язык“. Они скажут, что считают это большим успехом. В первую очередь эти слова произнесут татарстанские политики, потому что они глубже остальных политиков влезли в это дело, поскольку татарская общественность потребовала от них занять определенную позицию», — дал оценку итогам заседания Госдумы известный историк Дамир Исхаков.

Но удалось же не допустить перевода родных языков в факультативную часть? И даже с извиняющимися заявлениями, что этого вообще не предполагалось изначально? Эксперт по национальному образованию, руководитель ассоциации работников татарского национального просвещения и культуры РТ «Магариф» Марат Лотфуллин считает, что «это чистая фикция». «Сейчас приняты новые варианты ФГОС, в которых и так предусмотрено преподавание родных языков в обязательной части. Безо всякого закона родной язык уже вошел в обязательную часть, но в его число включили и русский язык. Т. е. за счет родных языков можно будет дополнительно изучать русский», — опасается он. По мнению Лотфуллина, это чревато тем, что теперь все родители, независимо от национальности, в качестве родного языка будут выбирать русский, потому что языки народов РФ окажутся не в равных условиях. «Выбор абсолютно не свободный, выбор абсолютно навязанный, потому что результаты ЕГЭ по русскому языку учитываются при поступлении на любое направление! Какой человек будет ломать своему ребенку судьбу, лишать его конкурентоспособности, преимущества? Никто не лишит! А у нас все стараются получить высшее образование», — напоминает он.

Значит, если все ученики выберут в качестве родного русский язык, то татарского в классе не будет? «Даже если 7 учеников выберут татарский, то его уже не будет, поскольку для формирования отдельной группы необходимо минимум 8 человек», — заметил заместитель председателя всемирного форума татарской молодежи Айрат Файзрахманов. «Депутаты радуются тому, что и так было в законе! Родные языки были во ФГОС. И они подают это как победу. Конечно, имиджево официальный Татарстан, может быть, и выиграл на текущий момент, но татары проиграли. И в целом в стратегическом плане Татарстан проиграл. Но в информационном поле это будет преподнесено как победа. Но это нельзя назвать даже компромиссом, просто депутаты зафиксировали это отступление, которое произошло осенью прошлого года», — добавил при этом он.

Член инициативной группы «За сохранение родных языков РФ» Файзрахамнов напомнил, когда осенью прошлого года заместитель председателя Госсовета РТ Римма Ратникова сказала, что мы вынужденно отступаем, зафиксировав границы отступления. «Тогда говорили о 2 часах обязательного татарского языка как государственного. Даже до этого уровня депутаты не смогли дойти! Осенью это оценивалось как вынужденное отступление, а сейчас мы, не дойдя даже до этого уровня, называем это победой. Это иезуистика», — подчеркнул Файзрахманов. Причем, по его мнению, при голосовании в Госдуме чувствовалось недовольство законопроектом и среди депутатов других национальных республик.

Марат Ибляминов (слева): «Результатом всех этих перипетий вокруг национальных языков является не что иное, как очень громкое молчание наших народных избранников»

«ПАНЫ МЕЖ СОБОЙ ВСЕГДА ДОГОВАРИВАЮТСЯ. ЭТО ОЧЕВИДНО»

Но была ли у депутатов из Татарстана возможность проголосовать против? В том, что произошло и происходит, ничего неожиданного нет, уверен экс-депутат Госдумы Фандас Сафиуллин. «Но страшный удар я испытал, вплоть до того, что от чувства позора и стыда хотел отказаться от участия в круглом столе. Татарстан потерпел очень большое, достойное сожаления политическое поражение. Наши депутаты Госдумы вышли из подчинения своего Госсовета, решения своего президента...» — объяснил причину своего разочарования Сафиуллин. Хотя думцы и не могут подчиняться республиканскому парламенту. «Они наши представители. Они являются представителями партии, пока они кандидаты. Как только прошли выборы, они становятся представителями народа Татарстана», — парировал  Сафиуллин. «Они не прислушались, они вышли из режима политической линии, не поддержали генеральную линию республики. Это политический кризис: они пошли вопреки мнению высшего представительного органа власти, которым для нас является парламент, выражающий не интересы депутатов, а всего общества, избравшего его в парламент. И всенародный президент тоже выражает мнение народа. Они пошли против этого, вот позор. Ни один из них не проголосовал против, фактически все поддержали. Три депутата проголосовали против, все трое из национальных республик – Чувашии, Башкортостана и Дагестана», — напомнил Сафиуллин. «На Кавказе мужчины еще сохранились», — печально отметил при этом Исхаков.

Справедливости ради заметим, однако, что тезис о нарушении депутатами «генеральной линии республики» все-таки спорный. Официальный представитель казанского Кремля Лилия Галимова фактически поддержала голосование татарстанских депутатов, подчеркнув, что они голосовали не за законопроект, а за постановление, в котором речь идет не только о принятии документа в первом чтении, но и о внесении в него обширных правок ко второму. Госсовет РТ же выражал свою позицию именно по первоначальному варианту законопроекта. Принятое же постановление в регионах вообще не обсуждалось, так как было вынесено на пленарную сессию в режиме максимальной спешки. 

«Если бы эти 15 депутатов потребовали слова, все бы записались на прения, им бы не дали, но демонстративно они должны были все записаться, даже повторяя одно и то же, слово в слово. А потом, когда им откажут, достаточно было бы всем подняться, встать и показать: значит, мы здесь не нужны, вы нас игнорируете. Достаточно такой политической регламентной демонстрации 10 человек — Дума обратит внимание. А если бы наши депутаты смогли мобилизовать 5–6 депутатов из других республик, они бы по-другому поступили», — разложил возможный сценарий действий экс-депутат Сафиуллин. 

«Я считаю, что с Москвой они все согласовали, мол, ребята, давайте вы сохраните лицо, мы пойдем вам на уступки, а вы успокаиваетесь. Татарстан должен был официально сохранить лицо: мы принимаем закон, вы принимаете факт субординации: побрыкались, но договорились. Паны меж собой всегда договариваются. Это очевидно», — высказал свою точку зрения политолог Руслан Айсин.

«Идет эволюция российского общества, хорошая или плохая — это другой вопрос, — считает медиаменеджер, создатель радио „Тартиб“ Марат Ибляминов. — Результатом всех этих перипетий вокруг национальных языков является не что иное, как очень громкое молчание наших народных избранников. Они так громко все эти годы молчали, пока был подарен Борисом Николаевичем суверенитет. Мы воспользовались этим правом? Развитие своего языка? Мы жаловались, что в советские времена как-то зажимали, хотя выясняется, что в СССР для татарского языка было сделано больше, чем сейчас». 

По словам Марата Лотфуллина, уже четыре года в Татарстане не готовятся педагоги-предметники на татарском языке, а в регионах России эти процессы длятся и вовсе уже 30 лет

«Я СЧИТАЮ, ЧТО ЭТОТ ЗАКОН ЛИКВИДИРУЕТ НАЦИОНАЛЬНОЕ ОБРАЗОВАНИЕ»

При этом специалист по национальному образованию Лотфуллин обратил внимание на те подводные камни, которые содержатся в новом законе. В частности, оговорка «в пределах возможностей системы образования». «Вы заявите, что хотите изучать язык или учиться на родном языке, но вам ответят: „У нашей системы образования такой возможности нет – нет учебников, нет учителей“. Причем это касается не только регионов, но и самого Татарстана. Через 15 лет вы придете в татарскую школу, скажете: „Я хочу учиться на татарском языке“. А вам ответят, что учителей нет», — объяснил он. По словам Лотфуллина, уже четыре года в Татарстане не готовятся педагоги-предметники на татарском языке, а в регионах России эти процессы длятся и вовсе уже 30 лет. 

При этом Лотфуллин обратил внимание, что Татарстан зациклен исключительно на себе. «Сейчас мы боремся за государственный татарский язык, за родной язык, но при этом полностью забываем о 3/4 татар, которые проживают за территорией Татарстана. Они остались на уровне 1980-х годов — только 7 процентов татар обучаются родному языку в школе», — отметил он. «В 1990–1991-х годах в Тюменской области было около 90 татарских школ, сейчас осталось 5», — заметил Исхаков. «Потому что кадры не готовятся. После 1990-х годов в России перестали готовить кадры, владеющие родными языками. Даже все детские сады работают на русском языке во всех местах компактного проживания татар. Теперь эта беда пришла и в Татарстан. Четыре года в Татарстане не готовятся преподаватели с родным языком – через 15 лет татарские школы не смогут работать, просто не будет возможности. Более того, согласно предписаниям прокуратуры, с 1 сентября и в татарских гимназиях нельзя будет применять учебники на татарском языке. Это касается всей России. Учебники на родных языках по предметам должны пройти повторную экспертизу, а это не менее трех лет и многомиллионные средства», — обрисовал нерадужные перспективы Лотфуллин

«Все эти последние годы, не только вчера, мы проиграли информационную войну. Это самое страшное. В защиту татарского языка выступает русскоязычное издание „БИЗНЕС Online“, „Звезда Поволжья“, а „Татмедиа“ блокирует информацию о проблеме уже с 2007 года. Все 100 газет, владельцами которых является „Татмедиа“, умолчали об отмене регионально-национального компонента в 2007 году. В деревнях до сих пор не знают, что 10 лет назад был принят закон об отмене национально-регионального компонента», — обратил внимание на еще одну проблему Сафиуллин.

Руслан Айсин: «Часа-двух будет недостаточно для богатой татарской культуры с ее дастанами, которые были написаны еще, когда русской литературы-то не было, был старославянский язык»

«Меня удивил такой момент – среди инициаторов законопроекта был чеченский депутат Шамсаил Саралиев, который, когда пошла волна, отозвал свое имя. А мы знаем, что у чеченцев там просто так ничего не делается. Другой чеченский депутат выступил с хорошей инициативой, которую нужно поддержать: раз на законодательном уровне развития национальным языкам нет, тем более в системе образования, он предложил с трибуны с Госдумы, чтобы тем, кто выбирает родной язык, плюс 10 баллов к ЕГЭ. Это же мотивация! А образовательная система — это всегда мотивация, — считает политолог Айсин. — Я думаю, что последствия будут не очень хорошими, потому что понятно, что закон принимается для того, чтобы те остатки системы национального образования, которые есть, окончательно посыпать солью, чтобы там ничего не росло. Я считаю, что этот закон ликвидирует национальное образование. Тех, кто будет выбирать родной язык, будет мало, и даже этих часа-двух будет недостаточно для богатой татарской культуры с ее дастанами, которые были написаны еще, когда русской литературы-то не было, был старославянский язык. За два часа в неделю изучить это все невозможно».      

Вновь всплыла и тема ЕГЭ. «Даже если будет гарантирован выбор языка, в то же время будет запрещен экзамен на языке обучения, то это останется пустой декларацией. Если есть выбор языка обучения, то должен быть и выбор языка экзамена. Этого нет, значит, ничего не изменится. Чтобы решить проблему, должен был быть выбор не языка в школе, а выбор самой школы: не хочешь учить татарский – иди в русскую школу, хочешь учить – в татарскую, — уверен Сафиуллин. — ЕГЭ по русскому языку – это одна из страшилок, которой пугают родителей, она является очень серьезной угрозой нашему национальному бытию. Ученикам национальной школы было установлено нормой сдача экзамена по русскому языку на уровне школ с русским языком обучения. Это есть прямое политическое принуждение нерусских народов к отказу от своих родных языков, следовательно, от своей национальной самобытности». Он заметил, что каждый раз, когда языковая тема поднимается на страницах «БИЗНЕС Online», комментаторы пишут: учите татарский, кто вам мешает? «Да, нет никакого запрета, мы должны согласиться: Россия ничего не запрещает. Достаточно того, что она не разрешает», — уверен экс-депутат Госдумы.

Хотя нынешняя версия скандального закона изменится, она все равно не удовлетворяет интересы татарского народа, как и других народов России, считает Файзрахманов: «Если мы посмотрим на реакцию на местах, то в Дагестане, Якутии и Кабардино-Балкарии абсолютно не согласны, в том числе с новой редакцией законопроекта. Причем они высказываются более жестко, чем татарская общественность. Многие думают, что татары в авангарде идут. Нет, просто слова других не доносятся на федеральный уровень. Но там ученая общественность, настоящая интеллигенция более жестко высказываются. В Осетии, например, осетины – это тот народ, который всегда являлся опорой России и Москвы на Кавказе. Они очень негативно относятся к этому законопроекту, они оскорблены такой позицией Москвы и федерального центра. Так что татары здесь далеко не одни».  

Римзиль Валеев: «Мы получили признание того, что большинство русскоязычных не хотят знать ни один язык, кроме одного. И то не всегда твердо»

«ПОПРОСИТЕ 16-ЛЕТНЕГО ТАТАРСКОГО ПАРНЯ СТАНЦЕВАТЬ ТАТАРСКИЙ ТАНЕЦ? В ЛУЧШЕМ СЛУЧАЕ БУДЕТ ШАТАНИЕ ПЬЯНОГО МЕДВЕДЯ»

«Если подвести итог обострения «языковой проблемы», то надо признать, что проиграли не столько татары сами по себе. Пробоину получили Татарстан, Российская Федерация и все российское общество, и она еще не заделана. Мы получили признание того, что большинство русскоязычных не хотят знать ни один язык, кроме одного. И то не всегда твердо. А ведь живем в эпоху полилингвизма, культурной интеграции», — констатирует журналист и общественный деятель Римзиль Валеев. Он уверен, что в этой истории случился обман, президента России подставили: «Спровоцировали раскол среди родителей, учителей, учеников, в смешанных семьях, среди русскоязычных (они тоже разные по отношению к языкам), среди татар с различным уровнем этнического самосознания, знания родного языка и культуры. И процесс идет дальше, и он не скоро остановится. Суперлояльные к власти и президенту татары, в совершенстве знающие как минимум два и более языка, беспокоятся, активизируются, сплачиваются. От них не шла никакая угроза стране и государству. Все можно было решить на уровне объективных экспертов, без угроз и дискриминации. Предпочли политтехнологию, а она никогда не бывает объективной. В обществе уже начали коситься друг на друга».

«Нет ни одного социологического исследования о том, как русские родители выражают свое мнение по этому вопросу, как они относятся к изучению татарского языка. Нет данных! — говорит Исхаков. — А если там кучка оголтелых шовинистов кричит, это еще не значит, что это мнение всей русскоязычной массы во всех республиках. Нам надо знать всю картину, поскольку далеко не все русские России соприкасаются с национальными республиками. Вопрос не изучен – раз. Во-вторых, необходимо сказать, что есть государственный язык. Любая нация, которая формируется как национальное сообщество, рано или поздно создает литературный язык, и этот язык просто обязан применяться в государственной сфере. Если этот язык не применяется в сфере государственного существования, то и государства не будет. Это сообщество распадется, народ будет жить как цыгане или как некие группы, которые есть в Индустане, которые живут в некоторых штатах, но о них ничего не известно, потому что как национальные сообщества они не существуют».

При помощи таких законов мы фактически низводимся до такого состояния, мы отошли на 100 лет назад – к уровню 1917 или 1921 года, когда только-только все состоялось и языковой политики никакой не было, уверен Исхаков: «Как Татарстану быть в таких условиях? Это еще далеко не вечер. Зря некоторые думают, что татар уже нет, что нас и другие народы уже склонили. Мы как фактор быстро не исчезнем».

Татарстан должен бороться, соглашается с ним и Лотфуллин. Но что-то сделать Татарстан в области образования уже давно ничего не может, все компетенции в этой области давно отобраны: «Программы не утверждают, учебники не утверждают, даже методические рекомендации дать школам не могут. Минобраз просто собирает информацию и выполняет государственную политику РФ. А экс-министр образования РТ Энгель Фаттахов просто исполнял закон».

«Это аксиома, что язык живет только в языковой среде. Ничего другого быть не может. Мы в эти дни наблюдаем, как шикарно можем провести футбол, как мы обставили город, как мы можем упаковать свою хоккейную команду самолетами, машинами, деньгами, тренерами – всем чем угодно. Но относительно татарского языка... Мы создали очень много программ: «Татарстан-2020», «Татарстан-2030», мы проводим конференции по блокчейну, по криптовалютам и т. д. А где программа по развитию языка? Сохранять можно огурцы в банке. Если языки мы будем сохранять, он умрет. Нужна нормальная государственная программа по развитию языка! На татарские мероприятия властью уделяется недостаточное внимание, по остаточному принципу – есть и ладно, компанейщина, где-то что-то проходит. Наши упакованные спортивные команды, а где лучшие лингвокабинеты в Татарстане? — указывает Ибляминов. — Сидим, держимся за аудиофонды, телевидение – все это гниет, все это пропадает в госфонде, никто этим не пользуется. Нет государственной программы по развитию интернет-вещания. Хватит уже биться за FM-частоты, хватит биться за телевизионные частоты. Изменились способы доставки информации, нужно переходить на интернет-вещание. 5–6-летнего кавказского мальчика спросите сплясать лезгинку? И ведь спляшет! Попросите 16-летнего татарского парня станцевать татарский танец? В лучшем случае будет шатание пьяного медведя. Мы не знаем основ своей культуры. Что нам мешает?»

Айрат Файзрахманов: «Осенью это оценивалось как вынужденное отступление, а сейчас мы, не дойдя даже до этого уровня, называем это победой. Это иезуистика»

«ДАВАЙТЕ ХОТЯ БЫ ВЫСШЕЕ РУКОВОДСТВО РЕСПУБЛИКИ, МИНИСТРОВ НАУЧИМ ЛИТЕРАТУРНОМУ ТАТАРСКОМУ ЯЗЫКУ, ПРОВЕДЕМ ЯЗЫКОВЫЕ ИНТЕНСИВЫ»

«Давайте хотя бы высшее руководство республики, министров научим литературному татарскому языку, проведем языковые интенсивы, так бы они не стеснялись говорить на татарском. Люди, для которых татарский язык является родным и которые жили в сельской местности, не могут сегодня говорить на литературном татарском языке. И среди руководства, я знаю, есть такие люди, которые хотели бы это сделать. За высшим руководством уже потянутся и другие чиновники. Это будет таким правилом хорошего тона в чиновничьих кругах — знать татарский язык», — считает Файхзрахманов.

По мнению Исхакова, межнациональный баланс сейчас нарушен, активная часть народа, национальная интеллигенция, в определенной степени обижена. И для того чтобы этот межнациональный баланс восстановить, нужна компенсация в виде развития национальных школ. Если сейчас у федерального центра в руках полномочия по образованию, то значит нам нужно именно сейчас требовать, чтобы в этот закон включили пункт о концепции создания национальных школ – школ с родным языком обучения: «Важно сейчас требовать, раз есть возможность вносить изменения, право сдавать ЕГЭ и ВПР на татарском языке. Нам также нужна концепция развития высшего образования на родных языках. Сегодня передовые страны развивают университеты на родных языках, не только все на английском. В рамках законопроекта нужно требовать, чтобы преподавание родных языков было с 1-го по 11-й класс, и на родном языке тоже, потому сейчас оно тоже ограничено 9 классами, из этого следует ЕГЭ на русском. Не все проиграно, можно в рамках этого законопроекта выставлять свои требования. Хоть что-то, но примут, если мы говорим о тактике».

«Что произойдет, если законопроект примут в нынешнем состоянии? Я считаю, что значительная часть татар в качестве родного языка выберут татарский, но не абсолютное большинство. Язык становится важным этническим маркером и важным элементом самосознания, а не просто коммуникативной функцией. Татарский язык будут выбирать, в том числе те родители, в семье которых уже нет татарского языка. Выбор языка становится малой политикой в семье. И размежевание по национальным квартирам, того, чего боятся, будет продолжаться дальше в результате принятия этого законопроекта», — резюмирует он.

«Мы продолжаем обсуждать то, чего нет, — заметил Айсин. — Новые условия уже наступили. Нужно сделать полную перезагрузку. У нас есть концепции, но они все по экономической линии, по общественно-политической концепции нет. Гражданской идентичности татарстанской нет, она рассыпалась. Попытка создать из двух этнических начал – татарского и русского – тоже очень проигрышна, потому что национальное самосознание и татар, и русских разное, ориентировано на разные ценностные системы. Собрать все эти пазлы проблематично, тем более в короткие сроки. Что-то придумать на коротком историческом отрезке тяжело. Но я думаю, что надо взять несколько элементов сингапурской системы образования, каталонскую систему общественно-политических возможностей и туристической привлекательности и, конечно, развивать урбанистику, низовую демократию в деревнях, в городе, созданием малых сообществ, пространств свободы. И там, в этих пространствах конкуренции, давать возможность развиваться татарскому языку. Что мешало Татарстану создать в каждом ДК татарское пространство, где была бы и библиотека, и встречи с писателями? Пока родители ждут ребенка, могут зайти туда и почитать татарские книги. Ничего этого нет!»

Нужно признать неэффективность и неуспешность реализации языковой политики, которая при этом в Татарстане была неплохой, парадоксально заметил Валеев: «Но федеральная языковая линия запуталась и толком не смогла объяснить, доказать, чего хочет. Ладно, не будем принуждать никого учить, но любой предмет требует усердия, работы мозга. Конкретно в Татарстане и часть русских недовольны, и сами татары не отдают детей учить татарский язык и редко пользуются родным языком, даже владея им. Я бы за это не только педагогов винил. И просвещенцы, управленцы, деятели этнокультуры, СМИ и система власти не обеспечили языкового баланса, не сформировали позитивное отношение к изучению языков, сохранению этнической идентичности. Значит, все это нужно исправлять, избавляясь от очковтирательства. Потенциал есть, опыт сожительства народов неплохой».

«Если в государственной школе ничего невозможно сделать, то существует тысяча и два способа, как это сделать, – есть интернет, есть учебники, можно их туда выложить. Сейчас самое время национальному интеллекту собраться, выработать решение и попробовать их систематизировать и отметить шаги, которые необходимо сделать в ближайшее время, — отметил еще одно направление Исхаков. – У меня большой надежды на всемирный конгресс нет, но тем не менее у нас в середине июля намечается чрезвычайный съезд, приедут ребята, которые живут национальными делами, их будет много, причем большинство тех, кто приедет, уже осознают, что происходит, реально будут понимать. Если эти приезжие, ничего не сделав, разойдутся, тогда это будет означать, что конгресс мертв. Значит, необходимо создавать нечто другое или третье». «У вас есть иллюзия, что конгресс все еще жив?» — спросил модератор. «Некоторая надежда есть», — ответил Исхаков. «Милли шура» будет давать какую-то оценку этому закону? Какова его позиция?» — задал еще один вопрос модератор Исхакову и Валееву, представляющим в какой-то мере на круглом столе всемирный конгресс татар. «Там даже нет людей, которые этот закон читали», — отшутился на это Лотфуллин. При этом Сафиуллин печально констатировал, что «предыдущий конгресс был совершенно пустой и холостой». «Дайте нам, молодежи, конгресс!» – робко заявил при этом представитель молодого поколения заместитель председателя ВФТМ Файзрахманов, но его предложение так и осталось висеть в воздухе.

Дамир Исхаков: «Только не надо думать, что все в растерянности. Мы ситуацию абсолютно отслеживали, мы не в растерянности. Мы не обязаны все выбалтывать на экраны. Какие-то важные заявления мы сделаем позже»

«ИЮЛЬСКОЕ ПОРУЧЕНИЕ ПУТИНА ПОДВЕЛО ЧЕРТУ, НАЧИНАЕТСЯ НОВАЯ ЭПОХА, И ТАТАРЫ НУЖДАЮТСЯ В НОВОЙ ЭЛИТЕ»

«Очень хороший анализ и диагноз и по законопроекту, и по политической ситуации в Татарстане и России даны, но не было озвучено то, как ответить Татарстану на эти вызовы. Пока это просто диагноз. Давайте подумаем, через какие формы, механизмы. Моя оценка – татарская интеллигенция находится в растерянности. Июльское поручение Путина подвело черту, начинается новая эпоха, и татары нуждаются в новой элите», — отметил модератор встречи, издатель «БИЗНЕС Online» Рашид Галямов.

«Только не надо думать, что все в растерянности. Мы ситуацию абсолютно отслеживали, мы не в растерянности. Мы не обязаны все выбалтывать на экраны. Какие-то важные заявления мы сделаем позже», — ответил Исхаков. 

«Сейчас татары, особенно образованные и воспитанные в национальных традициях, переживают разочарование и депрессию. Большинство татар не склонны к радикализму и экстремистскому поведению. В народе высоко ценится терпение – сабырлык, а также в почете термин „тату“ – согласие, — уверен Валеев. — Сейчас идет переоценка ценностей. Стоит ли так гробиться, класть свои жизни, труды ради государства? На кого надеяться, как воспитать детей „по-нашему“? Тревожные вопросы раздаются от соплеменников, живущих и в других регионах России. Для них Татарстан был идеалом, оазисом. Сейчас ситуация меняется. Татары как бы прозрели, у нас не принято показывать огорчение. Но, несомненно, татары никогда не забудут события последнего года, когда официально объявлено, что даже детям и внукам не обязательно знать татарский язык в самом Татарстане. Никогда».