На этой неделе президент России в телеобращении к нации поддержал пенсионную реформу, хотя и выступил за смягчение некоторых ее положений. А вас Путин убедил? Проглотит ли народ «горькое лекарство»? И насколько серьезными будут политические последствия от реализации этой реформы? «БИЗНЕС Online» отвечают Степан Демура, Сергей Марков, Леонид Гозман, Артем Прокофьев, Марсель Шамсутдинов и другие.
«НЕ ОЧЕНЬ ДОСТОЙНО ДЛЯ ПРЕЗИДЕНТА ВЕЛИКОЙ СТРАНЫ. МОЛ, НЕ Я, ЭТО ВАСЯ ВИНОВАТ»
Степан Демура — финансовый и биржевой аналитик:
— Абсолютно нет. Потому что он глупости говорил и было очень много вранья в его выступлении. Например, про продолжительность жизни. В Сибири, за Уралом и в Центральной России средняя продолжительность жизни мужчин, если не ошибаюсь, 62,5 года. Так о чем он вообще, когда говорил о том, что за последние годы продолжительность жизни увеличилась? И народ это не проглотил, у «кремлевских» большая проблема. Если вы посмотрите даже на такие сомнительные социологические опросы, какие делает «Левада-центр», то уже началось резкое падение рейтингов доверия и к Путину, и ко всем остальным. Поэтому у них очень серьезная проблема, а второго Крыма им не придумать для поднятия энтузиазма и патриотических чувств. И они только усугубляют и не понимают этого.
А последствия... Краткосрочные не будут серьезными, а в долгосрочной перспективе — год-два, продолжится резкое падение уровня жизни, и отсутствие доверия к товарищу Путину подорвет то, что путинских пока держит у власти. А именно вот это — «за нами народ». Народа за ними не будет, соответственно, и наши западные партнеры, и партнеры внутри страны, которые страдают от западных партнеров, будут делать соответствующие выводы.
Сергей Марков — политолог:
— Я всегда был сторонником того, что повышение пенсионного возраста необходимо. Поэтому меня и убеждать не надо было, с одной стороны. С другой, это должна быть мощная политическая реформа, а не просто решение повысить пенсионный возраст. И то, что говорил Путин, я примерно об этом тоже говорил, неоднократно выступал, заявляя, что это надо сделать. Но проблема в том, что, к сожалению, озвучена меньшая часть из того, что нужно. Например, необходимо сосчитать людей предпенсионного возраста. А то, что сейчас озвучил Путин, это защита мужчин 60 лет. Но проблемы с дискриминацией возникают не с 60, а с 50 лет. Поэтому я бы сказал так: нужно все то же самое, что говорил президент, но только в три раза больше.
В целом могу сказать, что выступление было в очень правильном направлении, но недостаточным, и президент сам это понимает. Думаю, последуют другие его выступления, где он скажет примерно то же самое, только более жестко, более развернуто. Поскольку социология покажет, что население воспринимает необходимость поднятия пенсионного возраста весьма негативно, рейтинги малы, и все это потребует еще большей коррекции. Именно поэтому выступление Путина было, так скажем, немного изменяющимся по стилистике.
Леонид Гозман — политолог:
— Моя точка зрения никак не поменялась относительно самой реформы, но мое восприятие некоторых аспектов существующей политической системы стало еще более негативным. И народ, я думаю, это «горькое лекарство» не проглотит. Потому что Владимир Владимирович продемонстрировал полную неготовность или неспособность к диалогу с людьми. Ведь ничего идеологического, кроме тона, такого отеческого, в выступлении не было. Содержание его не имело никакого отношения к диалогу. Диалог — это когда отвечают на те вопросы, беспокойства и так далее, которые есть у людей. Например, многие спрашивают: «А за что мы платили пенсионные отчисления, чего нам эти деньги не отдают? Украли бабки?» По этому поводу надо было что-то сказать, как мне кажется. Что-то сказать. Вся эта королевская рать наверняка может подобрать какие-то убедительные ответы. Хотя бы попробовать.
И важный момент: ближайшие сотрудники Путина, не только он сам, но и премьер-министр в 2012 году, говорили, что повышать пенсию они не будут, что состояние экономики таково, что этого делать не надо, — мол, мы справляемся нормально. Но подождите: 2012-й — это же так недавно, это вообще-то президентство Путина. И что, куда все это делось, как развалилось? Он мог бы сказать: «Ребята, мы находимся в состоянии войны фактически, так случилось, агрессивные американцы, мы освободили Крым, мы помогаем Сирии...» Да все что угодно, хоть так: «Мы помогаем покрывать золотом Капитолий в Гаване». Но он не объяснил ничего. Зато он подробно говорил, что не виноват. Мне кажется, не очень достойно для президента великой страны. Мол, не я, это Вася виноват. Не солидно, на мой вкус.
«НАШИ ЛЮДИ — НЕ ГРАЖДАНЕ. ПОЭТОМУ ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПОСЛЕДСТВИЯ БУДУТ, НО НЕ СРАЗУ И НЕ ОТ НЫНЕШНЕГО ПОКОЛЕНИЯ»
Артем Прокофьев — депутат Госсовета РТ, член КПРФ:
— Он не убедил не только меня, но не убедил и наших граждан. Я могу сказать, что ко мне, как только закончилась трансляция обращения, стали поступать звонки, обращения, и люди спрашивали, где и когда в Казани митинг против повышения пенсионного возраста. То есть это стало в некотором смысле мобилизующим действием для людей.
Марсель Шамсутдинов — председатель татарстанского отделения партии «ПАРНАС»:
— Знаете, во время выступления Путина я находился с детьми на пляже в поселке Васильево. Вместе со мной там находились человек 10 таких обычных людей, предпенсионного, пенсионного возраста. Один из них позвал посмотреть трансляцию президента, а в ответ ему именно заорали, начали ругаться: «Да чего его смотреть, опять врать будет!» А это обычные люди, скажем так, без высшего образования, женщины и мужчины за 50 лет — ядерный электорат Владимира Владимировича. Я очень удивился.
По поводу последствий реформы... Вы знаете, чем отличается мировоззрение от менталитета? Мировоззрение — это то, как мы представляем себе, как должен быть устроен миропорядок: он должен быть справедливым, все живут богато, без олигархов и так далее. А менталитет — это повседневные привычки, то, что мы в жизни делаем. К сожалению, бывший советский народ по своему менталитету привык делать физзарядку, по воскресеньям ходить в церковь, по пятницам — в мечеть, но у него нет привычки — от дедов, отцов, — что если твои права ущемили, то нужно выходить на митинги. Что если ты считаешь что-то несправедливым, нужно с соседями выходить на демонстрацию. По мировоззрению мы все коммунисты, все против пенсионной реформы, а по менталитету, то есть по жизненным привычкам, не привыкли ничего делать в политическом плане. Я спрашиваю у моих одноклассников, одноклассниц: «Пять или семь митингов против повышения пенсионного возраста в Казани было — вы хоть на один ходили?» А все ругаются, но при этом, отвечают, мол, да что там делать, все равно ничего не получится. Некрасов писал: «Поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан». Наши люди — не граждане. Поэтому политические последствия будут, но не сразу и не от нынешнего поколения.
Егор Просвирин — политолог:
— Конечно не убедил. Потому что его выступление рассчитано на полных кретинов, не знающих основных данных. Его ключевая мысль в том, что надо больше рожать, сейчас мало работников, поэтому надо повышать пенсионный возраст, — это полная фигня. Потому что 10 процентов работников на данный момент платят 50 процентов отчислений в пенсионный фонд. Отчисления в пенсионный фонд рассчитываются процентами от зарплаты, а не от фиксируемой суммы. Поэтому один топ-менеджер содержит 10 бабушек, в то время как рабочие с трудом наскребают на одну бабушку. Это во-первых. Во-вторых, половина доходов пенсионного фонда — это вообще поступления из бюджета, а бюджет у нас, как известно, формируется из нефти и газа, которые никак не зависят от количества работающего населения. В-третьих, у нас 45 процентов населения сейчас, по данным Росстата, неофициально заняты. То есть можно родить 10 детей, но, если эти 10 детей будут работать в неформальном секторе экономики, пенсионному фонду от этого никак не легче.
И, наконец, кроме 40 миллионов пенсионеров, пенсионный фонд также обслуживает 20 миллионов населения, про которых Путин промолчал. Еще есть такой феномен, как льготные пенсии — когда всевозможные эфэсбэшники и прочие депутаты выходят на пенсию в 45 лет, причем получают по 40–50 тысяч рублей пенсии. То есть один эфэсбэшник, вышедший на пенсию в 45 лет, четыре бабушки содержит. Проглотит ли народ это «горькое лекарство»? Это не «горькое лекарство», это тупое вранье. Судя по тому, как у Путина рухнул рейтинг, не очень-то люди поддерживают вот эту идею, мол, давайте вы будете жить хуже. Почему? По качану! Что касается последствий, Путин из такого защитника простого человека от вечного Гайдара-Чубайса превращается в того, кем был на самом деле все это время, — в ставленника Гайдара и Чубайса. Напомню, что господин Путин — преемник Ельцина и работал у Собчака. И вот до людей начнет наконец-то доходить.
«ПУТИН ПРАВИЛЬНО СДЕЛАЛ, ВЗЯЛ УДАР НА СЕБЯ. ГДЕ, В КАКОЙ СТРАНЕ ВОТ ТАК УДАРЫ НА СЕБЯ БЕРУТ?»
Мансур Гилязов — драматург:
Ранняя пенсия — это провокация тунеядства, надо работать. Конечно, очень хочется эту пенсию получать, но если посмотреть со стороны, то государство делает все абсолютно правильно. Никаких последствий не будет, народ настолько привык ко всему: у нас повышают цены в два раза, в цивилизованных странах повышение цен на два-три процента ведет к забастовке — наш народ привыкший. Потом это будет восприниматься так, как будто это было всегда. Последствия — будет куча инвалидов: если раньше люди получали пенсию, теперь они будут получать ее по инвалидности. Там, где оформляют инвалидность, коррупция усилится — крен пойдет больше в эту сторону. Люди будут приспосабливаться, будут искать пути: искать у себя заболевания, провоцировать их... Ну, не привык у нас народ работать и не хочет! Помню, в 90-е люди говорили, вот, мол, если бы нам как на Западе платили зарплату в 1000 долларов, то мы работали бы. Времена изменились, стали платить 1000 долларов, но ведь никто же не пошел на ту же стройку.
Искандер Зигангараев — генеральный директор «КЖК Логистик»:
Рашит Низамов — ректор КГАСУ:
— Я, откровенно говоря, без особого удовольствия встретил свое вхождение в пенсионное состояние. Я не хотел быть пенсионером, поэтому и не праздновал свой выход на пенсию. Я хочу быть молодым, хочу быть «непенсионером». Можно по-разному относиться к моим словам, но я приветствую, когда человек имеет возможность ощущать себя дееспособным, молодым и так далее. Мне очень не нравится, когда мне приносят бумагу с формулировкой «Прошу выдать мне трудовую книжку для оформления пенсии по старости». Звучит-то как! Я говорю: больше не пишите так — «по старости». Получается, что люди сознательно вводят себя в такое состояние стариков. Поэтому я думаю, что пенсионная реформа верна, и я ее поддерживаю. Мне вот 61 год, но я не чувствую себя пенсионером. У пенсионной реформы было одно состояние, Владимир Владимирович его нивелировал, подправил, и я думаю, что в таком виде она и должна быть.
Какими будут политические последствия этой реформы? Я так далеко заглядывать не могу. Просто хочу сказать, что в том круге общения, в котором нахожусь, с кем я общаюсь, нет таких категоричных заявлений. Люди с пониманием относятся к этим переменам. Поэтому не думаю, что это вызовет в обществе что-то серьезное, если можно так выразиться. Вы спрашиваете: проглотит ли это народ? Я думаю, что термин «проглотит» — не тот, который тут стоит употреблять. Я думаю, народ в большинстве своем с пониманием отнесется к этим реформам. Потому что в силу ряда причин мы просто не можем по-другому двигаться дальше. Это не просто каприз руководства. Это объективная необходимость. У нас нет другого пути. Поэтому и это, и то, что я сказал, и самосознание граждан, и то, что мы сможем более эффективно работать, — все это вселяет уверенность, что все у нас будет хорошо.
Рафаэль Юнусов — депутат Госсовета РТ, директор АО «Челны-хлеб»:
— Когда предлагался выход на пенсию женщинам в 63 года, я не согласен был изначально. Это сложно комментировать. 60 — это не 63, 65 — это тоже не 60 лет. Сегодня более-менее. Но с учетом того, как живут наши люди, сколько живут, какие пенсии получают, какая старость их ожидает, — я считаю, что люди достойны большего и лучшего, чем сейчас. У нас хороший народ, он достоин лучшего отношения. Скачок сразу на пять лет — может быть, многовато. Возможно, для начала следовало не сразу на пять лет увеличивать. Понимаю, бюджет страны... Надо развивать экономику, чтобы она была крепкой, мощной, чтобы ее хватало на все. Параллельно надо ударными темпами развивать реальный сектор экономики, уйти от зависимости от углеводородов, надо развивать другие отрасли, чтобы наших денег хватило и на оборону, и на национальные проекты: образование, здравоохранение. Мы должны найти другие источники доходов. Национальные программы должны быть в России. В каких-то отраслях мы догоняющие или отстающие — это допускать нельзя. Сегодня, когда еще конъюнктура более-менее хорошая, на углеводороды неплохие цены, надо найти другие источники, чтобы народ был хорошо обеспечен.
Человек, прожив столько лет, честно проработав за станком или на полях, должен иметь достойную пенсию. Страна к этому вопросу должна относиться не однобоко, а многосторонне. В пенсионном фонде уже не осталось [денег], в то же время в дворцах живут руководители пенсионных фондов — с этим я не согласен, надо жить по средствам. Мне самому под 70 лет, скоро 69. Пока Бог дает здоровье. Но не все же так. Есть люди, которые в шахтах работают, которые получают трудовые увечья; есть люди, которые и инвалидность не имеют, и у них нет средств на проживание. Это очень ответственный подход, шкала должна быть избирательной с учетом этих нюансов. Конечно, всех не удовлетворишь, но должен быть тщательный анализ. В моем коллективе относительно пока спокойно. Каждый день я встречаюсь с коллективом, по утрам часа два делаю обход, посещаю производственные площадки. Такого ярого антагонизма нет, люди достаточно умеренно относятся. Но я не сказал бы, что есть большая радость на лицах.
Внимание!
Комментирование временно доступно только для зарегистрированных пользователей.
Подробнее
Комментарии 63
Редакция оставляет за собой право отказать в публикации вашего комментария.
Правила модерирования.