Иван Данильянц: «Не знаю, насколько у Бердыева хватит терпения»

Иван Данильянц: «Играть в футбол можно почти везде, а плавать в луже пловец не будет — ему обязательно нужен бассейн» Фото: Сергей Елагин

«ТАЛАНТЛИВОМУ МАЛЬЧИКУ С ЛЮБОЙ УЛИЦЫ ОТКРЫТА ДОРОГА В АКАДЕМИЮ «РУБИНА»

— Иван Альбертович, что изменилось в академии «Рубина» за то время, что вас не было? Что вы увидели, когда вернулись?

— Одна тренировка вместо двух — это было самое заметное. Мы вернули утреннее занятие. Сейчас наш распорядок дня таков: в 7:00 у нас подъем и в 7:30 уже тренировка. Затем дети идут в школу. Мы сделали для них скользящий график.

— Сколько детей обучаются в интернате?

— У нас порядка 120 детей. А всего в академии обучаются 360 детишек.

— Это приезжие ребята или местные?

— Есть и из республики, и местные ребята.

— С испанцами академия больше не работает?

— Тех инструкторов и методистов, которые у нас тогда были, уже нет. Но они сделали для нас очень большое дело. Наши тренеры были под постоянным контролем, готовились к каждой тренировке, анализировали свою работу. От испанцев была очень большая польза. 

— Им удалось закончить свою работу или они ушли по другим причинам?

— Мне кажется, сотрудничество с ними было бы полезным и дальше, но немного видоизмененным. Однако сейчас в наших планах уже нет идеи приглашения иностранных тренеров.

— На каком месте находится «Рубин» среди всех футбольных академий?

— По новой программе, которую вводит федерация футбола, мы не попали в группу с первыми пятью топ-клубами. Это ЦСКА, «Локомотив», «Спартак», «Зенит» и «Краснодар». Мы идем за ними.

 — «Краснодар» настолько сильно вырос?

— Если вы помните, раньше тоже был подход через массовость к достижениям. Чем больше основание, тем устойчивее пирамида. Там было сделано большое дело в социальном плане и у них будет большое преимущество.

— В Татарстане это можно реализовать? 

— Так мы и собирались это сделать. Об этом и болит голова у Курбана Бекиевича, и он хочет восстановить ту структуру, которая у нас была. В 2013 году в нашей спортивной инфраструктуре была академия, «Рубин-2», был «Нефтехимик» и КАМАЗ, а также дубль.

— Но основного фундамента и тогда не было.

— Был островок, и мы собирались выстраивать фундамент, у нас тогда не получалось. Многие детишки, которые проходили у нас обучение в то время, сейчас играют за разные школы на турнирах и 80 процентов — это ушедшие от нас по каким-то причинам ребята. Атмосфера в городе стала другой, более толерантной, и между тренерами разных школ теперь нормальные отношения. Тогда это было немного не так.

— Академия — это закрытый клуб? Насколько реально попасть сюда с улицы или просто талантливому мальчику?

— Талантливому мальчику с любой улицы и отовсюду двери открыты. В любое время. У нас есть осмотр и три селекционера регулярно просматривают все турниры, все игры чемпионата города и республики, выезжают на соревнования и ищут ребят.

— Есть плоды? Видите потенциально сильных игроков?

— В нашем футбольном хозяйстве это очень сложно распознать. Если борцы, легкоатлеты, гимнасты — это индивидуальные виды спорта и там четко сформулированы критерии талантливости, то в игровом виде спорта все сложнее. Футбол очень многогранен. Вы посмотрите на Лео Месси, его тяжелое детство, которое он провел на сплошных таблетках и гормонах, был очень болезненным ребенком и не относился к талантам с точки зрения физической одаренности. На интеллектуальном уровне футбола он был талантом, но не все хотели с ним возиться.

— Инфраструктура в Татарстане и России для этого вообще готова? У борцов есть залы, у пловцов — бассейны. В Казани почти 60 бассейнов, много ледовых комплексов, но только один футбольный манеж на всю республику.

— Вы задали вопрос и сами ответили на него. Конечно, это ключевая проблема. Но даже в этих условиях можно работать. Футбол — это самый демократичный вид спорта. Любая лужайка подойдет, и играть можно абсолютно везде. Поэтому футбол и отличается таким подходом к инфраструктуре. Играть в футбол можно почти везде, а плавать в луже пловец не будет — ему обязательно нужен бассейн. 

«Наш приоритет — свои дети. На первом и на втором этапе только наши детишки. Но не бывает так, что талантливый мальчик спрашивает, где ему родиться» Фото: «БИЗНЕС Online»

«ВОСПИТАНИЕ ОДНОГО ФУТБОЛИСТА СТОИТ 761 ТЫСЯЧУ РУБЛЕЙ В ГОД»

— Какие у вас приоритеты в ходе селекции и есть ли предпочтение своим ребятам?

— Наш приоритет — свои дети. На первом и на втором этапе только наши детишки. Но не бывает так, что талантливый мальчик спрашивает, где ему родиться. И мы с 12 лет подключаем и других детей из соседних городов. У нас есть мальчик 2002 года из Нижнего Новгорода. Мы его увидели на турнире, и он нам понравился, мы хотели с ним сотрудничать. Сначала папа и мама приехали в академию, посмотрели всё. У них были предложения из «Локомотива», «Спартака» и ЦСКА. Но они приехали к нам и говорят: «Мы хотим остаться у вас, если можно». Мальчик еще должен был сам решить, но аргумент родителей — мы были единственной школой, где занимаются дважды в день, где нет свободного времени и все время идет процесс обучения. Курбан Бекиевич нам говорил, чтобы здесь, в академии, детей удерживали не контракты, а атмосфера, которую ребята не захотят променять ни на что.

— В академии «Рубина» и вокруг молодежи клуба была проблема с агентами. Это проблема выявилась в том числе из-за ухода Ильзата Ахметова. Какова ситуация сейчас? Влияние агентов на детей чувствуете?

— Очень большое влияние, и оно негативное. Дети не готовы к тому, чтобы противостоять соблазнам, которые предлагают агенты. Они дают ребятам великолепные бутсы, стипендии ежемесячные или даже годичные. Агенты платят футболистам, вкладывают в них. Но это не позволяет игрокам оставаться на земле и быть детьми.

— Сколько стоит воспитание одного футболиста?

— Мы ведем такие расчеты. Эта цифра отличается от возраста к возрасту и на первом этапе, когда есть только тренировки, это минимальные расходы. А уже с момента, когда ребята начинают разъезжать по турнирам и сборам, когда приходят в академию как полноценные ученики, вот тогда это уже большие расходы. На заключительном этапе на воспитание одного футболиста в год уходит 761 тысяча рублей. В день мы тратим на него 2760 рублей.

— В хоккее есть проблема: в Татарстане на детском уровне у «Ак Барса» нет конкуренции. Какая ситуация в футболе?

— Такая проблема у нас была, и это действительно так. Одна возрастная группа из нашей академии в чемпионате Татарстана забила за турнир 112 мячей и всего 3 пропустила. И чему могут мальчики научиться в таких условиях? Он ошибается, и его не наказывают; принимает неправильное решение — и это не приводит к последствиям. Мы поэтому вышли на Москву и играем с их командами. Это решение было принято много лет назад и сохранилось в наше отсутствие. Мы по-прежнему участвуем в зимнем первенстве, и все шесть возрастов играют.

— Это же большие расходы.

— Да, очень большие. Мы в пятницу уезжаем в Москву на поезде, в субботу утром команды встречают клубы, с которыми мы играем, разъезжаемся, играем, затем собираемся, обедаем и возвращаемся.

— Как родители воспринимают то, что дети все выходные проводят в Москве?

— Это ведь изначально было понятно, и когда детей приводят в нашу академию, то декларируют, что ребята хотят быть профессионалами.

— Как воспитывать футболистов? В первую очередь как личностей или как спортсменов?

— У нас есть команда: и отдельный футболист, и они связаны. Мы хотим звездочек в команде, но без самой команды их не будет. Команда должна развиваться. И в здоровой команде есть возможность, что в ней вырастит какая-то звездочка. Если у всей команды проблемы с дисциплиной, ответственностью, каждый сам по себе, то сложно представить, что игрок будет развиваться в таком коллективе. Но в то же время, чем больше порядка и организованности, тем больше отключается личное участие человека. Для нас важно в этой организованности все равно находить моменты, где будет сложно и тяжело, где будет организованный беспорядок.

«Мы играли в Мадриде и почти всех там обыграли. Мы не смогли выиграть только у «Реала», который по всем компонентам был сильнее» Фото: Сергей Елагин

«МЫ ПРИЕХАЛИ В БАРСЕЛОНУ И НЕ ВИДЕЛИ ТАМ МЯЧА» 

— Есть у вас сейчас действительно таланты, которые в перспективе могут достигнуть высокого уровня?

— Тренеры составляют списки с сильнейшими ребятами. Но это конфиденциальная информация, не для публикации (Данильянц встает и показывает список с фамилиями игроков разных возрастов, который закреплен на доске.) У нас есть сборники в разных возрастах. Есть потенциал.

— Исходя из каких критериев этот список составляется?

— Он составляется на определенную дату. Да, есть система тестирования, но в данном случае это визуальная оценка его игры, восприятия, понимания футбола и активности в играх.

— Какие у вас ограничения в связи со спецификой футбола?

— Это самая неизученная область для игровых видов спорта, потому что в основе любого действия хорошего футболиста лежит принятие решения. Оно связано прежде всего с восприятием. У Омара Хайяма есть стихи: «В одно окно смотрели двое: один увидел дождь и грязь, другой — листвы зеленой вязь, весну и небо голубое. В одно окно смотрели двое». Понимаете? Это та изюминка, которая важна, и, если мы смотрим и видим одно, а игрок в своем восприятии видит другое и у него есть возможности реализовать свое видение, в этом и заключается талант.

— Почему в Татарстане их так мало?

— Вот над инструментами мы должны работать, и поэтому наша первая тренировка утром — это сплошная техника. С мячом ведь нужно что-то сделать? Конкретные технические элементы, ведение, передачи, прием мяча. Над этим мы работаем, чтобы игрок не был ограничен в реализации своего решения. Бывает, что игрок принял решение, а исполнить не может. И над этим можно работать, но основой все-таки является генетические особенности. Их нужно заметить и поддержать.

Сейчас мы возобновляем работу серьезного проекта — «Спорт детям дошкольного возраста». Это 268 детских садиков и 5 тысяч детей. Мы этот проект запускали и охватывали все детские садики города. Эту работу выполняли 13 тренеров и проводили раз в неделю занятия в садиках. Сейчас мы это восстанавливаем. Теперь у нас есть «Казань Арена», и мы совмещаем этот проект с другим — «Всей семьей на стадион». Детишки, которые участвуют в проекте «Спорт детям дошкольного возраста» имеют право посещать матчи всей семьей на семейном секторе.

— Принято считать, что немцы — лучшие в воспитании футболистов. Это по-прежнему так?

— Если вы помните, мы с 2010 по 2013 год ежегодно выезжали за рубеж. Мы играли в Германии, и там дети действительно с хорошим футбольным образованием. Мы с ними даже играли на равных и также организованно и дисциплинированно во всех возрастах. Затем ездили в Каталонию, и вот там уже мяча совсем не видели. Ни один из возрастов. Детишки играют первый тайм, во втором тайме уже другая команда — и ничего не поменялось. Наши дети поняли после этого, что каждая команда во всех возрастах клубной академии играет так, как основная «Барселона». У нас после этой поездки был очень большой скачок, и дети поняли, что это не какие-то боги, а просто есть единая система подготовки, и даже дети в клубе играют и готовятся так, как первая команда.

— Система подготовки там другая?

— Есть методика с изолированной формой обучения техническим приемам, когда ребенок отрабатывает какой-то элемент. Ему никто не мешает. И этот процесс переходит из изолированного в комбинированный, а затем уже в игровую форму. Испанцы по-своему это видят и считают, что им не нужна изолированная форма, дети сразу должны формировать навыки в игровой форме. Когда вы долго отрабатываете элементы вне игры, то самый главный компонент на нуле — это способность принимать решения. Восприятие игры дает понять контекст, ребенок работает не только над двигательным аппаратом, а вырабатывает способность принимать решения.

— Какой подход реализуют в «Рубине»?

— И то, и другое. Когда испанские методисты к нам пришли, мы в этом направлении сильно развивались. Нашим тренерам долгое время было непонятно, как может быть так, что наши дети в техническом плане будут хороши, если не будут отрабатывать элементы изолированно. Надо все учитывать. В Барселоне всегда тепло и везде поля. Детишки еще в десять вечера играют. Мы наших мальчиков уже в пять отпускаем, чтобы в шесть они были дома и в восемь легли спать. А в Барселоне до ночи играют — там религия футбола. И поэтому там такая тусовка.

— У нас футбол не религия. В этом наша проблема?

— Но сказать, что мы теперь ничего не будем делать, нельзя. Мы должны обязательно изолированную форму привязать к комбинированной. С нашим менталитетом без этого не обойдешься.

— Что еще вас удивило в Испании?

— Мы играли в Мадриде и почти всех там обыграли. Мы не смогли выиграть только у «Реала», который по всем компонентам был сильнее. Остальных мы обыграли и техническое оснащение у нас было хорошим.

Есть пример Голландии, где есть две разновидности школы: средние клубы до 12 лет не занимаются с детишками и только с 12 лет начинают с ними уже плотно работать. Эти клубы мы все обыграли, качественно выглядели. И есть клубы, уровня «Аякса» и «Фейеноорда», «ПСВ», где с 7 лет начинают сами готовить своих детей, как мы. И если посмотреть, как они работают с мячом, то там изолированная форма обучения. Тысячу раз отрабатывают одно и то же, двигательный навык до автоматизма совершенствуют. Приятно глазу, как они работают с мячом. Но в самой игре, где это нужно реализовывать в игровом контексте, мы были лучше. Техника изолированная — в этом они лучше, но функциональная техника, привязанная к игре, — в этом мы превзошли их.

— Почему тогда глобально голландцы лучше и эта система дает большие плоды?

— Там очень много селекционной работы и много талантливых ребят. И они со всех уголков мира. Эта школа позволяет найти талантливых ребят в интеллектуальном плане. Арсен Венгер говорил, что если мальчик талантливый в своем понимании футбола, то он его быстро научит техническим вещам и это не проблема. Самое главное, чтобы у него были футбольные мозги и он был скоординирован. Этому научить нельзя.

«Наши дети играют за шесть дней девять игр. Чему в таком графике можно научиться?» Фото: «БИЗНЕС Online»

«СИСТЕМА ДЕТСКИХ СОРЕВНОВАНИЙ В РОССИИ НАХОДИТСЯ НИЖЕ ПЛИНТУСА» 

— Как проходит тактическое обучение в академии? Есть привязка к схемам?

— Абсолютно нет, и должно быть как можно меньше тактики, как можно меньше стратегии. Важно, чтобы детишек этим не ограничивали. Результаты на этом уровне не имеют значения, и мы требуем только полной отдачи, желания. Мы встречались с командами, которые в тактическом плане против нас играют, — это кнопки, которым 7 лет, и их уже расставили по позициям. Но мы в этом возрасте должны только работать по принципу непрерывности и активности, проводить полиспортивные занятия. И мы в таком возрасте хоть и мало что умеем, но и не даем ничего сделать за счет активности. В некоторых странах до 14 лет вообще нет никаких турнирных таблиц и упор сделан на воспитание.

— С какого возраста начинается работа по тактике?

— Когда ребята попадают в академию. Но есть такие понятия, как «тактика групповая» и «тактика индивидуальная». И без второй ничего не может быть: если игрок не понимает, то в групповой тактике ему тяжело. И это зависит от восприятия.

— Это возможно натренировать или это просто данность? Антуан Гризманн тактически силен, потому что родился с таким восприятием?

— Думаю, да. В притче сеятель вышел на дорогу и бросил одинаково хорошие семена, но одно попало в каменистую почву, другое в асфальт, третье в плодородную почву. Гризманн в той же самой команде из-за того, что его потенциал и восприятие другое. В него закладывали такую же базу, как и в других, но в него это укладывалось совсем по-другому. В этом и заключается вся сказка этого процесса.

Есть управление и воспитание. Чем моложе ребенок, тем больше должно быть педагогики и меньше управления. Когда ты говоришь ему, что делать, — не совсем верно. Разжевать решение задачи, которое нужно просто запомнить, — неправильно. Мы же тренируем не память. А когда мы даем исходные и просим подумать, найти решение — это самое главное.

Я вспоминаю своего отца, как подходил к нему лет в 15 с каким-то концептуальным видением, мыслями, а он мне мог задать один вопрос, который все ломал. Конструкция рушилась, но он не говорил мне, что я глуп или что-то придумал, а просто задавал вопрос. В этом не было унижения или принуждения, а лишь исходные, которые позволяли задуматься. Это принцип не решения для запоминания, а наоборот, задачи для решения, и на этом испанцы строят весь свой тренировочный процесс.

— Как вы определяете эффективность тренеров?

— Если у него есть большой список с талантливыми мальчиками, это заслуживает высокой оценки. Основной критерий в этом. И с такими ребятами он и проигрывать не будет, потому что у таких игроков есть честолюбие и они не хотят уступать, им хочется побеждать, и они стремятся к этому. У нас в дубле есть семь-восемь мальчиков 2000 года от одного тренера — это к вопросу об эффективности.

— Какая средняя зарплата тренера в академии?

— Она зависит от лицензирования, и сейчас это около 40-45 тысяч рублей. Но мне кажется, что это маловато. Их рабочий день начинается в 7 утра и заканчивается в 20:00. У нас есть три этапа обучения. На первом этапе с ребятами 7–8 лет работают одни тренеры, на втором этапе, где идут базовые элементы обучения, с 8–11-летними работают уже другие специалисты. С 12 лет до выпуска футболисты работают с другим тренером. Сейчас у нас будет выпуск 2001 года.

— Назовите главные проблемы в детском футболе в России?

— Во-первых, инфраструктура. В Европе у клубов десятки полей отличного качества. Многие из них в шаговой доступности для детей.

Во-вторых, подход к стратегии подготовки — чему мы учим наших детей и что мы хотим? Многолетний процесс обучения детей должен быть выстроен стратегически, должна быть методология. Этого нет.

В-третьих, система соревнований — она сегодня находится в подвале, буквально ниже плинтуса. Наши дети играют за шесть дней девять игр. Чему в таком графике можно научиться? Поэтому когда мы уезжали всей академией в Европу, то ни в каких турнирах не участвовали и за две недели проводили где-то лишь пять игр. Ребята имели возможность отдохнуть, восстановиться, заниматься, культурно провести время.

В-четвертых, подготовка тренерских кадров. В нашей большой стране на 150 миллионов одно узкое горлышко — Высшая школа тренеров в Москве.

Пятое — это научно-методическое обеспечение. 

— Насколько важны методические материалы в процессе воспитания футболистов?

— В советское время наша спортивная наука была общепризнанной во всем мире и опиралась на традиционные циклические виды спорта. Никаких серьезных научно-методических разработок, касающихся детско-юношеского футбола, я не припомню.

За последние 20 лет в европейском футболе в этом отношении многое изменилось. Но все инновации в этой области являются продуктом ведущих клубов Европы и имеют очень ограниченный доступ. Благодаря некоторым публикациям РФС удалось познакомить наших тренеров, работающих в детском футболе, с философией подготовки детей в Голландии. Но наших отечественных разработок и сформулированной стратегии многолетней подготовки детей и юношей по-прежнему недостаточно.

Наша проблема заключается не только в наличии или отсутствии методической литературы. Она во многом обусловлена базовой подготовкой наших детских тренеров правильно понимать и способность реализовать это через практическую работу с детьми.

«Решения принимает только Курбан Бекиевич — так всегда было, и это очень важно. Но мы всегда всё обсуждаем, и в этом его сила, что он дает каждому слово и выслушивает» Фото: «БИЗНЕС Online»

«НЕ ЗНАЮ, НАСКОЛЬКО У БЕРДЫЕВА ХВАТИТ ТЕРПЕНИЯ»

— Как вы совмещаете свою работу в академии с должностью тренера в штабе Бердыева?

— Это все непросто. Если вы зайдете поздним вечером часов в 11 на базу, то увидите, что у Курбана Бекиевича будет включен свет. Я тоже не могу иначе и дома работать не могу. Пока удается совмещать. Как — не могу объяснить.

— Какие разграничения обязанностей в тренерском штабе?

— У нас коллегиальный орган, и идет постоянное обсуждение каких-то актуальных вопросов, подготовка к игре и тренировке, анализ. Мы делаем практически то, что делает Курбан Бекиевич, только он думает обо всей команде в целом, а нас интересуют какие-то нюансы, штрихи, которые могут помочь ему в его представлении общей картины. Он задает конкретные вопросы и если мы собираемся, то должны быть готовы. Если он видит, что кто-то из ассистентов не погружен в тему, может сказать: «Ребят, вы не готовы. Через час соберемся снова».

— Конкретно вы занимаетесь защитниками?

— Я просто сам по себе защитник и поэтому им уделяю чуть больше времени. Стараюсь в тонкости того, чем я сам не занимался, не вдаваться. А Курбан Бекиевич был игроком атаки, Александр Григорьевич Мацюра — тоже. 

— Все решения в штабе — за Бердыевым? 

— Решения принимает только Курбан Бекиевич — так всегда было, и это очень важно. Но мы всегда всё обсуждаем, и в этом его сила, что он дает каждому слово и выслушивает. Но ответственность несет он и решения за ним.

— Увольнение в 2013 году его изменило?

— Это позволило ему по-другому смотреть на определенные вещи, которые были для него незыблемыми. Они вдруг оказались хрупкими. Это и человеческие вещи, а не только футбольные, ведь Казань — это его дом. Думаю, ему потребовалось много сил, чтобы возродиться, как феникс. Но он не почивал на лаврах и не оправдывался, а работал над собой и развивался.

— Для вас то решение тоже было потрясением?

— Не сопоставимым, хотя мы здесь тогда начали очень большое дело и было очень жаль, что не получилось его реализовать. И когда мы узнавали, что здесь всё уже по-другому и школы не стало, методисты уехали, то было больно. Но мы готовились, что однажды опять будем работать вместе, и нам понадобится много сил, чтобы делать большое дело.

— В чем феномен штаба Бердыева? Никто от него не уходит, и он почти не меняется, костяк прежний.

— Судьба так распорядилась… Мы ведь вместе с Бердыевым росли и потом разошлись. Каждый строил себя, и мы только в 2009 году встретились, хотя я, разумеется, следил за его успехами и поздравлял, но мы долго не встречались. И в 2009-м я был техническим директором федерации футбола Молдовы, отвечал за лицензирование тренеров. Тогда я созрел для того, чтобы направить этот опыт на работу в конкретном клубе. И мы встретились. Мы воссоединились, и это позволило мне получить возможность реализовать себя. Без него я бы не смог этого сделать и упирался бы в разные сложности. Золотые годы 2010 и 2011 в «Рубине» — это была просто фантастика и зеленый свет, свобода и доверие. 

— Кто лучше всех в чемпионате выстраивает оборонительную игру?

— У Курбана Бекиевича многие научились обороняться, много организованных команд. Но ведь все зависит от приоритетов, и есть разные акценты в стиле игры команды. Кто-то играет активно впереди, кто-то действует иначе. Мне нравилась оборона «Ростова». В ней была созидательная сила разрушения. Если вы погрузитесь в это, то многое поймете. Нужно разрушить, чтобы создать. Когда, разрушая, ты уже понимаешь, что в этой доигровке через Калачева и Нобоа выйдет атака и будет найдена нога Азмуна или голова Бухарова, — это то, к чему надо стремиться.

— То есть это защита своей атаки.

— Уникальная особенность Бердыева заключается в том, что он не копировальная машина, а человек, в чью почву что-то попадет и прорастает уже в каком-то другом виде.

— Почему никто помимо «Ростова» в последние годы не может быть конкурентоспособным в еврокубках? Даже имея ресурсы куда лучше.

— У нас в «Ростове» их вообще не было, и Гинер говорил, что мы в Лиге чемпионов опозорим российский футбол. Но вышло наоборот. Главным ресурсом было то, что ребята были голодные, хотели результата. Они не получали зарплату, но сама идея Курбана Бекиевича их заразила, держала и вела к победам.

— Как помощникам успеть за Бердыевым и расти вместе с ним? 

— Мне кажется, он очень умело воспитывает нас всех. Через вопросы, которые задает, через систематические требования, через постоянную неудовлетворенность тем, что есть. Он хочет дальше, больше и лучше. И мы тоже не стоим на месте, потому что планка всегда поднимается.

— Бердыев еще способен задавать тренды и быть локомотивом в профессии?

— Мне кажется, у него сейчас очень сложный период, потому что он ограничен в ресурсах. Но в этой ситуации он делает очень многое. В других условиях Бердыев может быть даже сильнее, чем был в чемпионском «Рубине» и «серебряном» «Ростове». И я не знаю, насколько у него хватит терпения. Мы благодарны ему за то, что он по-прежнему требователен к академии, поддерживает наши проекты, направленные на развитие футбола в Татарстане. В Поволжской академии сейчас есть факультет футбола и хоккея, мы заключаем договор и хотим вытащить из Москвы сюда возможность лицензирования тренеров. Чтобы специалисты не уезжали, не выключались из работы, не тратили огромные деньги. 

— Для этого есть потенциал?

— В Поволжской академии все это есть. Материальная база там шикарная. Мы будем создавать инфраструктуру, объединяющую все наши клубы, где будем собирать всех тренеров. Татарстан — лидер страны в многих отраслях. Футбол тоже заслуживает этого.