Главный экспонат: как «Путешествие в Реймс» стало триумфом для певцов из Татарстана

Альбина Шагимуратова — Графиня де Фольвиль Фото: Дамир Юсупов / Большой театр

КАРЕТУ ИМ, КАРЕТУ

За «Путешествием в Реймс» в истории европейской оперы закрепилась слава «шедевра сервильности»: свою одноактную оперу Джоаккино Россини написал в 1825 году не просто по случаю восшествия на престол Карла Х, но фактически обращаясь к новому королю Франции лично — премьеру «Путешествия» сыграли в присутствии монарха три недели спустя после коронации. Сюжет оперы резюмируется формулой «все флаги в гости к нам»: ее главные герои — европейские аристократы из Италии, Франции, Германии, России, Польши, Испании, Англии, приглашенные на инаугурацию Карла Х, но до средневекового Реймса, где решил короноваться самый консервативный из французских монархов, так и не доехавшие. Сановным особам не досталось карет, они осели в гостинице «Золотая Лилия» и, в конце концов, решили почтить последнего из Бурбонов исполнением гимнов в национальном духе — так что финал «Путешествия в Реймс» звучит коллективным панегириком Карлу Х от восхищенной Европы.

Парадокс, однако, заключается в том, что образцово-показательная «датская» партитура, если верить историкам, успеха у публики не имела, да и сама она вскоре при таинственных обстоятельствах то ли случайно затерялась в архивах, то ли была сознательно изъята из публичного доступа самим композитором — это тем более вероятно, если учесть, что большую часть материала «Путешествия в Реймс» Россини впоследствии использовал при сочинении своего «Графа Ори». Так или иначе, но вплоть до конца прошлого века «Путешествие» оставалось названием из учебника истории музыки, пока в конце 1970-х партитура оперы не была все-таки найдена энтузиастами-музыковедами, а в 1984 году ее не поставили на легендарном Россиниевском фестивале в Пезаро. Спектакль, сочиненный двумя ключевыми фигурами итальянской сцены — режиссером Лукой Ронкони и дирижером Клаудио Аббадо, собрал уникальную команду певцов от Кати Риччарелли и Франсиско Арайсы до Лео Нуччи и Руджеро Раймонди: их запись «Путешествия в Реймс», изданная на лейбле Deutsche Grammophon, по сей день остается непревзойденным эталоном интерпертации не только этой конкретной партитуры Россини, но и оперного бельканто как такового.

Рузиль Гатин — граф Либенскоф Фото: Дамир Юсупов / Большой театр

ГВОЗДЬ СЕЗОНА

Но устроить звездопад в условиях разового фестивального показа — дело нехитрое, куда сложнее было сделать «Путешествие в Реймс» частью репертуарного канона: этот опус только в пересказе кажется обаятельным пустячком, на самом деле Россини в расчете на лучших певцов своего времени написал одну из самых голосоломных партитур в истории мировой музыки. Потому каждая постановка оперы неизбежно становится экстраординарным событием, особенно в России, где россиниевский репертуар по сей день остается для оперных домов совершеннейшей terra incognita. До сих пор «Путешествие в Реймс» ставилось в бывшем СССР лишь однажды — в 2005 году, в Мариинском театре, силами «Академии молодых певцов»: тогда спектакль французского режиссера Алена Маратра вывел на сцену новое поколение артистов, компенсировавших недостатки вокальной школы недюжинной актерской харизмой и обаянием молодости.

Совокупность всех этих обстоятельств еще задолго до премьеры закрепила за «Путешествием в Реймс» Большого статус самого ожидаемого события нынешнего музыкального сезона. Да, исполнительский уровень в главном музыкальном театре страны за последние годы сильно вырос, но представить себе, что Большому удастся собрать на исторических подмостках полторы дюжины певцов, способных справиться с колоратурами Россини, казалось едва ли возможным. Впрочем, на положительный исход предприятия намекало то, что постановку с самого начала курировал музрук Большого Туган Сохиев — для него успех «Путешествия в Реймс», судя по тщательности подготовки, был делом чести: еще в прошлом сезоне он провел разведку боем, продирижировав серией концертных исполнений партитуры в столичной «Филармонии-2». Музыкальный материал Сохиеву был хорошо известен — работая на мариинской постановке вторым дирижером, именно он провел львиную долю подготовки премьеры 2005 года, а когда «Путешествие» вошло в репертуар, часто заменял на нем Валерия Гергиева.

Альбина Латипова — Коринна Фото: Дамир Юсупов / Большой театр

«НОЧЬ В МУЗЕЕ»

Самым сильным звеном в проекте Большого заочно казался спектакль итальянского режиссера Дамиано Микьелетто: впервые показанный в январе 2015-го в Амстердаме, он был создан в совместной постановке трех театров — Голландской национальной оперы, Королевской датской оперы и Австралийской оперы в Сиднее. Но успех спектакля оказался столь мощным, что «Путешествие» Микьелетто продолжило свою жизнь на сценах театров, изначально не участвовавших в копродукции, — в Большой, к примеру, постановка должна была переехать из Римской оперы. Москва ждала встречи не просто с одним из хитов мировой оперной сцены, но и с едва ли не самой удачной трактовкой «Путешествия в Реймс» — оперы, бросающей вызов не только певцам, но и режиссеру. В не слишком сценичной партитуре Россини, по сути, нет развернутого сюжета, но есть ситуация и набор виртуозных арий и ансамблей, не слишком-то нуждающихся в услугах театра, — в конце концов, сам композитор назвал свое детище сценической кантатой, подчеркивая, что оно куда более органично смотрится на концертной эстраде.

Типичный для бельканто «концерт в костюмах» Микьелетто удалось играючи превратить в лихое театральное действо: события спектакля разворачиваются на открытии выставки, центральным экспонатом которой становится картина Франсуа Жерара «Коронация Карла Х». Поначалу постановка итальянского режиссера выглядит лишь остроумной зарисовкой на тему нравов в современном арт-бизнесе: мадам Кортезе из владелицы гостиницы превращается в хозяйку художественной галереи «Золотая лилия», мало что смыслящую в искусстве, но претендующую на лавры куратора, врач дон Пруденцио — в адвоката, литератор дон Профондо — в ведущего аукциона. В какой-то момент Микьелетто усложняет повествование — и его «Путешествие в Реймс» начинает все больше напоминать «Ночь в музее», а сцену заполоняют оживающие как по мановению волшебной палочки персонажи картин, выставленных в «Золотой лилии».

Этот режиссерский сюжет реализован с массой обаятельных деталей: скажем, реставратор лорд Сидней страдает у Микьелетто от одиночества до такой степени, что влюбляется в прекрасную незнакомку с картины, над которой он сейчас работает, и силой страсти материализует смутный объект желания. Не слишком оригинальный на первый взгляд постановочный ход сообщает партитуре Россини то драматическое напряжение, которое обычно начисто отсутствует в большинстве постановок «Путешествия в Реймс». Однако главной сенсацией московской премьеры стал ее кастинг: с музыкальной точки зрения этот спектакль выглядит едва ли не главной победой Большого в эпоху директорства Владимира Урина. Следующий блок премьерных спектаклей пройдет в конце апреля — и даты весенних показов «Путешествия в Реймс» определенно имеет смысл взять на карандаш всем поклонникам оперы: такого Россини — с на редкость ровным ансамблем, впечатляющими сольными работами и открытием сверхновой звезды — у нас еще не слышали.

Фото: Дамир Юсупов / Большой театр

БЕЛЬКАНТО С ТАТАРСКИМ АКЦЕНТОМ

Изучая программку спектакля на сайте Большого театра, можно было сразу предположить, кто из премьерного состава певцов выйдет в число лидеров. Сцена Большого помнит немало триумфов Альбины Шагимуратовой — главным из них, конечно, стала заглавная роль в опере «Руслан и Людмила» Дмитрия Чернякова, в 2011 году открывавшей исторические подмостки Большого после реконструкции. Новой роли под стать своему дару Шагимуратова ждала долгих шесть лет — с тех пор, как она спела в 2012-м в «Травиате». Премьера «Путешествия в Реймс» стала эффектным возвращением звездного сопрано на сцену Большого: написанная для настоящей примадонны партия капризной, взбалмошной и норовистой парижанки графини де Фольвиль идеально ложится и на голос Шагимуратовой, и на ее актерскую природу. С первого же выхода на сцену она с большой долей самоиронии, что называется, «включает диву» — буквально купаясь в остроумном режиссерском рисунке роли и щелкая россиниевские колоратуры как орехи. Появляясь в самом начале спектакля, Шагимуратова – де Фольвиль перетягивает зрительское внимание на себя и одновременно задает спектаклю Большого эталон качества.

Вторым по степени заинтересованности московской публики героем спектакля стал тенор Рузиль Гатин, которому по иронии судьбы досталась партия русского генерала графа Либенскофа. К премьере «Путешествия в Реймс» столичные меломаны уже знали, что выпускник Казанской консерватории делает успешную карьеру в Италии, и готовились оценить выучку молодого певца в идеально подходящем для этого материале. Изначально Гатин был поставлен в не самые простые условия конкуренции с солистом «Новой оперы», многоопытным тенором Алексеем Неклюдовым (французский офицер Бельфьоре), но в итоге его дебют в Большом прошел, как говорится, на ура. Редко когда в обеих столицах в последние годы можно было услышать такого изящного и хорошо впетого Россини — гибкий тенор Гатина отлично звучал и в массовых сценах, и в сольных номерах. Впрочем, как стало понятно ближе к финалу спектакля, и Гатин, и Шагимуратова вынуждены были уступить пальму первенства темной лошадке: сопрано Альбина Латипова стала главным открытием премьеры и главным ее событием.

До «Путешествия в Реймс» об этой певице мы знали не так уж и много: родилась в Казани, окончила Казанский музыкальный колледж, училась в Московской консерватории. В Большом Латипова впервые выступила прошлой осенью — и, что с молодыми артистами случается лишь в исключительных случаях, тут же была принята в штат театра в статусе солистки. По тому, как бережно использовались ее силы в прошлом сезоне (Латипова вводилась на небольшие роли в спектакли текущего репертуара), было очевидно, что руководство театра бережет ее для большого дебюта. Судя по «Путешествию в Реймс», об этом сопрано мы услышим еще не раз: у Латиповой есть все задатки для того, чтобы вырасти в звезду первой величины. Дело тут не только в естественной красоте чистой, лирической колоратуры, словно бы созданной природой для белькантовых партий, дело в самой выделке голоса: в благородстве и культуре, в столь нехарактерной для отечественной сцены тончайшей нюансировке вокала Латиповой слышится традиция камерного пения, которую она переняла у выдающегося педагога Галины Писаренко, а та, в свою очередь, — у легендарной Нины Дорлиак.

Все 18 партий «Путешествия в Реймс» Россини написал как главные, но есть среди них одна по-настоящему ключевая — роль поэтессы Коринны, созданной композитором для музы бельканто Джудитты Пасты. После драгоценного соло Коринны-Латиповой, увенчавшей премьеру в Большом, редакции «БИЗНЕС Оnline» придется пристально следить за тем, как будет складываться карьера певицы в дальнейшем: именно после таких ангажементов артисты обычно просыпаются знаменитыми.