Айрат Халиуллин: «С возникновения идеи до ее реализации можно откладывать очень долго, пока другой не сделает то же самое. Не откладывайте: ошибиться не так страшно, как не сделать»Фото: Оксана Черкасова

«НАМ «ПРИЛЕТАЛО» ЗА ТО, ЧТО МЫ МОЛОДЫЕ»

– Айрат, вы стали заниматься бизнесом в весьма юном возрасте. Что подтолкнуло к этому? С чего начинали?

– Я учился в одной из топовых школ Казани – лицее номер 131. На выпускных экзаменах набрал по физике 100 баллов, причем занимался исключительно сам – у нас были очень сильные педагоги, так что мне достаточно было школьной программы. За весь 11-й класс наработал большой багаж знаний по подготовке к ЕГЭ. И так получилось, что подруги моей мамы, узнавшие о моем результате по физике, стали обращаться ко мне с просьбой подготовить их детей к выпускным экзаменам.  А к тому времени я уже был студентом-первокурсником. Сначала взял одного ученика, потом – второго. А к концу учебного года их стало уже порядка 7. В конце концов, мне стало скучно рассказывать каждому по отдельности одно и то же, да и времени на поездки по домам учеников занимало много времени. Вот так появилась идея организовать группу ребят.

– Зарабатывали?

– Да, за один урок в полтора часа я брал 500 рублей. Неплохие деньги для студента-первокурсника. При этом я видел и другую отдачу – у ребят появились реальные результаты в школе! А когда  предложил своим ученикам объединиться в группу, они согласились. К тому времени у меня появился коллега – бывший одноклассник, который точно так же занимался репетиторством по математике. Мы с ним сняли помещение, запустили совсем простенький учебный класс на 8 посадочных мест. Повесили доску, проектор, расставили мебель и стали вести занятия.

– Сколько потребовалось средств, чтобы открыть учебный класс? И кто вам помог с первоначальным капиталом?

– Вложения были минимальными – тысяч сто. Сложились пополам с товарищем, теми деньгами, что заработали на репетиторстве. Так запустились предметы – физику и математику. После чего привлекли своих друзей, знакомых, которые действительно соображали в том, как сдавать ЕГЭ и как этому обучить. У нас образовалась школа по математике, физике, обществознанию, истории, русскому языку. Все наши преподаватели – молодые ребята, которые сдали ЕГЭ на высокие баллы, как правило, максимальные, у которых были высокие результаты по ЕГЭ.

«Наша школа существует с 2011 года, и за все это время не было ни одного случая, чтобы  выпускники «Квентина» не сдали ЕГЭ»Фото предоставлено «Школой Квентин»

– А как набирали аудиторию?

–  Мы запустили для школьников бесплатные мастер-классы, которые стали набирать популярность. Но сначала нужно было получить разрешение на нашу деятельность со стороны органов образования. У руководителей школ стали возникать вопросы: нам больше всего «прилетало» за то, что мы молодые, без педагогического опыта, практики, вдруг заявляем, что можем готовить к ЕГЭ! Спрашивается: на каком основании? Я записался на прием к начальнику управления образования Казани Хадиуллину Ильсуру Гараевичу. Разговор получился очень позитивный. В результате в школы ушли письма за его подписью, где он просил оказать информационную поддержку нашему проекту. Мы ходили в школы, рассказывали о себе. Так и набирали учеников. В первый год уже выпустили 80 ребят. И каждый последующий год удваивались. В самое пиковое время одновременно в Казани учились порядка 450 учеников.

ТОЛЬКО ЗНАНИЯ – И НИКАКИХ СЮРПРИЗОВ

– Почему вы выбрали именно такую стратегию в образовательном проекте, когда к преподаванию привлекаются студенты и аспиранты?

– Потому что я сам стобалльник и был студентом на момент создания школы. При этом мне и в голову не приходило, что я подойду к взрослому уважаемому педагогу и скажу: «Не могли бы вы в моей школе преподавать?» Стеснялся, наверное….


– Ваши клиенты – а это, полагаю, в основном взрослые люди – родители учеников, доверяют вашим преподавателям? А как же педагогический опыт? Насколько он важен в обучающих проектах?

– Родители, как правило, делятся на две категории. Первая – нейтрально или положительно относятся к нашей деятельности. Во вторую группу входят те, которые  считают, что без педагогического образования и регалий невозможно заниматься подготовкой к экзаменам. Да, эти родители своих детей к нам не приводят, предпочитая частных репетиторов. Без проблем. Мы не ставим задачу привлечь каждого ребенка в свою школу, у нас есть своя аудитория.

– А сейчас не привлекаете взрослых педагогов?

– Такие примеры у нас есть. Город Лянтор – м-а-а-аленький городок в Ханты-Мансийском автономном округе. В городе тысяч 40 жителей. Там работает наш партнер, вот у него в «Квентине» преподают педагоги из школ. Потому что в этом городе нет стобалльников – они из Лянтора уехали давно. Но ведь есть одиннадцатиклассники в этом городе? Есть! Им же надо готовиться? Надо. А где им готовится? В «Квентине», где собрались  лучшие из лучших преподавателей.

«Первый фильтр отбора преподавателей – количество баллов на ЕГЭ, которые получил соискатель. Второй фильтр – собеседование, далее мы даем домашнее задание»Скриншот сайта quentin.su

– Есть ли какой-то объективный критерий оценки вашей работы в течение всего года, что вы обучаете детей?

– Каждые два месяца одиннадцатиклассники в наших центрах пишут пробные ЕГЭ – один в один, как настоящие. Вот приходит к нам ученик в сентябре, в конце октября пишет «пробник» – мы видим, что он написал на 30 баллов из 100 возможных. Это его знания на текущий период времени. Маме показываем результат. Через два месяца – новая проверка. Эти тесты демонстрируют, где конкретно у ребенка пробелы в знаниях. Финальные «пробники» проходят в конце мая – как ребенок их сдает, примерно такой же результат он и получает на реальном ЕГЭ. Ни для ребенка, ни для его родителей этот результат не становится сюрпризом. И родители уже заранее могут подобрать учебное заведение, куда их сын или дочь поступит после школы с такими результатами.

– Каков средний балл ЕГЭ получают выпускники вашей школы? Я понимаю, что не все у вас Песталоцци. Наверняка есть ребята, которые приходят к вам с целью хоть как-то сдать ЕГЭ, поскольку не уверены, что в принципе сдадут экзамены…

– Наша школа существует с 2011 года, и за все это время не было ни одного случая, чтобы  выпускники «Квентина» не сдали ЕГЭ. Средний балл колеблется от 65 до 70, а за все время в казанском «Квентине» мы подготовили 50 стобалльников. Как вы правильно заметили, к нам приходят не только отличники, которые нацелены исключительно на 100 баллов. Мы не готовим исключительно стобалльников. Это не так работает.

– А как работает?

– К примеру, приходит парень и говорит:  «Я в физике вообще ноль, можно мне хоть как-то  этот предмет изучить?» Наша задача – сделать так, чтобы ему, вообще не понимающему физику, этот предмет стал интересен. Чтобы он понял его основы и сдал хотя бы на 50 баллов. Мы не ставим цели в определенном количестве баллов, цель – в приросте баллов.

«Вложения были минимальными – тысяч сто. Сложились пополам с товарищем, теми деньгами, что заработали на репетиторстве. Так запустились предметы – физику и математику»Фото предоставлено «Школой Квентин»

«ПРОСТО НОГАМИ ХОДИЛИ В ШКОЛЫ»

– Вернемся к началу вашей деятельности: были ли трудности? И кто помогал с ними справиться?

– Первое – был страх, что мы вообще не способны этим заниматься: как это так,  выйдем перед публикой и начнем ее учить, да еще за это деньги брать! Второе – отсутствие методологии. Большую поддержку в этом вопросе нам оказал 131-й лицей, педагоги, с которыми мы постоянно  взаимодействовали по вопросам методики. Они нас корректировали, как правильно и эффективно выстроить процесс. Именно преподаватели лицея приняли активное участие в становлении тех принципов, которые сейчас работают в школе «Квентин». Это была самая нужная помощь. Третье – финансы: мы понимали, что если этот месяц не отработаем в плюс, то нам, по сути, нечем будет платить аренду. А ведь в первоначальный период не было никакой финансовой подушки.

– А как отнеслись ваши родители к тому, что вы совмещали учебу в университете и бизнес? Они вас поддержали?

– Конечно! Мои родители сами педагоги, оба доценты. Мама преподает в аграрном университете, отец – в КАИ.  Бабушка всю жизнь в школе проработала, дедушка был директором школы, а прадед – директором Арского педучилища. Я вырос в семье, где все родные занимаются педагогической деятельностью. Да и сам часто бывал на лекциях моих родителей.

– Рынок обучающих проектов весьма насыщен. Как удалось удержаться на плаву?

– Потому что преподавали молодые молодым. Мы позиционируем себя как школа молодых стобалльников. Это стало для нас некоей фишкой. И второе – у нас был доступ к детям. Пока кто-то рекламу настраивал в интернете, мы просто ногами ходили в школы и с ребятами общались лично. И показывали на мастер-классах то, что мы умеем делать.

– За 7 лет, что существует школа «Квентин», вы превратились в крупную сеть обучающих центров по всей России. Как появилась идея тиражировать ваш бизнес?

– Мы участвовали во всевозможных форумах. Выиграли «Селигер», «Иволгу», конкурс «Молодой предприниматель Татарстана» – три раза. Ездили на «Россию», где в аналогичном, но уже общероссийском конкурсе заняли третье место – это было еще в далеком 2013 году. На нас обращали внимание в других городах и просили открыть «Квентин» у них. Раз просят – значит, это неизбежно. Но оказалось не все так просто.

Мы думали, что если сами понимаем, как это работает, то достаточно об этом рассказать другим, передать инструкции – а дальше они все сделают сами. Ничего подобного: на первоначальном этапе партнера надо водить буквально за ручку. В каждый город мы выезжали на место, проводили собеседования с педагогами, проводили с ними обучение, закрепляли за ними кураторов из Казани, которые все время находятся с ними на связи, контролируют их деятельность. Только так.

«Если говорить об обороте всей компании – 300–350 миллионов. И это при минимуме вложений. Все расходы – в голове; наш главный капитал – интеллект»Фото предоставлено «Школой Квентин»

– Какие требования предъявляете к держателям вашей франшизы?

–  С каждым из предполагаемых партнеров я общаюсь лично, чтобы понять, какой бэкграунд у человека, зачем ему нужен этот бизнес. Это же не картошку на рынке продавать, это интеллектуальная работа с детьми. Процентов 20 наших партнеров – родители тех детей, которые на своем опыте ощутили отсутствие должного уровня подготовки. Или как наш партнер из Томска – доцент Томского политехнического университета, прекрасно знающая все прорехи в системе образования, которые надо «заклепывать». История про то, чтобы заработать деньги любым путем на нашем проекте, – не работает.  Здесь нужно вкладываться душой в бизнес.

– Как подбираете преподавателей? По каким критериям?

– Первый фильтр отбора – количество баллов на ЕГЭ, которые получил соискатель. Второй фильтр – собеседование, далее мы даем домашнее задание. Все кандидаты приходят к нам и рассказывают тему из тех предметов, которые они выбрали, готовят презентации. Мы смотрим, есть ли способность работать с аудиторией, насколько доходчиво и грамотно он может излагать свои мысли. Ведь может быть и так: балл высокий, но оратор, педагог он никакой. Потом смотрим на практике, у нас есть определенная конверсия: если у преподавателя на мастер-классе побывали 10 человек, то минимум пять должны изъявить желание заниматься дальше. Таким образом, из 40–50 желающих у нас работать остается пять.

О СТРАХАХ, РЫНКЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНЫХ УСЛУГ И О ТОМ, ПОЧЕМУ РЕПЕТИТОРСТВО ПОРОДИЛА СИСТЕМА

– Из чего состоит сеть «Квентин» сейчас? И какова структура компании?

– Сегодня у нас 200 центров «Квентин» в 102 городах России (в Казани шесть работающих аудиторий), в этом году мы выпустили 14 тысяч ребят. В Казани сосредоточена управляющая компания, которая управляет всеми школами по России, в том числе и казанской. Мы выкупили помещение в собственность на улице Баки Урманче в 110 «квадратов», провели там капитальный ремонт с отдельной зоной ожидания, там помимо «Квентина» расположена и наша автошкола «Джек» – еще один бизнес.

– Вы как-то заявляли, что хотите продать свой бизнес. Передумали?

– История такая: мы быстро росли, количество, условно, с 20 партнеров за год увеличилось до 120. Нас было слишком много, и этой системой стало трудно управлять – мы к этому были не готовы. В какой-то момент даже перестали адекватно контролировать ситуацию. Задумались о продаже бизнеса… Но со временем нашли людей, которые помогли нам выстроить систему управления внутри компании. И этот вопрос ушел. Сейчас мы в России номер один по количеству филиалов и количеству учеников. Эта цифра растет, и для нас важно сохранить тренд. Кроме того, открывается новое поле деятельности в онлайн-образовании. Есть небольшие города, в которых репетиторов раз-два и обчелся. И где заниматься ученикам выпускных классов? Для них мы можем сделать онлайн-курсы – это то непаханое поле, над которым мы работаем.

«Нас часто спрашивают: если отменят ЕГЭ, что вы будете делать? Я отвечаю: ровно то же самое, что и сейчас. Даже если ЕГЭ отменят, не отменят вступительные экзамены в вузы»Фото предоставлено «Школой Квентин»

– Можете определить емкость рынка услуг по подготовке к ЕГЭ?

– Давайте так: почти миллион человек ежегодно сдают ЕГЭ. Из них порядка 60–65 процентов прибегают к платным занятиям с репетиторами, в частных центрах или платят за школьные факультативы. То есть примерно 600 тысяч человек платят за то, чтобы готовится к ЕГЭ. Из них каждый сдает минимум три предмета. В основном на платной основе готовятся к двум предметам. То есть это порядка 1,2 миллиона «платников» в год. В среднем в год они платят примерно 20 тысяч рублей – кто-то больше, кто-то меньше. То есть мы можем посчитать емкость рынка: годовой оборот, который люди тратят только на ЕГЭ, составляет примерно 24 миллиарда рублей. Это только ЕГЭ, мы не берем 9–10-е классы.  И 80 процентов этого рынка занимают частные репетиторы. Так что рынок катастрофический большой, при этом его искусственно создало государство. Не было 15 лет назад такого, что все одиннадцатиклассники толпами шли к репетиторам. Я думаю, что просто стало модным брать репетиторов.

– А вам не кажется, что дело не в моде, а в недостаточно качественном образовании в средней школе? Ведь далеко не все учились в 131-м лицее!

– Согласен с тем, что школьного образования недостаточно. Нас часто спрашивают: если отменят ЕГЭ, что вы будете делать? Я отвечаю: ровно то же самое, что и сейчас. Даже если ЕГЭ отменят, не отменят вступительных экзаменов в вузы, а к ним надо готовиться. Эта система набрала такие обороты, что уже едва ли не у каждого родителя стойкое убеждение: выпускнику необходим репетитор. Кстати, я считаю, что ЕГЭ – объективный инструмент. Вопросы не к ЕГЭ, вопросы непосредственно к школе, которая недодает знаний. Почему недодает? Это отдельная тема для дискуссии. Но вот  то, что мы вместо школы доделываем ее работу, такое есть.

КАК СДЕЛАТЬ ТАК, ЧТОБЫ БЫЛО ИНТЕРЕСНО?

– В структуре вашего бизнеса есть еще одно направление: «Квентин-дети». А как оно появилось?

– По просьбе родителей, чьи старшие дети занимались у нас. Они постоянно спрашивали: «Откроете ли что-то подобное, но для малышей?» Мы готовим детей к школе, занимаемся ментальной арифметикой, скорочтением, это те дисциплины, которые сейчас популярны. Специально для данного направления  купили отдельное помещение на Фучика 8в, там занимаются порядка 80 детей. Вот с этими детьми занимаются взрослые, квалифицированные педагоги. И у нас не было задачи занять этот рынок. Просто мы пошли навстречу родителям. Это для нас бизнес-факультатив.

«Средний балл колеблется от 65 до 70, а за все время в казанском «Квентине» мы подготовили 50 стобалльников»Фото предоставлено «Школой Квентин»

–  У вас еще есть автошкола «Джек» – она зачем вам понадобилась?

– Это тоже целая история. Был момент, когда в казанском «Квентине» одновременно учились порядка 450 ребят и мы все никак не могли утрясти расписание занятий: половина наших учеников просила все время изменить для них время. Оказалось, что многие из них обучаются в автошколе. По сути, сами ученики нас вынудили открыть автошколу здесь, в «Квентине». Мы полезли в эту историю неосознанно, совершенно не понимая, что из этого выйдет. Планировали открыться за два месяца и за 200 тысяч рублей, а открывались год и за миллион. А запустив автошколу, поняли, что на этом рынке даже больший бардак, чем еще где-либо в образовательной индустрии. Все там осталось с советских времен, никто не хочет меняться. Мы открылись и сделали так, чтобы молодежи было интересно.

– А как удалось сделать так, чтобы было интересно?

– Первое – учебный класс. Никаких стендов, старых двигателей в разрезе, никакой древней мебели. Полностью современный учебный класс с интерактивным оборудованием. К примеру, та же модель двигателя демонстрируется в 3D-проекции, что гораздо нагляднее. Второе – преподаватель, который не по книжечке лекции читает, а, к примеру, вытаскивает «Яндекс.Панорамы» казанских улиц, конкретный перекресток и объясняет, как на этом перекрестке правильно разъехаться. Или видео с квадрокоптера сложного перекрестка. Это совершенно наглядные вещи. И даже моделируются ситуации – как попасть с одной улицы на другую, какие знаки есть на этом участке, какие правила здесь действуют, как должен действовать автомобилист. Кроме того, наши инструкторы работают исключительно на своих автомобилях (замечу, хороших), поэтому машины всегда содержатся в порядке и чистоте. Сейчас у нас в 12 городах работают наши автошколы, а запускается в России еще 48 партнеров по франшизе. И здесь наша задача – стать номером один в стране. Тем более что до нас не было ни одной школы, которая бы работала более чем в трех городах под управлением одного центра.

«ОШИБИТЬСЯ НЕ ТАК СТРАШНО, КАК НЕ СДЕЛАТЬ»

– Какая выручка по компании за год?

– По Казани – порядка 10 миллионов. Если говорить об обороте всей компании – 300–350 миллионов. И это при минимуме вложений. Все расходы – в голове, наш главный капитал – интеллект.

– Расскажите о себе – где родились, какое образование получили?

– Родился в Казани, в семье преподавателей. Окончил Институт  технической кибернетики и информатики КАИ.

«Я считаю, что ЕГЭ – объективный инструмент. Вопросы не к ЕГЭ, вопросы непосредственно к школе, которая недодает знаний. Почему недодает? Это отдельная тема для дискуссии»Фото: Оксана Черкасова

– Продолжите фразу: я не приемлю в людях…

– …Лицемерия. Когда человек поступает явно неправедно, понимает это, но продолжает делать. Когда обманывают самих себя.

– Чем увлекаетесь?

– Мы с товарищем заключили пари, что переплывем Босфор. В июле полетим в Стамбул, будем участвовать в массовом заплыве. До этого бегал полумарафон «Айс-Онего» по Онежскому озеру, в Петрозаводске. Это ежегодный полумарафон в 21 километр. Сложность его в  том, что бежишь по льду. В свое время я окончил музыкальную школу по классу баяна, а теперь стал брать уроки вокала.

– Можете дать совет молодым людям, решившим открыть свой бизнес?

– Во-первых, не цепляйтесь за то, что считаете прибыльным. Где-то услышали, что этот бизнес прибыльный – побежали его делать. Нет. Но, если увидели где-то проблему и уверены, что вы можете ее решать, – бегите и решайте эту проблему. Рентабельность, цифры и так далее – вам обязательно в жизни попадутся люди, которые помогут привести эти параметры в порядок. Но самая основная вещь, которая будет заставлять вас делать это долго и качественно, – это то, что вы реально будете видеть, что вам удается решить эту задачу. А второе: идея – действие. С возникновения идеи до ее реализации можно откладывать очень долго, пока другой не сделает то же самое. Не откладывайте: ошибиться не так страшно, как не сделать.

6+