Алексей Барыкин: «Мы видим, какое безумие сейчас выйти в прокат даже высокобюджетному российскому фильму»Фото: Алексей Барыкин

«ПРАКТИЧЕСКИ ВЕСЬ ПРОКАТ В РОССИИ КОНТРОЛИРУЮТ АМЕРИКАНЦЫ»

— 14 марта ваш фильм «Водяная» выходит в общероссийский прокат. Трудно было к этому прийти?

— Это практически чудо, что так получилось. Даже наш московский дистрибьютор называет это выдающимся результатом — во-первых, что вообще удалось выйти, а во-вторых, заполучить такое количество экранов. Это 54 города России: Москва, Казань, Нижний Новгород, Самара, вплоть до Петропавловска-Камчатского, почти 250 экранов. Мы надеялись, что дадут 150 залов, это была наша программа-мечта. Но мы понимали, что, скорее всего, будет 60–70. В итоге набрали почти 250. Плюс зарубежье — 7 марта «Водяная» вышла в прокат в Казахстане, дальше планируется Азербайджан, Вьетнам, Индия, возможно, Венгрия. Главное — людям фильм понравился, поэтому и дистрибьюторы, и кинотеатры заинтересовались. Система ведь как работает: если даже федеральный дистрибьютор взялся прокатывать твой фильм (а это тоже большая редкость, чтобы они работали с региональными фильмами), он не может гарантировать, что обеспечит такое-то число залов. С каждым кинотеатром, каждой сетью приходится договариваться индивидуально. А кинотеатры соглашаются в зависимости от того, понравилось ли им кино, поверили ли они в него. И то, что «Водяной» заинтересовалось такое количество залов, — это уникальный результат, потому что региональные фильмы не выходили еще в России таким тиражом.

Почему мы говорим, что это практически чудо? Потому что мы видим, какое безумие сейчас выйти в прокат даже высокобюджетному российскому фильму. Представьте, люди снимают новогоднюю, рождественскую комедию, очень зрелищную, дорогую, с самыми раскрученными актерами. И таких фильмов создали за год не меньше десятка, мы их видели на кинорынке. Все планировали выйти на Новый год, но не могут, потому что конкуренция безумная. В итоге продюсеры сидят в убытках и мечтают выйти через год. И это только внутрироссийская конкуренция, ведь практически весь прокат в России контролируют американцы. Отчасти напрямую, а отчасти потому, что все основные сборы крутятся вокруг американских блокбастеров, которые идут через больших дистрибьюторов: Walt Disney, Sony Pictures, Fox и тому подобное. Они диктуют очень жесткие условия кинотеатрам: «У нас выходит блокбастер, если хотите его получить, то вы обязаны ставить в такое-то время, такое-то количество сеансов, да еще несколько фильмов из нашего пакета в комплекте. Если этого не сделаете, то, во-первых, фильм не получите, во-вторых, в следующий раз с вами работать не будем». Диктат жесточайший, просто руки выламывают. И кинотеатрам некуда деваться — на них давит несколько мейджоров одновременно. А теперь представьте, приходим мы и говорим: «У нас тут татарская сказка, возьмете?» Они отвечают: «Мы даже эти блокбастеры за 200 миллионов долларов не знаем, куда вместить, а вы тут со своей сказкой, где даже нет ни одной федеральной звезды!» И эти блокбастеры выходят каждый уик-энд, и нет ни единых выходных, которые бы не были заранее поделены между американцами, ни хороших дат релиза. Вообще нет!

И представьте, на фоне битвы колоссов, больших проектов даже таким суперпродюсерам, как Сельянов, Толстунов, Бекмамбетов, Дишдишян, приходится непросто. А тут мы появляемся из Татарстана, никому не известные, без связей, без поддержки федеральных телеканалов, без звезд и с эпизодами на татарском языке. То, что мы попали в эту дату релиза и нас взяли кинотеатры, — это почти сверхъестественное событие. Даже наши татарстанские кинематографисты, работающие в индустрии, редко понимают, насколько это глобальный тектонический сдвиг — выход «Водяной» в большой прокат. Это как высадка человека на Луну. Это реально фантастический шаг, попробуйте, повторите. Я, например, не уверен, что сам смог бы это сделать во второй раз. Маленький шаг для фильма, но огромный скачок для кинематографа республики. Даже иногда грустно бывает, что у нас люди не понимают масштаба событий. Им кажется, что небольшие достижения — всякие фестивальные призы, местные мероприятия, дипломы — гораздо важнее, чем то, что произошло с «Водяной». Но когда-нибудь, со временем, они поймут, каким отчаянным ледоколом мы тут выступили.

«Даже наши татарстанские кинематографисты, работающие в индустрии, редко понимают, насколько это глобальный тектонический сдвиг — выход «Водяной» в большой прокат»Фото: Анна Невзорова

— Насколько это может повлиять на татарстанское кино?

— Помните, еще в 2003 году все говорили, что отечественный блокбастер со спецэффектами не может быть снят никогда, на это способны только американцы. А потом вышел «Ночной дозор», который поменял правила игры, все вдруг поняли, что российское кино — это индустрия мирового класса, фильм даже в США вышел в прокат. Вот сейчас мы находимся в похожей ситуации: многие уверены, что татарское кино для местного пользования, оно никогда не сможет сравняться с московским по зрелищности, выйти в международный прокат. Отчасти поэтому мы постоянно привозим сюда московские съемочные группы за большие деньги: потому что верим, что только приезжие москвичи могут снять настоящее кино, что наши на это не способны. Но мы надеемся, что «Водяная» поменяет в Татарстане правила игры так же, как «Ночной дозор» поменял их в России. И руководство республики увидит, что татарстанцы способны снимать зрелищное кино, выходить с ним в федеральный и международный прокат и даже, пусть не на равных, конкурировать с американцами в кинотеатрах. Тем более что наш фильм изначально поддержал именно президент Татарстана.

Надо еще понимать: есть большие дистрибьюторы, связанные с американскими мейджорами — Paramount, Fox и другие. Дальше есть наши российские мейджоры, которые выпускают большие релизы: «Наше кино», «Централ Партнершип», «Каро Прокат» и тому подобные. Почему они могут выпускать фильмы большими тиражами — 1000 экранов, по пять сеансов в день, например? Потому что у них есть в партнерах крупные федеральные каналы. Невозможно выпустить фильм в массовый прокат, если у тебя в партнерах не Первый, или ВГТРК, или СТС, или ТНТ. А у нас партнер — «Эфир»: прекрасная телекомпания в масштабах Татарстана, она оказывает нам большую поддержку, но, к сожалению, в Астане или Хабаровске нам не поможет. Тем не менее люди говорят, что у нас хорошие партнеры, нас действительно видно, о нас читают, обсуждают. Мне звонят из Нижнего Тагила, Петропавловска-Камчатского. Дай бог, чтобы зрители пришли в кинотеатры.

— А со стороны кажется, что телевидение никто не смотрит, все сидят в интернете.

— Это на самом деле красивая чушь. Одно время появилось такое мнение, что интернет, весь этот таргетинг, директ, соцсети, «Инстаграм», YouTube привлекут много зрителей. И было много кинопроектов, чьи продюсеры в это поверили, сосредоточили всю рекламу в интернете и провалились. Посмотрите на проект «Взломать блогеров»: вся ставка на интернет — и грандиозный провал. Интернет для кинематографа — во многом зона троллей, негатива. С другой стороны, неправда, что люди перестают смотреть телевизор. Вот у меня, например, дома на месте телевизора стоит компьютер iMac. Телика нет. Но, когда я открываю свой планшет или компьютер, чей контент я смотрю? Если я включаю Comedy Club, StandUp, сериалы «Годунов», «Звоните ДиКаприо», «Игра престолов» или «Южный Парк», разве я не смотрю тот же самый ящик только на другом экране?

«Настоящая премьера состоялась на фестивале «Окно в Европу» в Выборге» «Настоящая премьера состоялась на фестивале «Окно в Европу» в Выборге» Фото: Светлана Холявчук/Интерпресс/ТАСС

«НА МОСКОВСКОМ КИНОРЫНКЕ ЦЕЛЫЙ ЗАЛ НАКОРМИЛИ ЧАК-ЧАКАМИ»

— Вы сказали, что у картины московский дистрибьютор. Как он ее заметил?

— Мы начали продвижение, еще когда фильм не был готов. Компания Antipode приобрела права на фильм «Водяная», когда картина находилась на монтажном столе, без спецэффектов и музыки. Потом на ММКФ мы познакомились с руководителем компании «Кинологистика», Анатолием Сергеевым, ему понравился фильм. Когда он посмотрел первый раз, то сказал: «Я увидел команду, которая может снять по-настоящему хорошую сказку, если дать им хороший бюджет». Это не мои слова, он действительно так сказал. Сейчас «Водяная» — единственный российский фильм в пакете «Кинологистики», в основном компания работает с американскими и европейскими проектами.

Вообще, кинопродвижение — это очень интересно, целое приключение. Фильм сейчас снять может кто угодно, это несложно. А вот чтобы его продать, нужно столько времени, творчества и сил! Были разные презентации, большое количество мероприятий, публикаций. Чтобы добраться до проката, мы с продюсерами Олегом Суровым и Владимиром Братухиным работали как сумасшедшие почти год. Меценат Братухин и его фонд «Ника» вложили реальные деньги не только в создание фильма, но и в продвижение. Наверное, большой разгон начался с московского кинорынка. В здании правительства Москвы в большом зале мы презентовали наш фильм, напечатали множество коробочек с чак-чаком и наклейкой-постером «Водяной». Мы с Олегом целый зал накормили чак-чаками, подарили со сцены программному директору кинорынка Кате Бордачевой. Наверняка многие кинотеатры из тех, которые нас взяли, запомнили этот чак-чак.

— На каких фестивалях уже были, как приняли ленту?

— Первая презентация была на ММКФ, но там фильм полностью не показывали, просто презентовали проект. А настоящая премьера состоялась на фестивале «Окно в Европу» в Выборге. Это очень престижная площадка, которая соперничает с «Кинотавром» за звание главного национального фестиваля. Для нас было очень престижно и лестно, что мы попали в данную программу. От тех, кто находился в зале, были позитивные отзывы, хорошо говорили об этом. Самое главное — как реагировали семьи и дети. Ребята очень эмоционально переживали, комментировали в голос, кричали: «Ой-ой, смотри!» Очень хлопали в конце. Одна девочка лет 6 хотела выйти, когда был напряженный эпизод, но вернулась, не удержалась: интересно было досмотреть. После показа к нам подходили зрители, брали у актера Коли Невзорова автографы и спрашивали, когда будет продолжение. Значит, им понравилось.

Еще рецензенты очень хорошо отзываются о наших компьютерных эффектах. Мы гордимся, что команда на 100 процентов была татарстанская. Никаких московских подрядчиков, субподрядчиков. Огромный вклад внес Казанский институт культуры, факультет кинематографии и телевидения, поскольку почти вся наша творческая группа состояла из студентов и преподавателей института. А задачи были действительно технологически сложные, инновационные. Мы задумали такие спецэффекты, которые бы отвечали требованиям сегодняшнего дня, и их сделали наши ребята на нашем оборудовании. Мы полтора года над этим работали — все время заняло создание эффектов, цвета, объема, пластики изображения.

— То есть у нас в Татарстане уже есть мастера спецэффектов, которые могут создавать их на высоком уровне?

— У нас есть хорошие студии, которые делают компьютерную графику, но обычно в очень небольших формах — рекламный ролик, клип. Бывает, что они, в числе многих субподрядчиков, работают на какой-то московский проект. А такого, чтобы татарстанская студия полностью сделала прокатный, полнометражный фильм со спецэффектами и компьютерной графикой, еще не было. Сложных визуальных эффектов, как у нас, я не видел — например, превращение человека в воду, когда он ей взрывается. Это сложно сделать, потому что здесь сочетается реально отснятая вода, которая скомбинирована из нескольких кадров, и компьютерная трехмерная вода. Все это прозрачное, в ночных бликах и отражениях, накладывается одно на другое… Очень сложно!

«Мы задумали такие спецэффекты, которые бы отвечали требованиям сегодняшнего дня, и их сделали наши ребята на нашем оборудовании»Фото: Анна Невзорова

«В «ВОДЯНОЙ» ТЫ НЕ ЗНАЕШЬ, ЧТО ПРОИЗОЙДЕТ ЧЕРЕЗ 10 МИНУТ»

— Вернемся к продвижению «Водяной». Будете еще участвовать в фестивалях?

— Совсем недавно фильм был на двух индийских фестивалях. Я даже несильно отслеживаю, потому что международным продвижением фильма занимается компания Antipode, которая работает с победителями «Кинотавра», фильмами Кончаловского, Федорченко, «Географ глобус пропил» и тому подобное. Нам лестно быть в такой компании. Antipode очень серьезно работает, в том числе и на Каннском рынке представляет фильмы, на выставке MIPCOM — очень престижная площадка. Мы вошли в каталог MIPJunior — это один из крупнейших каталогов в мире по детскому контенту.

Вообще, мы «Водяную» не рассматривали как фестивальный проект, в первую очередь хотели сделать зрительский прокатный фильм. Но, если фестивали берут, слава богу. А сейчас мы ждем ответа и от фестиваля мусульманского кино. Нам сначала сказали, что будет детская номинация, и пригласили поучаствовать в отборе. Сейчас я слышал, что этой номинации может не быть, но, возможно, «Водяная» войдет в какую-то другую конкурсную секцию.

— Вот вы сказали про детскую номинацию. А взрослым будет интересно смотреть ваш фильм?

— На мой взгляд, там как раз очень развитая сюжетная линия для взрослых, им будет о чем задуматься: о взаимоотношении поколений, отцов и детей. А еще это просто интересная история. Как писали московские  рецензенты, достоинство фильма — сюжет, который держит в напряжении до самых финальных титров. Большинство сказок — даже хороших, успешных — смотришь и примерно понимаешь, что сейчас произойдет: герой спасет царевну, убьет Кащея, все понятно. А в «Водяной» ничего не ясно заранее, ты не знаешь, чем все закончится, что произойдет через следующие 10 минут, интрига держится до последних титров.


«ФИЛЬМ ВЕСЬ СОСТОИТ ИЗ ОТСЫЛОК К ТАТАРСКОЙ КУЛЬТУРЕ»

— У нас в республике очень строго судят авторские переработки и интерпретации татарских литературных произведений. Получали уже обратную связь от филологов и общественности?

— С негативной реакцией ни разу не сталкивались, и мы очень рады, что нас поддержал всемирный конгресс татар. Но для создания «Водяной» мы и не брали какое-то определенное произведение. Каюм Насыри ведь не только автор, но и этнограф, который собирал сказки по всему региону, делал переложения, компиляции. У него есть большой двухтомник записанных им сказок, а также что-то вроде этнографических справочников, где он рассказывает, например, что известно о Шурале — а известно в 10 раз больше, чем изложено в сказке Тукая. На самом деле есть множество вариантов его внешности, историй о нем, и та, где ему пальцы зажало, только одна сказка из многих.

Точно так же и с Водяной. Насыри пересказывает множество сюжетов о ней, есть версии, где она старая или где главный герой Су Бабасы — дед, что у них есть целая семья. К тому же Водяная не единственный сказочный персонаж в нашем фильме, но мы пока сюжет не раскрываем. Мы просто взяли собранные Насыри этнографические татарские сказки и скомпилировали из них еще одну, достаточно достоверную по отношению к исходному материалу, действие которой происходит в наше время и которая перекликается с Тукаем, Насыри.

— То есть в фильме много пасхалок, связанных с татарской культурой?

— Он весь состоит из этих пасхалок, связанных с татарской культурой. Но, если бы я хотел придраться и сказать фразу «Они не так поставили классику!», я бы не знал, как это сделать, потому что это не постановка конкретного произведения. Бывает, что люди, которые не смотрели фильм, говорят: «Как, это Водяная? У вас на постере она страшная!» Да, она такая. Тукай изобразил свою Водяную красивой русалочкой, которая сидит на берегу и расчесывает волосы. Но даже у него это жутковатый персонаж: ребенок у нее стащил гребень, поступил нехорошо, но она за ним погналась, а потом среди ночи к нему пришла, стала стучаться в окно. Будь я на месте этого мальчика, я бы наверняка себе заработал невроз с паническими атаками. И неизвестно, что бы эта Водяная еще там сделала, если бы не появилась мама и не спасла сына. У Насыри есть очень интересные сказки о том, как Водяная похищала людей и на нее охотилась целая деревня, прочесывала озеро баграми, а потом туда налили яд, и потравилась вся скотина. Водяная не появилась, а похищенная девушка вернулась через год и без памяти. В общем, версия о том, что Водяная должна быть красавицей, — лишь одна из многих трактовок.

Фото: Анна Невзорова

У нас в основе лежит оригинальный сюжет, в который вписываются этот и другие сказочные персонажи. Нам иногда говорят: «Это по Тукаю». Мы отвечаем, что, во-первых, не по Тукаю, а по Насыри, во вторых, у Тукая маленький совсем стишок, поэма на две-три страницы. Там нет сюжетной канвы, чтобы напитать ею целый фильм, он получится пятиминутным. Поэтому здесь совершенно другая история, много персонажей, сложные взаимоотношения между ними. И эта история соприкасается с архетипами, которые, кстати, встречаются не только у татарского народа. Как по Джозефу Кэмпбэллу — мономиф. Может быть, именно поэтому наш фильм хорошо понимают в других странах.

— Я заметила, что ваша Водяная носит одежду с национальными элементами.

— Да, это была огромная работа художников. Одежда сшита по эскизам XIX века, использовались настоящие старинные украшения и ткань. Это очень аутентичный образ, хотя и фантастический. Монисто сделано из монет XIX века, это очень дорогой антиквариат, который мы боялись снимать во всех трюках, где Водяная летала над озером, ходила по поверхности воды. С другой стороны, с ней проделана огромная работа гримеров, аналогов в Татарстане которой еще не было: полностью вылеплен образ, использован силикон, позволяющий комбинировать и практически вылепить лицо, потом фрагментами его сохранить и воспроизводить. Сделаны из этого же силикона и руки, пальцы, целые сложные конструкции с длинными ногтями. Причем все это было дополнительно обработано сложной компьютерной графикой. Поверх грима наложили текстуру, блеск воды, специфический дым — сказочный пар, который от нее исходит. Глаза представляют собой трехмерную модель, они светящиеся, фантастические. Если смотреть крупным планом, у них сложная структура из живых шевелящихся прожилок. Есть разные эффекты: горящие руки, полеты, превращения, исчезновения, движения по поверхности воды. И со всем этим было очень интересно работать.

Фото: Анна Невзорова

«У МЕНЯ НЕТ ПОТРЕБНОСТИ И ЖЕЛАНИЯ СНИМАТЬ СВОИХ РОДСТВЕННИКОВ»

— В съемках приняли участие несколько актеров казанских театров. Насколько им было легко существовать в пространстве кино?

— Наши актеры — настоящие профессионалы, они могут адаптироваться под любую задачу. На мой взгляд, Нафиса Хайруллина сыграла просто потрясающую роль, очень многогранную. Преимущество того, что сам пишешь себе сценарий и сам себе продюсер, — можно писать сразу под конкретных актеров. С некоторыми я оговариваю заранее: «Я под тебя напишу эту роль». Некоторых я держу в голове, когда пишу, а потом к ним обращаюсь, обычно не отказываются. Хайруллина, Ильдус Габдрахманов, Фанис Зиганшин, Гузель Шакирзянова — я писал эти роли под них. Водяная могла быть разная — был вариант и более страшной, старой. Но мы поняли, что она должна быть одновременно жуткая и привлекательная. И тот образ, который создала Юлия Захарова, при всей его жутковатости, очень женственный.

— Получается, кастинга на фильм почти не было: вы прописали роли под конкретных актеров?

— У нас был серьезный кастинг по отдельным ролям и детям. Мы запрашивали информацию у театральных студий, описывали им задачу и выбирали, кто сможет сыграть. В итоге получилось, что выбрали Катю и Колю, которые тоже занимались в одной из студий. Катя — моя дочь, а Коля — сын второго режиссера, Ани Невзоровой. У меня нет потребности и желания снимать своих родственников, я так не делаю, для меня это неестественно. Однако мы понимали, что график плотный и съемки сложные, а дети — главные герои, они присутствуют почти в каждом кадре. Если там будут другие, совершенно незнакомые дети и родители, с которыми надо выстраивать отношения, которые могут закапризничать, иметь свое видение процесса, мы можем из-за этого не вложиться в заданные время и бюджет. Поэтому мы приняли, с одной стороны, тяжелое решение: ведь оно означало, что мы будем работать на площадке не только как члены съемочной группы, но и как родители. С другой стороны, было бы некого винить, если бы мы не справились. Но все получилось.

— То есть вам легко было работать со своей дочерью?

— По-своему трудно, но и легко. Дети выкладывались по полной, Катя осталась очень довольна и до сих пор мечтает еще посниматься, хотя ей тогда было всего 6 лет. К тому же дети получили самый настоящий гонорар, я в таком возрасте столько не зарабатывал.

— Будете еще приглашать Катю в свои проекты?

— Если будет подходящая роль и я пойму, что она на нее подходит больше, чем другие кандидаты, приглашу.

— Какие ваши проекты ждут нас в будущем?

— Сейчас у нас в разработке новый проект, тоже прокатный, очень зрительский, и мы обратились за поддержкой к президенту Рустаму Минниханову. Надеемся, после тех успехов, которых нам удалось достичь с «Водяной», он снова нас поддержит, и мы опять сможем выстрелить на федеральном уровне. Тем более что для работы нам требуется не очень большой бюджет. Как обычно, все наши проекты мы делаем совместно с институтом культуры, факультетом кинематографии и телевидения, привлекаем к работе студентов и выпускников. Кроме того, совместно с МКДЦ мы разрабатываем сериал про нашу, татарстанскую, медицину и тоже мечтаем выйти с ним на федеральные каналы. Думаю, нам это по силам. Наконец, мы планируем снять в 2019 году большой документальный проект с федеральными звездами в стиле фильмов «Осанна» и «Заступница». Но о нем я расскажу в другой раз.