Валентин Дмитриевич Шашин Валентин Дмитриевич Шашин Фото: Владимир Савостьянов/Фотохроника ТАСС

«ОН ПРИВЫЧНО ВЗЯЛ В РУКИ ТОПОР И ПОЗНАКОМИЛСЯ С ГУБКИНЫМ»

Судьба Валентина Дмитриевича Шашина, второго по счету начальника объединения «Татнефть» (так поначалу называлась эта должность), а затем союзного нефтяного министра, определилась еще до его рождения. В 1913-м отец Валентина Дмитрий Тимофеевич Шашин, 33-летний крестьянин из деревни Крюково Нижегородской губернии, с женой Анной Ивановной и дочерью Антониной перебрался с семьей в далекий Баку на заработки. Здесь он переквалифицировался в нефтяники и взялся за новое дело самым серьезным образом. Шашину-отцу сразу повезло: он стал одним из рабочих крупнейшей российской нефтяной компании «Бранобель», привычно взял в руки топор и включился в сооружение нефтяных вышек, овладев отраслевой, довольно дефицитной и высокооплачиваемой профессией вышкомонтажника. Достаточно сказать, что, по неведомо когда сложившейся традиции, вышкомонтажниками в Баку работали исключительно немцы. Но Дмитрий Тимофеевич, плотник-виртуоз, общительный нрав и неутомимое трудолюбие которого пришлись бригаде по душе, довольно скоро выдвигается в тогдашние передовики производства. Об этом времени подробно рассказывает Михаил Гайказов, автор документальной повести о Валентине Шашине «Блистательный стратег».

В Баку в 1916 году у Шашиных родился сын Валентин, здесь же семья пережила обе революции, Первую мировую и Гражданскую войны, там же промысловый рабочий познакомился с самим Иваном Михаиловичем Губкиным. В 1921-м, в июле, в Баку из Москвы прибыла важная комиссия, чтобы ознакомиться с состоянием дел в нефтяной промышленности. Одним из членов комиссии был 50-летний профессор Московской горной академии, крупнейший специалист по нефти Губкин. Объезжая на выделенной ему лошади безжизненные по военному времени нефтяные промыслы, он случайно наткнулся на рабочего-вышкомонтажника, вызвавшегося быть проводником в малознакомых местах. Окающий профессор с берегов Оки признал в интонациях помощника говорок земляка. Слово за слово, и тот пришелся по душе московскому светиле. Да и вообще Дмитрий Тимофеевич был человеком, которого не могли не заметить на производстве. Поэтому в 1922 году его направило руководство в Москву на краткосрочные курсы «красных директоров», которые были организованы Московский горной академией и ее ректором Губкиным.

«НАКОНЕЦ-ТО ПРЕДСТОЯЛО ВОЗВРАЩЕНИЕ В РОДНОЕ ПОВОЛЖЬЕ»

Свое назначение в Сызрань через год учебы, в 1923-м, руководителем хозяйства конторы поисково-разведочных работ, Дмитрий Тимофеевич встретил с двойной радостью. Во-первых, вчерашний рабочий был облечен доверием, став одним из командиров производства. И второе — после 10-летнего отсутствия семье наконец-то предстояло возвращение в родное Поволжье, о котором подрастающий сын знал лишь из родительских рассказов.

В конце 1920-х основной фронт буровых работ в нефтяной промышленности сосредотачивается на территории Волго-уральской провинции, возглавил их расположившийся в Свердловске (сегодня — Екатеринбург) трест «Уралнефть». Со всей страны на Западный Урал направлялись специалисты. Прибывшие сюда высококвалифицированные нефтяники составили костяк будущих нефтяных трестов.

Сборы Дмитрия Тимофеевича были недолгими: новое назначение по организации буровых работ в 70 км от Молотова (сегодня — Пермь) вполне соответствовало духу и настроениям семьи Шашиных. И 14-летнему Валентину было полезно поближе познакомиться с трудом бурильщиков — эту профессию отец уже присмотрел для сына.

Желанная нефть была найдена в Башкирии. Это произошло 16 мая 1932 года. Из четырех разведочных скважин заявила о себе скважина номер 702. Она же, мощная прародительница урало-поволжской нефтяной индустрии, «Бабушка», как ее называют нефтяники всей России, потом щедро отработает все 50 лет своего существования.

В 1932 году на новом месте жительства, в башкирском Стерлитамаке, выпускник пермской восьмилетки 16-летний Валентин после двухлетнего токарного ученичества закреплял выбор профессии буровика. Летние каникулы посвящались работе на буровой. Было очевидно формировавшееся стремление к аккуратности и галантности во всем — возможно, отголоски, запомнившиеся на всю жизнь из детских впечатлений от аккуратных немцев, работавших с отцом. Однажды это привело к курьезу. Появившись как-то в техникуме с аккуратно повязанном галстуком, Валентин навлек на себя гнев секретаря парторганизации, усмотревшего в этом нарушение этических норм. В те годы галстук был «разлагающим фактором буржуазной эстетики». Неизвестно чем бы обернулось все это для «виновника», если бы не спасительное появление представителя Московского нефтяного института, который случайно прибыл с инструкциями…

По настоянию отца в течение двух лет Валентин работает на башкирских промыслах техником-оператором в каротажной партии треста «Ишимбайнефть». Его твердое намерение — постичь азы геофизической исследовательской работы. Попутно он освоил вождение тяжелой автомашины мобильной геофизической лаборатории в условиях абсолютного бездорожья, где единственными подходящими транспортными средствами были лошадь и трактор.

В 1937 году происходит историческое событие, на первый взгляд, вроде бы личное. На проходившей в Ишимбае преддипломной практике Валентин знакомится с грозненском студентом Алексеем Шмаревым. Доводы нового знакомого, а он был старше на три года, начинались и заканчивались спорами и рассуждениями на неизменную тему — о завтрашнем дне нефтяной промышленности. В обоих обнаружилась общая страсть к бурению нефтяных скважин. Они делились сведениями о первых успехах и неудачах в деятельности группы советских конструкторов, о планах усовершенствования этой новинки. Вскоре обоих связала крепкая дружба, а в дальнейшем они стали капитанами отечественной нефтяной промышленности.

Московский нефтяной институт насчитывал в предвоенные годы не более тысячи студентов. Валентин успевал всегда и везде и, что характерно, никогда не уступал лидерства. Именно его студенческие годы обнаруживают первую серьезную заявку на будущее общественно-государственное признание.

ЗАМЕТКИ «НЕФТЯНОГО КОМИССАРА»

Сергей Львович Князев, легендарный среди нефтяников секретарь Татарского обкома КПСС, который занимался в республике вопросами нефтяной добычи и промышленности, вел не только дневники, но и записывал свои впечатления о людях, с которыми ему довелось работать. Эти заметки стали одним из источников его книг, которые он написал после выхода на пенсию и которые мгновенно обрели статус бестселлеров среди нефтяников не только нашей республики и страны, но и зарубежных профессионалов.

«В свое время по просьбе „Татнефти“ было дано задание собрать документы и рассказать о ее выдающихся людях, — сообщила корреспонденту „БИЗНЕС Online“ Фарида Багаутдинова, инженер-нефтяник и по совместительству руководитель музея истории нефтяной компании. — Я позвонила Галине Николаевне (вдове Князева — прим. ред.), она собрала все бумаги, которые нашла, и через сына Андрея передала нам. Он мне все привез, в том числе даже награды отца. Вот таким образом ко мне попали и дневник Сергея Львовича, и многие другие бесценные документы. Сейчас они хранятся в нашем музее. Когда Булат Файзрахманович Султанбеков готовил свою книжку о Князеве (она вышла в свет под названием „Нефть — дело всей его жизни“ — прим. ред.), мы и предоставили ему материал».

Что же писал о Валентине Дмитриевиче сам «нефтяной республиканский комиссар»? Вот это мы и предлагаем узнать нашим читателям.

КАК СТУДЕНТ ШАШИН ДОБИЛСЯ ПЕРЕВОДА В МОСКВУ

«Впервые имя Шашина мне пришлось услышать в 30-х годах, — пишет в очерке „Четверть века вместе с В.Д. Шашиным“ Князев, — и не в связи с каким-то событием, а в коридорах Грозненского нефтяного института, студентом которого я был с 1935-го. Из разговоров ребят мне стало известно, что Шашину и некоторым другим учащимся удалось перевестись на учебу в Московский нефтяной институт. В то время среди студентов существовало тяготение к переводу из периферийных университетов в столичные. И это являлось естественным стремлением потому, что уровень всесторонней подготовки инженерных кадров в столичных вузах оказывался значительно выше, нежели в провинциальных. Поступок Шашина-студента был полностью оправданным.

Будучи студентом, он свою преддипломную практику проходил на буровых Урало-Поволжья в Башкирии, где его отец к этому времени работал мастером ловильных работ, иначе, как теперь стали называть, мастером по сложным работам. Доверялась такая деятельность опытным, высококвалифицированным мастерам, умевшим пользоваться различными приспособлениями и приемами для ловли оставшихся в стволе скважин бурильных труб, долот и др. В среде башкирских нефтяников Шашин получил большую производственную закалку, прошел все ступени бурового дела, сделавшись не только высококвалифицированным специалистом, инженером горного дела, но и крупным организатором нефтяного производства.

В Татарию он был направлен в 1953 году и работал там в должности начальника управления буровых работ — заместителя начальника объединения „Татнефть“, созданного по решению правительства в 1940-м. Перед тем как ему правительством было доверено возглавить один из важнейших и самых перспективных нефтяных объектов страны — объединение „Татнефть“, Шашин несколько лет работал в Башкирии.

«СМЕРТЬ ЭТИХ МОНСТРОВ ПРЕДОТВРАТИЛА ПЕЧАЛЬНЫЙ ИСХОД»

Мое первое знакомство с ним состоялось в конце 1952 года и вскоре переросло в тесную дружбу без утраты принципиальности во взглядах, суждениях, оценках фактов, явлений и восприятия недостатков, возникавших в процессе работы. Это знакомство с Шашиным началось с собеседования в Татарском обкоме партии (Казань), где я по направлению ЦК ВКП (б) работал с конца 1949 года. В беседе я старался дать понять Шашину всю ему неизвестную пока политическую суть обстановки в сферах деятельности нового нефтяного района в Татарии.

Когда Иосифу Сталину стало известно, что тут открыты богатейшие запасы нефти, то начиная с 1949 года нефть Татарии вошла в сферу непосредственного контроля вождя и его заместителя по Совету министров СССР Лаврентия Берии. Практическим осуществлением ускоренных темпов добычи нефти в Татарии стали директивы Сталина по этому вопросу. В 1950 году было принято решение правительства о достижении к 1955-му добычи нефти, в 10 раз превышающей плановую 1950 года. Вслед за этим в 1952-м Сталиным подписывается новое задание на 1955 год, увеличивающее в 23 раза плановую добычу нефти 1950-го. Как ныне живущим, так и особенно тем людям, которым предстояло выполнять эти директивы, не хватало никаких человеческих возможностей, чтобы понять подобный волюнтаризм. Чрезмерная, лишенная реальной основы погоня за бешеным ростом темпов добычи нефти столкнулась с непреодолимым противодействием объективных закономерностей, действующих в природе и обществе. Но форсированный отбор нефти привел к аварийному состоянию нефтеносных недр. Невыполнение директив Сталина — Берии по добыче нефти грозило расправой со многими руководящими кадрами, ослаблением технического и делового риска в работе, необходимого в нефтяном деле, усугубляло моральную и психологическую подавленность людей. Смерть в 1953 году этих монстров власти предотвратила печальный исход событий.

Приведенные выше данные лишь в незначительной степени, но убедительно характеризуют ту сложную, трудную, до предела обостренную ситуацию, в которой находился зарождающийся Татарский нефтяной район в тот момент, когда решался вопрос о переходе Шашина на ответственную работу в Татарии.

К моему удивлению, он уже был осведомлен о положении дел в производственной сфере, но имел недостаточное представление о политической обстановке, складывающейся в высших эшелонах власти. На мой вопрос, с желанием ли он решил покинуть обжитую Башкирию и перейти на постоянную работу в Татарию, где ему предстояло в тяжелейших условиях начинать почти все с нуля, Шашин, задумавшись, ответил примерно так: „Крутые повороты в собственной судьбе я никогда не делал по принуждению. Давая согласие, всегда имел собственную убежденность в реальности предпринимаемого мною шага“.

«С ТАКИМ СПЕЦИАЛИСТОМ И ЧЕЛОВЕКОМ МОЖНО ГОРЫ ВОРОТИТЬ»

Уже на этом первом этапе знакомства с Шашиным в нем хорошо просматривались основные черты его натуры: порядочность и откровенность в характере, добросовестность и объективность в суждениях, оценках фактов, событий и явлений, справедливое и одинаковое отношение к людям разного ранга, отсутствие каких-либо морально-этических пороков и вредных привычек.

После недолгой беседы со мной состоялось его знакомство с первым секретарем Татарского обкома ВКП (б) Зиннятом Ибатовичем Муратовым, а также и с другими руководителями республики. У всех он оставил хорошее впечатление, а Муратов потом сказал мне: „С таким специалистом и человеком можно горы воротить“.

В 1953 году Шашин был утвержден во всех государственных и партийных инстанциях в качестве заместителя начальника объединения „Татнефть“ по руководству буровыми работами.

Добровольный, без каких-либо принуждений и уговоров, переход Шашина на работу в Татарию следует рассматривать как героический поступок с его стороны. Ему вскоре удалось взять в свои руки все рычаги управления буровым делом Татарии, выработать свою линию и техническую политику, найти оптимальные практические подходы к решению проблем технического прогресса в бурении. Средние скорости бурения возросли почти в четыре раза против 1950 года, общий объем проходки за этот же период увеличился в 7,5 раза, средняя проходка на бригаду в год поднялась более чем в четыре раза. Нефтяники Татарии в 1957-м, опередив по добыче нефти все нефтяные районы, надолго заняли передовые позиции в стране по всем показателям.

В годы пребывания Шашина в руководстве нефтяной промышленности Татарии (1952–1961) были достигнуты первые высокие показатели в развитии района, принесшие нефтяную славу республике не только в стране, но и далеко за ее пределами».

Подготовил Михаил Бирин

Окончание следует