Вратарь «Рубина» Юрий Дюпин: «В армии я был добрым «дедушкой»…»

Юрий Дюпин: «Во всех клубах, где играю, знают, что я больше делаю, чем говорю» Фото: «БИЗНЕС Online»

В ЮНОСТИ ДРУЗЬЯ ИГРАЛИ В «РУБИНЕ», А У НЕГО НЕ БЫЛО БУТС

— Юрий, в первом интервью клубной пресс-службе после перехода вы сказали, что с малых лет болеете за «Рубин». Но в вашем детстве клуб был середняком, а вы сами жили в Барнауле. Как это возможно?

— Я немного не так выразился. Это было в юношестве. В середине нулевых мои хорошие друзья и земляки Александр Яркин и Сергей Нестеренко перешли в «Рубин». Я мальчиком играл на первенстве города, а они уже были в составе клуба премьер-лиги. Помню, Саша приезжал в межсезонье полностью на экипировке и тренер его приглашал играть за нас.

Мне в голову это запало, я чуть-чуть завидовал ему. Хотел также быть в составе большого клуба, иметь красивую одежду, а у нас даже экипировки не было. Мы играли в чем попало, бутс не было, занимались в шиповках резиновых. Все это осталось в воспоминаниях. Поэтому, когда у меня спросили в первом интервью, я сразу сказал, что мечтал играть в «Рубине». Да, не в раннем детстве, но мечта такая была. Это было не заискивание перед болельщиками. Во всех клубах, где играю, знают, что я больше делаю, чем говорю.

— Просили друзей устроить просмотр в Казани?

— Тогда мы не были близкими друзьями, это сейчас встречаемся в Барнауле, праздники вместе отмечаем. Даже на Новый год у нас традиция собраться в одной компании. Теперь близко общаемся. Когда перешел в «Рубин», мне Саня Яркин сразу позвонил, поздравил. Ребята просили привет передать кому-то из административного штаба, но уже все поменялось с тех пор. Из тех, кого они назвали, я никого не видел.

— Как прошел трансфер?

— Вариант с «Рубином» был еще по ходу сезона, но я не хотел о нем говорить. Общался с Сергеем Козко (тренер вратарей — прим. ред.) напрямую. Диалог велся с начала мая. Я сказал, что сперва нужно отыграть сезон, а потом будем думать. Были предпосылки попасть в один из топ-клубов лиги. Во время отпуска меня просили подождать. Говорили, что возможны еще перестановки на трансферном рынке, но я не стал ждать, позвонил агенту и сказал, что хочу в «Рубин». Козко мне все объяснил, описал условия, тренировочный процесс. Очевидно, что у клуба непростые времена в сравнении с прошлыми годами, но Сергей Викторович меня заверил, что это временно. Я во многом благодаря общению с ним принял решение перейти.

«Козко мне все объяснил, описал условия, тренировочный процесс. Очевидно, что у клуба непростые времена в сравнении с прошлыми годами, но Сергей Викторович меня заверил, что это временно» Фото: «БИЗНЕС Online»

— Для Сергея Козко это первый сезон, когда он с самого начала работает как главный по вратарям. Есть упражнения, которые для вас, 31-летнего футболиста, кажутся чем-то новым?

— После первой тренировки с ним понял, что я как 18-летний мальчик, который ничего не знает. Он очень много подсказывает в нюансах. Например, учит правильно держать руки, в каком положении должны быть ноги. Когда ты это используешь, реально понимаешь, что тебе сложнее забить.

— Детали по контракту быстро уладили?

— Я не просил чего-то невероятного. Все пожелания передал агенту, и их быстро исполнили. Суммы не тормозили переход, все решилось очень быстро.

— В прошлом сезоне основным вратарем был Иван Коновалов. Не было опасения приходить в клуб, где уже есть первый номер?

— У меня такая ситуация существовала во всех клубах, кроме «Анжи». Всегда нужно было доказывать постоянной работой, чтобы заслужить места в составе. Для меня это вызов стать еще сильнее. Приход в новую команду каждый раз связан с небольшим стрессом. Снова приходится доказывать, но меня это не пугает.

— Стресс в «Рубине» вы уже испытали?

— Я очень быстро адаптировался. Здесь все отлажено, работники очень приветливые и отзывчивые. Качество базы на самом высоком уровне — от бочек со льдом до тренировочных полей. В сравнении со всеми прошлыми командами, куда я приходил, в «Рубине» период адаптации прошел быстрее всего.

«Шаронов очень требовательный. Он хочет преподнести команде свою философию. В этом «Рубине» большое количество теории. Тренеры много внимания уделяют развитию футбольного мышления у игроков» Фото: «БИЗНЕС Online»

ХОЧЕТ ПОСЛЕ КАРЬЕРЫ СТАТЬ ДЕТСКИМ ТРЕНЕРОМ ВРАТАРЕЙ

— Командой в новом сезоне будет руководить Роман Шаронов. Для многих Шаронов-тренер сейчас — загадка. Какой он специалист?

— Шаронов очень требовательный. Он хочет преподнести команде свою философию. В этом «Рубине» большое количество теории. Тренеры много внимания уделяют развитию футбольного мышления у игроков. Больше, чем в моих прежних командах. Например Шаронов буквально показывает, что иногда лучше остаться на месте, чем делать лишние движения, и это помогает.

— Каким будет новый «Рубин»?

— Он начнет играть на высоких скоростях и демонстрировать тактическую грамотность. Будет направленность на контроль мяча, упор — на позиционную атаку, но никуда не денутся быстрые включения.

— Когда клуб вас объявил, Шаронов обратил внимание на ваше умение играть ногами. Вы уверенно владеете обеими. Как это?

— Я сам не знаю, какая у меня родная нога. В детстве много времени уделял обеим. Сейчас мне без разницы, какой ногой бить. В прошлом сезоне первую половину я выносил от ворот с правой, а с рук выбивал с левой. Это внутренняя заморочка. Во второй половине сезона почему-то решил поменять и стал от ворот разыгрывать с левой ноги. Раньше я так не экспериментировал, разницы не почувствовал.

— В детстве тоже не было «любимой» ноги?

— Кажется, я начинал как левша, но в детстве сломал ногу. Когда восстановился, левой в первое время было неудобно бить. Начал больше правой работать. Когда левая нога зажила, я стал уверенно работать обеими.

— Несколько дней осталось до начала сезона. Есть внутреннее понимание, кто из вратарей начнет сезон?

— Нет, мы постоянно работаем. Кто как себя покажет, в итоге будет играть. Я думаю, у тренеров уже могут быть задумки. Надо просто работать и доказывать на каждой тренировке, что готов сыграть.

— Вы сами говорили, что хотите стать тренером вратарей. Причем для детских команд. Откуда такое необычное желание?

— Я смотрю по себе. Да, у меня был какой-то талант в детстве, но его никто не развивал. Моя карьера длится довольно долго, и я постоянно учусь. Если бы мне кто-то лет с восьми-девяти подсказывал, как правильнее работать, хотя бы как правильно мяч ловить, то я, возможно, стал бы сильнее. У меня не было в детстве возможности сформировать понимание, что буду хорошим вратарем. Другим детям я хочу такой шанс дать… Мне в целом нравится играть в футбол. После карьеры не хотел бы уходить из него. Работая тренером голкиперов, я буду заниматься любимым делом.

«В 2010-м, когда мне было 22 года, на «любителях» мне платили тысяч 15 в месяц. Причем это были средние деньги для любителей. Люди могли в три раза больше получать на КФК» Фото: «БИЗНЕС Online»

ПОСЛЕ ШКОЛЫ ТАКСОВАЛ НА «КОПЕЙКЕ», СТРИГ ТРАВУ И РАЗВОЗИЛ ПИВО

— Вы росли на Алтае. Что там нужно увидеть каждому?

— Очень красиво на горном Алтае. Там курортная зона, куда мы часто с друзьями выезжаем отдыхать. Как раз там с нашей компанией встречаем Новый год, а вот в самом Барнауле нет красивых мест — обычный рабочий город. 

— Чем занимались в детстве в этом обычном городе?

— Целый день на улице, дома вообще не сидел: либо с друзьями на речку, либо «на коробку» на целый день. С родителями было много конфликтов из-за этого. Мама заставляла книжки читать в летние каникулы. Я обещал, что прочитаю, но убегал гулять. Дома ни компьютера не было, ни других развлечений, которые могли бы удержать.

— Плохие компании встречались?

— От этого никуда не уйдешь. Особенно в 90-х, когда молодым парням вообще нечем было себя занять. Хорошо, что смог себя огородить от близкого общения с темной стороной улицы. Естественно, окружение было такое, что алкоголь рано попробовал, но воспитания хватило не пустить себя в этот опасный мир. Плюс сам понимал, что это ни к чему хорошему не приведет.

— Параллельно занимались футболом?

— Лет с шести я занимался, но с 12 до 15 лет завязал с ним. Играл в волейбол в школе, потом вернулся. После выпуска из СДЮШОР я попал в молодежку «Динамо» Барнаула, но пробыл там недолго.

— Конкуренция?

— Да, причем место основного занимал мой нынешний лучший друг, с которым мы тогда особо не общались. Уже когда перешел в «Динамо» через несколько лет, мы стали общаться и с тех пор не разлей вода. И уже он подо мной сидел конкретно!

Но тогда мне было неинтересно сидеть на лавке, и я пошел на первенство города играть за любительский клуб. Там даже какие-то копейки давали. На шоколадку, газировку, в кино с девочкой сходить. В 2010-м, когда мне было 22 года, на «любителях» мне платили тысяч 15 в месяц. Причем это были средние деньги для любителей. Люди могли в три раза больше получать на КФК. Кто-то даже с первой лиги приезжал на такие деньги.

— До этого вы же много кем успели поработать?

— Да, после школы и до армии я много где поработал. Первая любительская команда называлась «ВРЗ». Это значило «Вагоноремонтный завод», который находился в моем районе. При нем команда. В распоряжении у завода были стадиончик, коробка, спортивный зал. Я работал при предприятии на спортивных объектах. Поливал поле, стриг траву, осенью «КАМАЗы» листвой забивали, зимой каток заливал, снег кидал. Это была первая работа, трудился месяцев восемь. Потом на стройку пришел, вел отделочные работы. Параллельно с учебой в институте работал в агентстве ипотечного кредитования. До людей меня не допускали: перебирал бумаги, вносил в компьютер документы. Так себе работа. Еще в 18 лет таксовал. У меня была белая «копейка» на желтом литье.

— Люди не боялись садиться?

— Наоборот. У меня была точка возле клуба. Бывало, люди выходили оттуда в разном состоянии. Видели мою машину и рядом иномарку, но по приколу выбирали «копейку». Она была в хорошем состоянии, хоть и 73-го года… Перед армией еще поработал экспедитором. С водителем на «газельке» ездили на склад за пивом и развозили по магазинам. Таким грузчиком пива был, но всего несколько дней — до первой боли в спине. Напоследок урвал несколько бутылочек и завязал с этим.

В АРМИИ ИГРАЛ В ФУТБОЛ. ЗА СЕЗОН ЗАБИЛ 30 ГОЛОВ, ПРОСИЛИ ОСТАТЬСЯ

— Как в жизни появилась армия?

— Я заканчивал второй курс. В какой-то момент понял, что мне там неинтересно и я просто теряю время. Вообще не понимал, чем заниматься в жизни. Решил, что нужно сходить в армию, чтобы перезапустить себя. Забрал документы из института и сам пришел в военкомат. Как раз тогда вместо двух лет в армии стали служить год (реформа с двух лет службы до одного года произошла в 2008-м — прим. ред.), и я вторым призывом пошел. Отправили под Иркутск.

— Какие войска?

— ВВС. Я не выбирал, сам получил такое назначение. Из военкомата меня забрал прапорщик, с которым мы до сих пор дружим. Смешной, как Шматко из сериала «Солдаты». Каждый Новый год созваниваемся и поздравляем друг друга. Так вот, он пришел на призывной пункт, выбирал, кого покрупнее взять. В буквальном смысле просмотр был. Наверное, так надо. Один раз к нам  в часть приехал парень с обычным давлением 150 на 80. Он десять раз отжаться не мог, сразу в обморок падал. Не представляю, как в армию взяли. Чтобы Родину защищать, крепкое здоровье должно быть.

— Если придется защищать Родину, вы чем сможете помочь?

— В военном билете написано «стрелок». Мы охраняли самолеты, я полеты обслуживал. Конкретнее не могу сказать, потому что это военная тайна. В принципе, были разные занятия. Три месяца одним занимаешься, потом можешь перевестись в другую роту.

— В футбол удавалось поиграть в армии?

— На нашей авиабазе было много офицеров и срочников, три части входило в нее — примерно полторы тысячи человек. Наша сборная играла на первенстве того района Иркутской области, там было 10 команд. Мы в основном ездили в районный центр — город Усолье-Сибирское. Всего 18 матчей в турнире и еще какие-то небольшие соревнования.

— Часть платила за победы?

— Нет, ничего такого. Мне лично просто поиграть в футбол уже было приятно, отвлечься от службы. Я был на позиции центрального полузащитника, за 18 игр забил примерно 30 голов. Команда впервые в истории в призы попала — третьими стали. Офицеры довольные ходили. Со мной там полковники, подполковники, майоры играли. Я был единственным срочником.

Мы как-то сидим в конце сезона, отмечаем третье место — контрактники стол накрыли. Я тогда сказал, что так-то в воротах играю. Все «выпали».

— Просили остаться после срочной службы?

— Да, меня много кто уговаривал. Предлагали служить по контракту, обещали зарплату, жилье через какое-то время. «Нет, — говорю, — это не мое. Не могу жить по приказам». Еще какое-то время так я бы не выдержал, не мог дождаться дембеля. Даже на три недели раньше удалось свалить благодаря наработанным связям, но в целом армия дала многое.

«В АРМИИ ПОПАЛАСЬ КАРАМЕЛЬКА. КАЗАЛОСЬ, ЧТО НИЧЕГО ВКУСНЕЕ В ЖИЗНИ НЕ ЕЛ»

— Глобально это не потеря времени для человека?

— Так меня ничего не держало тогда на гражданке. Я пришел, но мало что вокруг поменялось. К тому же мне уже не надо было голову ломать с армией, мог заниматься любым делом, начал думать о другом.

— Вы бы посоветовали молодым парням пойти в армию?

— Если человек в поиске себя, то это определенно может пойти на пользу. В армии много времени, чтобы побыть наедине с собой и подумать о своей жизни. Можно сказать, что ни о чем другом там и не размышляешь. Я тогда не мог найти себя, и мне армия помогла. После нее начал уверенно двигаться вперед.

К тому же там приходится жить с десятками людей в одном помещении. Это хорошая школа социализации — сам себя проверяешь, насколько ты готов к обществу. Полезное испытание, которое дает свои плоды.

— Но в социуме нечасто приходится встречаться с дедовщиной.

— Любой вопрос решается. Главное — не косячить, тогда проблем не будет. Если ты с первого раза не понимаешь, то тогда проблемы.

— Что такое «косячить» в армии?

— Нужно уважать правила. Если говорят, вот здесь не садиться, а туда не ходить, то надо прислушиваться. Это лечится, когда старшина тебе дает три наряда вне очереди. Дома у человека, в тепличных условиях, нет наказаний. Армия заставляет бережно относиться к своим поступкам, формируется понимание, что за определенные вещи приходится отвечать. Конечно, это своеобразная школа жизни, вряд ли она абсолютно всем подойдет.

Сейчас дедовщина себя изживает, уже при мне ее практически не было. Но физические наказания никто не отменял. 50 отжиманий например, или марш-бросок в ОЗК (общевойсковой защитный комплект — прим. ред.) в 30-градусную жару. После пяти километров ты высушенный, как сухарь, выходишь. Зато после такого уже не хочется косячить.

— Каким вы были «дедушкой»?

— Я был добрым. У меня были только физические наказания, мог на разную работу отправить. Того, кто косячил, я посылал на не очень приятные занятия. Кто быстрее усваивал, шел на более легкую работу. В корне многого стоит лень. Устав содержит всего несколько страниц. Молодые приходили и не могли рассказать, что там написано. Как на это реагировать? Приходилось перевоспитывать.

— То есть обслуживать «старшего» не надо?

— Нет, но лояльность проявить можно. Тогда и к тебе будут лояльнее.

— Как ее проявляли к вам?

— Могли что-нибудь вкусное принести или в чипке купить. Я для себя галочку ставил — этих людей на неприятные работы не отправлял либо вообще никуда не посылал. Например, дембеля просили для себя спектакль «Дембельский поезд»: как будто он лежит в поезде и проводник приносит чай, деревья за окном проносятся. Полное погружение. Это прикольно выглядит, но сам я не участвовал, только как зритель.

— Забавно.

— Из веселых вещей были еще нестандартные упражнения на физуху — «сушить крокодила». Надо руками схватить перила койки и ноги просунуть между ними с другой стороны. Вот так держишь статику, а потом старшина может крикнуть: «Листопад!» — это значит, что «крокодилы» должны упасть, и вся рота падает на кровати. По ночам «глушили тигров» — будили храпящих. Бывало, что через минуту после объявления отбоя начинали храпеть. Тогда кто-нибудь из «дедов» просил условного Соловьева «тигров глушить». Я сам с удовольствием так делал — брал подушку, и как дашь: «Храпишь!» Человек извинялся и мог почти тут же опять захрапеть.

— Жизнь в армии выматывала?

— В первый месяц я доползал до кровати, ложился, и через полминуты тебя уже нет. Еще через 30 секунд уже орут: «Подъем!» Глаза открываешь — утро. Постоянно что-то делали, не успевали поспать — настолько организм уставал. Через пару недель карамелька попалась, обычная сосательная конфета. Мы с пацаном напополам ее разгрызли, и мне показалось, что я ничего вкуснее в жизни не ел. Первое время ни посылок от родных, ничего не было. В столовой только перловка, сечка и невкусная печень, от которой выворачивало.

«НА ТРЕНИРОВКЕ Я ЗАБИВАЛ. ГРИГОРЯН ОФИГЕЛ — И ПОТОМ ОТПРАВЛЯЛ В ШТРАФНУЮ В МАТЧАХ»

— После армии футбол не сразу появился?

— Денег не было, пошел работать на стройку. У нас сеть продуктовых магазинов выкупила помещение, нужно было подготовить его под магазин. Целый месяц как проклятый — с 8 утра до 9 вечера. Получил свои копейки и сказал себе, что больше не буду заниматься подобным. Через пару месяцев смог попасть в любительский клуб «Динамо» из соседнего Бийска. Год в любителях поиграл, и меня барнаульское «Динамо» заметило.

— Появилось ощущение, что теперь, в 23 года, карьера пошла наверх?

— Нет, только после первого сезона в Барнауле. Мы хорошо показали себя во второй лиге, я много игр на ноль сыграл. Потом меня заметили в Новокузнецке, и я поднялся в ФНЛ.

— Оттуда команда вылетела не по спортивному принципу, и в 25 лет вы снова оказались в любительском футболе. Как чувствовали себя?

— Обидно было, но я поверил руководству. Нас заверили, что через сезон клуб вернет профессиональный статус, был разработан план возвращения. Мы же были уверены, что выиграем в КФК, что и сделали. Когда клуб обанкротился, у меня было много предложений. Я решил поднимать с низов новокузнецкий футбол.

Мы выиграли все матчи, я пропустил только один гол. Руководство сдержало обещание, и мы начали сезон во второй лиге. Там стали третьими. Потом появился «СКА-Хабаровск».

— В котором Григорян сделал вас знаменитым подключениями на угловые и штрафные?

— Да, он даже говорил, что через три-четыре года все вратари будут подключаться и создавать численное преимущество при стандартах. Не знаю, шутил ли он так или всерьез говорил. Александр Витальевич — интересный человек.

«Григорян говорил, что через три-четыре года все вратари будут подключаться и создавать численное преимущество при стандартах» Фото: «БИЗНЕС Online»

— Зачем он отправлял вас на стандарты?

— У нас была игра с «Тосно». На 90-й минуте проигрываем, и я побежал в штрафную. Спокойно выиграл «воздух», мяч в нескольких сантиметрах от штанги пролетел. На следующей тренировке Виталич просит отрабатывать стандарты. На меня смотрит и говорит: «Дюпа, иди тоже поработай». Я первым ударом кладу в ворота, следующий — рядом, третий — опять гол. Григорян офигел: «Дюпа, ты по нему как кувалдой хлещешь!»

Перед следующей игрой с «Томью» просит подключаться на втором угловом. На третьей минуте — первый. Я уже начал думать, что сейчас, на седьмой минуте, будет второй, бежать ли мне? Так получилось, что до 64-й минуты ничего не было у их ворот, а тут даже не угловой, а штрафной с фланга. Слышу, Григорян мне кричит: «Беги!» Пацаны со скамейки «угорают», кричат тоже. Я бегу в штрафную — и снова добрался до мяча. Четыре раза тогда повторил и три раза добрался. Один раз с разворота даже пробил выше перекладины.

После игры с «Енисеем» завернули идею. Мы в меньшинстве остались и проигрывали. Я подключился, а меня только один остался страховать, должны были двое. Его нападающие разорвали легко вдвоем. После того случая Григорян больше меня не отправлял.

— Когда приходили в другие команды, подкалывали по этому поводу?

— Спрашивали: это ты бегал на штрафные и угловые? Смеялись. Но в «Рубине» не вспоминали, когда пришел. Лучше быть узнаваемым по другим вещам, по тому, как ты отбиваешь и выручаешь.

— Вы часто выходите из ворот, чего не сказать про многих опытных вратарей. Как вы к этому пришли?

— У меня с детства это выработалось. Нас тренер постоянно просил страховать защитников. Мы сами этому учились. Иногда на центре поля оказывался, выполняя установка тренера. Во взрослой карьере это часто помогает моим командам. Я стараюсь играть высоко, но нужно чувствовать баланс. В прошлом сезоне не раз выручал таким образом в «Анжи».

«КУБАНЬ» И «АНЖИ» МНЕ ДОЛЖНЫ 12 ЗАРПЛАТ»

— Почему «Анжи» оказался в такой ситуации?

— Слабый менеджмент. Не только в клубе, а на всех уровнях российского футбола. Это системная проблема. У меня есть мысли на этот счет, но я их придержу при себе.

— Адиев в интервью сказал, что у игроков «Анжи» в контрактах были суммы 70–100 тыс. рублей. Это правда?

— Да, примерно такие суммы. Были прописаны и 9 тыс. рублей. У некоторых, кто играл весной, в контрактах оказались такие цифры.

Опытные футболисты приходили на зарплаты выше 100 тыс. рублей. У меня было прописано больше, но все одинаково не получали. Я изначально шел, понимая, что мало заработаю денег в «Анжи». Мне нужно было показать себя, сыграть в премьер-лиге, только такая задача была. Я не отвлекался на это.

«Магомед Мусаевич — сильный мотиватор. Постоянно находил правильные слова, очень сильно нам помогал» Фото: «БИЗНЕС Online»

— Адиев на самом деле так же переживал внутри команды, как на встречах с журналистами?

— Да, он тяжело переносил всю ситуацию, потому что для него «Анжи» — не чужое место. Он сделал себе имя в клубе как игрок, его там ценят и уважают. Магомед Мусаевич — сильный мотиватор, постоянно находил правильные слова, очень сильно нам помогал. У нас были хорошие игры даже в концовке сезона с молодежью. Если бы Адиев ушел, этого бы точно не было, просто бы провалили сезон.

— Истории типа бутербродов с майонезом были сигналом для руководства?

— Да, я тогда думал, что если говорить о проблемах, то на них будут обращать внимание. Ближе к Новому году стало ясно, что уже ничего не поможет.

— Были неприятные бытовые моменты?

— Всякое было, но я в этом плане не очень требовательный. Все происходило в усеченном виде, но подробнее эту тему не хочется развивать. Зачем прошлое ворошить?

— До этого вы потеряли деньги после расформирования «Кубани». Сколько всего заработанных денег вы не досчитались  от обоих клубов?

— Год зарплаты. В сумме «Анжи» и «Кубань» должны мне 12 зарплат. Я не особо верю, что получу их, но надежда умирает последней.

«Все финансовые вопросы лежат на мне, жена никогда в них не лезет. Ей что-то нужно — она ставит мне задачу, я выполняю» Фото: rubin-kazan.ru

«ЭТО КАЗАЛОСЬ КОСМОСОМ…»

— Для выживания вы продали квартиру в Барнауле, брали кредит. Как семья на это реагировала?

— Я встречал только полную поддержку. Они понимали, что это мое решение. Если я что-то делаю, они знают, что выход из ситуации будет найден, им не надо забивать этим голову и думать за меня. Все финансовые вопросы лежат на мне, жена никогда в них не лезет. Ей что-то нужно — она ставит мне задачу, я выполняю. 

— На что вообще удавалось жить?

— У меня была вложена небольшая сумма в бизнес-проект друга. Пришлось выдергивать деньги обратно. Мне они больших дивидендов не приносили, но я надеялся, что бизнес будет работать на меня уже после карьеры. Не вышло.

— Зарплата в «Рубине» позволит разобраться со старыми долгами?

— Да, в ближайшее время уже смогу все закрыть. Но надо думать о будущем.

— Насколько вы себя считаете состоявшимся вратарем? Вам 31 год, вы получили первый большой контракт и готовитесь к своему второму сезону в премьер-лиге.

— Мой возраст для вратаря — это только начало. Если следишь за собой, нет лишнего веса, то до 37 лет можно спокойно играть. Планирую минимум до этого возраста. Я чувствую, как мне сейчас помогает опыт, но при этом готов постоянно учиться. Когда был в «Кубани», весил 83 килограммов и чувствовал себя хорошо. Потом пересмотрел немного отношение, поменял питание. Сейчас мой игровой вес — 77 килограммов.

— Скепсиса не встречали?

— Перед трансфером в «Рубин» слышал мнение, что старый. Я себя чувствую на 25, наравне со всеми все делаю. Бывают тренеры, которые дают разную нагрузку молодым и возрастным игроком. Мне так не надо, я работаю одинаково со всей командой.

— Какие цели ставите перед собой на эти 5–6 лет?

— Я амбициозный спортсмен. Конечно, хочу играть в сборной, выступать со своей командой в еврокубках. Мне нужно все это почувствовать на себе, прикоснуться. Когда был маленьким, смотрел Лигу чемпионов, Кубок УЕФА, игры сборных и думал, что это космос. Сейчас уже понимаю, что совсем немного осталось до этого. Хочется еще больше усилий приложить для достижения целей. Я верю, что могу оказаться в сборной.