Игорь Лерман: «Если в Челнах не будет оркестра, то и высокой культуры почти не останется»

Игорь Лерман: «Подобный пучок эмоций, который мы получили, встречаясь с публикой разных городов России, — это, наверное, впервые» Фото: Олег Спиридонов

«Я, кажется, начинаю волноваться»

— Игорь Михайлович, этот год для вас богат на события — у оркестра был юбилейный 30-й сезон, гастрольный тур по 25 городам России. Как оцениваете сезон? Поделитесь, пожалуйста, впечатлениями от выступлений на гастролях.

— Вы даже посчитали? 25 городов — это, конечно, здорово. Перед началом сезона обратился к руководству КАМАЗа, к своему другу Сергею Анатольевичу Когогину (по крайней мере, я его таковым считаю), с просьбой помочь нам. Камерный оркестр — высокопрофессиональный, но, кроме челнинской публики, нас редко слышат. Конечно, мы ездили по миру, были туры по Испании, фестиваль в Израиле, концерты в Германии, Польше, в странах Ближнего Зарубежья, но это нельзя назвать настоящей гастрольной жизнью музыкального коллектива уровня нашего оркестра. То, что КАМАЗ оказал нам финансовую поддержку, — большое везение, и эти гастроли — огромная удача. Успех был совершенно обалденный. Тепло принимали везде — что в Южно-Сахалинске, что в Москве, что в Костроме или Нижнем Новгороде. Подобный пучок эмоций, который мы получили, встречаясь с публикой разных городов России, — это, наверное, впервые.

Да и последний сезон Органного зала тоже был насыщенным. Мы приглашали замечательных музыкантов, которые могли бы украсить сцены самых лучших залов — первая труба мира Сергей Накаряков, оркестр «Виртуозы Москвы» Владимира Спивакова, Государственная академическая хоровая капелла России им. Юрлова и многие другие. Это наша особая гордость, потому что ведущие музыканты Европы и мира приезжали к нам как к друзьям, как к равным, к тем, чье мастерство они оценили. Поэтому все в совокупности — приглашенные музыканты, гастроли, несколько концертов в Москве на разных площадках — и получился настоящий фейерверк, который за 30 лет, наверное, у нас впервые. Всего в этом сезоне — с сентября по первую половину июня — у нас было 78 концертов!

«Последний сезон Органного зала тоже был насыщенным. Мы приглашали замечательных музыкантов, которые могли бы украсить сцены самых лучших залов» (на фото с Владимиром Спиваковым) Фото: «БИЗНЕС Online»

— То есть без финансовой поддержки КАМАЗа фейерверка, возможно, и не было бы?

— Точно не было бы. Сергей Анатольевич продолжает лучшие традиции русского меценатства конца XIX – начала XX века. За что мы ему очень благодарны. Он понимает, что если в городе не будет оркестра, то и высокой культуры практически не останется.

— Как удается привозить в Челны музыкантов, исполнителей мирового масштаба, оплачивать их гонорары? Помогают ли вам другие спонсоры, кроме Когогина?

— Хороший вопрос. В 80-е годы, когда я организовал студенческий оркестр, то представить не мог, что он будет выступать на одной сцене с известными солистами. Приехать в провинцию они могли, если оркестр достоин и выступление им могли оплатить. Первой известной солисткой, которая выступила с нами, была профессор Московской консерватории, скрипачка, народная артистка России Ирина Бочкова. Она дала нам самую высокую оценку, которой мы в то время очень гордились. «Таких, как „Провинция“, больше нет нигде. Он лучше или хуже — это даже не сравниваешь: так, как играет этот коллектив, не играет больше ни один оркестр», — сказала профессор.

Мы начали расширять репертуар, и тогда я впервые серьезно занялся инструментовками. Они позволили разнообразить наши репертуарные возможности. Позже в партнерстве с нами выступали Виктор Третьяков, Александр Князев, Елена Образцова, Николай Петров, Борис Березовский, Денис Мацуев, «Виртуозы Москвы» Владимира Спивакова, квартет им. Бородина и многие другие.

«Что касается меценатов, то, как я уже говорил, основной — это КАМАЗ. Просто Сергей Анатольевич однажды попал на концерт, проникся и с тех пор…» (на фото Сергей Когогин (слева) с Денисом Мацуевым) Фото: «БИЗНЕС Online»

По поводу гонораров… Они у известных исполнителей, конечно же, большие. В организации гастролей помогают обычное человеческое общение, уровень нашего оркестра, Органный зал и наша замечательная публика — она зачастую оказывает такой прием, что солистам хочется сюда вернуться. Например, когда Органный зал только открылся, в Челны приехал один из самых знаменитых скрипачей мира Виктор Третьяков. Он наверняка ожидал увидеть какой-то полуразваленный дом культуры. И вот маэстро, выходя на сцену, настолько впечатлился масштабом, дизайном зала, его акустикой, что произнес: «Ничего себе! Я, кажется, начинаю волноваться». Для нас это был лучший комплимент.

Что касается меценатов, то, как я уже говорил, основной — это КАМАЗ. Просто Сергей Анатольевич [Когогин] однажды попал на концерт «Провинции» (так мы назывались ранее), проникся и с тех пор…

— Возит Дениса Мацуева…

— Мацуева, Валерия Гергиева и нам помогает.

— Не так давно состоялся концерт Гергиева на автомобильном заводе КАМАЗ по приглашению Когогина. Вы как относитесь к подобным выступлениям на производстве? Можно людей приобщить к высокой музыке, культуре, играя у станков?

— Конечно, лучше музыку слушать в концертном зале. Когда человек от станка возвращается домой, снимает спецовку, облачается в самое нарядное одеяние, приходит, садится в кресло и слышит органную или другую музыку — это же кайф! Камазовские концерты в Органном зале собирают полный зал. Кроме того, мы играем для каждого завода раз в месяц благотворительный концерт, раздаем пригласительные, и всегда аншлаг. Многие первый раз слышат такую музыку, а потом приходят снова, потому что душа просит — так они говорят. Еще у истоков оркестра, в 80–90-е годы, мы играли на заводе — в АБК и непосредственно в цехах. Недавно был какой-то юбилей на КАМАЗе, на который пригласили Льва Лещенко. Наш оркестр выпустили для разогрева публики. Поставили «КАМАЗы», сделали площадочку из кузовов. Была невероятная картина: необъятные просторы цехов и люди в спецовках, стекающиеся с разных сторон, заполняющие собой все свободное пространство. И вот мы для них играем. Уже приехал Лещенко, которого на машине завезли в цех, в спину подталкивает директор — мол, пора мэтру выходить. И я к народу обращаюсь: «Вы, наверное, уже Лещенко хотите послушать?» А из цеха ор: «Нет! Играйте вы!»

«Я всегда был честен по отношению к музыке, музыкантам и своему делу. Желания что-то менять не было. Конечно, не все удалось, о чем мечталось» Фото: «БИЗНЕС Online»

«ЕСЛИ БЫ НАС УСЛЫШАЛ НАСТОЯЩИЙ ИМПРЕСАРИО, ОН БЫ ПОНЯЛ, ЧТО ТАКИХ ОРКЕСТРОВ В МИРЕ НЕМНОГО»

— Как в целом обстоят дела с посещаемостью концертов в Органном зале?

— С посещаемостью по-разному, потому что публика так или иначе одна, а концертов много. Значительная часть выступлений проходит на благотворительной основе. Постоянными слушателями концертов являются члены общества слепых, инвалиды, дети из малоимущих семей. Кстати, один из наших абонементов называется «Музыкотерапия». Мы, конечно, на врачевание не претендуем, но, когда играешь спокойную красивую музыку, люди расслабляются, погружаясь в кресло и нирвану самой мелодии, даже похрапывать начинают.

— Кто ваш основной слушатель в Челнах?

— К нам ходит абсолютно разновозрастная публика: молодежь, люди среднего возраста, много и пожилых — они считают, что музыка благотворно сказывается на их здоровье. Дети приходят с родителями. Это очень здорово — они дают завтрашний день будущему поколению.

«Записка меня настолько тронула, что я ее даже сфотографировал на память» Фото из архива Игоря Лермана

— За счет детских абонементов вы уже воспитали новое поколение преданных зрителей?

— Конечно. Мы одно время играли для школьников два раза в месяц. К нам приходили целыми классами. Конечно, гвалт стоял. Но потом встречал многих, кто благодарил за эти концерты. Я вам покажу одну записку. Меня она настолько тронула, что ее даже сфотографировал на память. На тетрадном листке написано: «Спасибо, что подарили смысл в жизни». Парень подошел, положил этот листок на пульт, и я не сразу обратил внимание на него. А потом эту записку даже отправил гендиректору КАМАЗа. Это как раз на камазовском концерте было.

— Да, очень трогательный момент. Скажите, а за 30 сезонов челнинский зритель стал воспитаннее? Или также есть опаздывающие, те, кто не отключает телефоны и «одаривает» аплодисментами между частями произведения?

— Конечно, стали. Но я недавно сам опростоволосился. Вышел на сцену с телефоном и забыл отключить. И вот только обратился к публике, как он зазвонил. Все начали смеяться. Пришлось сказать, что таким способом я хотел предупредить, как плохо, когда звонит телефон во время выступления артистов. Но все равно зрители забывают телефоны выключать. Время такое…

— Вы в одном из недавних интервью говорили, что вам хочется играть перед цивилизованной публикой, которая услышит и оценит вас по достоинству. В Челнах насколько далеко зрителям до цивилизации?

— Я не хочу обижать нашу публику. Она достаточно квалифицированная. Вообще любая публика как ребенок: если ты искренен, то и она отвечает тем же. В том интервью я имел в виду столичного слушателя, у которого есть возможность бывать на концертах знаменитых оркестров и великих исполнителей.

— Хотели бы вы что-то изменить, глядя на прошедшие 30 лет оркестра? И какое самое трудное решение приняли на посту руководителя «Провинции»?

— Я всегда был честен по отношению к музыке, музыкантам и своему делу. Желания что-то менять не было. Конечно, не все удалось, о чем мечталось. Вот если бы нас когда-нибудь услышал настоящий импресарио, он бы понял, что таких оркестров в мире совсем немного. Мы смогли бы выступать в больших залах, куда приходит квалифицированная, искушенная публика.

— Почему, на ваш взгляд, этого до сих пор не произошло?

— Может, невезение. А скорее всего, из-за клейма — «мы из Челнов». В представлении многих людей, живущих в больших городах, культурных центрах, — в провинции же не может быть настоящего искусства…

«Мы с племянницей сфотографировались вместе с канцлером (Герхард Шредер – в центре)» Фото из архива Игоря Лермана

— А вы говорите всем, что вы не из Челнов, а из Татарстана.

— Мне случай один вспоминается. По-моему, это в 2005 году было. Мама последние годы жила в Ганновере, в Германии. Сейчас сестра и дочь с внучками там живут. Поехал я как-то в гости, и мы пошли в китайский ресторанчик. Смотрю — у стойки стоит канцлер Германии Герхард Шредер. На полу играет маленькая девочка, как потом выяснилось — его приемная дочь. Я подхожу к бармену и как бы между прочим интересуюсь: «Это Шредер?» «Да», — отвечает. Я подошел к господину канцлеру и представился. Он спросил: из какого я города России? Из Москвы? Я подумал, что про Челны он точно не знает, и ответил: «Из Казани». Но он вопросительно на меня посмотрел, и тогда я без всякой надежды произнес: «КАМАЗ, Набережные Челны». Его лицо мгновенно осветила улыбка. «КАМАЗ! Париж — Дакар!» — сразу воскликнул канцлер. И я почувствовал тогда, что живу в самом знаменитом городе. Подарил ему компакт-диск с записями нашего оркестра, и мы с племянницей сфотографировались вместе с канцлером.

— Ваша биография полна встреч с известными на весь мир людьми. Расскажите, пожалуйста, о знакомстве с лордом, которого вы упоминали в своей книге, посвященной 20-летию оркестра.

— Тогда я описывал 95-й год, престижнейший мировой конкурс им. Иегуди Менухина и участие в нем моей ученицы Жанны Тонаганян (за много лет до этого события я взял ее обучать буквально с улицы, случайно встретив во дворе 10-й школы поселка ГЭС). Попасть в Англию на конкурс всемирно известного скрипача, лорда Менухина, стремится весь музыкальный мир. Жанна прошла жесточайший отбор и играла в финале с лондонским симфоническим оркестром. Менухин тогда пригласил меня на работу в свою школу. Но я остался в Челнах по семейным обстоятельствам. Кстати, после этой победы на конкурсе пришел к мэру, а им тогда был Алтынбаев, и рассказал о наших больших успехах. Рафгат Закиевич в благодарность за это подарил скрипку нашему музыканту Денису Саттарову, на которой он до сих пор играет, и однокомнатную квартиру Жанне Тонаганян…

— А с чем в свое время было связано ваше решение переехать в Челны? (Диана.)

— Я никогда раньше не слышал, что существует такой город. Челны ассоциировал с Тольятти. Тогда мне было 26 лет — вся жизнь и карьера впереди. Поэтому я выбирал для себя некую площадку, где было бы возможно претворить в жизнь свои планы. У меня буквально с юности был пунктик — камерный оркестр. И когда услышал, что в Набережных Челнах открывается училище искусств, то позвонил маме и спросил, не в Челнах ли работает Леня. Это мой троюродный брат Леонид Данилович Штейнберг, который недавно, к сожалению, ушел из жизни. В детстве мы были очень дружны. После моего звонка в Челны он сказал: «Приезжай!» И я приехал. Это был 1980 год.

«Мой троюродный брат Леонид Данилович Штейнберг, который недавно, к сожалению, ушел из жизни. В детстве мы были очень дружны» Фото: «БИЗНЕС Online»

— Как вы в Челнах оказались — понятно. Читатели спрашивают, почему вы с вашим высоким профессиональным уровнем не уехали отсюда? Не последовали за джазменом Александром Колигером или за супругами-архитекторами Хайман?

— Архитекторов отсюда просто выдавили, а с Колигером у нас были разные цели. Моя задача и смысл жизни — это камерный оркестр и музыка. В Челнах мне многое удавалось — часто благодаря помощи городской власти и поклонников. Мэры сменяли один другого, но каждый вносил свою лепту. У нас получился замечательный коллектив и, по утверждению многих выступавших у нас знаменитых музыкантов,  один из лучших в России, оркестр европейского уровня. Такие оркестры, в которые вложен труд нескольких десятилетий, не бросают. У нас очень дружный коллектив, поэтому мой отъезд был бы воспринят не иначе как предательство.

— Вы остались, и оркестр Игоря Лермана стал брендом города. А сколько еще, по вашему мнению, есть действительно узнаваемых культурных брендов в Челнах?

— Я в свое время назвал оркестр «Провинцией», и мне название очень нравилось. Но это сыграло и злую шутку. Мало того что мы из Челнов, так еще и «Провинция». Нам посоветовали искать другое имя. И мы решили сделать «обрезание» — убрали слово «провинция». Теперь оркестр называется просто — камерный оркестр Игоря Лермана. Благодаря высокому уровню профессионализма наш оркестр давно перерос рамки Челнов. Вы думаете, в каждом городе есть такие коллективы? Народный, самодеятельный — может быть, спортивный — возможно. А культурный — нет. Культура должна иметь корни, образование, талант. И потом, культурный человек, как правило, привязан к какому-то определенному месту. Обычно это Москва и Санкт-Петербург…

В Челнах есть хорошие театры, джазовый оркестр «Визит», но не всем удается стать брендом вне города. Кто еще узнаваем — не знаю, но о самих Челнах некоторые известные люди помнят. Года полтора назад я хотел пригласить в наш город актера Вениамина Смехова. Он вел как-то юбилей Сергея Никитина в театре Фоменко в Москве. Там я с ним и познакомился, взял его телефон, а потом позвонил через какое-то время. Говорю: «Это Игорь Лерман из Набережных Челнов». Смехов вспомнил и начал рассказывать историю, как приезжал в Челны вместе с Театром на Таганке, с Валерием Золотухиным, Владимиром Высоцким, как они прогуливались по улице Гидростроителей и из каждого окна из магнитофонов лились песни Володи. У Высоцкого на глазах появились слезы…

«Обратился к публике с просьбой образовать попечительский совет зала в честь его 15-летнего юбилея. Сказал, что у зала большие проблемы, нужна помощь. Но никто не откликнулся» Фото: Олег Спиридонов

«КРЫША ТЕЧЕТ В ЗАЛЕ. ИНОГДА ВЕДРО ПОДСТАВЛЯЕМ»

— Кстати, о знаменитостях. Каковы райдеры звезд, которых вы приглашаете в Органный зал?

— Это очень важный вопрос. Когда райдер стадионного порядка и в нем много аппаратуры, я сразу отправляю исполнителей в Ледовый дворец или куда-то еще. Понимаю, почему все стремятся в наш зал — во-первых, он очень популярен в городе, во-вторых — один из самых вместительных, а значит, можно продать больше билетов. Но тем самым они опускают уровень нашей концертной площадки. К тому же орган выдерживает только определенное количество децибелов. Но иногда через мою голову, обращаясь к властям, организаторы проводят концерты. Один раз так, к сожалению, было.

В райдерах не только аппаратуру указывают. Один знаменитый музыкант пожелал, кроме всего прочего, чтобы после каждого концерта у него в гримерке были две бутылки пива определенного названия. Мы везде по Челнам искали такой напиток и нашли. И это тоже обязанность любого хозяина зала — сделать все, чтобы гостям, которые приезжают, было комфортно.

— Судя по всему, гостям у вас хорошо, а как себя чувствует главный инструмент Органного зала?

— Орган требует серьезного ремонта. 1 марта будущего года мы будем отмечать 15 лет со дня открытия Органного зала. У нас работают замечательные органисты, лауреаты международных конкурсов Эльмира Ахметова и Ильсияр Сулейманова. Ильсияр, по сути, и смотрительница органа — она может его подстроить, подремонтировать. Но инструмент нуждается в капитальном вмешательстве специалистов. Это орган чешской фирмы Rieger-Kloss. Последний раз к нам лет 8 назад приезжала бригада мастеров. Они целый месяц с утра до вечера ремонтировали, вычищали, настраивали инструмент. Тогда удалось достать деньги. Сейчас — не знаю. Необходимо около миллиона рублей.

— А почему из бюджета деньги на это не выделяют? Управление культуры почему этим не занимается?

— У них же денег нет. В управлении культуры могут хотя бы слово замолвить…

— Миллион — не такая неподъемная сумма для города.

— Наверное. Когда мы играли на последнем благотворительном концерте ко Дню защиты детей, а таковые стали практически традиционными, я обратился к публике с просьбой образовать попечительский совет зала в честь его 15-летнего юбилея. Сказал, что у зала большие проблемы, нужна помощь. Но никто не откликнулся. Хотя на концерте сидели небедные люди.

— Помимо органа, еще что-то нуждается в ремонте?

— У нас только один рояль, хотя и Steinway, но ему уже 15 лет. Такой инструмент стоит около 13–15 миллионов рублей. А нам, по-хорошему, еще один рояль очень нужен. Но — увы! Меня пока никто не слышит. Периодически течет крыша в зале. Иногда ведро подставляем. А рядом орган!

«Оркестр — это моя особая гордость. Мы приходим на работу и улыбаемся друг другу. За последние годы состав практически не изменился» Фото: «БИЗНЕС Online»

«ЧТОБЫ СОЗДАТЬ СИМФОНИЧЕСКИЙ ОРКЕСТР, НУЖНЫ ДУХОВЫЕ ИНСТРУМЕНТЫ. ГДЕ НАМ ВЗЯТЬ ТАКИХ МУЗЫКАНТОВ?»

— Хватает ли оркестру инструментов? Застрахованы ли они?

— Инструменты — это самое слабое наше звено. Например, музыканту в оркестре Башмета могут выдать инструмент какого-нибудь итальянского мастера. У них есть своя фондовая коллекция. У нас таких раритетов нет и купить невозможно — хорошая скрипка стоит целое состояние. Наши инструменты страховать не надо — просто минкульт выдает нам разрешение на их вывоз за границу, указывая, что они не представляют никакой культурной ценности. Если нет паспорта на инструмент, его могут и не выпустить. Помню, в 91-м году мы с моей ученицей выезжали на конкурс Генриха Венявского и Кароля Липиньского в Польшу и о том, что необходим паспорт на скрипку, не знали, поскольку это был первый выезд за рубеж. И вот можете себе представить скрипача, который едет на музыкальные соревнования, а его инструмент не пропускают по причине отсутствия на него паспорта! Хотя это была обыкновенная «фабричка», то есть недорогая скрипка. И мы поехали на конкурс без инструмента. Хорошо, что там в каком-то польском городке находилось представительство КАМАЗа, и с помощью его друзей скрипку нам нашли. Ее принес совершенно не известный нам поляк. Благодаря ему моя ученица Жанна Тонаганян впервые стала дипломантом международного конкурса.

— Состав оркестра за последние годы не менялся? Как удается удерживать таланты?

— Наш коллектив вместе со мной состоит из 18 человек — это классический состав камерного оркестра времен Антонио Вивальди: первых скрипок пять человек, четыре вторые скрипки, три альта, три виолончели, контрабас и клавесин, которого у нас нет, поэтому мы играем на синтезаторе. Оркестр — это моя особая гордость. Мы приходим на работу и улыбаемся друг другу. За последние годы состав практически не изменился.

— Возможно ли в будущем преобразовать камерный оркестр в симфонический? Все-таки город у нас большой, а симфоническую музыку мы слышим, только когда в Челны приезжают гастролеры.

— Этот вопрос мне довольно часто задают. Дело в том, что симфонический оркестр — это совершенно другой жанр. Он отличается от камерного составом музыкантов и репертуаром. В симфоническом оркестре около 100 человек. А мне пока не дают даже двух дополнительных музыкантов принять. Чтобы создать симфонический оркестр, нужны духовые ударные инструменты, да и более многочисленная струнная группа. Где нам взять таких музыкантов в городе? Воспитать их здесь невозможно. Пригласить? В этом должны быть заинтересованы власти. А репертуар симфонического оркестра практически безграничен, потому что для него писали композиторы эпохи Моцарта, Бетховена, Брамса, Шуберта, потом романтики, затем импрессионисты, модернисты… В общем музыки столько, что не хватит жизни целой плеяды дирижеров, чтобы все переиграть. Но мне близок камерный оркестр. А поскольку его репертуар ограничен, то за 10 лет мы все самые значительные произведения переиграли…

— Так и возникли ваши транскрипции…

— Да, тогда я начал делать переложения — транскрипции. Например, есть произведения, которые в оригинале написаны для фортепиано, флейты или скрипки, а я этот текст перекладываю на оркестр. Так и сложился по крупицам новый репертуар, которым мы владеем и которого нет ни у одного оркестра.

— И сколько же у вас в репертуаре произведений?

— Не веду статистику. Могу заверить только, что произведений огромное количество и это создает некоторое преимущество для нас. Допустим, выезжая на гастроли, мы можем предложить в филармонии 6–8 программ на выбор. Хотя другие оркестры выезжают с одной-двумя программами.

— У вас есть несколько обработок татарских народных мелодий, которые некогда оркестр часто исполнял и даже записывал. На этом закончились эксперименты с народной музыкой? Насколько вообще интересны постоянным слушателям оркестра такие эксперименты с народной культурой?

— Мы и сейчас исполняем эти произведения. Я очень люблю татарский фольклор. Когда приехал в Татарстан, просто влюбился в татарскую музыку. Не в попсу безобразную, а именно в народную музыку. У меня немного обработок, но, когда их слышат татары, которые знают толк в народных мелодиях, они потом делают такие комплименты, что я, человек никогда не краснеющий, начинаю покрываться краской.

— Сегодня в дискографии коллектива 15 альбомов. И значительная часть репертуара — ваши транскрипции. Когда выйдет 16-й альбом и какие произведения он включит?

— Мы недавно записали сразу два компакт-диска в нашем зале. Это заняло много времени, поскольку хотелось сделать альбомы интересными. Кроме того, для работы возникло значительное количество внешних препон: звукорежиссер сломала ногу, в итоге она приехала на костылях, потом были болезни артистов оркестра… Но мы и через такие ситуации проходили. Первый диск носит название «Наш Чайковский», второй — «Танец жизни». Этой зимой побывал в Норвегии и попал в Национальную галерею Осло. На самом деле я не большой ценитель живописи, но меня настолько поразили картины Мунка и особенно его «Танец жизни». Показалось, что эта картина невероятно созвучна той музыке, которую мы должны написать.

— Для записи дисков оркестра, наверное, особые условия нужны?

— Да, безусловно. Во-первых, необходимо акустически пригодное помещение, и в этом смысле Органный зал идеально подходит. Правда, нам приходится на время записи успокаивать малышей, которые катаются на площади перед Органным залом на самокатах, велосипедах, и даже выключать фонтан. Потому что аппаратура очень чувствительная. Мы пригласили самых знаменитых звукорежиссеров России, учеников моего друга и великого мастера Петра Кирилловича Кондрашина, который, кстати, записывал первые наши диски.

«Сборы с концертов — это не такие большие суммы, потому что значительная часть наших выступлений носит благотворительный характер» Фото: «БИЗНЕС Online»

«НЕДАВНО УПРАВЛЕНИЕ КУЛЬТУРЫ ХОТЕЛО ПРОВЕРИТЬ — СКОЛЬКО В ДЕНЬ РАБОТАЕТ ОРКЕСТР…»

— Каков бюджет камерного оркестра, какая часть его приходится на прибыль от проданных билетов в Челнах, какая — от гастролей? На что идут основные расходы?

— Бухгалтерией я не занимаюсь. Сборы с концертов — это не такие большие суммы, потому что значительная часть наших выступлений носит благотворительный характер.

— На что расходуются заработанные средства?

— В основном на приобретение необходимой атрибутики для музыкальных инструментов — на конские волосы для смычков, струны, канифоль, ремонт инструментов. Поскольку нашему оркестру из бюджета финансируется только зарплатная часть, все возможные поездки коллектива в ближайшие города, гастрольные туры организуются за счет внебюджета.

— Вы заявляетесь на какие-то гранты, например?

— Раньше получали. Сейчас этого нет — трудное финансовое положение. Правда, к 30-летию город выделил оркестру 2 млн рублей на укрепление материально-технической базы, а также на возможное участие в различных фестивалях, за что мы, конечно, безумно благодарны.

— Какова средняя зарплата музыканта?

— Наша зарплата состоит из бюджетной части и доплаты КАМАЗа. Средняя зарплата в оркестре примерно 35–40 тысяч. Много это или мало? Как говорят, денег много не бывает.

— Накладывает ли отпечаток на творческую деятельность оркестра тот факт, что он является муниципальным учреждением? Бывают ли случаи, когда поступают указания сверху — что играть и где?

— Мы благодарны городу, под крылом которого находимся уже 30 лет. Все-таки за такое время у оркестра сложился авторитет, нам доверяют. Хотя недавно управление культуры хотело проверить, вырабатываем ли мы положенные 8 часов в день. Представляете, оркестр, который является визитной карточкой города, коллектив европейского уровня, проверяют таким унизительным образом.

— В связи с чем такая проверка?

— А чем еще заниматься управлению культуры?

«Впечатлила демократичная, непринужденная, уютная атмосфера праздника, которая является особенностью open-air» Фото: «БИЗНЕС Online»

«ТО, ЧТО ЗДЕСЬ СЕЙЧАС ПРОИСХОДИТ, — ЭТО МОМЕНТЫ ИЗ ОБЩЕСТВА, О КОТОРОМ МЫ МЕЧТАЕМ»

— С 10 по 14 июля в Елабуге состоялся II международный музыкальный open-air фестиваль Бориса Березовского. Удалось повторить успех первого фестиваля?

— В прошлом году фестиваль за четыре концерта собрал до 40 тысяч человек. Люди приезжали из разных уголков России — мы специально спрашивали. Из Москвы, Питера, с Урала, из Сибири — отовсюду. На закрытии второго фестиваля, который уже носил статус международного, только на последнем концерте собрались около 20 тысяч слушателей! Пять вечеров был аншлаг, публика не уходила даже в дождь. Особое удивление у иностранных участников фестиваля вызвало не только количество зрителей, а то, как они слушали серьезную музыку, расстелив коврики и пледы на лужайке, как кричали: «Бис, браво!» Впечатлила демократичная, непринужденная, уютная атмосфера праздника, которая является особенностью open-air. А известный композитор, мэтр бардовской песни Сергей Никитин, выступивший здесь со своей супругой, со сцены произнес: «…Я благодарен камерному оркестру Игоря Лермана. Нашей дружбе уже 10 лет, и она становится все радостнее, а творчество — все теснее и глубже. И я счастлив! Мне кажется то, что здесь сейчас происходит, — это моменты из общества, о котором мы мечтаем. И оно у нас уже есть, хотя бы эти несколько дней».

— Насколько помним, идея проведения фестиваля принадлежит именно вам?

— Несколько лет назад я предложил пианисту Борису Березовскому сыграть в Челнах мою последнюю транскрипцию. Это был фортепианный квинтет Брамса фа-минор, который я обработал для фортепиано, струнного квартета и камерного оркестра. Но маэстро сомневался в своем приезде. Надо заметить, что график Березовского, входящего в сотню лучших пианистов мира, очень насыщенный. Почувствовав его сомнения, я между прочим сказал: «Хочешь сделать свой фестиваль? Здесь есть небольшой городок Елабуга — совершенно изумительный, патриархальный. И кроме того, мэр этого города — сильный менеджер и человек слова. Я тебя свожу туда, и сам все увидишь». Так и произошло. Мы поехали в Елабугу. И увиденное его настолько впечатлило, что Березовский загорелся идеей организовать фестиваль. Но для того чтобы он получился, нужна была поддержка властей. И мы ее нашли в лице главы Елабужского района Геннадия Емельянова. После моей встречи с ним, где я изложил, что может получиться, он поверил и сказал: «А вот с этим я теперь пойду к президенту [Татарстана]». И сдержал слово, благодаря чему фестиваль состоялся уже дважды! Я думаю, что не только музыканты, но и десятки тысяч людей благодарны мэру Елабуги за то, что прикоснулись к высокому искусству.

— Как вы считаете, можно ли было организовать подобный фестиваль в Челнах?

— Нет, в Челнах нельзя. Елабуга — намоленное место. Там умерла Марина Цветаева, родился Иван Шишкин. Этот город, по сути — живые декорации прошлого. Когда телеведущий и режиссер Александр Гордон впервые приехал в Елабугу, он просто обалдел от счастья. Планировал там кинофестиваль проводить.

«Я просто люблю музыку, настоящую музыку в моем понимании» Фото: Олег Спиридонов

— Кстати, о вдохновении. Какое направление в искусстве приносит вам больше всего удовольствия и вдохновляет вас? (Татьяна.)

— Я просто люблю музыку, настоящую музыку в моем понимании.

— Это только классическая музыка?

— Почему только классическая? Я, например, иногда слушаю рок. Одна из моих последних обработок — ария Христа из рок-оперы «Иисус Христос – суперзвезда». Люди плакали после ее исполнения.

— Какие планы на новый концертный сезон?

— Я хотел организовать фестиваль в честь 15-летия Органного зала. Планирую его проводить в течение всего марта — с 1-го по 31-е. Я помню тот день, когда Органный зал только открывали. Тогда позвали Минтимера Шаймиева. Был дикий снегопад, и Шаймиев долго не мог вылететь в Челны. Зал почти два часа ждал, пока он прибудет. Пианист Николай Петров застрял в жуткой пробке в Москве и не успевал на самолет. И тогда бывший мэр города Василь Шайхразиев позвонил по своим каналам, и вылет задержали. Было много приключений в тот день. И, по-моему, тогда состоялось одно их последних выступлений великой певицы Ирины Архиповой. Органный зал — это уникальное явление в нашем городе, и не только…

— Читаете ли «БИЗНЕС Online» и какие пожелания есть к нашему изданию?

— «БИЗНЕС Online» читаю и считаю его одним из самых интересных интернет-изданий Татарстана!

— Спасибо за интересную беседу!