Андрей Шипелов: «В Татарстане будет построен такой же МСЗ, как в Лондоне и Дубае»

Андрей Шипелов: «Когда мы говорим «мусоросжигательный завод», людям, которые никогда этим не занимались, кажется, что все заводы одинаковые» Фото: Алексей Белкин

«ПРЕМЬЕР-МИНИСТР ЯПОНИИ БУДЕТ ЛИЧНО КОНТРОЛИРОВАТЬ мусоросжигательный ПРОЕКТ В РОССИИ»

— Андрей Евгеньевич, ваша компания планирует построить пять мусоросжигательных заводов в России, на каком этапе этот проект, что уже сделано?

— Три последних года — активная фаза, ее не очень сильно заметно, но она проходит в боевом режиме. Во-первых, полностью закончено проектирование этих заводов. Во-вторых, выбраны поставщики оборудования. В-третьих, создан технологический консорциум, в который вошли Hitachi Zosen Inova, «Атомэнергомаш» и «РТ-Инвест». За всеми подобными шагами стоит кропотливая работа: и договоренности между партнерами о модели осуществления строительства, и выбор важных параметров, из чего состоит завод, — котельного оборудования, системы газоочистки, автоматизированной системы управления. Казалось бы, просто котельное оборудование, а на самом деле в мире сегодня существуют три его разновидности.

Когда мы говорим «мусоросжигательный завод», людям, которые никогда этим не занимались, кажется, что все заводы одинаковые. На самом деле не так. Наши заводы отличает то, что их «сердце» — котел, где происходят первичная термическая обработка и сжигание отходов, трехзонный по температуре 450, 850 и 1 260 градусов. Похожие предприятия, но с другим котельным оборудованием имеют температуру 850 градусов, а это очень сильно влияет на токсикологический состав газа, который отводится. После сжигания образуются дымовые газы и такие остатки, как шлак и зола, — и вот на это сильно влияет температура.

Мы прошли все стадии проектирования, более того, привлекли средства и на сегодня профинансировали порядка 24 миллиардов рублей. Вместе с нашим партнером — Уральским турбинным заводом из Екатеринбурга — мы произвели первую российскую турбину такого класса, которого ранее не существовало, с красивым названием «Флавия». На сегодня сделано уже две турбины. Это полностью локализованное отечественное оборудование, но оно произведено под надзором нашего технологического партнера — Hitachi Zosen Inova. И даже премьер-министр Японии Синдзо Абэ на восточном экономическом форуме во Владивостоке подтвердил личный контроль над реализацией данного проекта.

Премьер-министр Японии Синдзо Абэ на восточном экономическом форуме во Владивостоке подтвердил личный контроль над реализацией проекта производства российских турбин с красивым названием «Флавия» Фото: kremlin.ru

Порой звучит необоснованный скепсис по поводу нашего проекта, мы понимаем эти опасения — любая новизна вызывает много вопросов. Вовлеченность первых лиц не только России, но и Японии говорит о том, насколько серьезный подход к данному проекту. Мы знаем щепетильность японцев в отношении своих проектов по всему миру.

Самый важный для нас партнер в России — это «Атомэнергомаш», строительный дивизион «Росатома». Все мы знаем, насколько высока в атомной отрасли культура производства, совершенны системы безопасности, проектирования и надзора. Это признанные в мире строители. «Атомэнергомаш» — не просто одна организация, а огромное количество заводов по всей стране и за ее пределами. К примеру, котлы для мусоросжигательных заводов Подмосковья и Татарстана будут сделаны полностью в России — на предприятии «ЗиО-Подольск», флагмане котельного машиностроения еще с советских времен. Там создается сложное оборудование для таких проектов, как атомная плавучая станция, производство газового конденсата на «Новатэке». Но вся работа по изготовлению котлов для наших заводов идет вместе с Hitachi Zosen Inova. Японская компания предоставляет все свои разработки, «Атомэнергомаш» вместе со своим конструкторским составом адаптирует их под российские стандарты проектирования.

Ровно таким же составом мы проходим все экспертизы, предписанные нашим законодательством: главгосэкспертизу, общественную экспертизу и главную экологическую экспертизу.  

«Если котел обеспечивает температуру 1 260 градусов, а решетка — необходимый режим работы, так называемый режим горения котла, то вот это самый важный элемент» Фото: «БИЗНЕС Online»

«В Татарстане есть сильные строительные компании»

— На какой стадии каждый из пяти заявленных заводов?

— Самая продвинутая стадия — на первом заводе, который строится в Воскресенском районе Подмосковья, рядом с деревней Свистягино. Здесь закончились работы по фундаменту, а по сложности он как для гидроэлектростанций. Фундамент имеет высокую нагрузку, например, один котел весит под 2,5 тысячи тонн, его габариты — 40 метров в высоту и 70 метров в длину. А у нас три таких котла! Можете представить внушительность этого сооружения и фундамента. Сегодня все стадии строительства фундамента пройдены, мы его приняли серьезной внутренней приемкой: технадзор, техонтроль и банки, которые финансируют проект. Такой тройной контроль проходит каждая стадия строительства. Это вызвано таким составом акционеров и партнеров, для которых любое нарушение может обернуться имиджевыми потерями на мировом рынке.

Компания Hitachi Zosen Inova стремится, чтобы каждый новый проект с ее участием был лучше предыдущего. Из 500 МСЗ, которые работают в Европе, 200 построены Hitachi, и ни по одному из них нет прецедента, который повлиял бы отрицательно на имидж организации. Два года назад практически в центре Лондона был запущен самый крупный мусоросжигательный завод Hitachi Zosen Inova. Полную копию такого предприятия со всей инфраструктурой мы будем строить в Татарстане. Сегодня в Великобритании возводится второй такой завод. Аналогичный строится в Дубае, а Арабские Эмираты не экономят на экологии, закупают все самое лучшее. 

— Завод в Наро-Фоминске, под Москвой, начала строить турецкая компания. Для возведения МСЗ рядом с Казанью будете привлекать иностранную организацию или российскую? (Хамза З.)

— На самом деле завод строит несколько компаний. Общестроительные работы, как правило, ведет генподрядчик, которого выбирают из состава крупных генподрядных организаций. Что касается турецкой компании, которая строит в Наро-Фоминске, она была выбрана подрядчиком на строительно-монтажные работы — стены, фундаменты. Подрядчиков мы выбираем по шорт-листу самых мощных компаний. Например, один из них построил в Московской области автомобильный завод Mercedes, самый автоматизированный на сегодняшний день. Другой подрядчик возвел Уренгойский СПГ-2. Эти объекты намного сложнее тех МСЗ, которые строим мы. Выбираем из топ-10 компаний, обязательно проводим среди них конкурс, и цена здесь не самая определяющая позиция. Как правило, в конкурсе много пунктов, которые относятся к гарантии качества. Также есть так называемые залоговые суммы, которые компании обязаны держать на счетах. Приемка строительных работ ведется раз в месяц, и компания-подрядчик не только своим имиджем и опытом работы несет ответственность за качество строительства, но еще и рублем.

Сегодня идет процедура выбора подрядчика для строительства завода в Татарстане. Кроме перечисленных мною организаций, в конкурсе участвует несколько фирм из вашей республики. В РТ есть сильные строительные компании, которые возводили такие сложные объекты, как шинные заводы, предприятия нефтехимии. Ваши компании ничем не уступают тем же турецким, которые имеют огромный опыт строительства не только в России, но и за рубежом. Выбор будет сделан по результатам всех конкурсных процедур, которые мы подведем в ближайшие месяцы.  

«Что касается турецкой компании, которая строит в Наро-Фоминске, она была выбрана подрядчиком на строительно-монтажные работы — стены, фундаменты» Фото: «БИЗНЕС Online»

системы газоочистки и автоматизации для мсз в татарстане купят за рубежом

— Вы рассказали про турбины и котлы, а какое еще оборудование заказано для завода в Татарстане? Что станут поставлять иностранные партнеры, а что будет отечественного производства?

— Вся технология предоставляется Hitachi Zosen Inova. Хороший пример: впервые в России была освоена технология «Инконель» — это холодная наплавка никель-хромового сплава на поверхность котла. Я вам называл габариты котла, и вот вся его внутренняя поверхность выстлана плитами, на которые нанесен этот жаропрочный материал, позволяющий выдерживать температуру в 1 260 градусов, необходимую для того, чтобы максимально уничтожить все вредные вещества в продуктах горения. Данную технологию по рекомендации Hitachi Zosen Inova купила и освоила компания «Атомэнергомаш».

Таких новых для России технологий в нашем проекте уже пять. Все они проектные решения «Атомэнергомаша» под надзором Hitachi Zosen Inova и аж под тройным контролем: самого «Атомэнергомаша», Hitachi Zosen Inova и владельца технологий.

Как я уже сказал, котлы будут делать в России. Турбины уже произведены в нашей стране, причем по своим характеристикам они выше, чем такие мировые аналоги, как Siemens и General Electric. Основное оборудование МСЗ — это котел, турбина и конденсатор. «Атомэнергомаш» несет перед нами ответственность по всем трем позициям, и это было сделано для того, чтобы повысить уровень контроля качества. Строительно-монтажные работы будут также производиться из российских материалов.

А вот что мы точно будем покупать за рубежом, так это систему газоочистки, несмотря на то что в РФ существуют аналоги, которые применяются в нефтехимии. Есть три зарубежные компании, которые производят лучшее в мире оборудование по газоочистке, и мы выберем одну из них. Сейчас находимся на стадии рабочего проектирования такого оборудования, а поставщик будет определен до конца ноября текущего года.

К системе автоматизации у нас повышенное требование, поэтому она тоже будет импортного производства. Пока не могу назвать конкретную компанию, но конкурс будет проводиться между лучшими производителями из топ-5. И основным критерием отбора станет не цена, а качество, гарантии и сервисное сопровождение. Мы стремимся к тому, чтобы все эти компании с мировым именем «жили» вместе с нами на этапе не только строительства, но и эксплуатации.

Татарстанский завод отличается от подмосковных только по объему — здесь будет два котла, а там по три, все остальное оборудование одинаковое.

«Из нашего котла выделяется состав газа намного менее вредный, чем тот, который выходит из единственного котла на 850 градусов» Фото: © Евгений Епанчинцев, РИА «Новости»

— Вы сказали, что система газоочистки будет импортной. Это те самые фильтры, которым больше всего не доверяют жители Казани и поселка Осиново?

— Либо кто-то специально пытается формировать о нас негативное мнение, либо не все разбираются в этих системах. Постараюсь наиболее полно ответить на данный вопрос. Газоочистка начинается еще в котле, и первое, на что нужно обращать внимание, — это то, какие котлы на заводах. Если котел обеспечивает температуру 1 260 градусов, а решетка — необходимый режим работы (так называемый режим горения котла), то вот это самый важный элемент. Есть другие технологии, при которых не сгорают все вредные вещества, такие как диоксин, уран и другие «страшилки», которыми пугают население. В этом случае требуется многостадийная фильтрация, но она менее гарантирует утечку вредных веществ, чем сжигание при высоких температурах в котле. То есть экологическую угрозу нужно купировать в котле.

Наша технология как раз позволяет по максимуму все вредные вещества убрать в котле. Когда утверждают, что, дескать, есть заводы с 6-ступенчатой газоочисткой, а ваши — с 3-ступенчатой, это сбивают людей с толку, не говоря о том, что котел при 6-стадийной очистке работает в других режимах и не обеспечивает максимального сгорания вредных веществ. А наш котел данные газы обезвреживает уже внутри себя. Это и есть самый пик современной технологии, которой не было при строительстве мусоросжигательных заводов 30 лет назад. Применяемая нами технология позволяет обработать дымовые газы при сжигании отходов внутри котла таким образом, что в их составе уже нет вредных диоксинов — они полностью распадаются и уничтожаются при температуре 1 260 градусов, а повторное сжигание в котле на 850 градусах убивает остатки диоксинов полностью. Таким образом, из нашего котла выделяется состав газа намного менее вредный, чем тот, который выходит из единственного котла на 850 градусов. До 3 тысяч компонентов в нем просто отсутствуют, от них уже не надо дополнительно очищать.

— Тем не менее фильтры тоже должны быть?

— Да, конечно, это те самые трехстадийные фильтры. Мы будем применять технологии самого высокого уровня, которые построены на угольной газоочистке. Российское проектирование всегда ориентируется на действующие санитарные нормы. Когда говорят, дескать, ваш завод будет выпускать в воздух в 10 раз больше какого-то состава, чем аналогичное предприятие в Германии, откуда подобное берется? На самом деле это манипулирование фактами особенностей российского проектирования. Так называемые эпидемиологические нормы свидетельствуют о том, что такой-то завод не должен выпускать газов больше, чем столько-то. И проектная документация для прохождения экспертиз всегда делается на основе этих норм. А на самом деле, когда завод введут в эксплуатацию, его параметры, как правило, будут в 10–40 раз ниже, чем заявлены в проектной документации.

Когда сравнивают уже построенный завод с таким же в Европе, приводят реальные параметры — и они действительно будут в разы ниже, даже чем заявленные в допусках Роспотребнадзора. Когда последний говорит, что мы можем находиться в определенных рамках по выбросам, главное — их не превышать, понимаем, что наши выбросы по факту будут намного ниже, чем заявленные. Но при проектировании должны опираться на те цифры, которые нам регламентирует законодательство. Российские санитарные нормы гораздо строже, чем европейские, поэтому мы изначально находимся в зоне пониженного риска по отношению к европейским заводам, используя те же самые технологии.

«Любой реализованный проект с именем Hitachi Zosen Inova является визитной карточкой для получения новых контрактов» Фото: «БИЗНЕС Online»

«УВЕРЕНЫ, ЧТО ВЫДЕРЖИМ ЛЮБУЮ МЕЖДУНАРОДНУЮ ЭКСПЕРТИЗУ»

— На какой стадии находится строительство МСЗ в Татарстане?

— Идут подготовительные работы: закончены изыскания, прошла государственная экологическая экспертиза. Сейчас мы находимся в стадии главгосэкспертизы, которая подчиняется федеральному министерству строительства и ЖКХ. В Подмосковье такую экспертизу мы уже прошли на наших заводах в Воскресенске и Наро-Фоминске.

— В какие сроки планируется построить МСЗ в Татарстане? (Шамиль.)

— Должны получить разрешение на строительство. Как вы знаете, Рустам Минниханов объявил о том, что нам необходимо пройти международную экспертизу. С удовольствием согласились на этот шаг. С учетом того, что инициатор экспертизы — правительство Татарстана, мы не участвуем в процессе выбора компании, которая будет проводить ее, в данном вопросе полностью полагаемся на Татарстан. Если для спокойствия жителей подобное необходимо, готовы пройти любую экспертизу.

— Когда и где пройдет международная экспертиза? И повлияет ли она на сроки строительства? (Таслима.)

— Мы в сроки укладываемся, завод планируем построить к 2022 году. Часть работ идет параллельно, вне строительной площадки это производство котлов, турбин и конденсаторной установки. Мы абсолютно уверены, что любая экологическая экспертиза подтвердит эффективность нашего предприятия, его безвредность и заявленные нами характеристики, потому идем на риск и строим оборудование для завода в Татарстане. Эти процессы могут двигаться параллельно, поскольку мы убеждены, что выдержим любую международную экспертизу. 

— Теперь обратимся к уже состоявшейся в России экологической экспертизе вашего проекта. Что вы ответите на такой комментарий нашего читателя Тахира Давлетшина: «Центр общественной экологической экспертизы зарегистрирован 24 мая 2018 года (!) УФНС по городу Москве. То есть буквально через месяц после регистрации юридического лица в ФНС организация выдает экспертное заключение по столь сложному проекту, как МСЗ»?

— Самое важное значение имеет экспертный состав, который участвует в экспертизе проекта. Когда юрлицо было зарегистрировано, это непринципиально, ведь оно имеет доступ ко всем саморегулируемым организациям, которые следят за качеством. Если экологи — эксперты с огромным стажем — создали юридическое лицо не так давно, но сами имеют 20–30-летний стаж работы в сложных экспертизах различного уровня и отраслей, то подобное и является основным качеством данной экспертизы, а не дата создания юрлица. 

— Хотите сказать, что организация создана не специально под проект МСЗ, чтобы дать ему положительное заключение? По-моему, читатель именно на это намекает…

— Абсолютно не связанные вещи. Понятно, что такое может вызывать вопросы, но здесь, наверное, будет правильнее обратить внимание на состав тех ученых, экспертов, экологов, которые от данного юрлица проводили экспертизу, а не смотреть, когда было создано юридическое лицо. Мы не имеем никакого отношения к этой организации, и она выбиралась на основании законодательно регулируемых механизмов.   

— Другой читатель, который представился Реалистом, написал: «Я сам проектировщик и знаю: если заказчику нужно, то и проект, и экспертиза покажут то, что хочет первый. Поэтому и проекту, и экспертизе не верить до тех пор, пока их не проверит несколько сторонних, независимых институтов с историей, имеющих репутацию и дорожащих ею». Как прокомментируете это мнение?

— Видимо, у человека опыт работы был ровно в тех организациях, которые злоупотребляли таким подходом. Мы намеренно выбирали в свои партнеры японскую компанию: самурайская честь для японца до сих пор является важнейшей в любом деле, которым он занимается. Когда на международной арене за качество данного объекта ручается премьер-министр Японии, можно понять, насколько представлены все гарантии со стороны профессиональных институтов Японии, Швейцарии, наконец нашего «Атомэнергомаша». Наверное, у этого читателя не было опыта работы с такими компаниями, иначе он имел хотя бы сравнительные характеристики с теми организациями, которые дорожат своей репутацией, дают огромные финансовые гарантии.

Любой реализованный проект с именем Hitachi Zosen Inova является визитной карточкой для получения новых контрактов. Если, не приведи господи, была бы какая-то сложность с предыдущими заводами, где эта компания строила, например в Великобритании, и сейчас они имели бы дурную характеристику, то никогда Hitachi Zosen Inova не получила бы от нас контракт. И не только от нас, она имеет 32 контракта по всему миру, а это самые успешные страны, следящие за своей экологией и качеством жизни человека. Но данные государства выбирают технологии Hitachi Zosen Inova. Если бы ваш читатель увидел, как работают офисы Hitachi Zosen Inova, «Атомэнергомаш» и «РТ-Инвест», то у него таких вопросов не осталось бы. Корпоративная культура управления такими компаниями, как Hitachi Zosen Inova и «Атомэнергомаш», просто не допускает какой-то ошибки.

«Если сравнить наши заводы с автомобилями, то это Mercedes последней модели. Таков состав нашего технологического оборудования» Фото: «БИЗНЕС Online»

«ВСЕ ПРОЦЕССЫ АВТОМАТИЗИРОВАНЫ НАСТОЛЬКО, ЧТО ОНИ ИСКЛЮЧАЮТ ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ ФАКТОР»

— У общества есть опасение, что построенная иностранцами установка в руках российских специалистов не будет безопасной по выбросам в атмосферу. К примеру, фильтры надо систематически менять, а уверенности в том, что это станут делать, нет совсем. Как вы собираетесь исключить человеческий фактор и экономию на безопасности? (Хайруллин Ильдар)

— Если сравнить наши заводы с автомобилями, то это Mercedes последней модели. Таков состав нашего технологического оборудования. Когда в подобного рода машине загорается лампочка, что, например, колодки стерты, авто, предупредив о неисправности, через какое-то время просто не заведется. Точно так же устроена вся технология управления нашими заводами. Все процессы автоматизированы настолько, что они исключают человеческий фактор. Если допустить, что эксплуатирующая организация что-то нарушила, то завод просто остановится.

Как я уже сказал, газоочистка, система управления предприятием — это только иностранные партнеры. И мы не только покупаем у них оборудование, а заключаем контракты жизненного цикла. Целая система следит за параметрами завода, приборы показывают выбросы на всех стадиях очистки. Все эти параметры обрабатываются компьютером. Он управляет заводом: если выйдет из строя какой-то компонент, срабатывает система защиты, которая купирует любые возможные выбросы предприятием в атмосферу вредных веществ. В нужный момент автоматизированная система заглушит котел, заблокирует дымовые газы и так далее. Именно это представляет особую ценность подобных предприятий. Да, они дороже, но блокируют ручное управление. 

— В какую сумму обойдется проект в Татарстане? Каков вклад собственных средств, заемных, иностранных партнеров?

— Стоимость завода — порядка 26 миллиардов рублей. Инвестиции структурированы 20 на 80: 20 процентов — это собственный капитал инвесторов проекта, 80 процентов — заемные средства, которые привлекаются у консорциума банков, где лидирующими партнерами для нас являются Внешэкономбанк, Газпромбанк и другие крупные российские банки. В составе инвесторов — «Роснано» (кстати, прежде чем оно вошло в этот проект, все наши технологические решения были тщательно проверены его научно-технической службой, поскольку инвесторы рисковать не хотят), а также Российский фонд прямых инвестиций (РФПИ), который включается в проекты вместе с иностранными партнерами, в данном случае крупные международные фонды Саудовской Аравии и Кувейта.

Как правило, все такие инвестиции проходят несколько раундов, поэтому в будущем первый состав акционеров может расшириться. Мы сами заинтересованы в том, чтобы появлялись дополнительные инвесторы, поскольку это формирует качество проекта. Кроме отчета перед различными экспертизами, мы еще несем серьезную ответственность перед нашими инвесторами. «РТ-Инвест» — лидирующий инвестор, мы управляем проектом, но в то же время у нас существует процедура совета директоров, различных комитетов, которым мы предоставляем всю информацию.

— Что вкладывает РТ в тот проект?

— Татарстан должен создавать условия для инвесторов. Чем лучше условия, тем меньше требуется финансовой поддержки и государственного участия. Республика здесь на высоком уровне, как и во многих других процессах. Это сильно помогает реализовывать проект.

— Кто будет владельцем МСЗ?

— Владельцами заводов являются инвесторы, которых я перечислил: «Роснано», «РТ-Инвест», Внешэкономбанк, Газпромбанк, РФПИ и вместе с ним мировые фонды. В будущем этот состав расширится, поскольку мы планируем привлекать все больше и больше инвесторов.

— Hitachi будет контролировать работу российских заводов?

— Hitachi Zosen Inova контролирует на всех стадиях, начиная с проектных работ, производства оборудования, монтажа на площадке. Сюда приезжает председатель совета директоров Hitachi Zosen Inova Михи Кувахару, представители компании находятся в Подольске на предприятии, производящем турбины, вместе с российскими специалистами участвуют в производстве на каждом этапе. Также после запуска завода обязательно будет трехлетняя гарантия участия Hitachi Zosen Inova в проекте — это и управление через сервис, и обучение сотрудников, и участие в составе персонала первые три года и в настройке эффективности завода. Это наш партнер на многие годы вперед, и все четко отрегулировано контрактными отношениями. 

— А кто будет эксплуатантом завода?

— Компания, которая строит завод в Подмосковье, — АГК-1; АГК-2 — тоже.

«Когда люди просят построить в другом месте, они, наверное, исходят из того, что это вредно. Так вот, наш завод не несет никаких рисков для проживающих рядом людей» Фото: «БИЗНЕС Online»

«ДОСТУП НА ЗАВОД БУДЕТ 24 ЧАСА В СУТКИ ДЛЯ ЛЮБОГО ЭКОАКТИВИСТА»

— Возможен перенос места строительства мусоросжигательного завода подальше от населенных пунктов? (Алия)

— Каждый человек боится новизны, но пугаться этих заводов точно не стоит. Как я уже говорил, подобное предприятие построили в 12 километрах от центра Лондона, в густонаселенном районе. В Копенгагене такой завод возвели в историческом центре и сделали искусственный спуск с него, чтобы кататься на лыжах, в 300 метрах от объекта — жилые постройки, школа, больница... И нет никаких проблем. А когда люди просят построить в другом месте, они, наверное, исходят из того, что это вредно. Так вот, наш завод не несет никаких рисков для проживающих рядом людей, более того, санитарные нормы в России гораздо строже. В Европе санитарная зона — 150 метров, а в Татарстане она 650–900 метров. В 3–5 раз запас от европейских норм! Это означает не то, что наш завод опаснее, а то, что в России законодательство строже. 

— Почему выбрали именно это место в РТ — Осиново? Перенесите проект МСЗ к нам в Елабугу, как планировали изначально. Нам нужны рабочие места. (Читатель БО)

— Осиново — это, во-первых, территориальная схема, которую устанавливает субъект. Чтобы сбалансировать интересы граждан, есть такое понятие, как логистическая цепочка доставки отходов: завод надо разместить так, чтобы по тарифам это не было дорого. То есть расположение должно быть оптимально с точки зрения экономики. Когда данный завод заработает и люди увидят, что он безопасен, логистику уже невозможно будет изменить, если предприятие построить далеко от города. А логистика — это затраты в тарифе.

После сдачи в эксплуатацию люди станут приходить на завод на экскурсии, участвовать в общественной системе контроля, который мы с удовольствием обеспечим. Мы предоставим любую информацию в любой момент, доступ на завод будет 24 часа в сутки для любого экоактивиста, желающего проверить его работу. Мы будем жить в режиме максимальной открытости, готовы заключить контракт с любой общественной организацией, которая пожелает получать экспертизу выбросов этого завода. Но мы уверены, что подобная технология будет работать именно так, как гарантируем мы и наши партнеры. 

— Как «РТ-Инвест» планирует выстраивать диалог с жителями Осиново сейчас, до строительства завода? (Аида)

— Мы уже сегодня пытаемся выстраивать этот диалог. Нет ни одного вопроса, ответа на который мы избегаем. По любому запросу мы всегда готовы на прямой диалог. Участвуем во всех социальных сетях, и я лично в режиме онлайн получаю все вопросы, которые там задают граждане. Мы представлены во «ВКонтакте», «Фейсбуке», «Инстаграме». Периодически взаимодействуем с общественностью, наши офисы всегда открыты для любых комментариев, замечаний. Более того, на первой стадии строительства мы устраиваем встречу с жителями ближайшего населенного пункта. Я лично приезжаю на такие встречи.

Кроме того, всем своим подрядчикам мы ставим условие, чтобы местные жители в приоритетном порядке получали работу на строительстве объекта. Когда люди сами будут возводить завод, они увидят, как жестко контролируются все этапы строительства.

«Когда мы введем завод в эксплуатацию, под управлением «РТ-Инвест» ни один килограмм отходов в Татарстане, в частности в Казани, не будет зарываться под землю» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Если бы я был жителем Шиеса, тоже воспротивился бы строительству мусорного полигона»

— Рассматриваете развитие сценария вокруг МСЗ, как это сейчас происходит на Шиесе, когда местные жители воспротивились строительству мусорного полигона? (Алия)

— Если бы я был жителем Шиеса, тоже воспротивился бы строительству полигона. Полигоны абсолютно безвредными не бывают, просто есть технологии, которые позволяют минимизировать вред от них. Наша компания реализует принцип нулевого захоронения, и мы с гордостью можем отметить, что Татарстан станет первым регионом в России и шестым в мире, который добьется нулевого захоронения. Когда мы введем завод в эксплуатацию, под управлением «РТ-Инвест» ни один килограмм отходов в Татарстане, в частности в Казани, не будет зарываться под землю. 

— Вы сказали, что на заводе все автоматизировано, значит, рабочих мест там будет мало, но потребуется высокая квалификация сотрудников. Вы планируете найти эти кадры в Татарстане или привезете своих?

— И наша головная компания «Ростех», и мы лично уже давно ведем бизнес в Татарстане и видим, что уровень подготовленных кадров у вас очень высок. У нас не будет дефицита кадров, потому что РТ как одна из территорий с мощным нефтегазохимическим и энергетическим комплексом обладает квалифицированными кадрами.

«шлаки из Татарстана будут вывозить в подмосковье»

— Что планируется делать с золой, которая будет оставаться от сжигания мусора? (Александр)

— При тех технологиях, которые применяем мы, остатки шлаков намного ниже, нежели на заводах с котлом на 850 градусов. Мы будем применять разработанную в Великобритании технологию Carbon 8, которая позволяет шлак обработать и применять при производстве строительных материалов. При смешивании с цементом он применяется на строительстве дорог, при производстве плитки, бордюров и других элементов конструкций придорожной инфраструктуры. Это очень востребованный продукт. Технологию Carbon 8 разрабатывал Гринвичский университет совместно с другими университетами мира более 15 лет. Данная технология два года назад была удостоена премии ООН за вклад в циклическую экономику. Ученые мира признали ее максимально эффективной для переработки шлаков таких заводов. Она позволяет не оставлять после себя ни одного килограмма, который был бы не востребован в строительстве и который нужно захоранивать.

Кроме того, мы еще смотрим на технологии самарского НИИ «Керамзит», а также на международную технологию Castle Environmental. У каждой из этих технологий есть свои преимущества. В связи с тем, что фабрику по переработке шлака надо построить к 2022 году, мы должны к концу 2019-го — первому кварталу 2020-го определиться по составу наших партнеров по переработке шлаков. Но базовой технологией будет Carbon 8 — хорошо отработанная и зарекомендовавшая себя в Великобритании, где по ней строится 23 завода. Прогресс не стоит на месте, и если в 2021 году появится какая-то технология высшего порядка, то мы применим все самое лучшее.

— Фабрика по переработке шлаков будет одна на пять МСЗ или у каждого завода окажется своя?

— Будет одна фабрика в Подмосковье, но если до конца 2020 года мы заключим контракты на юге России — в Сочи и Минводах, то подумаем, где там возвести еще одну такую. По фабрике на каждый завод строить экономически нецелесообразно, и если мы не получим контракты на юге, то будем перерабатывать все шлаки, в том числе из Казани, на фабрике в Подмосковье.

«Я уверен, что мы очень быстро привыкнем к раздельному сбору и начнем «закладывать» своих соседей, которые этого не делают» Фото: kzn.ru

«УВЕРЕН, ЧТО КАЗАНЬ ПОБЬеТ РЕКОРД ПО РАЗДЕЛЬНОМУ СБОРУ мусора»

— На МСЗ планируется сжигать мусор с действующих свалок или только вновь образовавшиеся отходы? (Дмитрий)

— Наш подход — это построение комплексной системы по обращению с отходами, начиная с раздельного сбора ТБО. Мы заинтересованы в том, чтобы наладить самый качественный раздельный сбор. Вы, наверное, слышали о нашей инициативе (она началась в Татарстане) — создание фандоматов. Фандомат — это сегодня самый современный метод раздельного сбора тары из-под напитков (и пластиковых бутылок, и стеклянных), единственная система, которая позволяет утилизировать более 90 процентов тары, — она хорошо зарекомендовала себя в мире и предложена как обязательная в Евросоюзе. К запуску завода мы обязательно построим такую систему. Кроме того, будут созданы сортировочно-промышленные комплексы, а также внедрен раздельный сбор ТКО во дворах. И сегодня вместе с мэрией Казани мы это уже делаем.

Татарстан сегодня входит в число лидеров по внедрению технологии раздельного сбора ТКО. Нам принадлежит компания «Чистый город», и мы постоянно совершенствуем процесс управления этим предприятием. У нас в Казани также есть сортировочные линии, а к моменту пуска завода мы их модернизируем. Порядка 50 процентов фракций будет перерабатываться, только 50 процентов — направляться на мусоросжигательный завод.

— Главный вопрос: насколько сами жители республики готовы выбрасывать мусор в разные контейнеры, да еще и ничего не перепутать? Как вы собираетесь не допустить на завод опасный мусор? (Борис Якимов)

— В Подмосковье раздельный сбор на два бака внедрен раньше, чем в Татарстане, и мы видим, что в районах новостроек, где проживает в основном молодежь, раздельный сбор в 3 раза выше, чем в других районах. У нас уже не хватает баков, чтобы удовлетворить потребность в раздельном сборе! И мы сегодня занимаемся этим. Реальность превзошла все самые смелые прогнозы. То же самое происходит в Татарстане. Я смотрел статистику экспериментальных площадок и вижу, что народ очень быстро воспринимает данную услугу. Разочарую скептиков: я уверен, что Казань побьет рекорд по раздельному сбору.

— Но какой-то контроль состава отходов, поступающих на завод, у вас все-таки будет?

— Да, конечно. Все отходы поступают на две сортировочные линии: одна — для раздельно собранных отходов, вторая — для смешанных отходов. Если человек свои отходы не разделит, то мы сделаем это, но, к сожалению, выделить из них много полезных фракций будет невозможно. Из раздельно собранных отходов можно выделить более 80 процентов полезных фракций, а из смешанных отходов — только 5–7 процентов. Мы должны стремиться к тому, чтобы баков для раздельного сбора было больше. Тем не менее все отходы проходят промышленную сортировку.

— Может быть, следует штрафовать тех, кто не разделяет свои отходы?

— Жизнь показывает, что пряник эффективнее кнута. Я уверен, что мы очень быстро привыкнем к раздельному сбору и начнем «закладывать» своих соседей, которые этого не делают. Будем их обсуждать и даже перестанем с ними здороваться. 

— В соцсетях предлагают складывать пищевые отходы в перерабатываемые, а на информационных щитах — в неперерабатываемые. Наблюдала лично, как сельские жители выбрасывают в мусор растительные остатки вместо самостоятельного компостирования. Как вы планируете работать с несознательностью населения? (Зоя)

— Если вы проживаете в частном секторе и у вас есть пищевые отходы, то надо компост делать на своем участке, а не выбрасывать. Все, что можно, надо применить в хозяйстве, а не производить лишний мусор. В многоквартирных домах для этого существуют серые баки для смешанных отходов. В будущем, во второй фазе реформы, могут появиться отдельные баки для органических. Сегодня такая возможность обсуждается, но это не раньше 2023 года.

— А до 2023-го пищевые отходы будут сжигаться?

— Нет, из них производится грунт, применяемый для откосов дорог, промышленных территорий. В конце октября мы откроем комплекс по переработке отходов в Коломне, где представят всю цепочку сортировки и переработки, в том числе производство грунта из органических отходов. Такой же комплекс будет и в Татарстане.  

«Если человек свои отходы не разделит, то мы сделаем это, но, к сожалению, выделить из них много полезных фракций будет невозможно» Фото: kzn.ru

— Ранее вы говорили о планах инвестиций в размере 3 миллиардов рублей в систему мусоросортировки в Татарстане. Можно ли обозначить сроки этого?

— Все инвестиции будут сделаны до конца 2021 года.

— Есть ли понимание, что затем станет с созданной инфраструктурой, ведь контракт с регионом на право деятельности регионального оператора 10-летний? Кому достанется созданная инфраструктура — компании или региону?

— Если компания в течение этих 10 лет вела свою деятельность добросовестно, произвела все свои инвестиции, участвовала в социальной жизни города, нравилась жителям, то она продлевает контракт еще на 10 лет, а если организация — недобропорядочный участник, то уже сейчас с ней можно расторгнуть контракт. Мы надеемся быть надежным партнером Татарстана и переизбраться через 10 лет с учетом мнений жителей.

— В РТ фактически срезали инвестиционную составляющую тарифа на 2019-й. Насколько это неожиданно для инвестора? Есть ли планы на повышение тарифа на размер инвестиционной составляющей?

— В мусоросжигательном заводе, который мы строим, 67 процентов выручки будет приходить с оптового рынка электроэнергии. Если на этом предприятии перерабатывать 550 тысяч тонн остатков после сортировки, тариф на мусор расти не будет, а станет увеличиваться стоимость электроэнергии, но не для жителей, а для промышленных предприятий — на 0,1 процента на оптовом рынке и на 3 процента в год для завода. В целом в стране рост тарифов в год составляет примерно 5 процентов, и 3 процента роста тарифа на электроэнергию входят в 5 процентов. То есть это хороший элемент, который позволяет усреднить тариф на весь российский рынок электроэнергии в 1,5 триллиона. Данная более дорогая генерация в этом случае перекрестным образом субсидирует рынок обращения с отходами и позволяет не поднимать тарифы на мусор. Причем такой механизм одобрило правительство РФ.  

— Это в перспективе, а что сейчас, когда у нас убрали из тарифа инвестиционную надбавку в то время, когда вам надо реформировать всю структуру сбора отходов и сортировочных линий? На это же деньги требуются! Как вы выходите из ситуации?

— У нас деньги есть. К сожалению, имеются регионы, где власти задействовали компании, которые не умеют привлечь серьезные инвестиции. Татарстан к таким регионам не относится. Мы спокойно живем в общеевропейских нормах, когда понимаем, что наши инвестиции вернутся к нам в ближайшие 8–10 лет. А большинство компаний работает по принципу «хотим окупить как можно скорее и через год выйти в прибыль». Мы себя не хвалим, но относимся к тем организациям, которые входят с инвестициями надолго и живут в долгосрочной модели возврата инвестиций и получения достаточно скромной доходности.

— Будете просить увеличить тариф на следующий год?

— Мы находимся в тарифном теле, и подобное укладывается в те нормы, которые определены законодательством о предельном росте тарифов.

— Андрей Евгеньевич, спасибо за обстоятельный разговор!