«Мусульмане России на протяжении десятилетий стремились обрести утерянное после развала Советского Союза единство» «Мусульмане России на протяжении десятилетий стремились обрести утерянное после развала Советского Союза единство» Фото: «БИЗНЕС Online»

СОВРЕМЕННАЯ ИСЛАМСКАЯ ДОКТРИНА НА ТЕМУ САМООРГАНИЗАЦИИ МУСУЛЬМАН ЗВУЧИТ КАК ГОЛОС ИЗ ПАРАЛЛЕЛЬНОЙ ВСЕЛЕННОЙ

На Востоке есть хороший анекдот о том, как однажды Ходжа Насреддин был отправлен служить учителем и имамом в дальнюю деревню. Во время проповеди в мечети он заметил, что праведники находятся на четвертом небе. После пятничной службы к мулле подошли прихожане и спросили: «Хазрат, Вы говорили, что праведники пребывают на четвертом небе. А что же они там едят и пьют?» «Что вы за народ такой, — в сердцах воскликнул Насреддин. — Вы спрашиваете, что едят и пьют праведники на небесах! Я вот уж месяц как живу в вашей деревне, и никто меня не спросит, что тут кушает ваш устаз».

Мораль анекдота проста: богословская проблематика, которая волнует мусульман, к реальным жизненным проблемам часто не имеет никакого отношения. Они сосуществуют в двух параллельных вселенных. Ярчайшим примером тому являются проповеди наших иерархов о единстве мусульман. В среде религиозных деятелей ислама за последние 30 лет о единстве мусульман у нас в стране не говорил разве что ленивый. Так, например, еще в 2009 году муфтий ДУМ Саратовской области Мукаддас Бибарсов рассуждал: «Мусульмане России на протяжении десятилетий стремились обрести утерянное после развала Советского Союза единство, поскольку стремление к единению исламской уммы предписано в качестве обязанности верующим самим Всевышним и Его Пророком Мухаммадом (мир ему и благословение). Всевышний в суре „Аль Имран“ говорит в 103-м аяте: „Держитесь за вервь Аллаха все вместе и не разделяйтесь“ (3:103)».

В подобном ключе высказывались и многие другие региональные иерархи ислама. Однако воз, как говорится, и ныне там. В России по-прежнему действуют десятки независимых друг от друга духовных управлений мусульман. Будто бы единство верующих касается праведников на четвертом небе, но не наших муфтиев, ступающих по реальной земле.

Однако нежелание региональных муфтиев усмирить гордыню и ради всеобщего блага ислама отказаться от статуса вольных князьков лишь полбеды. Вторая, куда более существенная часть проблемы состоит в том, что пробуксовка наблюдается не только в организационном отношении, но и на теоретическом уровне.

Современная исламская доктрина на тему самоорганизации мусульман звучит как голос из параллельной вселенной. В самом деле, какое отношение к российской реальности имеют рассуждения, по сей день тиражируемые в наших богословских книгах, о том, что главой мусульман должен быть только представитель арабского племени курайш, что ислам не знает понятия «светское государство», что светская и духовная власти в исламе не различимы, или о том, как надлежит выбирать халифа — главу мусульманского государства? Какое все это имеет отношение к нам, российским мусульманам, живущим в светской стране? Это не что иное, как вопрошание о праведниках с четвертого неба.

Возможно, изучение подобных вопросов интересно в историческом плане и должно быть даваемо студентами мусульманских учебных заведений, как это происходит сейчас. Однако куда актуальнее ставить совсем другие, более близкие нам, вопросы, например о том, каково шариатское положение тех религиозных деятелей ислама, которые многие годы занимаются внутриисламским сепаратизмом и целенаправленно подрывают организационное единство мусульман нашей страны. Это раскольники, неохариджиты, еретики или, может, неверные? Но, увы, наши иерархи уводят взор мусульман на четвертое небо, мол, там все самое интересное. Рассуждайте о чем угодно, только не трогайте наши троны, которые мы согревали все эти годы общероссийского внутриисламского бардака.

ЧТО СДЕЛАЛИ МУСУЛЬМАНЕ, ПОЛУЧИВ СВОБОДУ? ПЕРВЫМ ДЕЛОМ ОНИ СОХРАНИЛИ ИНСТИТУТ МУФТИЯТА

Отсутствие внятной теории духовной (внутриисламской) власти применительно к российскому исламу создает ту мутную воду, которая и позволяет каждому амбициозному служителю и карьеристу ислама вылавливать свой властный трон: побольше или поменьше. Другими словами, пользуясь тем, что раскольнический характер их деятельности не обозначен доктринально, наши региональные иерархи и продолжают подрывать единство мусульман, лицемерно прикрываясь при этом лозунгами о мусульманском единстве. В результате мы получаем 80 муфтиятов на одну страну — уродливое порождение жажды власти людей в чалмах и тюбетейках.

Как это ни прозвучит парадоксально, но подобная ситуация бьет и по самим региональным муфтиям. Не случайно в мусульманской радикалистской среде часто можно встретить утверждения о том, что российские имамы и муфтии — «самоучредившиеся чиновники», а институт духовного управления лишь инструмент контроля со стороны государства над мусульманами. И таким голосам, изобличающим религиозную нелегитимность региональных муфтиев, последние совершенно ничего противопоставить не могут.

Для того чтобы это сделать, они должны для начала признать свой смертный грех — факт раскола. Потому региональные муфтии всеми силами скрывают, что институт всероссийского муфтията есть та форма самоорганизации мусульман, которая предписана исламом. Другими словами, единое ДУМ — аналог мусульманского халифата, разрабатываемого средневековыми исламскими теологами. Однако для региональных муфтиев данная тема находится под запретом. Как только мусульмане осознают, что не курайшит с четвертого неба, а всероссийский муфтий есть тот глава мусульман, подчинение которому является в исламе доктринальной обязанностью, их раскольническому шабашу придет неминуемый конец.

Институт всероссийского муфтията был создан более 200 лет тому назад. Его появление означало не только новый статус признания ислама в России, но и создало организационный каркас единства мусульман. Врагам нашей религии это было не по душе. Вот почему, например, такой борец с исламом, как Николай Ильминский, яростно выступал против магометанского духовного собрания. Он прекрасно понимал, что данная структура помогала не столько государству, сколько самим мусульманам, укрепляла среди них позиции ислама. Не только Ильминский, но и многие другие сторонники христианизации татар считали так же. Во время совещаний в правительстве они неоднократно ставили вопрос о роспуске ОМДС, и документы тех времен подобное четко фиксируют.

Потому это миф, когда говорят, что создание данной структуры было направлено против мусульман. Такой тезис продвигают радикалы и раскольники — и тем и другим невыгодно единство мусульман.

Самый главный аргумент в пользу исламского характера магометанского духовного собрания состоит в том, что мусульмане не отказались от него, когда пала Российская империя. В 1917 году российское государство перестало существовать, и все его институты рассыпались как карточный домик. Однако что сделали мусульмане, получив свободу? Первым делом они сохранили институт муфтията. На всероссийском мусульманском съезде выразили свою коллективную волю на сей счет. Галимджан Баруди стал тогда первым народно избранным муфтием. Верующие лишь поменяли название, и с тех пор муфтият стал называться «диния нәзарәте» («духовное управление»). Если бы этот институт был против мусульман, то с падением ненавистного царского режима мусульмане в первую очередь отказались бы от его наследия и организационных «кандалов». Но подобного не происходит, они, напротив, сохраняют институт муфтията. Причина этого заключается в том, что мусульмане видели в нем воплощение тех же принципов Корана, которые средневековые мыслители находят в халифате. Иначе говоря, ДУМ — наш халифат, а муфтий — наш халиф применительно к российским реалиям.

МЫ ДОЛЖНЫ ОПРЕДЕЛИТЬ СТАТУС, ПОЛНОМОЧИЯ И ИСТОЧНИК ЛЕГИТИМАЦИИ ЛИДЕРА РОССИЙСКИХ МУСУЛЬМАН

Сегодня как никогда важно поставить на повестку дня вопрос о богословско-доктринальной разработке теории духовной власти мусульман в российских условиях. Это важно сделать, опираясь на традиционное богословское наследие ислама, но с учетом его российской специфики и истории.

Сегодня мы должны честно и откровенно ответить на целый ряд непростых вопросов. В первую очередь должны решить проблему соотношения светской и религиозной власти применительно к российскому исламу, разграничить сферу их полномочий с точки зрения исламских ценностей и понятий. Во-вторых, мы должны прояснить для себя, кто является субъектом внутриисламской власти. В-третьих, определить статус, полномочия и источник легитимации лидера российских мусульман, как бы мы его ни называли: муфтием или председателем духовного управления.

Речь не идет о том, чтобы узаконить статус-кво, подвести богословское обоснование под существующее положение вещей или интересы конкретного человека. Во главу угла мы должны поставить в первую очередь интересы всей уммы в их стратегической, а не тактической перспективе. Иначе все наши усилия будут отторгнуты самим обществом, жизнью, практическое воплощение наших идей станет мертворожденным плодом. Мы должны начать научно-богословскую дискуссию с привлечением всех значимых участников исламско-религиозного процесса в России. В противном случае раскол ислама будет вечно преследовать российскую умму, а число 80 превратится в 160.

Однако не нужно строить никаких иллюзий. Против единства мусульман России выступают те, кто, собственно, должен его обеспечивать, — региональные муфтии. Они пойдут на все лишь бы сохранить свою власть, ставшую возможной благодаря расколу, и потому будут призывать нас вечно смотреть на четвертое небо, но не на землю, где вольготно расположились их незаконные троны. Рассуждайте о вопросах тахарата, пророке Ибрахиме, празднике Курбан-байрам — обо всем, о чем угодно, только не трогайте источник их власти и денег.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции