«3–4 процента опрошенных говорят, что точно обанкротятся, 27 процентов допускают такой риск»

Лора Накорякова: «Более 50 процентов компаний ожидает снижения выручки по результатам 2020 года, более трети — уменьшения прибыли» Фото: фонд «Центр стратегических разработок»

«МЫ ВИДИМ ТОТАЛЬНОЕ ПРЕОБЛАДАНИЕ ПЕССИМИСТИЧНЫХ НАСТРОЕНИЙ»

— Как бы вы охарактеризовали настроения бизнеса за последние недели?

— На сегодняшний день мы видим тотальное преобладание пессимистичных настроений. Напряжение относительно финансовых перспектив также не снижается. Компании все чаще говорят, что планируют сокращение фонда оплаты труда, а это касается уменьшения зарплат, сотрудников, введения других мер, которые помогут сократить затраты. Более 50 процентов компаний ожидает снижения выручки по результатам 2020 года, более трети — уменьшения прибыли.

Что касается риска банкротства (это еще один показатель, который мы на регулярной основе отслеживаем), то почти 29–30 процентов говорят, что, вероятно, столкнутся с подобным, если ничего в ближайшее время не изменится. Если посмотреть с другой стороны, то есть те, кто считает, что их банкротство не коснется, но это всего лишь 17 процентов из наших опрошенных.

— Данные 17 процентов какие отрасли представляют? Кто такой самоуверенный?

— Здесь важна не сама отрасль, потому что пессимистичные настроения преобладают в каждой. Потому эти 17 процентов набираются достаточно стохастично, накладываются разные условия: размер бизнеса, регион его деятельности, наличие каких-то исторических факторов. Не отрасль влияет на самоуверенность. Но однозначно есть индустрии, которым тяжелее.

Когда мы только начинали проводить замеры, особую чувствительность показал финансовый сектор, хотя тогда в основном говорили, что пострадали торговля и услуги, которые направлены на конечного потребителя. Последние действительно начали быстрее и громче реагировать. Если взять сектор торговли и услуг от базовых продуктов питания до развлечений и туристических услуг, то у них произошел эффект шока от физического отсутствия конечного потребителя на рынке. Шок от мгновенного приостановления деятельности как таковой. В то же время эти компании проще реанимировать, когда все закончится, они более гибкие. Условно, восстановить кафе проще и быстрее, чем обанкротившийся банк, который выдает кредиты различным компаниям, работает со всеми отраслям. Если сложное финансовое положение дел во всех отраслях, то можно представить, какие у крупного банка могут быть задолженности по обязательствам. Кроме того, одно из первых действий бизнеса в период кризиса — минимизация затрат, в частности рефинансирование кредитов, погашение задолженностей. И это только коммерческий банковский сектор. В потребительском также возникают риски на фоне падения платежеспособности населения. Потому финансовый сектор показал высокую чувствительность. Если о снижении выручки в самом начале наших замеров говорило в среднем 26 процентов компаний, то в финансовом секторе таких было 40 процентов — это именно те, кто уже отмечал факт падения.

Плюс также волнения выявлены в сфере недвижимости и строительства, там чаще прогнозировали снижение выручки. Если в среднем уменьшения ожидало 44 процента компаний, то в этой отрасли — 51 процент. Именно потому меры поддержки, которые введены, например послабления для строительного бизнеса (разрешение на работу), оказались правильными. Если бы у него были каникулы весь апрель, я думаю, мы бы увидели больше пессимизма, чем сейчас.

Тем не менее высокий пессимизм отмечается и в сфере торговли и услуг. Но неправильно говорить в целом про торговлю, потому что если взять сектор e-commerce, то там все прекрасно: растут обороты, нанимают людей (конечно в основном курьеров). Такие компании прогнозируют рост выручки и прибыли. Однако, на мой взгляд, и они должны быть более сдержанными в текущей ситуации, так как ослабление конечного спроса уже сопровождается экономией.

Но не будем отходить от темы, очень важно понимать, какие сферы пострадали. Это туризм, общественное питание, досуг, спортивные комплексы, развлекательные центры, средства размещения, которые были вынуждены полностью закрыться. Туризму сейчас очень тяжело, и есть региональные особенности. В тех субъектах, где туризм является донорской сферой для жизнедеятельности, конечно, сложная ситуация. Мы также проводим сейчас интервью с представителями региональных властей. К примеру, Новосибирская область подтвердила выводы о том, что достаточное количество обращений поступает именно из сферы туризма и отельеров.

Стоит отметить, что сейчас компании волнует дальнейшее восстановление. Если еще две недели назад говорили о том, что взволнованы тем, что произошла девальвация рубля с одновременным закрытием бизнеса из-за коронавирусной инфекции, то сейчас чаще заявляют про процесс восстановления, о том, что делать, когда все закончится. Причем нарастает волнение именно в потребительском сегменте (туризм, общепит и досуг). Подобное происходит из-за того, что люди в принципе экономят на этом в сложные времена. Сейчас будет наблюдаться спад реальных доходов и граждане станут в первую очередь экономить на поездках и развлечениях. Естественно, у представителей данного бизнеса растет волнение, будет ли достаточный спрос на их продукт и когда, сможет ли бизнес выжить в условиях низкого спроса.

«Все, что касается вируса, рано или поздно пройдет. А девальвация рубля уже существенно снизила доходы населения» Фото: «БИЗНЕС Online»

«БИЗНЕС ВСЕ-ТАКИ БОЛЬШЕ ЗАБОТИТ ДЕВАЛЬВАЦИЯ РУБЛЯ»

— Каковы в целом ожидания бизнеса от кризиса? Предприниматели ждут быстрого отскока или долгого и мучительного восстановления?

— У них есть состояние неопределенности, сомнения, стоит ли восстанавливать бизнес. Но уровень неопределенности сейчас снижается, как ни странно, то есть компании принимают какое-то решение, продолжать ли деятельность. О том, что окажется быстрое восстановление, нам еще никто не говорил. Практически все сферы ожидают долгое.

— Сколько это будет длиться: год, полгода?

— В течение года компании ожидают повышенную чувствительность к любым внешним факторам. На сегодняшний день организации оценивают их период восстановления (до состояния докризисного периода, условно, конец 2019-го) от одного до двух лет.

— То есть они не ожидают, что тяжелые времена закончатся, когда снимут ограничительные меры и все сразу побегут ногти красить и волосы стричь?

— Микробизнесу будет проще восстановиться, потому что приток клиентов даже в «штучных» единицах может его спасти. Все, что касается уже более крупных предприятий, «штучный» клиент, конечно, уже не спасет, должен быть объем в спросе. И на фоне сильно ослабевшего спроса компании ожидают более сложное восстановление.

— Согласно вашему исследованию, 77 процентов предпринимателей отметили отрицательное влияние девальвации, а 73 процента — коронавируса. Как думаете, почему именно она вышла на первое место?

— Мы все время говорим про коронавирусную инфекцию, но с точки зрения восстановления деятельности бизнес все-таки больше заботит девальвация рубля. Все, что касается вируса, рано или поздно пройдет. А девальвация рубля уже существенно снизила доходы населения, плюс привела к тому, что у ряда компаний из-за зарубежного сырья произошло удорожание производства в целом. Причем интересно отметить, что выше чувствительность к этому фактору в регионах. Абсолютно все представители региональных министерств экономического развития говорят, что их девальвация рубля сильно беспокоит, и это будет ключевым барьером для быстрого восстановления бизнеса.

«Коронавирусная инфекция — это шоковое событие, но не финансовое» Фото: «БИЗНЕС Online»

— Получается, что девальвация страшнее коронавируса.

— С точки зрения восстановления — да. Надо строго разделять: коронавирусная инфекция — это шоковое событие, но не финансовое. Резкое и тотальное снижение конечного спроса — то, что дала коронавирусная инфекция, когда людям запретили выходить из дома, соответственно, ряд потребительских активностей прекратился и на рынке снизился конечный спрос. Гипотетически, если вообразить, что не произошла бы девальвация, как только заканчивается коронавирусная инфекция, все деньги, которые у людей были, остались в той же стоимостной величине. Если раньше человек мог купить на 100 рублей пять шоколадок, то как минимум бы сохранилась эта пропорция. Да, из-за коронавируса растет риск роста безработицы и ухудшается платежеспособность спроса (так как ряд компаний вынужден сокращать сотрудников, переводить людей в неоплачиваемые отпуска и так далее, что влияет на доходы населения), но все-таки, если бы девальвация не случилась, стоимость денег осталась бы на том же уровне, что и была ранее. Люди как минимум не «уменьшили» бы свои сбережения.

— Мне кажется, что все эти факторы взаимосвязаны — коронавирус, падение цен на нефть и девальвация.

— Девальвация рубля с нами уже случилась не так давно, например в 2014 году. Тогда был финансовый кризис, многие компании пострадали. Но одним из восстановительных факторов стал экспорт с точки зрения динамики ВВП. Наши компании, которые ведут экспортную деятельность, выиграли. Сейчас из-за коронавируса наши ключевые клиенты на международной арене также испытывают сложности. Например, Китай, который занимает порядка 13 процентов в структуре экспорта России. В предыдущие кризисы экономика КНР увеличивалась (темп прироста ВВП Китая в период 2008–2009 годов составлял 9,7 процента и 9,4 процента соответственно). В 2020-м (по состоянию на февраль) индекс производства в Поднебесной снизился более чем на 15 процентов. Уменьшение импорта также имеет небольшой потенциал. Объем импорта в 2019–2014 годах (до санкций) упал более чем на 11 процентов (в постоянных ценах). Все эти факторы говорят о низком потенциале роста такого компонента ВВП, как чистый экспорт (экспорт — импорт). Притом именно чистый экспорт в кризисный 2009-й компенсировал еще большое падение ВВП.

Сегодня очень сложно говорить о том, что может вытянуть нашу экономику, чтобы она не просела. Если в 2014 году это был чистый экспорт — от ресурсов до промышленных историй, то теперь все наши ключевые иностранные потребители также в стагнации. Такой ситуации не имелось ни в 2008-м, ни в 2014-м. Честно говоря, мы видим особую значимость мер государственной поддержки, с фокусом на стимулирование конечного потребления. Именно они способны существенно повлиять на экономику, в частности скорректировать темп прироста ВВП.

«Компании стараются работать всеми возможными способами» Фото: «БИЗНЕС Online»

«ДОЛЯ ТЕХ, КТО ГОВОРИТ, ЧТО ТОЧНО ОБАНКРОТИТСЯ, — ПОРЯДКА 3–4 процентов»

— То есть этот кризис принципиально новый?

— Он другой, потому что не заключается в рамки только финансового кризиса. Раньше кризисы происходили из-за валютных колебаний. Сейчас Россию коснулись и коронавирус, и девальвация. Ключевыми особенностями кризиса 2020 года являются такие, как шок спроса реального сектора экономики и сжатие внешнего спроса в экономике. В случае с Россией это усугубляется и девальвацией рубля.

— Вы отметили, что неопределенность у компаний снижается, они принимают какое-то решение. К чему пришли: закрыться, ждать или действовать уже сейчас?

— Прежде всего организации стараются работать всеми возможными способами. Если можно перевести бизнес в онлайн, то компании это делают. Даже если взять сферу технологий, то мы видим, что таким фирмам стало поступать много запросов от тех, кто срочно пытается сделать онлайн-платформу по продвижению услуг или товаров. Организации пытаются искать новые взаимовыгодные партнерства, сотрудничать с посредниками и так далее.

Но если говорить про крупные промышленные холдинги, то тут уже сложнее придумать альтернативный формат работы. Однако ряд регионов уже сейчас дает послабления системообразующим компаниям. Опять же неделю назад были уступки в сфере строительства, но ряд регионов также ввел послабления для промышленного сектора. В стране много моногородов, которые стоят на одном производстве, и если оно не будет функционировать, то это обрушит экономику города. Потому когда регионы дают послабления, то, естественно, они берут на себя риски, но притом контролируют, чтобы сотрудники соблюдали правила безопасности, присутствовали антибактериальные средства, было расстояние между работниками. Именно для этого регионы вводят послабления, чтобы бизнес мог работать.

— Как вы думаете, сколько компаний не переживет нерабочий месяц?

— Если посмотреть на наши данные, то доля тех, кто говорит, что точно обанкротится, — порядка 3–4 процентов опрошенных. Этот процент выше среди компаний из сферы энергетики и ресурсов. Мы продолжаем следить за данной выявленной особенностью.

— А тех, кто допускает такой сценарий?

— Их намного больше, порядка 27 процентов — тех, кто допускает риск банкротства в течение 2020 года именно из-за шоковых событий.

— Первых два ваших исследования показывали, что уровень неопределенности растет, а вы теперь говорите, что он начал снижаться. С чем это связано?

— Увеличивался с марта до первой недели апреля, а теперь снизился вдвое — с 17 процентов на прошлой неделе до 8 процентов сейчас. Я связываю это с мерами поддержки, которые объявляет правительство. Компаниям начинает казаться, что их слышат, понимают, пытаются помочь. Конечно, это влияет на уровень неопределенности в положительном смысле. Однако не все так просто. Удовлетворенность от вводимых мер за прошедшую неделю снизилась.

«Если заставить арендодателей взять на себя затраты и обязать их, например, предоставлять льготный период до трех или более месяцев, тогда у этого сегмента ситуация еще больше ухудшится» Фото: «БИЗНЕС Online»

«БИЗНЕС ИНФОРМИРОВАН О МЕРАХ ПЛОХО, НЕ ВЫШЕ СРЕДНЕГО»

— Насколько бизнес удовлетворен мерами поддержки, которые предлагает правительство? Какие из них наиболее востребованы, а какие, напротив, бесполезны?

— Бизнес информирован о мерах плохо, не выше среднего. 62 процента — уровень информированности на сегодняшний день. Если считать, сколько компаний слышало про меры, то их 9 из 10. То есть абсолютное большинство про меры слышало, но когда мы начинаем разбираться, что они про это знают и достаточно ли им информации, то тут как раз проблема. Подобное происходит, потому что бизнес не понимает, как эти меры будут реализованы и станут работать непосредственно для каждой компании.

С точки зрения удовлетворенности любые меры бизнес воспринимает положительно, ему важно получить хоть какую-то поддержку, потому что проблем у него сейчас очень много. Но большинство говорит, что этих мер недостаточно. Прежде всего крупный бизнес отмечает, что все меры, которые введены, касаются либо микропредприятий, либо МСП. Плюс, даже если взять МСП, там есть 8 ОКВЭД, на которые эта поддержка распространяется. Если ты туда не попал, то до тебя помощь не доходит. Много компаний, которые по формальным причинам не могут рассчитывать на эту поддержку. Именно потому первая проблема, которую отмечает наш бизнес, — недостаточность введенных мер, вторая — их ограниченность, третья — непрозрачность, когда бизнес не понимает, как он будет работать.

— Что насчет того, какие меры более востребованы, а какие — бесполезны?

— Ко всем относятся «с уважением». Естественно, самые востребованные те, что касаются налогов, отмены начислений, например НДС на ближайшие полгода. Меньший интерес к земельному налогу, но важно понимать, что есть сферы в нем заинтересованные, например промышленность и строительство.

— Спрашиваете, какие меры предложил бы сам бизнес?

— Да. Но ему сложно структурировать свои предложения. К примеру, все чаще стали говорить про льготы и обнуление тарифов ЖКХ. Дело в том, что компании стараются не закрывать офисы, производства, так что начисления за ЖКХ идут, часто они большие. Поэтому бизнес все чаще просит их обнулить.

Также мы добавили новый блок арендной платы. Но тут важно понимать, за счет кого будет субсидироваться подобная мера. В принципе, арендодателей можно понять, они неохотно идут на различные снижения и отсрочки, потому что для них это тоже бизнес. Если заставить арендодателей взять на себя затраты и обязать их, например, предоставлять льготный период до трех или более месяцев, тогда у этого сегмента ситуация еще больше ухудшится. А у них также есть сотрудники, обязательства, в том числе кредитные. Потому пока все, что касается арендных историй, на втором месте по запросу о господдержке (после ЖКХ).

— По налогам нет запросов от бизнеса?

— Многое уже вводится. Но одним НДС не ограничиваемся. Есть компании на «упрощенке», у них имеется запрос на отмену начисления УСН.

«Мы пришли к замкнутому кругу: одно на другое накладывается и приводит к усилению снижения экономического роста в России в целом»Фото: «БИЗНЕС Online»

«О ФАКТЕ СОКРАЩЕНИЯ ВСЕХ СОТРУДНИКОВ СЕЙЧАС ГОВОРЯТ 4 процента»

— Давайте поговорим, как компании уже сейчас оптимизируют свои расходы. Чем они готовы охотнее пожертвовать, чтобы выжить?

— У бизнеса не очень альтруистическая позиция: прежде всего готовы, а вернее, вынуждены жертвовать фондом оплаты труда (ФОТ). Но уже была, например, предложена мера, которая снижала страховые взносы с 30 до 15 процентов. Однако, конечно, бизнес нам говорит, что когда нет денег, то все равно, сколько надо заплатить — 15 или 30 процентов. Потому то, что приходится делать ему, вовсе не значит, что он плохой, раз решил сэкономить на ФОТ, бизнес просто вынужден это делать. Также сокращают численность сотрудников, уровень зарплат, в том числе временно переводят людей на удаленную работу, но с сокращением зарплаты, либо отправляют в неоплачиваемые отпуска.

— Каков процент компаний, которые уже уволили сотрудников?

— Никто не хочет увольнять, но организации вынуждены так делать. О факте сокращения всех работников сейчас говорят 4 процента, а о том, что это коснулось некоторых людей, — уже 22 процента, хотя еще неделю назад так отвечали 13 процентов респондентов.

— Что насчет того, что собираются увольнять?

— Про планируемые увольнения заявляют порядка 30 процентов — это те компании, которые говорят, что если в ближайшее время ничего радикально не изменится, то они будут вынуждены пойти на сокращения.

— Какие еще называют варианты?

— Сокращение зарплат — это тоже популярный способ уменьшить ФОТ. По прошлым данным, каждая пятая компания как факт отмечала сокращение зарплаты и каждая третья планировала так поступить. Также переводят сотрудников в неоплачиваемые отпуска, за прошлую неделю подобным образом отвечали 29 процентов тех, кто уже это сделал, и 22 процента тех, кто планирует.

Очень многие компании переводят на дистанционный режим работы с сохранением зарплаты, но в то же время есть те, кто урезает ее. Перевод на контрактные системы — популярная история, к ней пришло уже 24 процента компаний и планирует 29 процентов.

— На одной из пресс-конференций вы говорили, что сейчас мы столкнулись именно с кризисом спроса. Но как можно его преодолеть, если как раз увольняют сотрудников, урезают зарплаты, а это и есть основа спроса?

— Потому мы говорим о цикличности процесса. С одной стороны, компании не по своему желанию сокращают штат и зарплаты, а потому, что снизился спрос на их продукцию, у них упала выручка и уменьшилась прибыль. В то же время в следующем периоде это увеличит безработицу, которая снизит потребление. Мы пришли к замкнутому кругу: одно на другое накладывается и приводит к усилению снижения экономического роста в России в целом.