Муфтий РТ: «Человек, считающий себя татарином, идет в мечеть, а не в другие храмы»

Камиль хазрат Самигуллин: «В теле есть кусочек мяса: если он здоров, то все тело здорово, если же он заболевает, то все тело заболевает. Послушайте, это — сердце!» Фото: Сергей Елагин

«АЛЛАХ ОБЕЩАЕТ ОБЛЕГЧИТЬ ТРУДНОСТИ ТЕМ, КТО БУДЕТ СЛЕДОВАТЬ ЕМУ»

— Камиль хазрат, давайте начнем с вопроса, который так актуален сегодня в разгар пандемии коронавируса: вера все-таки защищает человека или нет?

— В Коране есть такой вдохновляющий аят: «И Мы ответили на его мольбу и спасли его от печали. Так Мы спасаем верующих (которые обращаются к Нам за помощью)» (сура «аль-Анбия», 88-й аят). То есть Аллах обещает облегчить трудности тем, кто будет следовать Ему. Наша вера сулит нам спасение в обоих мирах!

Есть известная история о том, как трое друзей хотели укрыться от дождя в пещере, но огромный валун скатился с горы и наглухо закрыл им выход. Они были в отчаянии, но помнили: все во власти Аллаха. Без Его воли никто и ничто не может человеку ни навредить, ни помочь, ни исцелить его… Так вот этим трем друзьям не оставалось ничего другого, кроме как молиться, просить Всевышнего принять их добрые поступки и спасти их. И Аллах принял их благодеяния, которые они совершили от чистого сердца, и даровал им спасение. В хадисе говорится: «В теле есть кусочек мяса: если он здоров, то все тело здорово, если же он заболевает, то все тело заболевает. Послушайте, это — сердце!» Наша вера — в сердце. Окажись мы в безвыходной ситуации, обнаружим ли мы его искренним и чистым? Если бы люди жили с такой установкой, наше общество было бы более здоровым.

— Ваш добрый знакомый, митрополит Феофан говорил в редакции «БИЗНЕС Online», что коронавирус — это и беда, и шанс человечества. А вы что думаете на сей счет?

— Мы знаем, что все в этом мире происходит по воле Господа. Вспоминаются слова Пророка Мухаммада, мир ему, где он говорит: «Когда среди людей распространится прелюбодеяние и ростовщичество, Всевышний ниспошлет на этот народ такие заболевания, о которых они даже не слышали». В другом хадисе сказано: «Когда распространится прелюбодеяние, увеличится количество смертей». То есть когда в какой-либо местности два великих греха — прелюбодеяние и ростовщичество — начнут совершаться открыто и вольготно, то они этим самым навлекут на людей наказание от Господа. Неизбежность наказания для виновных нам понятна.

Но тогда возникает вопрос: а причем здесь дети и невинные люди? Просто все мы на одном корабле. А на корабле, если по чьей-либо вине появляется пробоина, тонут все. Ответственность за происходящее в нашем обществе несут все. Вот почему муфтият ведет работу и с осужденными, и с молодежью, и с бездомными, и с тяжелобольными и так далее. Мы все вместе на одном корабле: если придет беда, она коснется всех. Ну а в Судный день каждый будет получать по своим заслугам.

— Как прожили время самоизоляции и Рамадана духовное управление мусульман, мечети и в целом умма Татарстана?

— Солнце всходило и заходило, поэтому на уразе самоизоляция никак не сказалась. Рамадан сам по себе является своего рода перезагрузкой для мусульман: с этого месяца мы как бы пытаемся начать жить по-новому. И режим самоизоляции практически отрезал людей от внешнего мира, то есть, с одной стороны, усилил этот эффект перезагрузки. Можно сказать, получилась синергия, которая заставила не только наших единоверцев, но и всех вокруг соблюдать некий душевный и духовный «пост». Люди были уединены, ограничены от внешних впечатлений и удовольствий, сосредотачивались на самосовершенствовании. С этой точки зрения многим нашим хазратам такой Рамадан пришелся по душе, даже несмотря на запреты проводить ифтары и коллективные намазы. Я, например, впервые за много лет смог провести ифтары дома, в кругу семьи, а раньше весь Рамадан разъезжал по районам и встречался с уммой.

С другой стороны, возникли серьезные материальные трудности. Сейчас мечети открылись, ситуация постепенно выправляется. Дело в том, что мечети существуют исключительно за счет пожертвований. Как правило, собранные средства направляются на покрытие жилищно-коммунальных услуг. Если имам работает в мечети на профессиональной основе, то есть ведет религиозно-просветительскую деятельность и обеспечивает функционирование мечети и махалли, то его зарплата тоже формируется из этого бюджета. И вот мечети закрылись! Вернее, они продолжали круглосуточно работать, но за закрытыми для прихожан дверями. Соответственно, пожертвования резко сократились: долги по коммуналке росли, а имамы остались без средств к существованию. Особенно тяжело было сельским и тем, у кого многодетные семьи. Но, разумеется, хазраты не прекращали вести религиозную деятельность — безотлагательные запросы населения было необходимо исполнять.

Более того, в Татарстане в период Рамадана развернулась беспрецедентная благотворительная помощь малоимущим. Поначалу казалось, что даже традиционный республиканский ифтар в этом году отменится, но в кризис, как правило, приходят самые интересные идеи — и мы решили: надо переформатировать мероприятие, давайте каждый день кормить по тысяче человек! И у нас это получилось. В результате республиканский ифтар охватил не 20 тысяч человек, как планировалось ранее, а 30 тысяч нуждающихся.

«Мы решили: давайте каждый день кормить по тысячу человек! И у нас это получилось. В результате республиканский ифтар охватил не 20 тысяч человек, как планировалось ранее, а 30 тысяч нуждающихся» Фото: «БИЗНЕС Online»

«В РАМАДАН ПРОДОВОЛЬСТВЕННУЮ ПОМОЩЬ ПОЛУЧИЛИ 180 ТЫСЯЧ ТАТАРСТАНЦЕВ»

— Как вы выбрали тех, кого надо накормить?

— Списки нуждающихся людей сформированы в каждой мечети, поэтому обеспечением и доставкой на дом ифтар-наборов занимались наши имамы и благотворительный фонд «Закят». Огромную работу выполнили и волонтеры. Вы знаете, что в Татарстане сформировано мощное мусульманское волонтерское движение? Оно насчитывает более тысячи человек. Это уникальный опыт! Молодые люди, будучи в состоянии поста, ради довольства Всевышнего Аллаха с самого утра до позднего вечера готовы бесплатно помогать нам реализовывать республиканский ифтар.

— Кто в этом году провел ифтар?

— Национально-туристический комплекс «Туган авылым», стадион «Ак Барс Арена» (ранее «Казань Арена») и духовное управление мусульман РТ. 

— А кто помог финансово?

— Неравнодушные люди. Был объявлен народный сбор средств.

— Не два-три крутых спонсора?

— Нет. В текущем году в этом плане было немного сложнее, конечно. Многие, кто помогал в прошлые годы, в этом уже не имели такой возможности, потому сбор средств был открытым среди всех желающих на любую сумму. Одна порция стоила 300 рублей. Пакеты формировались на мощностях «Туган авылым» и «Ак Барс Арены».

«Списки нуждающихся людей сформированы в каждой мечети, поэтому обеспечением и доставкой на дом ифтар-наборов занимались наши имамы и благотворительный фонд «Закят» Фото: «БИЗНЕС Online»

— Такой же проект реализовал и ряд мечетей. Например, мечеть Аль-Марджани накормила 2 тысячи человек.

— Не только мечеть Аль-Марджани. Повсеместно, во всех районах Татарстана имамы, несмотря на тяжелые финансовые трудности, развернули масштабную продовольственную помощь населению. Собственными стараниями хазратов и благодаря тому, что они сумели привлечь спонсоров, в республике ежедневно обеспечивались продовольствием в среднем более 3 тысяч нуждающихся. За весь период Рамадана это более 90 тысяч малоимущих! Отдельно очень мощно отработала казанская мечеть «Ярдэм» — здесь нуждающимся раздали 60 тысяч ифтар-наборов. А вообще в Рамадан по линии муфтията продовольственную помощь получили 180 тысяч татарстанцев.

— Наши предприниматели, богатые люди не стали более щедрыми в этот момент?

— Я бы не стал делать такой вывод, потому что некоторые бизнесмены и сами оказались в очень тяжелой финансовой ситуации, но кому-то все-таки удалось включиться в благотворительные инициативы. И это дорогого стоит: именно в такие моменты и проявляется искренность намерений человека.

— Курбан-байрам уже скоро — 31 июля. Еще нет ясности, как станет проходить празднование?

— Будем надеяться, что все поправится.

«Мечети и медресе — это не бюджетные организации, однако нашлись люди, которые помогли. Конечно, не в полном объеме, но пусть Аллах примет их благодеяния. Огромное им спасибо за поддержку!» Фото: «БИЗНЕС Online»

«В ТЯЖЕЛОМ ПОЛОЖЕНИИ ОКАЗАЛИСЬ МЕЧЕТИ И ХАЗРАТЫ. ХОТЕЛОСЬ БЫ, ЧТОБЫ ВЕРУЮЩИЕ ВСПОМНИЛИ О НИХ СЕЙЧАС»

— Вы сказали, что мечети в режиме самоизоляции финансово пострадали. В список пострадавших для помощи от государства они не попали? Чтобы хотя бы пени за долги по ЖКХ не начисляли…

— Мечети и медресе — это не бюджетные организации, однако нашлись люди, которые помогли. Конечно, не в полном объеме, но пусть Аллах примет их благодеяния. Огромное им спасибо за поддержку! Для чего я это озвучил? Мы все нуждаемся в мечетях так или иначе: рождается ребенок или необходим никах, семья на грани развода или умирает кто-то — в самые ответственные минуты своей жизни мы обращаемся в мечеть или к имаму. Хазраты не только разделяют вместе с людьми их радости, но и помогают им пережить тяжелые времена. Они показали это на своем примере, когда тоннами раздавали продукты малоимущим в период самоизоляции. Но в настоящее время в тяжелом положении оказались сами мечети и хазраты. Хотелось бы, чтобы верующие вспомнили о них сейчас. Не потом, а именно сейчас, когда они нуждаются в нас.

— «Каким образом будет соблюдаться социальное дистанцирование в мечети при входе и при выходе из нее? На пятничные и праздничные молитвы это всегда столпотворение. Не рассматривается ли возможность проведения праздничной молитвы на Курбан-байрам на открытом воздухе?» (Искандер)

— Пять пятничных намазов мы уже провели. Все проходит с учетом рекомендаций кабинета министров РТ. По мере смягчения этих правил режим организации джума также будет ослабевать, а пока люди относятся к нашим просьбам с пониманием: обрабатывают руки дезинфицирующим средством, надевают маски и перчатки, приходят с собственными ковриками. Столпотворения нет: те, кому не хватает места, выстраиваются на улице. Кстати, нам стали поступать вопросы о правомерности такого коллективного намаза.

Мол, читать намаз в ряду на расстоянии 1,5 метра друг от друга — запретное новшество, поскольку Пророк, мир ему, приказал выравнивать и соединять ряды. Действительно, вставать на намаз, плотно прижавшись плечом к плечу так, чтобы не оставалось пустых мест между молящимися, является сильной сунной, однако в сложившихся обстоятельствах допустимо придерживаться такого принципа шариата, который звучит как «устранение вреда приоритетнее получения пользы». Следование за имамом действительно из любого места мечети, даже если имам стоит у михраба в своем обычном месте, а второй человек находится в противоположном конце молельного дома.

Имам ас-Сарахси пишет в «аль-Мабсут», что мечеть целиком имеет положение общего пространства. Более того, такой коллективный намаз действителен даже в том случае, если молящийся стоит во дворе мечети. Конечно, при условии, что он узнает о действиях имама, например, через систему звукоусиления. Автор книги «аль-Бахр ар-раик» имам Ибн Нуджейм пишет: «Сказано в книге „аль-Муджтаба“: двор мечети имеет тот же статус, что и мечеть, и там можно совершать намаз, следуя за имамом, даже если ряды не соединены. Однако если [коллективный намаз] совершается в постоялом дворе [или любом другом здании, кроме мечети], то можно следовать лишь при соединении рядов». Имеется в виду, что в мечети и в прилегающем к ней дворике действительно следование за имамом, даже если между последним и молящимся большое расстояние. Однако вне мечети человек, стоящий в удалении от джамаата, не сможет следовать за имамом. Вывод следующий: факт совершения намазов джамаатом является более важной сунной, чем сунна соединения рядов.

«ИЗДАЛИ ПЕРЕВОДЫ СМЫСЛОВ КОРАНА НА РУССКОМ И ТАТАРСКОМ ЯЗЫКАХ»

— «Чем конкретно занимаются в ДУМ РТ, какие приоритеты в работе?» (Маршида Имамова)

— Деятельность у муфтията многоплановая, помимо аппарата, есть несколько учрежденных структур: «Вакф РТ», комитет по стандарту «Халяль», издательский дом «Хузур», благотворительный фонд «Закят», «ДУМ РТ Хадж»… ДУМ РТ координирует и аккумулирует деятельность этих учреждений, а также 48 районных мухтасибатов, более 1,5 тысячи приходов, 8 медресе, двух вузов и Болгарской исламской академии. Еще у ДУМ РТ есть совещательные органы — совет улемов, совет казыев и совет аксакалов. Все они осуществляют свою деятельность в соответствии с ханафитским мазхабом и матуридитской акыдой. На данный предмет наши имамы в Татарстане проходят регулярную аттестацию. Это является одной из основных задач ДУМ РТ — объединять и обеспечивать каноническое единство всех организаций, которые я перечислил.

В последние годы приоритетными являются изучение Корана и сохранение отечественного исламского богословия, развитие исламского образования, сохранение татарской национальной идентичности, благотворительность, издательская деятельность, создание мусульманского медиапространства, молодежная политика, межконфессиональный и межкультурный диалог, развитие мусульманской инфраструктуры и халяль-индустрии, организация хаджа и прочее.

Возьмем работу по изучению Корана. В 2013 году мы даже создали отдельное подразделение для этого. И результаты нашей работы уже видны: в 2016-м мы издали Коран «Казан басма» в современном виде, в соответствии с мировыми стандартами, получили об этом сертификат Сирийской Арабской Республики и Турецкой Республики. После этого нашим изданием стали интересоваться за рубежом: его отпечатали в Узбекистане тиражом 10 тысяч экземпляров, в Турции — 12 тысяч экземпляров. Причем файлы мы передавали абсолютно бесплатно — ради довольства Всевышнего Аллаха. Сегодня наш казанский Коран готовится к изданию в Беларуси. Причем с представительскими целями спецтиражом он уже выпущен для фонда Александра Лукашенко. Александр Григорьевич именно татарский вариант Корана подарил президенту Египта во время государственного визита.

Для чего все это нужно? Таким образом мы возрождаем известные на весь мусульманский мир татарские традиции коранопечатания. Даже в Дубае при подготовке издания Корана использовали знаменитый Коран «Казан басмасы» 1803, 1914 и 2016 годов выпуска. Так что можно сказать, что былая слава к российским мусульманам как одной из самых прогрессивных частей мировой уммы вернется. Однако мало читать Коран, надо его и понимать. В России нужен был собственный фундамент для его правильного понимания. И мы его создали — в прошлом году издали переводы смыслов Корана на русском и татарском языках.

«Я лично считаю, что настоящие татарские сабантуи проводят именно наши имамы. Без спиртного и запретного. В республике такие сабантуи проводятся практически повсеместно, в основном для детей» Фото: «БИЗНЕС Online»

В ОКТЯБРЕ ЗАПУСТЯТ КУРСЫ ТАТАРСКОГО ЯЗЫКА В 100 МЕЧЕТЯХ ПО ВСЕЙ РЕСПУБЛИКЕ

— Какой второй приоритет в работе ДУМ РТ?

— Создание татароязычной среды в мечетях. Этот вопрос не относится напрямую к нашей компетенции, но общество ожидает действий от нас в этом направлении. Согласитесь, что все-таки человек, считающий себя татарином, когда приходит к вере, идет в мечеть, а не в другие храмы. То есть вопрос сохранения национальной идентичности попутно решает и проблему сохранения религиозной идентичности. На самом деле где сегодня можно поговорить на родном языке? Это мечети как некие оазисы, островки. И татарский тоже теперь изучается в мечетях республики.

Но организация курсов еще не создание татароязычной среды. Среда — это когда используется татарская речь в деятельности, когда на татарском языке консультируют население, деловые коммуникации осуществляются на татарском, создается много духовно-просветительского контента на татарском языке, проводят татароязычные каникулы для детей и молодежи, организуют мусульманские сабантуи и так далее. Рассчитываем и на помощь журналистов: чтобы смотивировать СМИ на публикацию материалов о важности сохранения языка и национального самосознания, мы объявили конкурс «Динем ислам, милләтем татар» («Мой народ, моя гордость»).

— Ваши сабантуи чем-то отличаются от обычных?

— Я лично считаю, что настоящие татарские сабантуи проводят именно наши имамы. Без спиртного и запретного, с совершением коллективного намаза… В республике такие сабантуи проводятся практически повсеместно, в основном для детей. Но самые крупные, пожалуй, в Балтасинском, Сабинском, Лаишевском и Высокогорском мухтасибатах. Наши хазраты сотни и тысячи людей привлекают на майдан! Причем даже из других регионов туда съезжаются.

— Вы сказали про курсы татарского в мечетях. Откуда преподаватели и чья методика преподавания татарскому языку?

— В этом году бесплатные курсы татарского при мечетях завершили свыше 400 человек. То есть эти люди успешно освоили разговорный уровень языка. Отзывы по курсам мы слышим неплохие, интерес у населения к ним есть. Например, в прошлом году в Зеленодольском районе две русские бабушки пришли обучаться — как они объяснили, чтобы можно было общаться с соседками-татарками. Первые курсы мы начали в 2018 году в 10 мечетях, затем увеличили их количество до 20. Теперь в октябре планируем запустить новые курсы в 100 мечетях по всей республике. Методику разработали совместно с Российским исламским институтом на базе кафедры татарского языка и национальной культуры. Она называется «Без — татарлар», есть и учебник. Методика ориентирована на развитие разговорных навыков, чтобы слушатели смогли говорить на татарском и понимать его, умели выражать свои мысли, распознавали лексику. К преподаванию привлекаются дипломированные филологи татарского языка. Для них курсы татарского при мечетях — дополнительный заработок.

«В Татарстане сегодня работает более 700 примечетских курсов, 8 медресе, 2 вуза и БИА. То есть система мусульманского образования в республике многоступенчатая. Здесь РТ задает тон для всей России» Фото: «БИЗНЕС Online»

— Какой третий приоритет?

— Исламское образование. В Татарстане сегодня работает более 700 примечетских курсов, 8 медресе, 2 вуза и БИА. То есть система мусульманского образования в республике многоступенчатая. Здесь РТ задает тон для всей России. Дело в том, что в 2014 году для медресе и исламских вузов муфтиятом были разработаны стандарты профессионального религиозного образования. Они показали свою жизнеспособность и сегодня готовы к внедрению на всей территории России. Не так быстро, как хотелось бы, но постепенно другие региональные мусульманские учебные заведения включаются в данный процесс.

Рафик хазрат Мухаметшин (заместитель муфтия РТ, ректор РИИ — прим. ред.) работает над этим в качестве председателя совета по исламскому образованию России. Кстати, эта структура базируется в Казани и регулирует всю мусульманскую образовательную сферу в РФ. Что касается татарстанских исламских учебных заведений, то перед нами стоит задача усиления в их учебных программах отечественного богословского контента. Надо опираться на книги татарских авторов, на наши классические методики — их разрабатывали и Шигабутдин Марджани, и Галимджан Баруди. Кстати, последний написал огромное количество учебников специально для медресе «Мухаммадия». Только в наших руках их 29! Недавно на русский язык мы перевели его арифметику. Это уникальный труд! Думаю, многие дети полюбили бы арифметику, если бы занимались по данной книге. Она открывается совершенно в другом виде по методике Баруди.

— Говорили, что в Азино будет строиться татарская школа. Как идут дела?

— Пока сложно, к сожалению. С другой стороны, школа — это проект стратегический, потому он не может реализоваться в короткие сроки. Пока решается земельный вопрос, мы уже наработали практический опыт создания татарских школ. Например, открыли татарскую школу «Нур» в Альметьевске, мусульманский пансионат для мальчиков «Ярдэм» в Балтасях и в этом году откроем татарскую школу «Ихсан» в Елабуге. Что касается Казани, то потребность здесь большая, сегодня стоит вопрос подборки участка земли под школу.

— А в Азино почему не получилось?

— Там имелись очень большие обременения, затем нужно было пройти три слушания, соседи оказались не очень довольны.

«Издательская деятельность — еще одно важное направление работы. Только в прошлом году издательским домом «Хузур» было напечатано около 90 наименований книг на арабском, русском и татарском языках» Фото: «БИЗНЕС Online»

СОЗДАНА ЭЛЕКТРОННАЯ БИБЛИОТЕКА КНИГ ТАТАРСКОГО БОГОСЛОВСКОГО НАСЛЕДИЯ

— Чем еще наполнена работа ДУМ РТ?

— Издательская деятельность — еще одно важное направление работы. Только в прошлом году издательским домом «Хузур» было напечатано около 90 наименований книг на арабском, русском и татарском языках. В основном это классические исламские и старотатарские богословские труды. Причем часть изданий мы направили в башкирский, калининградский и белорусский муфтияты. Обязательно обеспечиваем проверенной литературой колонии. В 2013 году мы начали реализовывать уникальный проект — «Даруль-кутуб» — электронная библиотека книг нашего богословского наследия, которые были напечатаны в Казани на арабском и старотатарском языках до революции. На сегодняшний день отсканировано около 1,2 тысячи трудов. По мере нахождения мы их оцифровываем, и абсолютно бесплатно их может скачать любой желающий. Кстати, много скачиваний от пользователей из Турции и арабских стран, то есть фонд этой библиотеки пользуется спросом за рубежом. 

— Какой потенциал в данном направлении?

— Ректор РИИ Рафик Мухаметшин называл цифру в 30 тысяч наименований трудов, которые изданы в Казани. Это книги и татарских богословов, и арабских, и среднеазиатских, которые имелись в программе обучения в Казани. В 1906 году было запрещено привозить книги из-за границы — и это стало неким толчком к тому, чтобы писать самим. Как я уже сказал, Галимджан Баруди написал 29 учебников на старотатарском языке для медресе «Мухаммадия». Печатали газеты, огромное количество журналов и книг, Коран — татары первыми среди мусульман издали печатный Коран «Казан басма». Он получил мировую известность тогда, но в издании были опечатки. В этом нет ничего удивительного, так как Коран выпускало несколько типографий, сказался человеческий фактор. В итоге в 1909 году 300 ученых собирались по вопросу переиздания «Казан басма». Представьте — 300 ученых собрались вместе в Казани! Но, к сожалению, случилась революция, Коран с учетом их замечаний был издан уже только в 2016 году. Нами. 

«Коран — живая книга, которая отвечает на множество вопросов. Даже на то, что сегодня с нами происходит, мы можем найти там ответ. Проблема в нас!» Фото: «БИЗНЕС Online»

«МНОГОТОМНЫЙ ТАФСИР БУДЕТ ИЗДАН К 1100-ЛЕТИЮ ПРИНЯТИЯ ИСЛАМА»

— Вы сказали, что в ДУМ РТ изучали Коран перед тем, как его перевести и издать. Были ли какие-то новые открытия смыслов?

— По сути, перевод смыслов — это некое приближение, как бинокль, чтобы что-то понять. Но всего мы не поймем, потому что Коран — живая книга, которая отвечает на множество вопросов. Даже на то, что сегодня с нами происходит, мы можем найти там ответ. Проблема в нас! Например, если чей-то разум объемом со стакан, то из океана он сможет зачерпнуть лишь столько же. А кто-то придет с большим ковшиком оттуда черпать… И этот океан никогда не закончится. Понятно, что есть вопросы, которые нужно объяснить людям, потому сегодня мы работаем еще над одним серьезным проектом под рабочим названием «Народный тафсир» на татарском языке. Это будет многотомный труд энциклопедического характера, который включит в себя не только толкования аятов Корана, но и причины их ниспослания, достоверные хадисы, описания научных открытий Корана, правильного вероучения, разъяснения норм шариата в соответствии с ханафитским мазхабом и прочее. Рассчитываем, что тафсир будет издан к 1100-летию принятия ислама.

— Тафсиров же множество. Зачем издавать еще один?

— Ученые говорят, что порядка 350 тысяч тафсиров было написано, но в процессе перевода смыслов Корана мы поняли, что нужно пояснять еще больше, поскольку у людей возникают вопросы. И этот тафсир мы готовим именно на современном татарском языке. 

— А на переводы Корана сколько у вас времени ушло?

— Переводить мы начали с 2012 года, 7 лет. Началось все с того, что сначала мы хотели перевести на современный язык готовый тафсир, но в ходе работы поняли, что сначала надо перевести сам фундамент — текст Корана. Коран нам нужен, поэтому мы обращались к тому или иному переводу, но видели их недостатки. Решили подготовить свой перевод смыслов — сначала на татарский язык, потом на русский. 

«В процессе перевода смыслов Корана мы поняли, что нужно пояснять еще больше, поскольку у людей возникают вопросы. И этот тафсир мы готовим именно на современном татарском языке» Фото: «БИЗНЕС Online»

— Каким тиражом издаете свой перевод Корана?

— На русском языке издание выпускали 3 раза общим тиражом 7 тысяч экземпляров. На татарском тоже было три переиздания тиражом 4 тысячи. Но сейчас готовим еще один — спецвыпуск тиражом 40 тысяч штук.

— Вы Коран продаете или раздаете?

— Первые книги продавали, а сейчас будем делать большой тираж специально для бесплатной раздачи. Мы планируем выезжать в регионы с компактным проживанием татар и проводить встречи, презентовать это издание и заодно объяснять, как важно иметь национальное самосознание.   

— А в продаже Коран вашего перевода есть?

— Да, в продаже есть — в фирменном магазине «Хузур». Но скоро данные переводы на русском и татарском языках будут доступны и в виде мобильного приложения. В аудиоформате уже вышло тоже.

— Какой из предыдущих переводов наиболее удачный, на ваш взгляд?

— Тот, который мы могли бы рекомендовать, — это Мунтахаб, который подготовили в Египте. Это не дословный, а смысловой перевод. Когда меня раньше спрашивали, какой лучший перевод Корана, я отвечал: «Лучший перевод пока не издан — мы над этим работаем…» Можно даже составить таблицу переводов, с которыми мы познакомились в процессе работы.

— Вы довольны своим переводом?

— У Мурада Рамзи есть такая фраза: «Всевышний Господь не хотел, чтобы были более достоверные книги, чем его книга». То есть любой человек, работая над его трудом, будет совершать ошибки — и это естественно. Без ошибок только сам оригинал Корана.

— Насколько вы приблизились к оригиналу, как считаете? На 50 процентов, на 90?

— Приблизиться к оригиналу невозможно! Коран останется Кораном — на языке оригинала. Для тех, кто хочет изучать Коран, перевод годится для того, чтобы понять смысл отдельного аята, но он не предназначен для того, чтобы по нему издавать фетвы, выносить шариатские правовые решения.

— Чем отличается ваш перевод?

— У нас была цель, чтобы наш труд был понятным, а не сакральным. Сакральный труд — это книга на арабском языке, она уже есть и хранится. Зачем на русском или татарском пытаться написать что-то такое же? Мы пытались приблизить до уровня понимания простого человека.

— Вы не считаете, что хадисы людям больше известны, чем Коран, их чаще цитируют?

— Хадисы — это дополнительный источник для понимания Корана. Подробности жизни Пророка, мир ему, мы можем узнать только от его сподвижников и тех, кто его видел. Но для нас основа во всем — в шариате, акыде — в первую очередь это Коран, а только затем Сунна.

— Как развивается «Хузур ТВ»?

— «Хузур ТВ» оказался очень востребованным в регионах. Мы уже вошли в кабельные сети в Башкортостане, Чувашии, Нижнем Новгороде, Оренбурге, Подмосковье, Воронеже. Есть трансляция и через интернет.

«В прошлом году мы открыли 18 новых мечетей и 3 учебных центра для мусульман. В Чистополе в историческом здании был открыт досугово-развивающий центр «Камалия» Фото: tatarstan.ru

«НА ВЫСОКОМ УРОВНЕ ЕСТЬ ПОНИМАНИЕ, ЧТО СОБОРНАЯ МЕЧЕТЬ НАМ НУЖНА»

— В прошлом году новые мечети строились?

— В прошлом году мы открыли 18 новых мечетей и 3 учебных центра для мусульман. В Чистополе в историческом здании был открыт досугово-развивающий центр «Камалия», в Нурлате — образовательный центр имени Ахмадзаки Сафиуллина, в поселке Васильево — медресе при мечети. 

— А в Казани?

— В столице РТ зарегистрировано 83 махалли (прихода), в 72 мечетях читается намаз, 5 мечетей находится в процессе строительства.

— На какой стадии вопрос строительства Соборной мечети в Казани?

— Самое главное — на высоком уровне есть понимание, что Соборная мечеть нам нужна. Конечно, можно пойти по легкому пути и построить ее где-нибудь на окраине. Но у этой мечети должно быть и символичное значение — чтобы ее было видно. А если возводить в центре, то необходимо учитывать многие факторы, например, не будет ли она перебивать значение мечети Кул Шариф, какой смысл будет нести данный молельный дом. Но процесс уже пошел, на всех уровнях вопрос обговорили. Считаю, что это уже большая победа.

— Значит, с местом еще не определились?

— Есть варианты мест, но к каждому из них есть определенные вопросы, например, есть площадка для мечети, но рядом совсем нет зоны для автомобильной парковки.

— А парк «Кырлай» чем не устраивает?

— Дело в том, что часть парка входит в охраняемую зону наследия ЮНЕСКО. Место, конечно, красивое, но на решение вопроса по его использованию под мечеть ушли бы годы.

— Вам лично какое место нравится?

— Уже любое, лишь бы мечеть построили… (Улыбается.)

— Сроки строительства установлены?

— Сроков нет, самое главное — начать. В Татарстане принято начатое обязательно завершать до конца. Я надеюсь, что в этом году вопрос с местом строительства будет решен.

«На высоком уровне есть понимание, что Соборная мечеть нам нужна. Конечно, можно пойти по легкому пути и построить ее где-нибудь на окраине. Но у этой мечети должно быть и символичное значение»

— Какой вместимости должна быть Соборная мечеть?

— Не менее 10 тысяч. А Кул Шариф — небольшая мечеть, не более чем на 3 тысячи. Понятно, что это визитная карточка, она располагается в красивом месте, в Казанском кремле, но не может выполнять все потребности мусульман, например проводить человека в последний путь. Туда не может прийти большое количество людей. Для Соборной мечети требуется такое место, где смогут собраться все вместе.

— Помощнику президента РТ Камилю Исхакову поручено курировать строительство Соборной мечети. Вы как-то взаимодействуете?

— Разумеется! Много вариантов обсуждается, разные мнения высказываются.

— Каковы перспективы строительства Соборной мечети в Набережных Челнах?

— Дело сдвинулось с мертвой точки. Сейчас строительство ведется выше первого этажа. Сроки завершения работ зависят от финансирования, сбор средств открыт. В онлайн-режиме каждый может наблюдать за ходом работ. Предполагаемая площадь мечети — 6,5 тысячи квадратных метра, вместимость — 3,2 тысячи человек.

— Кто спонсирует ее строительство?

— Появились меценаты, население активно участвует. Все финансовые отчеты регулярно выставляются на сайте мечети. И большое спасибо мэру города — он очень сильно помогает.

— А Соборная мечеть в Челнах нужна вообще?

— Каждый раз люди спрашивают: «Когда будет? Когда будет?». Раз интересуются, значит, нужна.

«Дело [строительство Соборной мечети] сдвинулось с мертвой точки. Сейчас строительство ведется выше первого этажа. Сроки завершения работ зависят от финансирования, сбор средств открыт» Фото: «БИЗНЕС Online»

«ЗА ГОД — ОТ РАМАДАНА К РАМАДАНУ — БЫЛО НАПИСАНО 274 ФЕТВЫ»

— Какие еще проекты были начаты ДУМ РТ?

— Мы реализовали уникальный проект — кол-центр «Даруль-ифта». Это пока единственный в России бесплатный (с федеральным номером) мусульманский кол-центр. Особенно он был важен в период Рамадана и режима самоизоляции — очень много вопросов поступило! В кол-центре сидят несколько шариатских специалистов, они отвечают на вопросы на нескольких языках. А сам я занимаюсь вопросом фетв, они дублируются на русском и татарском языках. За год — от Рамадана к Рамадану — было написано 274 фетвы, касающиеся всех сторон жизни нашей уммы.

— Так много?!

— Но это же основная работа духовного управления! Работать над подготовкой фетв мне помогает целая группа людей, к каждой фетве мы фундаментально подходим — находим источники, формируем фетву.

— А по коронавирусу фетвы есть?

— С началом режима самоизоляции выпустили 27 богословских заключений, из них пять касалось непосредственно коронавируса. Выпущена фетва по тому, что гает-намаз можно не совершать, в этом не будет греха. Именно во время пандемии издана фетва, гласящая, что нельзя совершать намаз в онлайн-режиме. Также была фетва по поводу того, можно или нельзя применять спиртосодержащие дезинфицирующие средства. Но первым делом мы собрали совет улемов — решали, станем закрывать мечети или нет, потом — будем открывать или нет. Имелась фетва по похоронам умерших от коронавируса.

— Но вы ошиблись в вопросе похорон, напугали мусульман. Глава управления Роспотребнадзора по РТ Марина Патяшина сказала нам, что труп умершего от коронавируса неопасен, его можно хоронить обычным способом, надо лишь омовение тела проводить в перчатках. Бóльшую опасность в этом процессе представляет скопление людей на похоронах и поминках. 

— Мы не медики, в подобных вопросах опираемся на официальные рекомендации и заключения специалистов. Мы изучили опыт других стран и муфтиятов, посовещались с отечественными медиками и только после этого вынесли фетву. Фетва бывает трех видов. Первый вид — ташриги, то есть те фетвы, которые давал Пророк, мир ему, они вошли в шариат, и мы не можем больше давать фетву такого рода. Например, когда у Пророка спросили: «Можем ли мы за свою умершую маму совершить хадж?» Пророк разрешил сделать этот хадж, он называется «хадж-бадаль» и вошел в шариат.

Также есть вопросы общие и личностные. Бывают такие жизненные ситуации, которые касаются только конкретного человека. Приведу такой пример: к Пророку, мир ему, пришел молодой человек и спросил, можно ли целовать жену во время уразы. Пророк ответил, что этого делать нельзя. Затем парень стал свидетелем того, что Пророк разрешил пожилому человеку поцеловать супругу во время уразы. У молодого человека возник вопрос: «Почему ему можно, а мне нельзя?» Пророк ответил ему: «Потому что ты молодой и поцелуем не ограничишься, испортишь уразу, а пожилой человек поцелует жену и пойдет дальше…» То есть это касается определенных обстоятельств. Я как муфтий должен знать и учитывать обстановку и обстоятельства, вынося фетву. Даже самый большой ученый мира, приехав в нашу страну, не сможет дать фетву по многим вопросам, потому что не знает обстоятельств данной местности. Потому в начальный период коронавируса мы издали фетву, соответствующую тем обстоятельствам, которые тогда были, и на основании той информации, которой мы обладали.

«У нас «муфтий» — такое народное название, которое подразумевает одновременно и руководство муфтиятом тоже, потому что исчезла градация этого сана» Фото: «БИЗНЕС Online»

«МУФТИЙ — ЭТОТ ТОТ, КТО ДАЕТ ФЕТВУ»

— В России есть богословы такого уровня, чтобы могли издавать фетвы фундаментального характера, а не только по каким-то частным и бытовым вопросам?

— Подобных Марджани и Баруди нет, но у нас есть хорошие специалисты, выпускники университетов уровня Аль-Азхар, есть магистры и доктора наук. У нас имеется, например, специалист по всем 10 кыраатам Корана — Рушан Юсупов, он получил диплом в Ливанском университете Аль-Джинан. Таких специалистов только двое в России. Рустем хазрат Нургалиев — один из первых докторов исламских наук, ученый секретарь совета улемов ДУМ РТ и одновременно секретарь международного совета улемов, он участвует в совещаниях его комиссий.

— Сколько у нас всего муфтиев?

— В России более 80 муфтиев.

— Почему нет такого авторитетного, который смог бы объединить всех мусульман страны, быть настолько уважаемым всеми?

— У нас немного неправильный подход к понятию «муфтий». Муфтий — этот тот, кто дает фетву, и он должен жить и работать в определенной местности. И вполне логично, что у нас столько муфтиев. По сути, муфтий — это ученый, который имеет иджазу и который знает методологию вынесения фетв. Его советы носили рекомендательный характер, а председатель духовного управления — это другое.

— У вас какая должность?

— Муфтий Татарстана и председатель духовного управления мусульман РТ. У меня есть иджаза, которая позволяет издавать фетвы. У нас «муфтий» — такое народное название, которое подразумевает одновременно и руководство муфтиятом тоже, потому что исчезла градация этого сана.

— Вам кто дал иджазу?

— У меня их несколько. Иджазу на право выносить фетву внутри ханафитского мазхаба я получил четыре года назад от шейха Ибрахима Мурейхи, кадия шариатского суда Бахрейна. Он в свою очередь ученик Абдуллы Гумари, который является учеником Абдульжалиля Ад-Дур ад-Димашки, а последний получил иджазу от нашего Галимджана Баруди.

В 2015 году я получил иджазу по Корану от шейха Хасана Хадия. Ранее от шейха Абдуррахима Лакрима — иджазу по книгам «Акыда ат-Тахавия», «Джаухара ат-Таухид», по чтению азана. Кроме того, получил иджазу преподавания всех книг Мухаммада Захида Каусари от его ученика Мухаммада Амина Сираджа. В 2019 году получил новую иджазу о возможности преподавания Корана риваятом Шу’ба кыраата Асыма.

— То есть татарская богословская мысль не прерывается…

— Я специально занимался поиском учителей для себя — мне было важно найти ученых, которые связаны с татарскими богословами. Кстати, Ибрахим Мурейхи взаимодействует с Болгарской исламской академией — ведет некоторых студентов по докторским диссертациям.

— Многие эти иджазы в вашей должности совсем не обязательны, просто вы продолжаете развитие, так?

— Не совсем. Ведь я не только являюсь муфтием, но и занимаюсь преподавательской деятельностью, передаю свои знания, а иджазы дают мне право на это, потому продолжаю обучаться. Сейчас я заканчиваю обучение в магистратуре Болгарской исламской академии. Моя диссертация посвящена Зайнулле ишану Расулеву. На материале его труда «Ар-Рисаля аль-Хыдыйрийа» я раскрываю его богословские взгляды. Работа написана на арабском языке. Если же буду писать докторскую диссертацию, то пока у меня в голове книга Шигабутдина Марджани «Фаваид аль-Мухимма».  

«Академия выпустила 6 докторов исламских наук, четверо из которых — татары, по одному — из Дагестана и Узбекистана» Фото: «БИЗНЕС Online»

«БОЛГАРСКАЯ АКАДЕМИЯ ВЫПУСТИЛА 6 ДОКТОРОВ ИСЛАМСКИХ НАУК»

— Как вы оцениваете развитие Болгарской академии?

— Нужно понимать, что сегодня она на этапе становления. Первые результаты мы получили в прошлом году — академия выпустила 6 докторов исламских наук, четверо из которых — татары, по одному — из Дагестана и Узбекистана. Из казанских это: Рамиль Гизатуллин — выпускник Аль-Азхара и преподаватель Российского исламского института; Рустам Нургалиев — секретарь совета улемов Татарстана и секретарь международного совета улемов; Абдурашит Фаизов — директор центра подготовки хафизов Корана; Рашид Сибгатуллин — преподаватель Казанского исламского университета. Все они посвятили свои диссертации татарской богословской мысли.

— В Болгарской академии создали хорошие условия для учебы и проживания, а научное содержание есть?

— Сегодня там преподают пять известных ученых. Среди них, например, ученый из Палестины Исмаиль Бюльбюль. Это бывший муфтий Сектора Газа. Очень серьезный ученый, сильный специалист по арабскому языку. О нем говорят: «Сибавейх наших дней». Сибавейх — это большой ученый арабской грамматики. Иракский ученый Абдурразак ас-Саади приезжает и читает лекции группам, ведет некоторых студентов в докторантуре. Ибрахим Мурейхи из Бахрейна — это для нас уникальный человек. Он сейчас готовит к изданию 700-страничную книгу о татарских богословах Казани и восхищается нашими учеными. Знаете, какая ситуация? Если в Османской империи имелся шейх и улемам было необходимо придерживаться государственной идеологической линии, то в Казани полет мысли оказался без ограничений! Татарские богословы писали обо всем, что их душе было угодно.

Очень показателен пример Габдурахима Утыз Имяни, который в свое время (а он жил в конце XVIII — начале XIX века) внес большую лепту в осмысление социально-культурных и религиозных традиций. Он как-то написал книгу «Порицание о распитии чая». Ему в ответ кто-то создал другую книгу — она без обложки, мы не знаем автора, и последний пишет: «Ты не прав! Слово того, кто не пьет чай, ничего не стоит, и в шариатском суде оно не будет восприниматься. И на это есть четыре причины: во-первых, чай — это напиток, который объединяет всех: и бедный, и богатый, и дурак, и умный — все могут пить чай; во-вторых, чай — это напиток вне времени, его можно пить в любое время суток; в-третьих, нет определенного места для распития чая; в-четвертых, чай — это самое сильное „склеивающее“ средство для беседы: во время чаепития можно обсудить любую тему. Если татарин говорит, что не пьет или не любит чай, подобное указывает на то, что он получил воспитание где-то в другом месте и, наверное, это шпион».   

— То есть у Болгарской академии потенциал есть?

— Конечно! Посудите сами: четыре докторские диссертации по теме татарской богословской мысли, интерес зарубежных ученых к российскому богословскому наследию — такое дорогого стоит. И это только начало. Но доктора — товар штучный, ставить их выпуск на поток будет неправильным.

— Но туда ли поведет академию нынешний ректор, присланный из Уфы?

— Их задача — организовать учебный процесс. Самое главное — кто преподаватели, а они у нас хорошие.   

— Вы не считаете, что академию надо было в Казани создать?

— При таком раскладе другие региональные муфтияты могли бы ревностно относиться к Казани, а Болгар воспринимается как нейтральная территория для всех мусульман России. Там некий духовный центр.  

«Всю социальную работу муфтията выполняет наш благотворительный фонд «Закят». Объять необъятное, конечно, не можем, но работаем с системным подходом» Фотография предоставлена благотворительным фондом «Закят» ДУМ РТ

«СОЦИАЛЬНУЮ РАБОТУ МУФТИЯТА ВЫПОЛНЯЕТ наш БЛАГОТВОРИТЕЛЬНЫЙ ФОНД «ЗАКЯТ»

— Вернемся к деятельности духовного управления мусульман РТ… Какие еще направления работы считаете важными?

— Благотворительная деятельность. Всю социальную работу муфтията выполняет наш благотворительный фонд «Закят». Объять необъятное, конечно, не можем, но работаем системно. Об эффективности благотворительной работы вы можете судить по итогам Рамадана: оплачено лечение 12 тяжелобольных детей, оказана продовольственная помощь 180 тысячам людей. Под самый занавес Рамадана раздали около 6 тонн продовольствия в виде фитра. В стенах фонда «Закят» еще реализуется уникальный для Татарстана проект — центр социализации детей и их родителей «Хэят». Он работает в Казани уже более двух лет и очень востребован. Оказалось, что семьи, воспитывающие детей-инвалидов, нуждаются не только в средствах на реабилитацию, но и в социализации. Эти семьи живут очень замкнуто, родители часто страдают эмоциональным выгоранием, все их маршруты за пределами дома в основном направлены в реабилитационные центры и обратно.

В «Хэят», во-первых, детям прививаются элементарные навыки самостоятельности — их обучают социально-бытовому ориентированию, так как когда-нибудь им все-таки придется остаться без родителей. Во-вторых, центр «Хэят» дает мамам и папам возможность передохнуть несколько часов в неделю — они могут оставить детей под присмотром социальных нянь. Только в прошлом году нам за счет собранного закята и садака удалось оплатить лечение и реабилитацию 53 детей, а всего с 2016-го — около 250. Кроме того, «Закят» активно взаимодействует с АНО «Центр социальной реабилитации и адаптации» в части оказания помощи бездомным. Нужно признать: за то, что делает Азат Гайнутдинов, не каждый возьмется.

— Читатель спрашивает: «Во время поста Рамадан можно ли постящемуся надевать линзы на глаза? Или их нужно надеть до начала поста? На них бывают капли физраствора».

— Что портит уразу? То, что прошло через горло и попало в желудок. Глазные капли не попадают в горло и желудок, значит, не портят пост. То же самое касается укола, смазывания ран.

— Как правильно женщине найти духовного наставника, чтобы регулярное общение не вызывало домыслов? (Альбина)

— Сначала надо найти мужа и с ним искать наставника… (Улыбается.). Если под словом «наставник» ваша читательница понимает учителя, то сегодня есть много женских групп, где женщины дают уроки. А если речь идет о каком-то уникальном учителе-мужчине, то необязательно встречаться, ведь сегодня мы имеем возможность читать его книги, смотреть видеозаписи его выступлений и так далее.

«ДУМ РТ — региональное духовное управление, а не федеральное, поэтому работаем только внутри республики. Мы даже чисто юридически не можем принять общины из других регионов» Фото: «БИЗНЕС Online»

«И ВНУТРИ ТАТАРСТАНА ЕЩЕ МНОГО РАБОТЫ, ЗАЧЕМ нам ВЫХОДИТЬ НА ВСЕРОССИЙСКИЙ УРОВЕНЬ?»

— Вопрос читателя: «Предполагает ли ДУМ РТ взять в свой состав исламские общины в татарских селах других регионов РФ?»

— ДУМ РТ — региональное духовное управление, а не федеральное, поэтому работаем только внутри республики. Мы даже чисто юридически не можем принять общины из других регионов. У нас и внутри Татарстана еще много работы, зачем нам выходить на всероссийский уровень?

— В каком состоянии сегодня союз муфтиев России (СМР)?

— Изначально идея СМР строилась на равенстве, это своего рода совещательный орган, а потом появилась другая структура — ДУМ РФ, в концепции которого ярко выражен принцип вертикали. Часть региональных муфтиятов теперь находится в его юрисдикции, другие продолжают свою деятельность в составе СМР.

— Как вы считаете, нужен или нет координационный совет муфтиев России?

— Структура, которая представляла бы в федеральном центре интересы уммы России, разумеется, нужна.

— Что мешает ее создать?

— Сначала нужно ответить на вопрос, почему та структура, которая была, вдруг разъединилась. Возможно, если мы это поймем, все само собой может сложиться. Попытка объединиться была в 2009 году, но это надо делать продуманно. Кстати, на Кавказе тоже есть координационный совет мусульман Северного Кавказа, но мы видим два сильных духовных центра — Чечню и Дагестан, которые по факту как бы стоят особняком и развиваются самостоятельно. Есть регионы, чьи главы заинтересовано развивают отношения с мусульманскими странами и потому находятся в тесном контакте с местным муфтием, напрямую работают с ним. И практика показывает, что для уммы это полезно. Примеры — Татарстан и Чечня. Но есть регионы, в приоритет которых — по разным причинам — не входит развитие ислама, а значит, и взаимодействия между властью и ДУМ нет. В этом случае, конечно, региональному муфтияту полезно работать с какой-либо вышестоящей исламской структурой.

То есть объединение очень сложно сделать в такой большой стране, как Россия. РФ — это очень многоликая и огромная страна, со своими особенностями в различных регионах. Например, невозможно эффективно решать проблемы мусульман на Дальнем Востоке, находясь в центральной части России, поэтому, пожалуй, гораздо важнее российским мусульманам объединиться идеологически. Для ислама не имеет принципиального значения, будет у нас один-единственный муфтият на всю страну или несколько самостоятельных духовных управлений. Надеюсь, что Болгарская исламская академия сможет объединить мусульман в процессе своей работы.

— У вас есть амбиции?

— Таких амбиций, чтобы быть главным, у меня нет.

«Для ислама не имеет принципиального значения, будет у нас один единственный муфтият на всю страну или несколько самостоятельных духовных управлений» Фото: «БИЗНЕС Online»

— Надо со всеми переговорить и во главе посадить старейшего…

— К сожалению, даже не получается усадить всех за один стол чай попить. В данный момент ситуация такая… Объединить муфтияты юридически можно, если создать министерство религиозных дел, как в арабских странах. Если бы был бюджет и зарплата у имамов, вот тогда получилась бы централизация, а без такой вертикали власти очень сложно все организовать. 

— Если бы мусульмане смогли объединиться, то подобное повысило бы их политический ресурс, они смогли бы лоббировать свои конфессиональные интересы…  

— В этом плане да.

— У некоторых есть мнение, что ДУМ РТ противится объединению…

— Нет, мы, наоборот, первые за объединение, поэтому и объединительных мероприятий много разных проводим! Мы, например, очень заинтересованы в том, чтобы создать Всероссийский совет улемов в стенах БИА.

— Альбир Крганов создал свой муфтият — это раскол или нет?

— Раскол случился гораздо раньше: когда религиозные деятели стали выходить из состава ЦДУМ, тем самым показывая пример, что сделать подобное можно без последствий. Сегодня данный процесс просто продолжается.

— Кто в России самый уважаемый среди муфтиев и ученых, как вы считаете?

— У каждого мусульманина — свой уважаемый духовный наставник, имам и муфтий. Кто-то предпочитает слушать проповеди Джалиля хазрата (главный казый РТ — прим. ред.), кому-то по душе — Илдар хазрат Баязитов или Ильяс хазрат Зиганшин… И это не зависит от каких-либо регалий. Просто есть отдельные сильные и опытные в том или ином вопросе религиозные деятели.

— Это в Татарстане, а в масштабе России?

— По мне, так все самые сильные богословы находятся здесь, ни одну конференцию без наших ученых не проводят. Муфтий Чечни Салах хаджи Межиев и муфтий Дагестана Ахмад хаджи Абдуллаев имеют большой авторитет в своих республиках.

«Если судить по наполняемости шатров при мечетях в Рамадан, то она с каждым годом все больше. Мы точно уверены в том, что постящихся больше, чем молящихся» Фото: «БИЗНЕС Online»

«ПОСТЯЩИХСЯ БОЛЬШЕ, ЧЕМ МОЛЯЩИХСЯ»

— Нет ощущения, что в мусульманском мире страны татары уступают свои позиции, все больше доминирует Кавказ?

— Сейчас это чувствуется. Особенно они сильны в знаниях по Корану. Я считаю, что причина подобного кроется в системе образования — они в своих университетах преподают только собственное богословское наследие. Когда проходит олимпиада по исламским дисциплинам, первые места всегда занимают кавказцы. И в Болгарской академии их ребята для изучения выбирают работы только своих богословов. Поскольку и в арабском языке они сильны, то и все богословские труды читают в оригинале. Наши шакирды, к сожалению, хотят писать дипломные работы обо всем подряд, поэтому сейчас мы стали им в рекомендательном порядке предлагать труды татарских богословов. Мы сильно оторвались от собственного наследия. Университет, академия — да, там уместен полет мысли, но в медресе имам, который будет работать в конкретной местности, должен получить наш богословский фундамент.

— И религиозности на Кавказе, наверное, больше? В мечети у нас стали люди ходить?

— Если судить по наполняемости шатров при мечетях в Рамадан, то она с каждым годом все больше. Мы точно уверены в том, что постящихся больше, чем молящихся. Обычно даже тот, кто не молится, в Рамадан присоединяется к нам. Особый ажиотаж идет во время подготовки к республиканскому ифтару: люди ищут билеты, чтобы попасть на это мероприятие. Кстати, очень большую популярность у нас имеет проект под названием «Школа одного дня» — курсы по основам ислама и навыкам совершения намаза. За пять сезонов работы школы мы обучили намазу свыше 400 человек. Они, по сути, стали практикующими мусульманами.

— То есть не все еще потеряно у татар?

— Да. Если бы еще побольше говорили на татарском языке, тогда вообще все было бы гораздо лучше.  

— «В 1946 году была издана в Европе книга известного деятеля Гайдара Баммата „Лики ислама“. Она переиздавалась на многие европейские языки. Ваше мнение, если вы знакомы с этой книгой: почему о ней ничего не известно? Ее считают одной из лучших книг про ислам». (Эльдар)

— Насколько я знаю, это дагестанский автор, а в Европе его книги распространились, видимо, потому, что он туда эмигрировал. Понятно, что все книги перепечатать невозможно, мы в ДУМ РТ больше ориентируемся на татарское богословское наследие. И если бы меня спросили о самой лучшей книге, то это однозначно Коран. А люди при написании книг всегда будут ошибаться, потому что это не слово Всевышнего.

— «Среди мусульман Татарстана сегодня есть суфии. Не могли бы вы рассказать о них поподробнее? Много ли суфиев среди мусульман Татарстана? Какие суфийские братства представлены сегодня в республике?» (Дамир Нигматуллин)

— У данного термина много названий, все это идет из хадиса, который есть практически в каждом сборнике. В нем говорится, что Джабраил спросил у Пророка, мир ему, об исламе, имане и ихсане. Из данных терминов и появились основные науки: иман изучает акыда, ислам — фикх, ихсан же — тасаввуф. Ихсан воспитывает в человеке любовь к Богу и искренность. Пророк сказал: «Ихсан — это действовать и поклоняться так, как будто ты видишь Аллаха», — то есть искренно. Понятно, что ихсан как науку искренности невозможно изучать по книгам, по нему и экзамены не сдают, ведь любовь к Аллаху обретается только в сердце. Поэтому наука искренности (или, говоря иначе, духовная этика, суфизм) всегда была в исламе внутренним делом каждого человека. Так мы к ней и относимся в ДУМ РТ. Если кто-то хочет постигать и применять в жизни принципы суфизма, то мы такому не препятствуем, но любить Бога из-под палки нельзя.

Если взять татарских богословов, то сложно найти из них тех, кто не был связан с суфизмом. Марджани имел иджазу, Баруди даже передал ее своим ученикам, он был шейхом накшбандийского тариката. Сегодня тоже есть те, кто увлекается этой наукой. Но такого потока, как, например, в Дагестане, в Татарстане не наблюдается. В татарском понимании суфизм — индивидуальная работа над собой. Конечно, человек ищет профессионала, чтобы он ему посоветовал, какую книжку прочитать, какой зикр сделать, в нравственном росте тоже нам нужны учителя. Без учителя даже стог сена правильно не сложишь…

«У татар задолго до появления данной книги и одноименного фильма уже был сформированный образ Зулейхи, которую создал Гаяз Исхаки. Это женщина, которая боролась за свою религию, много страдала за нее» Фото: «БИЗНЕС Online»

СЛЕДУЮЩИЙ ГОД ДУМ РТ ПОСВЯТИТ ТАТАРСКОЙ ЖЕНЩИНЕ

— «Каково ваше мнение о фильме „Зулейха открывает глаза“? Почему татары ее сильно критикуют?» (Петров Аркадий)

— Я считаю, что у татар задолго до появления данной книги и одноименного фильма уже был сформированный образ Зулейхи, которую создал Гаяз Исхаки. Это женщина, которая боролась за свою религию, много страдала за нее. Такой чистый, жертвенный, целомудренный, преданный, героический образ. И вдруг мы почувствовали некое покушение на него! Эти два образа не сочетаются, потому, видимо, возникло неприятие. У каждого татарина деревенский образ жизни или образ бабушки и матери ассоциируется с искренностью, великодушием, простотой. Здесь автор представил совсем другое видение. Но на то оно и искусство, чтобы его обсуждать и полемизировать.

— А как вы отнеслись к тому, что в сериале в «расстрельном списке» перечисляли богословов — и давно умерших, и ныне здравствующих? Это не провокация?

— Выглядит как провокация. Но мне было бы гораздо интереснее, если бы меня тоже назвали в данном ряду… (Улыбается.)

— В будущем году состоятся выборы председателя ДУМ РТ. Вы планируете участвовать в выборах в качестве кандидата на этот пост?

— Есть еще целый год… На все воля Аллаха.

— Есть внутреннее желание еще поработать?

— Не то что внутреннее желание… Имеются проекты, которые нужно завершить. Это и Соборная мечеть, и школа, и наш большой тафсир. Считаю, что этот тафсир будет очень полезным, потому что мы соберем весь татарский богословский опыт и изложим его на простом татарском языке, чтобы каждый мог прочесть, понять, познакомиться…

— Следующий год вы чему посвятите?

— Сейчас продолжается Год татарского языка, а следующий мы планируем посвятить татарской женщине. 20 августа наступит мусульманский новый год — 1442-й, пожалуй, и свою деятельность ДУМ РТ начнет ориентировать именно на такой календарь. Почему Год татарской женщины? Хотим подчеркнуть ее роль в сохранении традиций — религиозных, национальных и семейных. Женщина — лицо нации. Душа семьи. Она мать. Татарские просветители уделяли женскому вопросу много внимания в своих трудах. И сами татарские женщины тоже оставили глубокий след в истории нашего народа и уммы.

— Камиль хазрат, спасибо за интересный и полезный разговор!