Рустам Батыр: «Учение об отмене аятов представляет собой не что иное, как ревизию исконного ислама» Рустам Батыр: «Учение об отмене аятов представляет собой не что иное, как ревизию исконного ислама»

Мы сами позволили обокрасть себя

Террористы и экстремисты обокрали мусульман. Де-факто они узурпировали такие священные понятия нашей религии, как «джихад» и «шахид». Не секрет, что сегодня в широком общественном сознании эти слова имеют исключительно негативную коннотацию и мало у кого ассоциируются с защитой Родины или великомучениками на пути добра. Однако мы сами позволили обокрасть себя. Не Усама бен Ладен, не Абу Бакр аль-Багдади виновны в том, что фраза «ислам — религия мира» вызывает нынче лишь скептическую усмешку. Подобное недоверие проистекает от самого исламского богословия, коренящегося в глубоком Средневековье. Именно тогда мусульманские улемы видоизменили ислам, что привело к утрате многих гуманистических ценностей.

Вот вам несколько аятов. Прочтите их внимательно: «Нет принуждения в религии» (2:256), «Помогайте друг другу в благочестии и богобоязненности, но не помогайте друг другу в грехе и вражде» (5:2), «Если бы твой Господь пожелал, то уверовали бы все, кто на земле. Разве ты стал бы принуждать людей обратиться в верующих?» (10:99), «Если же они отступили от вас, не стали сражаться с вами и предложили вам мир, то Аллах не открывает вам пути против них (4:90), «Не оскорбляйте тех, к кому они взывают, помимо Аллаха, а не то они станут оскорблять Аллаха из враждебности и по невежеству» (6:108), «Аллах не запрещает вам быть добрыми и справедливыми с теми, которые не сражались с вами из-за религии и не изгоняли вас из ваших жилищ. Воистину Аллах любит беспристрастных» (60:8).

Что объединяет все эти коранические стихи? Ответ лежит на поверхности: их миролюбивый характер. Совершенно очевидно, что данные аяты отвергают враждебность во взаимоотношениях с иноверцами.

А знаете, что еще их объединяет? То, что мусульмане добровольно отказались от них. Да-да, в это сложно поверить, но суннитские богословы призвали вышвырнуть все эти аяты в мусорное ведро истории как ненужный хлам: они объявили их ни много ни мало отмененными (мансух).

Как известно, у нас в стране взят курс на возрождение традиционного ислама. Государевы мужи, давшие ему зеленый свет, мало разбираются в нюансах исламского богословия, но твердо знают, что традиционный — это такой ислам, который патриотичен, лоялен власти и миролюбив «Как известно, у нас в стране взят курс на возрождение традиционного ислама. Государевы мужи, давшие ему зеленый свет, мало разбираются в нюансах исламского богословия, но твердо знают, что традиционный — это такой ислам, который патриотичен, лоялен власти и миролюбив»

Самый вопиющий и кощунственный пример богословского вандализма в истории ислама

Учение об отмене аятов представляет собой не что иное, как ревизию исконного ислама. Великие идеи Корана о человеколюбии и милосердии, которые не вписывались в узколобое сознание средневековых людей и мешали им строить клыкастого монстра средневекового богословия, беспощадно забраковывались ими. В этом, собственно, и состоит суть насха (отмены аятов): он блокирует изначальное учение ислама, подменяя его трактовкой поздних толкователей, а точнее, цензоров. 

Важно подчеркнуть, что ни один случай так называемой отмены не имеет ревелятивного обоснования. Другими словами, сам Пророк ни разу (!) не называл то или иное слово Бога отмененным. У него просто язык бы не повернулся на подобное святотатство. Поэтому все аяты «отменялись» исключительно после его смерти, ретроспективно, задним числом.

Кораноборцы «отменяли» не все, а лишь «неудобные» аяты. На освободившееся же место заступали хадисы, т. е. рассказы людей, продвигавшие новые положения ислама, которые выдались за волю самого Пророка. Так, собственно, и родился концепт Сунны. Очень скоро Сунна стала подменять собою Коран. «Сунна является судьей над Кораном, — учил Яхья ибн Абу Касир, — а Коран не является судьей над Сунной». «Коран нуждается в Сунне больше, чем Сунна нуждается в Коране», — проповедовал Макхуль аль-Хузали (ум. 112 х.). «Коран нуждается в Сунне, а Сунна не нуждается в Коране», — вторил ему Абдррахман аль-Аузаи (ум. 157 х.). Ислам из религии последнего Откровения Бога — Корана — постепенно стал превращаться в культ Сунны — суннизм. «Отмена» аятов, иначе говоря, расчищала путь суннизму, ставшему средневековой мутацией первоначального ислама.

Хибатулла ибн Салама (ум. 410 х.), перелопатив бесчисленное число тафсиров и прочей богословский литературы, обобщил все имеющиеся сведения об отмене коранических стихов. В своем капитальном труде «Отменяющие и отмененные аяты» он указывает, что суннитские улемы стали считать отмененным (полностью или частично) в общей сложности ни много ни мало 231 стих Корана, из которых 108 якобы отменил так называемый аят о мече (9:5). Другими словами, суннитские богословы забраковали 108 миролюбивых аятов, часть из которых была процитирована выше. Это, пожалуй, самый вопиющий и кощунственный пример богословского вандализма в истории ислама.

Как бы там ни было, учение об отмене аятов из маргинальной позиции коранофобов доросло до статуса общепризнанного суннитского канона, стало неотъемлемой частью суннитского пакета. Хочешь быть суннитом? Будь добр отвергать принцип «нет принуждения в религии» (2:256), ибо аят, провозгласивший его, суннитскими богословами был отменен. А ежели ты отказываешься верить в смерть двух сотен аятов, то, значит, ты никакой не суннит, а сектант, верящий в незыблемость Божьего Слова — Корана, проклятый коранит.

Традиционный ислам при ближайшем рассмотрении оказывается исламом суннитским

Здесь мы с вами подбираемся к фундаментальной коллизии, которая складывается в российских (и не только) реалиях.

Как известно, у нас в стране взят курс на возрождение традиционного ислама. Государевы мужи, давшие ему зеленый свет, мало разбираются в нюансах исламского богословия, но твердо знают, что традиционный — это такой ислам, который патриотичен, лоялен власти и миролюбив. Ничего более от него не требуется.

В сущности, вполне здравые ожидания. Однако проблема заключается в том, что традиционный ислам при ближайшем рассмотрении оказывается исламом суннитским. Курс на суннизм был провозглашен, например, в нашумевшей «Грозненской фетве», принятой не без одобрения российских властей и подписанной многими духовными управлениями мусульман нашей страны. Совет муфтиев России, не согласный с формулировками фетвы, в скором времени принял собственное богословское заключение, но с тем же посылом — «Значимость Сунны». Любопытно, что авторы первой фетвы прямо отрекаются от коранизма, а авторы второй хоть коранитов в тексте формально и не упоминают, но также их имеют в виду, ибо сама фетва была инициирована ради публичного отмежевания от коранизма.

Суннизм поддерживается государством на всех фронтах. Скажем, Фонд поддержки исламской культуры, науки и образования, курируемый из администрации президента РФ, или Болгарская исламская академия — все это глобальные инициативы, направленные на распространение суннитской идеологии в России. Взамен оказываемой поддержки государство от прикормленного духовенства ждет лояльности. И в принципе ее получает.

Однако вместе с лояльностью государство получает и демонов суннизма, которые идут в одном с ним пакете. Их учение, как мы видели выше, предполагает отмену миролюбивых аятов Корана и много других средневековых прелестей. Таким образом, традиционный ислам, продвигаемый государством, превращается в двуликого Януса. Одним лицом он смотрит в сторону власти и патриотично улыбается чиновникам, а другой его лик обращен в дремучее Средневековье, с которым он также по-дружески перемигивается.

Мне бы не хотелось в данном контексте бросать тень сомнения на наших муфтиев. Верноподданность религиозных деятелей, кушающих с руки чиновников, вне всякий подозрений. Но суннизм, распространяемый их стараниями, не проходит бесследно. Простые мусульмане впитывают от них, например, идею о том, что аяты Корана могут быть отменены. Только потом вдруг оказывается, что отмененными следует считать самые миролюбивые стихи Корана. Тот же суннизм внушает мысль, что за грех можно и нужно убивать, что за инакомыслие (вероотступничество) человека следует казнить и т. д. А когда искренние верующие спрашивают, от чего же эти законы не воплощаются в жизнь, наши имамы разводят руками, мол, шариат применим лишь в исламском государстве.

Так стоит ли затем удивляться, что мусульмане вдруг начинают эшелонами ехать в ДАИШ (арабское название запрещенной в РФ группировки «ИГИЛ» — прим. ред.) — туда, где «законы Аллаха» получают шанс из мечты стать реальностью. И что в таком случае делают наши религиозные деятели? Они, извините, включают дурачка: «Ой, да нас не так поняли! Ой, да мы не то имели в виду!» Буки все это, сказки! ДАИШ (арабское название запрещенной в РФ группировки «ИГИЛ» — прим. ред.) — именно то, к чему призывает суннизм, не принужденный оглядываться на светскую этику. Откройте любую ханафитскую книгу по фикху. Разве там не сказано казнить вероотступников? Разве там не велено забивать насмерть камнями грешных людей? Все это там есть. И сполна. В подобных вопросах ханафиты и шафииты ничем не отличаются от салафитов. Поэтому как ни крути, но ДАИШ (арабское название запрещенной в РФ группировки «ИГИЛ» — прим. ред.) — это плоть от крови Цербера суннизма, просто вырвавшегося из оков госконтроля.

Выход из тупика есть

Впрочем, не стоит демонизировать наших муфтиев. На самом деле многие из них всей душой не приемлют суннитского варварства и в частных беседах честно признаются, что отнюдь не горят желанием жить в государстве, которое станет вершить над поданными суд по законам шариата. Однако публично религиозные лидеры ислама вынуждены поддерживать реноме поборников Сунны и молиться на принятый в суннизме иконостас. Впрочем, это не снимает с них ответственность за зерна суннизма, которое они сеют в душах верующих и из которого нет-нет да и вырастает игиловский (ИГИЛ — террористическая организация, запрещенная в РФ, — прим. ред.) заккум.

Проблема куда глубже, чем банальное лицемерие наших духовников. Исламский мир реально оказался в тупике. Суннитский проект провалился по всем фронтам. Он задушил в мусульманах творческую мысль, отбросив их на задворки истории. При этом у исламских богословов нет методологии самоосвобождения от данной ловушки. Лишь нефть помогает частично скрасить тотальный фейл исламского мира, да и то не везде.

В учении средневековых суннитов есть много прекрасного и светлого. Под видами хадисов распространялось далеко не только зло. Порой через Сунну оформлялись и коранические принципы, и общечеловеческие ценности, сохранить которые — наш нравственный долг. Но сейчас мы говорим о той ложке дегтя, которая, увы, способна испортить и целую бочку меда. К несчастью, раковая опухоль даже размером с перепелиное яйцо иной раз убивает весь организм. Сейчас эта опухоль начинает перекидываться и на тело отечественной уммы.

Как следствие, российское сообщество мусульман начинает бегать по кругу в унисон со всем суннитским миром. Силами государства мы создаем, скажем, Болгарскую исламскую академию, которая призвана впрыснуть антиигиловскую (ИГИЛ — террористическая организация, запрещенная в РФ, — прим. ред.) вакцину в исламскую мысль России, но заполняем этот шприц все тем же старым ингредиентом: нерафинированным учением суннизма. Тот же вид, только сбоку.

Госкураторы проекта полагают, что смогут держать БИА в узде. И, в сущности, они правы: преподаватели академии, прикормленные большими зарплатами, не воют на луну, а мурлыкают чинно и ласково. Только вот семена, которые разносит БИА вокруг себя, не перестают быть суннитскими и продолжают нести, пусть и в латентной форме, в себе геном всех тех проблем, от которых академия должна была бы избавить российское общество. Вот и получается вечное «хотели, как лучше, а получилось, как всегда». Впрочем, выход из тупика есть. Просто нужно верить Корану — Слову Бога, а не той его ревизии, которую под знаменами Сунны провели средневековые богословы.