«Моргенштерн? Сотрудникам СКР лучше вспомнить, как они слушали «Сектор газа» и «Красную плесень»

Рашид Низамов ректор КГАСУ

— Я думаю, Моргенштерну нужно меньше пить, наверное. Тогда будет меньше заявлений вот таких. Он вообще очень свободно рассуждает. К сожалению, он является, наверное, для какой-то части молодежи примером для подражания. И меня это просто убивает. Эти его бесконечные интервью, заявления…

Я не знаю, как по остальным вещам, но День Победы — нечто особо святое. Это не то что «сегодня он танцует джаз, а завтра Родину продаст». И я думаю, что это тот случай, где можно понять следственный комитет. Потому что День Победы — настолько святая вещь… Я не думаю, что каждый раз следственный комитет будет пытаться все контролировать. Но здесь я их понимаю. Просто люди с гражданской позицией не могут безучастно смотреть, как «это», я его так назову, позволяет себе такие высказывания. Наверное, такое вызывает патриотически правильные эмоции. Не думаю, что это в итоге запустит некий механизм начала репрессий.

Евгений Минченко политолог, директор Международного института политической экспертизы:

— Я против всего этого закручивания гаек и культуры «вечно оскорбленных». Данная тенденция мне не нравится ни у нас, ни за рубежом, а именно — в странах Запада. Все эти переживания — кто-то брякнул какую-то глупость или неочевидную мысль, и сразу понеслось. Недавно, кажется, в позапрошлом году, была совершенно безумная история, когда из-за жалобы ветеранов оштрафовали службу такси из-за того, что таксисты якобы неуважительно упомянули слово «хлеб». На мой взгляд, это какое-то вредное безумие — то, что сейчас происходит.

Ильдус Янышев председатель наблюдательного совета группы охранных предприятий «КОНТР»

— Как юрист я считаю, что надо исходить из норм действующего законодательства. Если в словах Моргенштерна содержится состав преступления, то по закону это однозначно должно преследоваться. С другой стороны, я понимаю, что есть нормы, которые всеми принимаются, но с которыми у меня может быть внутреннее несогласие. Но и в этом случае я, как юрист, всегда буду стоять на том, что сначала нужно исполнить норму закона и только потом думать о целесообразности исполнения этой нормы.

Но, с другой стороны, я считаю, что оценка любых исторических событий без наличия в этой оценке призывов к свержению государственного строя, оскорбления достоинства других народов и так далее, просто в чистом виде оценка исторических событий, не должна преследоваться законом. Это предмет для диспутов, исследований. Если в данных высказываниях не содержится признаков состава какого-либо преступления.

И хочу сказать еще одно. Если в норме действующего права (не дай бог!) появится уголовная ответственность за иную оценку каких-либо исторических событий без каких-либо призывов криминального характера, то мною как человеком это будет, конечно же, отвергаться. Но как юрист я обязан буду такие нормы закона исполнять.

Мидхат Фарукшин профессор КФУ:

— Я думаю, что все это близко к политической цензуре. Неужели нет каких-то других способов выяснения того, что имел в виду этот Моргенштерн, когда он выступал, кроме как через силовые структуры? Потому что следственный комитет — это силовая структура. Мне вообще неприятны некоторые тенденции, связанные с широкими, не скажу что тотальными, но с очень широкими ограничениями во всем. Я не хочу наблюдать все эти ограничения.

Артем Прокофьев депутат Госдумы РФ

— Вопрос, конечно, комплексный. С одной стороны, мы понимаем, что День Победы — это не просто одна из значимых дат, а одно из фундаментальных исторических событий, важных для нашей страны. Но ключевым я считаю вопрос образования и воспитания. И неслучайно именно такой человек, как Моргенштерн, отличился и в этом вопросе. Мы же знаем, как он себя ведет в целом. Есть большие вопросы к культуре, образованию и воспитанию этого человека. Так что основой прежде всего должно быть образование и воспитание. Но я не знаю, что именно он сказал, каким было это высказывание и как можно данное деяние оценивать с правовой точки зрения.

Что касается моего личного мнения, то я считаю, что надо работать с образованием и воспитанием. И здесь не только история и Великая Отечественная война. Я точной цифры не помню, но у нас около 25 процентов жителей России считают, что Солнце вращается вокруг Земли. Такова реальность. Поэтому образование и воспитание — вот то, над чем надо работать. Мы много перегибов видим с той точки зрения, что эти люди говорят. Но я не могу дать оценку данному случаю, потому что не знаю, что он сказал, этот Моргенштерн.

Павел Чиков руководитель международной правозащитной группы «Агора»:

— Не может быть единственно правильной точки зрения ни на какое событие. Нельзя запрещать людям высказывать свое мнение, в том числе непопулярное. Терпимость к мнению других иначе не появится. И приходить с дубинкой уголовного дела к каждому открывшему рот несерьезно. Моргенштерн имеет право на свое мнение, к тому же он шоумен, эпатаж — его стиль, а следственный комитет все же немного про другое.

Ростислав Мурзагулов писатель

— Мне очень жаль, что такой уважаемый человек, как Бастрыкин, у нас сейчас занимается вот этим конкретно кейсом. Поскольку любому, кто всерьез занимается исследованием эволюционного развития человечества, понятна суть такого явления, которое называется «молодежь». Можно быть, конечно, такими брюзгами, которые будут все время сидеть и говорить, что «вот молодые нынче не такие хорошие, как были раньше мы». На самом деле это абсолютно не научный подход, не выверенный со всех сторон. Дело в том, что у любого нового поколения априорно допуски, в том числе и по табуированной лексике, по тому, как они обсуждают, что они обсуждают, совершенно другие, чем у предыдущих поколений. И надо тому же Бастрыкину вспомнить, как его бабушка с дедушкой реагировали, когда он слушал, например, Высоцкого. Нужно более молодым сотрудникам различных министерств и ведомств, которые обрушились с критикой на Алишера, вспомнить, как они в молодости [слушали], а может быть, у них до сих пор где-то на полках пылятся кассеты с группами «Сектор газа», «Красная плесень», «Мальчишник» и прочими, которые просто в ужас приводили наших родителей, дедушек и бабушек. Изменение допусков у молодых людей — это абсолютно нормальное явление. И пытаться с ним бороться — на самом деле просто увеличивать пропасть межпоколенческую, которая в нашей стране и так уже очень далека.

Шота Горгадзе адвокат, кандидат юридических наук, член совета при президенте РФ по правам человека

— Я полагаю, что когда человек своими словами оскорбляет ветеранов, особенно память о великой Победе, то здесь есть основания, в том числе чтобы проводить проверку. Были здесь или нет в словах Моргенштерна нарушения УК РФ — это уже вопрос к следователям, но проверку проводить необходимо. (Фото: instagram.com/gorgadze_shota)

Ильшат Аминов депутат Госсовета РТ, генеральный директор телерадиокомпании «Новый Век»

— Я считаю, что проверить должны, но там нет состава преступления. Скорее всего, он совершил не уголовный проступок, а моральный. Но это не его вина, а его беда, потому что это целое потерянное поколение, и Моргенштерн — яркий представитель такого поколения. Я считаю, что проверить надо, если есть заявление соответствующей организации, они обязаны провести эту проверку, как бы там не было. Он поступил нехорошо, это осознал, но есть определенные ценности в любом государстве, которые трогать нельзя. Попробуйте что-нибудь во Франции сказать про День взятия Бастилии. В любом государстве есть табу, которые нельзя нарушать.

Сергей Майоров председатель правления машиностроительного кластера Республики Татарстан

— Они действуют в рамках действующего законодательства. Вообще, много попыток извратить действующую ситуацию о самой войне, по тому, кто победил, и, конечно, с моей точки зрения, нужно очень жестко реагировать на все эти попытки. Я думаю, всеми доступными методами надо с этим бороться. Если следственный комитет за это взялся — флаг ему в руки. Это как раз очень правильная концепция борьбы с искаженной информацией. В следующий раз будут думать люди, что говорить. Вообще, должна быть ответственность какая-то за то, что мы пишем, говорим.