«Война и мир» в Москве: литовец Туминас вошел в историю с главным русским романом

Художественный руководитель Римас Туминас и значительная часть труппы подарили зрителям спектакль «Война и мир» по роману Льва Толстого

Пустая величественная сцена Вахтанговского

100-летний юбилей отметил в ноябре театр им. Евгения Вахтангова, по праву лучший в российской столице на данный момент по всем категориям: от творческой до финансовой. Параллельно с этим художественный руководитель Римас Туминас и значительная часть труппы подарили зрителям спектакль «Война и мир» по роману Льва Толстого.

Реакция не заставила себя долго ждать. Буквально за несколько минут до полуночи в день премьеры — спектакль заканчивается в 23:30 — лента «Фейсбука» взорвалась от обилия восторженных отзывов зрителей. «Гениально! Нет слов! Шедевр! Смотреть всем!» — и ни одного пренебрежительного или ироничного. Туминас, замахиваясь на лучший европейский роман за всю историю новейшего времени (по мнению писателя Томаса Манна), знал, на что идет, и не промахнулся.

Идея воплощения гигантского по форме и содержанию романа Толстого кажется безумной. Лев Николаевич вывел в нем более 500 (!) персонажей

«Для театра всегда интересен слом истории, переход эпох. Спектакль требует элегантности, простоты. Нужно и можно нарушать представление о том, как надо. Не бояться», — говорит сам режиссер. Но те, кто сначала прочтет эти строки и лишь потом увидит спектакль (или только фотографии), не поверят своим глазам. Атмосфера романа или ее главной экранизации Сергеем Бондарчуком пропитана роскошью балов, приемов в именитых домах, сценами кровопролитной войны против Наполеона… Именно поэтому, читая о «простоте», от Туминаса никак не ожидаешь увидеть буквально пустую величественную сцену Вахтанговского и при этом завораживающе детальную и наполненную смыслами работу.

В самом деле, идея воплощения гигантского по форме и содержанию романа Толстого кажется безумной. Лев Николаевич вывел в нем более 500 (!) персонажей, а сколько проблем: судьба русского народа в войне 1812 года, сама война и время, ей предшествующее, состояние общества, спасение человеческого духа, бессмысленные жертвы войны и недосягаемые призрачные идеалы, покаяние, свобода, любовь. А еще четыре тома, 1,3 тыс. обычных книжных страниц и 6 лет работы писателя. Туминас сделал спектакль за три года (но неизвестно, сколько о нем думал), занял в нем 42 актера в нескольких составах, которые играют пятичасовой спектакль с двумя антрактами. Лучшего подарка Вахтанговскому на грандиозный юбилей невозможно представить.

Гигантская сцена театра абсолютно пуста. Нет ни декораций, ни предметов мебели, ни намека на роскошный дворянский быт. Есть только величественная серая стена до самого потолка

«Родина детства присутствует не только как тема спектакля»

«Все пробуждает воспоминания. Память — это „родина души“. И эта родина детства присутствует не только как тема спектакля. Все идет из детства», — говорит Туминас. Эти воспоминания окутаны серым плотным туманом, который то рассеивается, то, напротив, сгущается. В нем проявляются персонажи: Болконские, Ростовы, Курагины, Друбецкие. Они такие же серые. В этой цветовой гамме выстроен весь спектакль.

Гигантская сцена театра абсолютно пуста. Нет ни декораций, ни предметов мебели, ни намека на роскошный дворянский быт. Есть только величественная серая стена до самого потолка. Она единственная декорация, которая по желанию режиссера то превращается в участника спектакля, то становится легко читаемым символом стойкости, жизненного рока, непреодолимой высоты. За сценографию, как всегда, у Туминаса отвечает Адомас Яцовскис. Их творческий дуэт уже подарил зрителям такие узнаваемые спектакли, как «Дядя Ваня», «Евгений Онегин», «Маскарад», «Царь Эдип». Однако работа с «Войной и миром» возносит стенографическую аскетичность на совершенно иной уровень.

Сцена не может жить без актеров, каким бы прекрасным не было решение художника. И в этом смысле для труппы спектакль становится важным испытанием

Но сцена не может жить без актеров, каким бы прекрасным не было решение художника. И в этом смысле для труппы спектакль становится важным испытанием, ведь за декорации спрятаться не получится, за костюмы — тоже. Остается надеяться только на собственное ремесло. Некоторые участники спектакля словно забивают текстом гвозди, вколачивают слова в зал, играют грубо, много бегают по сцене. Но это ничего не меняет в общем итоге. Условная декорация Яцовскиса выстроена так, что на серой стене незримо горят толстовские письмена. Именно роман — главный герой спектакля.

«С этой войной что-то стряслось, и что-то пошло не так. На фоне войны пропадает логика, вступают некие другие законы. Нужна другая игра, — говорит о своей работе Туминас. — Как только зритель предугадывает ваше следующее действие, актер становится ненужным. Очень важны психологические кульбиты — в поступках, в мыслях. Это ваша обязанность: цирк сознания, переворотов, изменения души, настроения, порывов. Обязанность нашей профессии — раскрыть слово, мысль».

«С этой войной что-то стряслось, и что-то пошло не так. На фоне войны пропадает логика, вступают некие другие законы. Нужна другая игра, — говорит о своей работе Туминас

Сюжет пересказывать нет смысла. Это вышло бы в какой-то степени оскорблением работы великого писателя Толстого и большого театрального режиссера Туминаса. Но на деталях все же хочется остановиться.

Во-первых, сама инсценировка. Это мощная самобытная работа Туминаса и Марии Петерс. Во-вторых, музыка. Ее написал Гиедрюс Пускунигис, который включил фрагмент из сочинения Фаустаса Латенаса, многолетнего соавтора и друга Туминаса, который год назад внезапно скончался в Литве. Отныне его музыка, написанная к другому спектаклю Туминаса — «Вишневый сад», звучит в «Войне и мире» как дань светлой памяти мастера.

Исполнение Евгением Князевым роли Николая Алексеевича Болконского должно войти в учебники по актерскому мастерству

Наташа Ростова с третьего курса

В-третьих, актерские работы. Одна из самых сильных и эталонных принадлежит Евгению Князеву. Его исполнение роли Николая Алексеевича Болконского должно войти в учебники по актерскому мастерству. Отчасти из-за этого он становится чуть ли не ключевым персонажем истории. Он аристократичен в своей природной простоте, деспотичен в своей резвости и порывистости. За его внутренним надломом хочется наблюдать весь спектакль, не отрываясь, даже если бы он шел не пять часов, а все 10.

Князь Андрей Болконский в блистательном исполнении Виктора Добронравова несет на своих плечах важный авторский замысел

Князь Андрей Болконский в блистательном исполнении Виктора Добронравова несет на своих плечах важный авторский замысел. Но здесь он отнюдь не любимый герой режиссера. Зритель прекрасно понимает, что пытливый князь продаст всех и вся за минуту славы. Он нарочито важен, что читается в его пафосной поступи и патетических речах. От того финальная встреча раненого Болконского и Наташи Ростовой (Ксения Трейстер) производит такое сильное впечатление. Болконский сломлен внутренне, его гордый стан разрешен обломками разбитых идеалов. Он умирает на руках у Наташи, которой когда-то дал надежду на невозможное и несбыточное счастье.

Еще одна блистательная работа — роль графа Ильи Андреевича Ростова в исполнении Андрея Ильина. Он обаятелен и лирически смешон, но при этом именно от него исходит искренняя любовь не только к дочерям, но и ко всему роду людскому.

Еще одна блистательная работа — роль графа Ильи Андреевича Ростова в исполнении Андрея Ильина. Он обаятелен и лирически смешон, но при этом именно от него исходит искренняя любовь не только к дочерям, но и ко всему роду людскому

Спектакль безусловно силен мощным составом мастеров, но и молодые актеры удивят своими способностями. В первую очередь это Павел Попов и Денис Самойлов (Пьер Безухов), Владимир Логвинов (Анатоль Курагин), Юрий Цокуров (Николка Ростов), Николай Романовский (Борис), Мария Риваль (Лиза), Екатерина Крамзина и Полина Чернышева (Марья), Лада Чуровская и Ася Домская (Вера), Ирина Смирнова (Соня). И, конечно, студентка третьего курса Щукинского училища Трейстер в роли Наташи Ростовой. На ее хрупких плечах легла не только сложная актерская задача, темпоритм спектакля, но и колоссальная ответственность. Ксения справилась блестяще.

Однажды скульптор Огюст Роден сказал: «Я беру глыбу мрамора и отсекаю от нее все лишнее». В романе Толстого лишнего нет, но Туминас смог мастерски управлять лучами божественного света, идеально подчеркивая важные, в первую очередь для него, акценты. В конце второго акта великий писатель даже сам мимолетом появится в глубине сцены в узнаваемой рубахе и в лаптях. И тогда будто небесный свет озарит Вахтанговский и благословит его на следующие 100 лет.