Любую ценность контролирует лишь тот,

кто в состоянии ее уничтожить.

— Пол Муад Диб

За прошлый год РФ экспортировала «расширенной» нефти (с нефтепродуктами, бензином и дизтопливом) на $209 млрд, а природного газа в привычной газовой и в жидкой форме на $62 миллиарда За прошлый год РФ экспортировала «расширенной» нефти (с нефтепродуктами, бензином и дизтопливом) на $209 млрд, а природного газа в привычной газовой и в жидкой форме — на $62 миллиарда Фото: Stefan Sauer/dpa / www.globallookpress.com

А насколько хватит силы воли покупателей

История, ранее двигавшаяся относительно неспешно, понеслась вскачь. Даже не так: она, подобно той гордой птице ежу, оказалась пнута — и действительно полетела, причем весьма быстро. Три недели назад в профильной прессе шло вялое обсуждение судьбы «Северного потока – 2» — сегодня же он на грани банкротства, а ключевые покупатели, пылая праведным гневом, старательно декларируют отказ от российских энергоносителей. Соответственно, возникает вопрос — а насколько хватит силы воли покупателей и каковы будут проблемы для продавца. При этом цена вопроса весьма заметна: за прошлый год РФ экспортировала «расширенной» нефти (с нефтепродуктами, бензином и дизтопливом) на $209 млрд, а природного газа в привычной газовой и в жидкой форме — на $62 миллиарда.

Вообще говоря, на первый взгляд, выглядит это все вполне серьезно. Так, российские трейдеры сообщают, что не могут найти покупателей на сорт Urals, в результате чего разница в цене между Urals и эталонным Brent выросла с $2–4 за баррель до уровней в $20–25, все за баррель — и российская нефть, понятно, дешевле. Связано это и с репутационно-этическими факторами (потребители считают российскую нефть токсичной, даже попадалось именование «кровавой»), и с технологическими, связанными с российскими мерами по контролю капитала, и с регуляторными — никому не хочется внезапно попасть под очередные санкции. Отсюда и скидки, хотя та же Shell пару дней назад купила партию российской нефти со скидкой более $28 к Brent, причем еще и с доставкой, фактически на четверть дешевле. Похоже, такая прибыль является достаточно вкусной, чтобы игнорировать риски.

Другая история даже несколько забавляет: профсоюз докеров в Кенте (графство в Великобритании) отказался разгружать российский нефтяной танкер, которому пришлось сменить дислокацию. В целом же тема с поставками российской нефти сейчас сильно похожа на историю с иранским экспортом нефти: персы не могли продавать ее на рынки Запада, их нефть брал только Китай, который, разумеется, давил цену вниз. Монопсония (диктат единственного покупателя) в действии.

На самом деле с нефтью все более-менее просто. Нефтяной рынок не очень-то эластичен по цене, т. е. спрос в целом стабилен, а цена может гулять в широких пределах — и при этом сам товар спокойно хранится и перевозится. Соответственно, потенциальное эмбарго вполне нивелируется поставками из других регионов планеты, вопрос лишь в достаточности замещающих объемов — и именно поэтому сделка с Ираном, потенциально вновь раскрывающая персидской нефти мировой рынок, пошла семимильными шагами. Но речь сейчас пойдет не о нефти, а о газе — и здесь история несколько более сложная.

В 2020 году на экспорт ушло 205 млрд кубов, из них в Европу и Турцию 177 млрд. кубов, что есть порядка 86% от всего объема экспорта. В 2020 году на экспорт ушло 205 млрд кубов, из них в Европу и Турцию — 177 млрд кубов, что есть порядка 86% от всего объема экспорта. Фото: Patrick Pleul/ZB / www.globallookpress.com

Сократить потребление можно комбинацией разных вариантов

Связано это, как можно понять, с исходным агрегатным состоянием данного вида топлива — собственно говоря, газа. Сжижать и перевозить, создав, по сути, еще один рынок, схожий с рынком нефти, его стали лишь в недавние годы, и до сих пор основным средством доставки продукта от производителя к потребителю остается газопровод как технический посредник. Он, соответственно, самим фактом своего существования обуславливает куда более тесную связь между поставщиком и потребителем, нежели возможную на иных рынках. При этом по формальным признакам тоже можно говорить о монопсонии: в 2020 году на экспорт ушло 205 млрд кубов, из них в Европу и Турцию — 177 млрд кубов, что есть порядка 86% от всего объема экспорта. Но это не так, нельзя сказать, что Европа поймала Газпром за нежное и что, отказавшись покупать газ (или хотя бы сколько-то прилично платить), она сделает ему больно. Нет, она сделает больно и себе, потому как без газа холодно, особенно зимой. Особенно этой зимой — и, кстати говоря, количество выпавшего снега уже третий год подряд выше нормы более чем на одно квадратичное отклонение, шанс чего примерно 1 к 200.

Итого, с одной стороны, Европа считает, что надо бы наказать этих русских. С другой — себя обижать тоже никак не хочется. Важно еще и то, что топливо на зимний обогрев нужно настоящее, физическое, деньгами греться все же затруднительно. Дилемма, да. Как-то надо что-то решать — и, похоже, определенные меры будут приняты. По крайней мере, расчеты и планы для этого уже появились. Здесь и далее приведены цифры по McWilliams, B., Sgaravatti, G., Tagliapietra, S. and G. Zachmann (2022) ‘Preparing for the first winter without Russian gas’, Bruegel Blog, 28 February.

Для начала надо отметить, что полностью отказаться от российского газа, сохраняя текущую структуру и объемы потребления энергоносителей, Европа попросту не в состоянии. Если внезапно убрать весь российский газ (идеальный вариант для этой цели) и выжать максимум возможного из иных экспортеров энергоносителей, то разрыв все равно составит порядка 400 ТВт*ч, что являет собой порядка 10–15% годового спроса на энергию. Соответственно, как минимум на этот объем европейское энергопотребление придется сокращать. Утверждается, что это является возможным, причем уже на данном этапе: оценка такого потенциального сокращения потребления — порядка 800 ТВт*ч, что вдвое превышает указанный разрыв. Иной вариант — отказ от украинского транзита с сохранением Северного и Турецкого потоков — ничего не даст, зависимость останется, при этом будут иметь место высокие цены на газ и, соответственно, пополнение закромов Газпрома. Наконец, сохранение текущих механизмов поставки и ее объемов попросту законсервирует ситуацию, хотя цены будут относительно невысоки. Важно также и то, что климатические условия, судя по расчетам, вполне могут давать колебания потребления в 10–15% от года к году — и с учетом наблюдаемого сворачивания глобального потепления (осталось дождаться внедрения этого факта в нарратив) этот факт будет двигать потребление вверх.

Сократить потребление можно комбинацией разных вариантов. По оценкам, активное внедрение тепловых насосов может принести порядка 30 ТВт*ч экономии, сокращение потребления (в том числе за счет понижения рабочей температуры и улучшения изоляции зданий) может дать около 130 ТВт*ч, а трансформация индустрии — 170 ТВт*ч энергии. Помочь также может замедление отхода от ядерной энергии (120 ТВт*ч), форсирование внедрения фотовольтаики (30 ТВт*ч) и даже отход от газа в сторону угля; экология тихонько плачет в уголке, но уголь можно покупать у кого угодно, экономя при этом до 270 ТВт*ч энергии, выраженной в газе. В общем, вот так вот с миру по нитке в перспективе и набирается отказ от российского газа в энергобалансе.

Заполнение газовых хранилищ перед следующей зимой встанет Европе примерно в шесть раз дороже, чем обычно

Конечно, Европе хотелось бы иначе. Схема с СПГ себя оправдала, рынок развивается, растут в количестве гибкие контракты с вариативными конечными точками поставки (т. е. груз может приходить к разным регазификационным терминалам), но до насыщения таковыми терминалами Европе еще надо работать, поскольку стоят они дорого, а строятся долго. При этом флот газовозов растет весьма активно, в ближайшие годы по миру сойдет несколько десятков крупных кораблей такого предназначения, и возможная нехватка именно что транспорта перестанет быть даже потенциальной проблемой. Кстати говоря, по состоянию на настоящий момент доля России в снабжении газом в Европе составляет около 20%, что заметно ниже многолетней средней в 33–36%; выпавшую российскую долю забрал именно что СПГ.

Но это все потом; пока же, по прогнозам, заполнение газовых хранилищ перед следующей зимой встанет Европе примерно в шесть раз дороже, чем обычно. Платить за это никому не хочется, но, в конце концов, страны Европы попросту могут выпустить соответствующие целевые бумаги, взять в долг и оплатить поставки, а сами бумаги без проблем возьмет в обеспечение ЕЦБ. «Количественное смягчение» по-европейски никто не отменял.

Пока же Международное энергетическое агентство выдало план ухода от зависимости от российского газа — и он вполне перекликается с вышеприведенными расчетами. Планом предлагается отказ от подписания новых контрактов, поиск новых поставщиков, закрепление минимального уровня запасов (чтобы не нервировать рынок) и ускоренное развитие всякой альтернативной энергетики. Помимо того, экономия, консервация тепла, диверсификация источников энергии и опять же тепловые насосы. Утверждается, что экстренное внедрение этих мер поможет уже на горизонте этого года на треть сократить импорт газа из РФ. Возможно, так оно и есть, в любом случае план этот пока даже не был принят на рассмотрение.

Политически, впрочем, ничего не изменилось — буквально вчера глава Еврокомиссии (правительство ЕС) Урсула фон дер Ляйен заявила, что ЕС должен полностью избавиться от зависимости от газа, нефти и угля из РФ путем диверсификации, энергоэффективности и энергоперехода. В целом у меня нет сомнений, что тот или иной план действий по сокращению зависимости будет принят и начнет воплощаться в реальность: европейская бюрократия действует очень неспешно, но методично и уверенно. И, полагаю, остановить ее может разве что глобальное похолодание.