Радик Яруллин, «Полиматиз»: «Мы меньше смотрим на Европу, азиатское дешевле»

Радик Яруллин: «Мы производим нетканые материалы по технологии спанбонд и мельтблаун, которые используются повсеместно. Увидеть их можно практически во всех сегментах: в медицине, строительстве, производстве мебели, гигиене и косметологии, сельском хозяйстве»

«В плане принятия управленческих решений мы с «Нижнекамскнефтехимом» взаимодействуем очень плотно, но это не давит»

— Радик Фаритович, расскажите, пожалуйста, о компании, которую вы возглавляете.

— Компания «Полиматиз» стала резидентом ОЭЗ «Алабуга» в 2007 году, мы, можно сказать, практически одни из первых. То, как выглядит особая экономическая зона сейчас и как она выглядела раньше — небо и земля. Мы были свидетелями пустых полей и начинающихся строек. В 2008-м строительство завода завершили и начались пусконаладочные работы, как раз тогда и я пришел сюда работать аппаратчиком 6-го разряда. Мы занимаемся выпуском нетканого материала для разных отраслей экономики.

— Как вы стали руководителем «Полиматиза»?

— О том, что я буду директором, даже не думал. Моей целью было стать начальником смены, а дальше я уже не планировал. К первым сотрудникам компании присматривались, кто себя лучше покажет. Через полгода своей цели я достиг, а еще через полгода стал заместителем начальника цеха, позже совместив эту должность с функциями главного технолога. В 2013 году компания стала дочерним предприятием «Нижнекамскнефтехима», а в декабре 2019-го мне предложили стать директором, и я согласился.

— Комфортно работать с НКНХ?

— Вполне. Когда за твоими плечами поддержка такого гиганта, ничего не страшно, даже в текущей ситуации. В плане принятия управленческих решений мы с «Нижнекамскнефтехимом» взаимодействуем очень плотно, но это не давит. Скорее ощущается поддержка, как от старшего брата. Конфликтов у нас не возникает, каждый занимается своим делом. Они всегда открыты для наших предложений и готовы помочь при запуске новых линий или приобретении оборудования. Главное — обосновать, для чего оно нужно и какую пользу принесет.

— Расскажите, пожалуйста, о продукции, которую вы производите.

— Мы выпускаем нетканые материалы по технологии спанбонд и мельтблаун, которые используются повсеместно. Увидеть их можно практически во всех сегментах: в медицине, строительстве, производстве мебели, гигиене и косметологии, сельском хозяйстве. На каждый вид продукции есть свой сезон, например, весной будет спрос в сельскохозяйственном сегменте, в условиях пандемии вырос спрос на материал для медицинских целей.

«Из медицинского материала, который делает наша линия за час, можно создать не менее полумиллиона масок»

«Себестоимость маски — 80-90 копеек, а в пандемию цены на них выросли в разы»

— Расскажите о периоде пандемии подробнее. Насколько я знаю, как раз тогда вы запустили производство масок?

— В то время страна столкнулась с острой нехваткой нетканого материала медицинского назначения. Компаний, способных выпускать такого рода продукцию, всего штук 6 по всей России. Оказалось удачным, что одна из них — как раз наша. К нам в период пандемии, примерно в конце марта, приехал глава Татарстана Рустам Минниханов, осмотрел наше производство, материал, который мы выпускаем. Для понимания — из медицинского материала, который делает наша линия за час, можно создать не менее полумиллиона масок. По его поручению учредители в оперативном порядке поставили нам линию, на которой мы смогли выпускать собственно маски, уже конечный продукт, а не просто материал для них. Перед нами стояла задача обеспечить республиканские медицинские и социальные учреждения необходимыми средствами защиты. По сути, установку линии даже нельзя назвать коммерческим проектом: мы не ломили сумасшедших цен и маржинальность у такого рода товара достаточно низкая.

— Вы цены не ломили, однако маски продавались за серьезные деньги, чуть ли не по 50 рублей за штуку. Отчего это происходило?

— Спекулянты скупали маски подешевле и продавали их с огромной наценкой. Себестоимость маски — 80–90 копеек, а в пандемию цены на них выросли в разы. Разве может пенсионер купить себе одноразовую маску за 50 рублей? Она элементарно этого не стоит. В то время в республику заехало порядка 10 линий производства масок, и тогда же минпромторг создал некий орган-посредник, который собирал заявки на нетканый материал и отдавал их предприятиям, а потом уже готовые маски распределял.

— Правильно ли я понимаю, что в пандемию вы не останавливали работу?

— Все верно, мы просто права не имели это сделать. Напряжение было серьезное, все в стрессе, материал наш все ждали, мы не могли себе позволить встать. Объем выпуска продукции за пандемию вырос до 10 тысяч тонн за год, это был абсолютный рекорд, обычно не более 8–9 тысяч тонн. Перед нами стояла задача довести ассортимент медицинского свойства до 100 процентов, в итоге мы достигли 97 процентов, пару месяцев выпускали материал исключительно для нужд медицинских служб.

— То есть у вас достаточно адаптивное производство?

— Да, очень. Мы под запросы рынка можем менять и перераспределять объемы выпускаемых материалов разного назначения.

— Чем принципиально отличается медицинский материал от прочих?

— У него, как правило, есть защитные барьерные свойства, их в нетканом материале создает слой мельтблауна (высокотекущий полимер). Уникальность нашей линии в том, что мы выпускаем четырехслойный материал. Когда вы берете его в руки, вам кажется, что он однородный, но структурно он состоит из четырех слоев. Они и обеспечивают защиту.

«Порядка 70 процентов стоимости материала — это цена полипропилена, который мы покупаем на российском рынке»

«Все иностранные компании от своих обязательств пока что не отказываются»

— В свете последних событий, связанных с введением санкций и закрытием границ, есть ли у вас потребность в импортозамещении? Из какого сырья производится ваш материал?

— Наш материал изготавливается из полипропилена российского производства, проблем с поставками нет. Из импортного — добавки (красители, стабилизаторы и так далее) и мельтблаун. Что касается мельтблауна, то еще в пандемию компания «СИБУР» выпустила собственный, мы его испытали, он нам понравился, и теперь сможем использовать его.

— Столкнулись ли вы с отказом сотрудничать от западных партнеров?

— Нет, все иностранные компании, с которыми мы работаем, от своих обязательств пока что не отказываются. Мы переговорили со всеми поставщиками, никто не изъявил желания остановить с нами сотрудничество, но допускают, что могут возникать проблемы с логистикой. Другое дело, что для нас может стать невыгодной покупка у западных коллег.

— Есть ли российские аналоги?

— Аналоги есть, к ним просто имеются вопросы по качеству. Но и они не стоят на месте, совершенствуются. Вопросы импортозамещения мы активно прорабатываем, ищем, где что можно найти по более выгодной цене. Думаю, наши производители без проблем сделают заменители, просто нужно немного больше времени, чтобы довести продукт до идеала.

— Повлияет ли переход на другие красители на качество материала?

— Нет, на качество не повлияет. Может оказать влияние на работу линии, формование. Спанбонд — это десятки тысяч непрерывных нитей, обрыв которой ведет к дефекту. Некачественные добавки способны увеличивать обрывность нити. Именно этого мы всегда стараемся избежать.

— Как думаете, цены на вашу продукцию могут вырасти?

— Я не ожидаю, что она вырастет ажиотажно, порядка 70 процентов стоимости материала — это цена полипропилена, который мы покупаем на российском рынке. Да, она может увеличиться за счет использования иностранных красителей и компонентов. Если наши поставщики поднимут цены, это отразится на себестоимости. Но здесь и конкуренция играет большую роль. Рынок нетканых материалов сложный.

— Как повлияет на ваш бизнес текущая ситуация и все санкции, вводимые против России странами Запада?

— Я не знаю, пока сложно прогнозировать. На данный момент наша компания загружена, снижения спроса мы не ощутили, скорее наоборот, повышение. Может быть, это просто ажиотаж, кто-то решил закупиться заранее. А так ассортимент у нас большой, мы присутствуем во многих сегментах. Если, допустим, приостановится стройка — нарастим гигиену или медицину и так далее.

— Сейчас во многих регионах отменили масочный режим, повлияет ли подобное на вас? Спрос на маски ведь упадет.

— Нет, как я и говорил, медицинские маски — это не основной наш продукт. Также, прогнозируя снижение спроса на медицинские маски, мы наладили выпуск гигиенических цветных одноразовых масок для сферы обслуживания. Правда, несмотря на отмену масочного режима, мы видим тревожные новости из Китая о новом росте заболеваемости. Так что вопрос, отпадет ли потребность в масках в прежних объемах, открыт.

— Как вы думаете, что будет с вашим производством в ближайшее время?

— Мне сложно прогнозировать. Я намерен работать стабильно, увеличивать ассортимент, не вижу предпосылок к тому, чтобы мы встали. Например, были компании, которые предпочитали нетканый материал брать за границей, но сейчас он станет дороже как минимум из-за курсов валют. Плюс сложности с логистикой. Проще будет брать на внутреннем рынке, и, возможно, у нас появятся новые клиенты. Мы готовы расширять ассортимент, приобретать новые линии, полагаю, тот же Китай в этом не откажет. Но сегодня рано говорить о чем-то конкретном, рынок лихорадит, нужно смотреть на него, когда все стабилизируется, и тогда уже делать оперативные шаги.

«Мы небольшая компания — всего 140 человек в штате, с нами нет резона громко разрывать отношения»

«Немецкие партнеры мягко отвечают, но мы-то понимаем, что это немцы, педанты, вероятность, что у них нет возможности починить деталь, крайне мала»

— Вы упомянули, что на вашем предприятии линия по производству масок — китайская. А остальные?

— Европейские по большей части. Но сейчас мы уже меньше смотрим на европейский рынок, азиаты предлагают дешевле и не хуже, сегодня уровень там совсем не тот, что был лет 10 назад. В Китае брать и логистически, и экономически проще.

— Есть ли трудности с обслуживанием тех линий, что покупались ранее?

— Имеется одна сложность. Мы еще до всех событий на Украине отправили в Германию на ремонт запчасть от одной нашей линии. В марте должны были ее получить, но немцы прислали письмо. Нет, они не отказываются от обязательств, но говорят, что у них возникли какие-то трудности с деталями, мешающие им закончить ремонт. Просят нас 2–3 месяца подождать. Говорят, это не зависит от геополитической ситуации. Они, конечно, молодцы, мягко отвечают, но мы-то понимаем, что это немцы, педанты, вероятность, что у них нет возможности починить деталь, крайне мала. Пишем претензионные письма, обращаем внимание на разные пункты договора. Посмотрим, чем дело закончится.

— То есть демонстративного отказа от сотрудничества с вами не было?

— Нет, конечно, бизнес есть бизнес. Все эти громкие высказывания больше популизм. Да и мы небольшая компания — всего 140 человек в штате, с нами нет резона громко разрывать отношения.

«Если у нас разные виды производства, мы готовы к любым неожиданностям, диверсификация в действии»

«Никаких клиентских потерь пока что мы не ощутили»

— У вас много конкурентов?

— Да. Рынок очень перенасыщен, после пандемии особенно появилось много линий, в том числе китайских. Минпромторг тогда помогал своим предпринимателям в разных регионах закупать эти линии, давал льготные кредиты. Теперь конкуренция весьма серьезная. Из нетканых материалов сейчас что только не делают. Не обращали внимания? В некоторых магазинах даже вместо пакетов стали сумки из таких материалов выдавать.

— Кто же все-таки ваши конкуренты? Сможете назвать?

— Я не хотел бы этого делать. Есть конкуренты, есть партнеры. Мы свою нишу заняли, ключевые принципы нашей компании — быть надежными поставщиками, обеспечивая высокое качество и стабильный сервис. У нас имеются ключевые компании, которые покупают именно у нас и не уходят никогда, как раз они — наш фундамент среди заявок. Но бывают и те, кто заказывают то у нас, то у конкурентов. Их право.

— Вы упоминали, что часть вашей продукции — низкомаржинальная. Не было мысли отказаться от нее в пользу товаров с высокой прибылью?

— Для этого нужно загрузить производство высокомаржинальной продукцией, а подобное сложно при таком уровне конкуренции. Например, медицинский сегмент (не маски) — прибыльный, но что делать, если мы загрузим производство им, а потребность в нем резко упадет? Если у нас разные виды производства, мы готовы к любым неожиданностям, диверсификация в действии.

«Я убежден, что главный секрет успеха компании — это люди. Какое бы крутое ни было оборудование, без квалифицированного, мотивированного персонала предприятию не достичь высот»

«Нижнекамскнефтехим» настроен поддержать сотрудников, так что и от 13-х зарплат отказываться не планируем»

— Многие компании жалуются на кадровый голод, а вы его ощущаете?

— Летом в прошлом году начали уходить люди, тогда появилась нехватка рабочих, на их место никто не приходил, причем даже резюме на примете не было. Почти месяц мы искали, подняли зарплату, и ситуация стабилизировалась.

— Не думали переманивать сотрудников у конкурентов?

— Нет. У меня такой принцип — даже если человек решил увольняться, нашел что-то, что ему подходит больше, я не пытаюсь всеми силами его удержать. А уж переманивать и вовсе не стану. По ИТР у меня полный комплект, главная текучка среди рабочих 4–5-х разрядов, особенно среди тех, кто пришел без опыта. Более опытные работают и уходить не стремятся. Да и мы условия создаем: вахта, 13-я зарплата, индивидуальные премии и выплаты к отпускам. «Нижнекамскнефтехим» настроен поддержать сотрудников, особенно сейчас, им важно видеть надежность предприятия, так что и от 13-х зарплат отказываться не планируют.

— Расскажите, пожалуйста, о корпоративной культуре на вашем предприятии.

— Мы стараемся поддерживать хороший микроклимат в коллективе. Если человек приходит с желанием трудиться и любит предприятие — у него и отдача, и результативность выше. Жизнь вне работы у компании достаточно активная — это и спортивные мероприятия, и выезды на природу. Отмечаем День химика, чествуем пары, которые создались на нашем предприятии. У нас есть и целые семейные династии. Мне кажется, у нас в целом очень дружный коллектив.

— Как считаете, что удерживает людей в «Полиматизе»?

— Я убежден, что главный секрет успеха компании — это люди. Какое бы крутое ни было оборудование, без квалифицированного, мотивированного персонала предприятию не достичь высот. Моя задача как директора сохранить специалистов. Уже в пандемию мы убедились в высоком уровне наших сотрудников, например ту же линию масок запустили уже на следующий день после установки, тогда как нам давали неделю на пусконаладочные работы. Так что своими спецами я дорожу, и, в принципе, все необходимые позиции у нас закрыты. Думаю, они это ощущают и потому не стремятся куда-то уходить. Если и не хватает 2–3 человек, их всегда можно найти. Если наши эксперименты по созданию материалов с новыми свойствами окажутся удачными, будем расширяться.

— Что за эксперименты? Что вы планируете создать?

— Я не хотел бы вдаваться в подробности. Например, скоро должна прийти линия по производству композитных материалов, это в основном строительный сегмент. Рынку подобное нужно, и мы над этим работаем.

«Если работника мотивировать, показать, что есть глобальная цель, которую сообща мы сможем достичь, то и восприятие меняется»

«Сидеть в своей зоне комфорта проще, особенно для тех, кто и так считает себя высококлассным специалистом»

— В последние годы стало очень популярным внедрять на предприятии бережливое производство. Вас это коснулось?

— Как раз в 2020 году мы вошли в федеральную программу производительности труда. Ряд сотрудников, в том числе и я, прошли обучение, внедрили на производство изученные принципы. Благодаря этой программе нам удалось получить льготный заем под 1 процент, на который мы расширили производство. Надо сказать, эта программа рабочая настолько, насколько каждый готов взять для себя. Специалисты, приезжающие на предприятие, дают иной взгляд на многие вещи. Все равно у нас он бывает замылен, сотрудники работают по привычным схемам и не думают, что можно что-то улучшить.

— Вы не встретили сопротивления от сотрудников?

— Важно было их заинтересовать, правильно мотивировать. Понятно, что сидеть в своей зоне комфорта проще, особенно для тех, кто и так считает себя высококлассным специалистом. А тут вдруг приходит кто-то со стороны и говорит: «Ты неправильно делаешь, вот так будет лучше». Возникает некое отторжение. Но если работника мотивировать, показать, что есть глобальная цель, которую сообща мы сможем достичь, то и восприятие меняется.

— А как вы мотивировали сотрудников?

— Ну одна из мотиваций — новые знания. Например, если мне как специалисту предлагают бесплатно пройти обучение, стать лучше — это же классная мотивация. Подобное и в цене меня поднимает.

— Каким вы видите будущее компании «Полиматиз»?

— Только рост и развитие. Будем расширяться, создавать новый продукт. У нас в собственности есть участок. Если после стабилизации ситуации возникнет потребность в его освоении и запуске нового производства, мы к этому готовы. Сейчас важно понять, какие ниши необходимо будет закрывать.  

«Верю, что кризис — это всегда точка роста как для бизнеса, так и для каждого человека в отдельности»

«У меня обостренное чувство справедливости, и иногда это даже мешает»

— Расскажите о себе. Чем вы увлекаетесь?

— Хожу в бассейн, в молодости активно занимался разными видами спорта, в том числе экстремальными. Сейчас не до того, мое главное хобби — работа. Очень люблю семью. У меня супруга, две дочки, но увы, им не так много времени удается уделять.

— Получается не носить работу домой?

— Нет. Я все принимаю близко к сердцу и не умею выключаться, когда прихожу домой. Бывает, думаешь над решением какой-то задачи, а потом среди ночи просыпаешься с озарением. Я понимаю, что это минус и все должно быть в гармонии, но полностью отключаться не выходит.

— Вас можно назвать строгим руководителем?

— Пряников больше, чем кнута. Не люблю наказывать, предпочитаю вызвать на разговор. У меня обостренное чувство справедливости, и иногда это даже мешает.

— Как вы видите свое дальнейшее развитие?

— Пока даже не знаю. Мне дают задачу, и я ее выполняю. Если я не сделаю то, что должен, не смогу работать. Верю, что кризис — это всегда точка роста как для бизнеса, так и для каждого человека в отдельности. Что нам остается? Только развитие. Я принимаю происходящее и готов двигаться дальше.