«Это стереотип, что шахматы развивают сильнее, чем шашки»

Тамара Тансыккужина: «Наш шашечный спорт очень отдаленное отношение имеет к допингу, но вот эта чрезмерная жесткость и принципиальность спортивных западных чиновников докатилась и до нас» Фото: Минспорт Башкортостана

«Вспоминаю об этом, как о большой красивой истории»

— Тамара, в апреле вас исключили из мирового рейтинга шашистов. А год назад на чемпионате мира случился скандал с флагом. Уже тогда было ощущение предвзятого отношения?

— Наш шашечный спорт очень отдаленное отношение имеет к допингу, но вот эта чрезмерная жесткость и принципиальность спортивных западных чиновников докатилась и до нас. Похоже, просто хотели помочь своей спортсменке, ведь во время партии сняли, хотя могли до или после. В тот момент было тяжело, но сейчас я понимаю, что это придало мне сил для победы. Потом сутки не прекращались звонки журналистов, съемки. А мне же еще играть приходилось. Конечно, ответственности сразу стало значительно больше, ведь за ситуацией начала следить вся страна. Отыгралась только в последней партии. Вспоминаю об этом, как о большой красивой истории в моей спортивной судьбе. До сих иногда пересматриваю видео, как меня встречали после той победы. Это ощущение безмерного счастья. Серьезной победе всегда радуешься, но эмоции от этой растянулись очень надолго.  

— Как вам объясняли тот жест организаторы?

— Объяснили, что позвонила помощница Баньки (президента WADA — ред.) и сказала, что нужно убирать флаг немедленно. Сослалась на слова начальника, бывшего министра спорта Польши. Насколько знаю, он пристально следил за судьбой моей соперницы — польки Натальи Садовской. Потом снявший флаг организатор извинился, естественно. На следующий день Наталья приняла решение убрать флаг, молодец. Непростое решение, при таком противостоянии она выразила солидарность — это благородно. Наши отношения не испортились. А с Яцеком Павлицким (снявшим флаг президентом всемирной федерации шашек — прим. ред.) они становились все более холодными. Видимо, все это привело к исключению меня из мирового рейтинга. Хотя такое против регламентов. Вскоре турнир в Минске. Если я туда поеду, какой рейтинг поставят мне организаторы — начальный или который был? 

Зато шашки прозвучали очень серьезно на федеральном уровне. В советское время матчи за звание чемпиона мира неплохо освещались, но в какой-то момент шашки ушли в тень шахмат. Чувствовалось, что люди искренне переживают. Мне писали слова поддержки. Это и на тонком уровне энергетики все ощущалось.

— Как вы об узнали о своем отстранении и как на это отреагировали?

— Сначала спортсменов из Беларуси и России отстранили от участия в чемпионатах мира. Затем исключили из совета игроков. А исключение из мирового рейтинга только меня коснулось, с формулировкой «за поддержку спецоперации». Я не ожидала, что до такого дойдет. Я этих людей очень давно знаю. У меня не получилось долго держать негативные эмоции. Одно время было чувство потери, а сейчас я об этом особо не думаю. Я верю, что через определенное время мы будем играть либо в рамках уже сложенной системы всемирной федерации шашек, либо придется с дружественными странами собрать серию турниров. В принципе, 4–5 неплохих турниров будет достаточно. 

— При этом из рейтинга вас исключал Павлицкий, который его и составляет?

— Он всегда курировал данный момент. У него программа специальная, которая автоматизирует все. До всех событий на первом месте шла Садовская, а я на втором. Но к 1 апреля Наталья потеряла очки, а у меня рейтинг не упал, и я автоматически должна была поменяться с ней местами. Наверное, этот момент Яцек не смог внутренне принять. Видимо, его внутри это так покоробило. Естественно, это решение оформлялось коллегиально, но без его участия такие вещи не происходят.

«У нас есть примеры, когда спортсмены и после 50 лет неплохо смотрелись. Главное – не забрасывать совсем. Опыт — это как ученая степень» Фото: Фото: Минспорт Башкортостана

«Если не политика, окончательно вернусь в спорт» 

— Вы уже сами сказали, что на исключение из рейтинга могла повлиять ваша политическая карьера. В октябре вы вошли в Курултай. Как это случилось?

— У меня достаточно серьезный опыт. Три созыва я была членом Общественной палаты Башкортостана. Потом — серьезный проект по популяризации шашек среди детей. Еще я участвовала в праймериз «Единой России», где заняла 22-е место, а всего там было под 100 человек. Это неплохой результат, ведь очень опытные республиканские политики участвовали. Также возглавляла федерацию шашек Башкортостана. Она уже долго лучшая среди неолимпийских видов. А Общественную палату вроде бы где-то недооценивают, может быть. Но я знаю многих коллег, для которых это стало стартом для определенного роста. Естественно, если бы я не участвовала в делах Общественной палаты, то и перехода этого не состоялось бы.

Вместе с тем не было такого, чтобы мне предложили бросить спорт. Предполагалось, что в дни отпусков я смогу участвовать в серьезных турнирах. В Курултай были довыборы. Так я и попала на постоянную государственную службу. И сейчас у меня два комитета — по образованию, культуре, спорту и молодежной политике и по местному самоуправлению, СМИ и развитию институтов гражданского общества. По образованию очень серьезный комитет. Там больше всего вопросов возникает. Спорт, само собой, ко мне прямое отношение имеет.

— Из чего состоит ваш обычный рабочий день или неделя?

— Возьмем рабочий месяц. В нем обязательно бывает одно пленарное заседание, один президиум, все комитеты по одному разу минимум заседают, несколько поездок в районы на прием граждан, круглые столы, заседания рабочих групп и — более редкое мероприятие — парламентские слушания. В режиме видеоконференции проводятся или совещания, или круглые столы по инициативе Совета Федерации либо Государственной Думы, то есть это как бы не наша площадка, но эксперты на федеральном уровне могут обсуждать разные проблемы. Например, по языкам или бюджетному регулированию в вопросах местного самоуправления. И уже есть необходимость к этим площадкам нам подключиться и быть в курсе.

Имеются еще представительские функции. Бывают конкурсы. Недавно, например, я присутствовала на награждении призеров республиканского конкурса «Лучшая приемная семья». Проходят конкурсы, мероприятия или концерты для детей с ограниченными возможностями. Бывают встречи с молодежью. Все эти разные моменты по чуть-чуть весь месяц заполняют. И, даже когда есть время свободное, всегда есть возможность в какие-то вопросы еще больше погрузиться. Сферы совершенно разные, там тонкости различные. Часто на местах надо запрашивать информацию, советоваться с коллегами, главами администраций муниципалитетов. Потом законодательную инициативу юристы обрабатывают, а перед этим ее обсуждают на разных площадках. Если консенсус есть, то она уже более серьезно в работу запускается.

— В целом вам нравится и что именно?

— Во-первых, очень много новых людей из разных сфер. В шашках я с юношеских лет всех уже давно знаю, а здесь новый круг появился. Или вот на приеме у граждан показывают соцобъект, где крыша протекает. Нужно убеждать на региональном уровне, что необходимо республике вложиться, чтобы сохранился детский садик или фельдшерско-акушерский пункт. Я получаю чувство морального удовлетворения, когда понимаю, что помогаю с решением проблем простым гражданам.

Изначально мне все это было просто интересно. Как новый вызов. Раньше я не пыталась всеми правдами и неправдами находиться в политическом поле. Но, раз уж ситуация так сложилась, то я решила попробовать силы. Мне кажется, что здесь основное качество — надо верить, что все получится. Понятно, что много бородатых проблем, которые тянутся еще чуть ли не со времен Советского Союза. Но все-таки я оптимистично смотрю. Если есть общее понимание вопроса и консолидация мнений, то нерешаемых проблем не существует.

Может быть, я так думаю из-за спортивной деятельности. В спорте мы же привыкли, что все в наших руках. Мне часто удавалось выигрывать за последние 20 лет. И где-то сложился комплекс победителя. 

— Какие трудности испытываете?

— Заново многие вещи приходится изучать. Во-первых, это маршруты. Тебе нужно понять, как решать вопрос — то ли через законодательный уровень, то ли через исполнительную власть. Каждый раз, когда что-то новое всплывает, надо оценить, с какой стороны подойти. Потом, регламенты определенные есть, понимание которых только с опытом приходит. Четко прописанные процедуры многие понятны, но их все равно нужно через себя пропустить, чтобы затем заиграло по-другому. Где-то коммуникации надо выстраивать новые абсолютно. Ты человека совершенно не знаешь, но вас связывает наличие вопроса. Необходимо найти общий язык сначала в общении.

— Есть мнение, что если попал в политику, то сложно из нее выбраться. Куда метите? 

— На следующий год выборы, посмотрим. Состав Курултая обновляется. Я достаточно спокойно к этому отношусь. Считаю, что если у человека получается и ему доверяют, то у него есть право претендовать на место. Если перестанут доверять, то можно будет подумать об окончательном возвращении в спорт уже без политической деятельности. Когда человек работает, у него формируются определенные принципы, установки, знания и навыки. И у любого человека с необычной историей свое видение тех же государственных проблем. Поскольку мы разные, то у нас могут быть и разные взгляды с подходами. И есть определенная изюминка в том, что я как спортсменка там нахожусь.

— А сейчас занимаетесь шашками?

— У меня был период адаптации на новом месте, и он почти завершен. И с учетом основного места работы в Курултае я собираюсь начинать выстраивать тренировочный процесс по-новому. Сегодня я могу направить свободное время на шашки и тренировки. Но пока не знаю, на каком уровне мне удастся совмещать. Думаю, что в следующем году видно будет. Сейчас сложно судить, так как нет активной соревновательной практики.

— В шашках, как и в шахматах, наверное, можно и в достаточно солидном возрасте выступать на высоком уровне?

— У нас есть примеры, когда спортсмены и после 50 лет неплохо смотрелись. Главное — не забрасывать совсем. Опыт — это как ученая степень. Вот человек, допустим, доктор математических наук. У него имеется определенный высокий уровень. Эти знания у него есть, и ниже их он не может опуститься. В шашках аналогично. После паузы ты, может быть, не станешь чемпионом мира еще 3–4 раза, но точно вернешься в тройку или будешь выигрывать быстрые программы. Если смотреть последние пару лет моей карьеры, то я почти все выиграла, что можно было. Какой-то процент побед, наверное, упадет. Другой момент: шашки не такие динамичные, как шахматы, где быстрее заканчивают, и огромное значение память имеет, знание схем и вариантов. Здесь больше влияет стратегическо-тактическое понимание позиции. У нас с опытом приходит, что в этой позиции будет ничья, а в той — победа.

Радий Хабиров и Тамара Тансыккужина Фото: Фото: Минспорт Башкортостана

«КАМАЗ сложности испытывал, было бартерное время» 

— Почему вы начали заниматься именно шашками?

— Так сложилось просто. Мне всегда нравилось в них играть. Шахматы, в принципе, тоже нравились. Но тренер оказался по шашкам. Потом уже получалось неплохо сразу. За полгода до второго разряда вроде уже выросла. Все стремительно протекало. И по жизни так складывалось, что, даже когда у меня вырабатывалась усталость, тренер находил слова, чтобы меня обратно вернуть. Это, наверное, судьба. 

— Какую роль в шашках играет тренер?

— Мне с наставниками везло. Всегда важно выбрать человека, который не просто будет тебя обычно тренировать, а станет целенаправленно готовить к матчу. Меня к финалу чемпионата мира с Садовской готовил Алексей Чижов. Он 600 матчей ее пересмотрел, выбрал ее слабые места. Потом подбирали схемы под них. Учитывая, что ситуация неблагоприятно складывалась, пришлось по ходу что-то переделывать. К матчу сложно оптимально подойти. Можно тренироваться, перегореть и вообще ничего не показать.

Садовская до матча была двукратной чемпионкой мира. А в матче была претенденткой. Я не понимала, за счет чего она два этих чемпионата мира выиграла. Я ее сильных сторон не видела, а в матче столкнулась с ними. Она практически не делает ошибок, очень надежно играет. Но это я смогла оценить, сыграв с ней кучу партий. По одной партии всегда сложно составить полную картину. Поэтому изначально мне казалось, что я ее без проблем обыграю. 

— В вашей секции было много детей, кто также занимался шашками?

— Бывает так, что дети походят один месяц и уходят. Остаются самые сливки. Из них формируется группа высшего спортивного мастерства, где человек 10–12 играют на уровне КМС. 

— В 15 лет вы по приглашению тренера переехали из Набережных Челнов в Ишимбай. Как вам дался переезд, почему на него решились?

— Там школа серьезная всегда была. Они становились призерами Советского Союза среди школьных команд, а представьте, какой Союз большой был! У меня бабушка с дедушкой оттуда, из Кугарчинского района. Знала, что если переезжаю, то мне полтора часа ехать до них всего. Это серьезный момент был. У меня трудовая деятельность в 16 лет началась. Стипендия спортсмена-инструктора была 70 рублей. Интернат находился в Ишимбае. И время экономически сложное, важно было себя найти. Я знала, что девочки постарше из Ишимбая ездили в Голландию на юниорский чемпионат мира. Поддержка республиканских властей была. Так что после переезда имелась большая вероятность, что я вскоре попаду в сборную и тоже буду ездить на соревнования.

— Вы рассчитывали, что станете профессиональной спортсменкой?

— Я планировала доиграть 2–3 юниорских года, а дальше не загадывала. Я уезжала, чтобы стать чемпионкой мира — так маме и сказала. Правда, когда я говорила это, то подразумевала все же юниорский возраст. Среди взрослых сразу планировать сложно было. Потом у меня начались уже успехи на женских взрослых чемпионатах России. И наступило время, когда надо было поступать в институт. Я поступила в стерлитамакский педагогический. В 1997 году мне было 18,5 года, и я выиграла чемпионат мира юниорский. И вот тогда уже моему тренеру говорили, что я могу еще дальше вырасти. И в 2001-м я первый чемпионат мира взрослый выиграла, когда только закончила вуз. В июне получила диплом, а в августе выиграла. В институте же всегда нагрузка, экзамены, сессии, которые отвлекают. А тут все закрылось. Но я тогда уже знала, что буду в шашках.

— А родители как отреагировали на переезд?

— Я им сказала, что если не получится, то вернусь. Но, как уже сказала, в Челнах сложное время было экономическое. КАМАЗ трудности испытывал, можно сказать, что бартерное время было. Определенные даже карточки были, серьезные сложности с выплатой зарплат. А в Ишимбае финансовая стабильность серьезная появилась. Вскоре после школы меня трудоустроили в СКА с зарплатой 270 рублей, что было неплохо. Для меня шашки в сложные времена всегда являлись экономической опорой серьезной.

— С адаптацией к новому городу были проблемы?

— Ишимбай, конечно, гораздо меньше, чем Челны. Но у меня было ощущение, что я поймала свой попутный ветер. Там сразу очень много горизонтов открывалось. Когда я стала чемпионкой мира по юниорам, мне сразу дали однокомнатную квартиру в 20 лет. Пусть и в Ишимбае, но все же! И такие стимулы постоянно присутствовали. Да и раньше в городах многих, тех же Челнах, тоже пойти было некуда. Не было современных кинотеатров, клубов и так далее. Существовали спортивные секции, и все. Один город редко отличался от другого, стандартный набор. Может, Челны чуть посовременнее были. Это город строителей КАМАЗа, довольно много детей родились в одно время. Очень молодым городом считался. Но в Ишимбае, помимо работы, был круг шашечных знакомых. Они же не просто чужие, я пересекалась с ними на соревнованиях. Еще уже тогда появилась возможность 1–2 поездок за границу.

— В 1999 году в Ишимбае еще открыли первый в России профессиональный шашечный клуб…

— Да, «Нефтяник». «Ишимбайнефть» была учредителем. Тогда несколько клубов европейских стали собираться и проводить клубный чемпионат Европы. В Голландии вот очень сильно клубная система развита. Лет 7–8 эта история у нас развивалась, потом что-то сошла на нет. Но этот клуб преобразовался в «Башнефть» с центром в Уфе. И он стал базой и опорой для спортсменов-профессионалов. Сейчас молодое поколение гроссмейстеров выросло благодаря клубу. И на подрастающих ребят можно было деньги закладывать. 

— Как сильно вам и вашим коллегам помогли нефтяные деньги?

— Не скажу, что мы зарабатывали колоссальные деньги, но проблем с участием в соревнованиях не было — это факт. Условные 7–8 выездов — это затратная история. В уме мы считали, что это чуть ли не те деньги, которые мы сэкономили. Формат международного турнира может формату регионального минспорта не зайти. Есть ведь не только официальные турниры. Потом там немного система изменилась, китайские турниры пошли, которые были более серьезными с финансовой точки зрения. В Пекине в 2008 году в первой интеллектуальной олимпиаде 3 тысячи человек участвовали. Кстати, китайцы к нам сперва приехали, перед тем как все организовать. У них не было шашек. Прибыла делегация из Китая из трех человек. Они спрашивали, кого мы бы посоветовали в качестве первых тренеров. Наши 3–4 человека давали курсы для китайских тренеров. И ведь китайцы же не в Москву поехали, а к нам перенимать опыт.

«У нас призовые есть с турниров и премиальные от минспорта. Прошлый год у меня был очень удачным — заработала суммарно больше 5 миллионов рублей, в том числе 1,5 миллиона за чемпионат мира» Фото: Фото: Минспорт Башкортостана

«Заработала 5 миллионов»

— Как живет профессиональная шашистка? Что вы можете себе позволить и что вам нужно для жизни?

— Все нормально в этом плане. Если человек на высоком уровне, то это достаточно хороший уровень жизни. Не могу сказать, что как у футболистов с хоккеистами. Где-то, может быть, не такие крупные премиальные, как у победителей и призеров олимпийских видов спорта. Но шашки позволяют долго находиться в спорте. И практически без ущерба здоровью.

У нас призовые есть с турниров и премиальные от минспорта. Прошлый год у меня был очень удачным — заработала суммарно больше 5 миллионов рублей, в том числе 1,5 миллиона за чемпионат мира. И это еще надо учитывать, что не было китайских турниров, где под миллион можно выиграть!

— Как был расписан ваш обычный день, когда вы активно играли и тренировались?

— Обычно у нас бывает серия сборов около недели, на которых занимаешься по 5–6 часов в день. Через каждые два месяца они проходят. А в эти два месяца можно уже для души смотреть партии, спарринги устраивать. Но серьезная нагрузка именно на сборах. Потому что потом больше не выдерживаешь, когда долго высокого уровня материал изучаешь. Обязательно после этого нужно все переработать. А еще есть же турниры, к которым нужно подойти, потом вернуться и восстановиться. На турнирах также постоянно допанализ партий идет.

— Почему Россия и еще несколько стран бывшего СССР доминируют и в мужских, и в женских шашках, как и в шахматах?

— В шахматах тоже определенные страны доминируют. Во-первых, шахматно-шашечная школа на советском пространстве всегда сильной была. Доминированию в спорте в советское время большое значение уделялось. Это был политически важный аспект. В России, Беларуси и других странах сохранилась система, что государство поддерживает спортсменов. А в других государствах поддерживают только олимпийские виды или же не поддерживают ничего, отдавая все спонсорам. В Китае тоже сильная школа. В Голландии государственная поддержка, у них королевский шашечный союз.

— Можете объяснить, чем интересны и сложны шашки? Для обывателя шашки могут казаться игрой для тех, у кого не очень получилось в шахматах. Это не так?

— Шахматы внешне зрелищнее. Но в интеллектуальных играх важен круг общения: не то, во что ты играешь, а сколько людей и на каком уровне собрались в одном городе. Ты не вырастешь один. Если у человека есть единомышленники, то игра по-другому открывается, появляется спортивный азарт. Если родители хотят научить ребенка играть в шахматы, то и ведут его туда. А если хотят получить спортивные результаты, то ведут в шашки.

Безусловно, в определенный момент акцент очень сместился в сторону шахмат. Если бы шашки шли в этом же русле, то и вопросов таких не было. Внимание государства всегда выражается в популярности игры. На шахматы всегда большие средства закладывались, там уровень коммерциализации выше. При этом шашки развивают ничем не хуже. Это устоявшийся стереотип, что шахматы интеллектуально сильнее развивают, чем шашки. 

«Шахматы внешне зрелищнее. Но в интеллектуальных играх важен круг общения. Не то, во что ты играешь, а сколько людей и на каком уровне собрались в одном городе. Ты не вырастешь один» Фото: «БИЗНЕС Online»

— Вы говорили о зрелищности. О шахматах есть несколько хороших фильмов и сериалов. Как думаете, реально ли снять подобное о шашках с должным уровнем напряжения и драматургии? 

— Пока об этом не думаю. Нужно признать, что шашки в плане массовости в мире уступают шахматам. Это две разные модели. Шахматы — игра англо-саксонских стран. Англия, Индия, которая была бывшей колонией, США. А у шашек родина — Франция, Нидерланды и их бывшие колонии. Ареалы распространения разные. Вот в Африке играют в шашки. Но африканские страны нельзя сравнить с Великобританией по возможностям. 

— Как устроено ваше мышление во время игры? Насколько ходов вы можете и стараетесь все просчитать?

— Иногда я могу далеко не считать. Если я чувствую, что этот ход самый гармоничный, то его и выбираю. У меня не стоит на первом месте просчитать все. Я стараюсь прочувствовать — где-то интуитивно, где-то на знании, в каком направлении можно победить. Потому что победа — это не значит, что ты все просчитал. Это значит, что ты воспользовался ошибкой противника. Игровая ситуация может быть даже проигранной для тебя, но соперник заиграется, потратит много времени, а позиция перевернется. Этим надо воспользоваться.