Крупный скандал разразился в Турции. Его главный герой — зампредседателя правящей партии справедливости и развития (ПСР) Махир Унал, который был отстранен от занимаемой должности за критику языковой реформы Мустафы Кемаля Ататюрка. Между тем критические стрелы в сторону событий, случившихся в 1920-е, уже бросали сын и зять президента Турецкой Республики. Казанский востоковед и постоянный автор «БИЗНЕС Online» Азат Ахунов рассказывает о том, почему турки так болезненно относятся к языковому вопросу и при чем здесь татары.
«Даже простое фотографирование на фоне портрета Ататюрка не приветствовалось, считалось принижением памяти об этом человеке» (Анкара, 2002 год)
Победа кемалистов?
В Турции разгорелся нешуточный скандал. Помощник председателя правящей партии справедливости и развития (ПСР) Махир Унал был отстранен от занимаемой должности за критику языковой реформы Ататюрка. Унал — фигура значимая. Он не просто помощник, а заместитель главы партии, т. е. самого Реджепа Тайипа Эрдогана, ответственный за связи с общественностью и СМИ, человек, который выстраивал политическую и идеологическую линию ПСР.
56-летний Унал в 2011–2016 годах был сначала заместителем министра, а позже — министром культуры Турции. С 2011 года избирается членом Великого национального собрания Турции. Окончил теологический факультет Мармарского университета: яркий государственник, консерватор и традиционалист. Своими высказываниями и стилем поведения чем-то напоминает российского экс-министра культуры Владимира Мединского.
Что же такого крамольного сказал экс-зампред правящей партии, что даже такой сильный и несгибаемый лидер, как Эрдоган, вынужден был отдать на растерзание толпы своего соратника? Для непосвященного человека, казалось бы, это и не проблема совсем, мало ли что несут чиновники, но для турок это ЧП вселенского масштаба. Унал, выступая на книжной ярмарке в родном городе Кахраманмараш, заявил, что реформы Ататюрка «уничтожили турецкий язык и алфавит». «Самая суровая культурная революция в истории произошла в Турции, — сказал он. — Например, французская революция разрушила все, но не затронула языка. Опять же, одна из самых радикальных революций — китайская культурная революция Мао — не коснулась языка. Но, к сожалению, наша культурная революция уничтожила весь наш язык и алфавит, все наши мыслительные установки».
Этого хватило, чтобы на Унала обрушилась волна негатива. Что-что, а имя Ататюрка пока в Турции свято, никто не имеет право покушаться на него. Помнится, лет 20 назад, впервые попав в Турцию, я старался вообще не упоминать этого имени, оно было табу для меня. Легко можно было загреметь в полицию за «оскорбление чувств», даже простое фотографирование на фоне портрета Ататюрка не приветствовалось, считалось принижением памяти об этом человеке.
Конечно, ситуация меняется, в высказываниях ряда политиков и журналистов звучит переоценка эпохи правления основателя нового турецкого государства, особенно в преддверии 100-летия Турецкой Республики, которое будет отмечаться уже в следующем году.
И дело вовсе не в Ататюрке, а в расколе турецкого общества, которое стало особо заметным в последние 10 лет — речь идет о разделе на исламистов и кемалистов. И вялотекущая до сих пор информационная война, судя по всему, переходит в свою острую фазу. В турецкой земной коре начались тектонические движения.
Внутри мечети Айа-София
Реформы Ататюрка и роль в них татар
Тема языка и алфавита, судя по всему, возникла не на ровном месте. Видимо, за закрытыми дверями высоких кабинетов соответствующая тема сейчас активно обсуждается. Совсем недавно организация тюркских государств, где верховодит Турция, приняла решение о создании специальной комиссии, которая будет рассматривать вопросы общетюркского алфавита.
С чем придет Анкара к 100-летнему юбилею? Будут ли пересмотрены основные принципы секулярного государства, заложенные еще в 1923 году Ататюрком? Ведь ни для кого не секрет, что турецкое общество исламизируется прямо на глазах и все это многими воспринимается как восстановление исторической справедливости.
В принципе, от кардинальных и на самом деле болезненных религиозных реформ 1920-х, которые, по словам лидера Турецкой Республики, должны были «освободить политику от исламского рабства», практически ничего не осталось. Все вернулось на круги своя. Мусульманки вновь могут носить хиджаб в государственных учреждениях, вузах и школах, с минаретов мечетей звучит азан не на турецком, а, как это положено в исламе, на арабском языке.
Но, что касается языка, дискуссии на эту тему усиливаются. Уж больно жестко прошелся тогда по живому лидер новой Турции, пытаясь поскорее избавиться от наследия «проклятого прошлого». В одночасье сменив алфавит с арабского на латинский, Ататюрк сделал неграмотным целое поколение турок. Учиться пришлось долго и, по большому счету, к латинице окончательно приспособилось лишь следующее поколение соотечественников. Отдельная история — это ревизия лексического состава турецкого языка. Все арабо-персидские слова беспощадно изгонялись, вместо них вводились тюркские, если не находилось подходящего варианта, брали из диалектов или придумывали новое слово.
Не самую последнюю роль в проведении реформ сыграли и татары. Большим уважением Ататюрка пользовался Юсуф Акчура (1876–1938) — татарский общественный и политический деятель, который работал у него с 1923 года советником по ключевым вопросам политики и культуры. Кемаль высоко ценил его за независимость суждений и за собственную точку зрения. Акчура, хотя и поддержал реформы Ататюрка, но не соглашался с такими перегибами, как закрытие медресе и мечетей. Тем не менее лидер Турции благоволил ему и в 1931 году назначил председателем Турецкого исторического общества, а в 1932-м поручил руководить работой I Турецкого исторического конгресса.
Гаяз Исхаки (слева) и известный общественно-политический деятель, ученый Юсуф Акчура (справа) (Стамбул, 1931)
Выпускник Сорбонны, татарский политический деятель Садри Максуди (1878–1957), выдвинул программу совершенствования турецкого языка, избавления его от арабо-персидских заимствований. Выпустив в 1930 году книгу «Во имя турецкого языка», он окончательно завоевал симпатии Ататюрка. Интересна история их знакомства и дружбы. Еще в 1920-х Максуди жил во Франции и не думал уезжать из этой благополучной страны, где у него был дом, семья и хорошо оплачиваемая работа. Но, будучи по натуре тюркофилом, он с большим вниманием следил за развитием событий в Турции. Конечно, ему хотелось быть в центре событий и самому участвовать в строительстве нового тюркского государства. В Турции также внимательно следили за карьерой татарского ученого, и однажды ему поступило официальное предложение переехать в Турцию и заняться преподавательской работой.
Делегаты – члены оргкомитета Парижской мирной конференции (1921). Справа в первом ряду четвертый — Гаяз Исхаки, по правую руку от него — Садри Максуди
Взвесив все за и против, Максуди решил перебраться в Турцию и, мало того, обосновался не в Стамбуле, а в новой столице государства — Анкаре, тогда маленьком, пыльном и не приспособленном для жизни городишке. Ему поручили преподавать совсем новый и неразработанный предмет — историю тюркского права. Надо сказать, что Максуди с блеском справился с поставленной задачей и написал прекрасный учебник по этому предмету. Все это вызвало уважение Ататюрка. Если к другим своим приближенным он обращался на ты, то с Максуди неизменно говорил на вы. Он часто приглашал его на застолья в свой дворец, где они в неформальной обстановке обсуждали многие важные государственные проблемы. Известно, что состоялось свыше 100 подобных встреч. По своему статусу Максуди фактически являлся личным советником Кемаля. В этом качестве татарский ученый участвовал в разработке законов по вопросам языка, образования, культуры и высшего образования.
Гаяз Исхаки, Садри Максуди (в центре), Фуад Туктаров (Париж, 1920)
Удар Байрактара по реформе Ататюрка
В наши дни в Турции происходит переосмысление решений столетней давности. Быть в тренде — это значит выступать в поддержку «традиционных ценностей», т. е. религии, древних обычаев и порядков. Даже такие продвинутые люди, как создатель турецких БПЛА и зять Эрдогана Сельджук Байрактар, листают страницы прошлого. Кемалисты не могут простить ему критику буквенной реформы Ататюрка. Байрактар выступил за возврат османского алфавита, а буквенную реформу Ататюрка называл большим ударом по мышлению. Смену алфавита критиковал и сын президента Турции Билал Эрдоган, который полюбил Казань и побывал здесь уже дважды за последние полгода.
Эти люди выражают достаточно распространенное в турецком консервативном обществе мнение о том, что развал Османской империи лишил страну могущества и славного прошлого. А виноваты в этом кемалисты, которые подлили масла в огонь своими реформами.
И в целом понять их можно. Желание цепляться за прошлое и апеллировать к былым победам возникает в трудные переходные моменты жизни страны. А Турция как раз-таки сейчас находится в таком сложном состоянии.
Тем не менее Унал лишился своей должности. Его раскритиковала не только светская оппозиция, но и ближайшие сподвижники самого Эрдогана — например, глава националистической партии Девлет Бачхели, который впервые за долгое время выступил на стороне оппозиции. По мнению политика, недооценивать нынешний турецкий язык — признак комплекса неполноценности. «Говорить, что мы лишились возможности создавать смыслы на нашем нынешнем турецком языке — значит искажать факты, это противоречит объективности, оскорбляет наш язык. И в конечном счете это недостаток уверенности в себе», — заявил Бахчели.
«Дело» Унала — это своего рода маркер, который показывает, что настал час икс. Турция с этого момента должна определиться, по какому пути идти дальше — по светскому или традиционному.
Внимание!
Комментирование временно доступно только для зарегистрированных пользователей.
Подробнее
Комментарии 21
Редакция оставляет за собой право отказать в публикации вашего комментария.
Правила модерирования.