От поклонения Велесу до праздника в Алжире: как ГАСО РТ открывал «Великий шелковый путь»

Шествие Солнца и блики внеземных цивилизаций, пляска нечисти и песчаная буря, вихрь алжирского праздника и суета восточного базара — все это можно было услышать на открытии IV международного органного фестиваля

Гимн славянскому Солнцу

Музыкальной экзотикой и стариной увлекались как крупные композиторы XX века, так и наши современники. Поэтому программа «Великий шелковый путь» — своеобразный оммаж авторов и артистов восточной культуре. Для ГАСО РТ под руководством Александра Сладковского, в последнее время активно осваивающего западный репертуар, это прекрасная возможность открыть новые горизонты и обнажить внутренние ресурсы. А для казанских меломанов — шанс услышать интересные новинки: многое из программы открытия фестиваля в столице Татарстана прозвучало впервые.

Открывшая вечер «Скифская сюита» Прокофьева приоткрыла дверь в тайны древнеславянского эпоса. Ее зримая, витальная музыка близка нам не понаслышке. Не только потому, что продолжает образы «Весны священной» Стравинского, воссоздавая забытые религиозные ритуалы, коварные происки Чужбога, похитившего деревянную идолицу Алу, и подвиг богатыря Лоллия, вернувшего ее в родную обитель (музыку и программу сюиты автор взял из своего непоставленного балета «Ала и Лоллий»). Но и за счет особой, славянской интонации, аккумулированной в острых диссонансах и синкопах, мощной пульсации струнных, ирреальных зовах меди и роковых сфорцандо ударных.

И если на петроградской премьере в 1916 году композитора не поняла добрая половина оркестра, на форуме в Казани случилось обратное. ГАСО РТ разыграл целый четырехактный спектакль с истовым поклонением Велесу и Але, инфернальной пляской нечисти, эффектными состязаниями и торжественным шествием Солнца в финале. Контрастные сцены оркестр объединил стремительной динамикой темпов, мощной энергией и синхронными тутти, а внутри них маркировал лирические оазисы и миниатюрные тембровые соло (особенно нежно звучали блики колокольчиков и челесты). Неожиданным же апофеозом сюиты стали строки поэмы Блока «Скифы» (1918), в которых актер Петр Татарицкий призвал людей стать братьями.

Детализация и отсутствие швов во многом заслуга английского дирижера Джереми Уолкера. Ученик Геннадия Рождественского, ныне трудящийся в Московском театре мюзикла, ярко проявил себя именно в управлении струнным оркестром

Неземные пейзажи и танцевальный праздник в Алжире

6 этюдов Бориса Чайковского для органа и струнных впервые прозвучали в Казани и, по словам ведущего, написали пейзажи внеземных цивилизаций. Так это или нет, доподлинно неизвестно, но в драматургии вечера они точно сыграли роль элитарных, камерных интерлюдий. На смену громогласным фортиссимо пришла тонкая звукопись, а сюжетные картины обратились в многозначные впечатления и настроения (известно, что музыку композитор сначала сочинял ментально, а уже потом переводил на рояль и нотную бумагу). Их композитор и ГАСО РТ создали за счет причудливой игры с фактурой — оркестровый хор незаметно перетекал в меланхоличные волны-фигурации и экспрессивные реплики скрипок.

Детализация и отсутствие швов во многом заслуга английского дирижера Джереми Уолкера. Ученик Геннадия Рождественского, ныне трудящийся в Московском театре мюзикла, ярко проявил себя именно в управлении струнным оркестром. Камерный состав позволил ему не упустить из виду каждую мелочь партитуры, усладив слух меломанов динамическими и агогическими нюансами. А знакомый коллектив (маэстро уже не первый раз участвует в органном форуме) ответил ему взаимностью, понимая с полувзгляда и полужеста.

Умным и деликатным солистом для ГАСО РТ стала профессор Московской консерватории Евгения Кривицкая, переосмыслившая авторский замысел. Орган под ее руками звучал не как единоличный лидер, а как чуткий партнер, один из рельефных голосов оркестра

Умным и деликатным солистом для ГАСО РТ стала профессор Московской консерватории Евгения Кривицкая, переосмыслившая авторский замысел. Орган под ее руками звучал не как единоличный лидер (как, например, его трактовал именитый органист Олег Янченко), а как чуткий партнер, один из рельефных голосов оркестра. Недаром перед концертом Татарицкий отметил, что «из разных органных мануалов ей удается извлекать самое сильное звучание, будь это сочинение тонкой гармонии или же мощного тутти». Демонстрации техники артистка предпочла любопытные опыты со звукоизвлечением: по ходу пьесы инструмент «менял тембр», подражая то пению деревянных духовых, то кластерам медных. Благодаря этому в кульминациях рождался эффект полноценного симфонического звучания, контрастирующий с камерным каркасом партитуры.

Небольшая сюита Beni Mora Густава Холста для оркестра, впервые прозвучавшая в России, привнесла в концерт североафриканские мотивы. Ее автор создал под впечатлением от народного праздника в Алжире, предвосхитив искания английских минималистов: дансантно-бытовая фольклорная мелодия в третьей части, по подсчетам Уолкера, повторяется 163 раза. Однако и до нее зритель успевает насладиться заразительным вихрем восточного танца, то драматически-бурным, то кокетливым и беспечным.

В интерпретации ГАСО РТ он местами звучал слегка тяжеловато. Особенно в начальных частях, где, сконцентрировавшись на чистоте исполнения, музыканты подзабыли о легкости и изяществе национального колорита. Но в финале, где стремительное действие прерывают величавые оркестровые обобщения, «татарстанские симфоники» были убедительны.

Самое ожидаемое событие — мировая премьера концерта Эльмира Низамова — настало под занавес вечера

Между Востоком и Западом

Самое ожидаемое событие — мировая премьера концерта Эльмира Низамова — настало под занавес вечера. Его «Великий шелковый путь», заказанный ГАСО РТ, не только обозначил музыкальные мосты между Востоком и Западом, но и открыл новую страницу в истории татарской академической музыки: благодаря проекту союза композиторов РФ «Ноты и квоты» автор обратился к неизученному коллегами по национальному искусству жанру и вывел художественный диалог органа и оркестра в Татарстане на новый уровень.

Король инструментов с оркестром: в Казани рождается новый жанр татарской музыки

«Идея пути, соединявшего Запад и Восток, всегда меня привлекала, — рассказывал композитор „БИЗНЕС Online“ накануне премьеры. — Это была не только торговля, но и прежде всего обмен культурой. Поэтому коллаборацию органа (как европейского инструмента) и оркестра (чьи многие тембры имеют восточные корни) я воплотил именно в жанре органного концерта. Прямых цитат в партитуре нет, но есть игра с ладами и интонацией, которая рождает яркий восточный колорит».

Орган и оркестр у Низамова — контрастные части стройного целого. А именно — «Великого шелкового пути», простирающегося от начала «Каравана» через порывистую «Песчаную бурю» и выстраданный «Оазис» к пестрому «Восточному базару». Главная «фишка» монументального четырехчастного опуса — в его яркой колористике, зримых образах, которые композитор пропустил сквозь призму своего стиля. Сразу привлекают внимание «поющий оркестр» и квазиимпровизации органа, за которыми стоит искусная вариантная работа с мотивами. И то, и другое ожидаемо (о даре Низамова-мелодиста в Казани знают давно), но неизменно привлекательно: между частями из зала раздавались громкие крики «браво!».

Отношения органа с оркестром в партитуре напоминают захватывающий поединок с последующим компромиссом. Вначале первый ведет себя как и положено королю инструментов: прерывает оркестр масштабными соло (первая часть) и рассыпается в бурных токаттных пассажах (вторая часть), желая захватить лидерство и давая солистке возможность продемонстрировать технику. Однако во второй половине концерта борьба переходит в паритет. Уже в философском «Оазисе», наполненном щемящим драматизмом, прослушивается гармония согласия: орган и оркестр периодически обмениваются экспрессивными репликами. А в празднично-триумфальной коде финала, предваряемой еще одним органным соло, они выступают уже как единый инструмент. Коду музыканты после долгих оваций повторили на бис в присутствии композитора.