«Враг стягивался, но в плен мы бы не сдались», — вспоминают участники штурма на угледарском направлении бой, который произошел 6 февраля. Тогда штурмовая группа батальона «Алга» попала в засаду в одной из лесополос за селом Егоровка в ДНР. Погибшие все еще числятся пропавшими без вести, поскольку их тела не смогли достать. В тот же день украинские СМИ затрубили: «Алга» разбита полностью. Это не так. Военкор «БИЗНЕС Online» Станислав Шемелов побывал на месте событий, восстановил хронологию того дня и трагических 4,5 часа битвы вместе с бойцами. Мы публикуем их рассказ в День памяти и скорби как дань уважения павшим.
6 февраля 2023 года в ходе штурма позиций под Угледаром за селом Егоровка (Волновахский район ДНР) в засаду попал именной татарстанский батальон «Алга»
Четыре месяца события под Угледаром окутывает тайна
События 6 февраля 2023 года — одна из самых горьких для Татарстана страниц за время СВО. В ходе штурма позиций под Угледаром за селом Егоровка (Волновахский район ДНР) именной татарстанский батальон «Алга» попал в засаду. С российской стороны официальных сведений не было, зато украинские СМИ и блогеры старались вовсю. Кадры с поля боя плавно перетекли в российские соцсети, ЦИПсО добавлял кровавые краски. В качестве ответа госСМИ даже публиковали обращение неназванного «командира батальона», где он заверял, что батальон по-прежнему существует и не разгромлен.
Родственники бойцов пытались узнать хоть что-то. «Мы обращались и в министерство обороны, и в следственный комитет, и в Красный Крест, писали везде. Последнее, что пришло в ответ, — это то, что наш сын без вести пропал. Что ведутся поиски и нас известят, если что-то станет известно. Пока нам отвечают, что 6 февраля они пошли в бой и не вернулись. Конкретики у нас нет. Знаем, что погиб, но официально этого нет», — рассказывают нам родители одного из не вернувшихся с того боя бойцов с позывным «Близнец».
Сейчас, когда пыль тех боев осела, а воинские подразделения сменили места дислокации, настало время разобраться, что произошло на самом деле. Мы посетили Егоровку в начале июня вместе с участниками того штурма.
6 февраля 72-я бригада, в которую входит батальон «Алга», получила задание — освободить лесополосу, штурмуя позиции, которые находятся всего в 5 с хвостиком км по прямой от Егоровки и в нескольких км от другого населенного пункта, ближайшего к Угледару, — Павловки
Что происходило 6 февраля. Диспозиция
До трагического дня батальон «Алга» уже побывал в самых горячих точках СВО. Сначала — Херсон, затем команду перебросили на лисичанское направление. В конце января 2023 года батальон перебросили в Первомайский Донецкой Народной Республики, что примерно в 100 км от Угледара. Тогда, по сути, проходила ротация войск, многие бойцы успели уехать домой в отпуск.
Но 4 февраля внезапно появилась информация из штаба, что 3-ю роту отправят на штурм лесополос. В роте на тот момент остались 38 человек (примерно треть от полного состава), из которых собрали штурмовой отряд, состоящий из четырех отделений. Тогда же, 4 февраля, роте показали видео, снятое с дронов, о том, как выглядят позиции, которые нужно штурмовать. На карте штурмовой отряд разобрал, кто куда и откуда заходит.
Угледар стратегически важный город, его освобождение позволило бы сильно улучшить положение Вооруженных сил РФ в Донбассе, т. к. там проходит крупный железнодорожный узел. Кроме того, город расположен на возвышенности, там есть высотные дома. Соответственно, это прекрасная точка для обстрела логистики наших войск. Логично, что данное направление стало ключевой целью зимнего наступления Российской армии.
Поскольку все поля капитально заминированы, следовать к точке предстояло узкими грунтовыми дорогами, не съезжая с пути ни на метр. По пути к точке штурма — лесопосадки, которые остаются по обе стороны от прямой дороги
Задачей 72-й бригады, в которую входит батальон «Алга», было освободить лесополосу в 5 км по прямой от занятой российскими войсками Егоровки и в нескольких км от Павловки, занятой на тот момент ВСУ.
Поскольку все поля капитально заминированы, следовать к точке предстояло узкими грунтовыми дорогами, не съезжая с пути ни на метр. По пути к точке штурма — лесопосадки, которые остаются по обе стороны от прямой дороги. Чтобы попасть к вражеским позициям, нужно было проехать 4 км в сторону села Шевченко, после чего свернуть направо и проехать в сторону так называемых заячьих ушек — двух озер своеобразной формы.
Украинцы создали в этих местах крупный укрепрайон, испещренный окопами и «лисьими норами» — выемками и тоннелями под землей. В них можно переждать артобстрел, а также долгое время скрываться от разведки, чтобы выждать момент и устроить засаду.
Штурм был назначен на 5 февраля, воскресенье. Тогда же бойцы снарядились: каждый взял по 900 патронов, «полторашку» воды и тушенку
Начало боя. Голова колонны
Штурм был назначен на 5 февраля, воскресенье. Тогда же бойцы снарядились: каждый взял по 900 патронов, «полторашку» воды и тушенку. Но утром командование вдруг дало отбой. Новая задача — провести тренировку штурма, но пока под Первомайским. «Имитировали штурм, запрыгивали и спрыгивали с БМП, физически все измотались. Лишь поздно вечером дошли до расположения в поселок Первомайский. До часу ночи не было известно, что будет завтра, как вдруг нам объявили, что в четыре утра начинаем штурм», — вспоминает участник тех событии Нельсон.
В четыре утра, спустя три часа «отдыха», был объявлен подъем. На операцию отправилась третья рота батальона «Алга» из 38 человек на 8 БМП и нескольких танках. Вторая рота в это время выполняла другую задачу, а первая стояла в резерве на случай, если потребуется подкрепление.
Примерно в 9 часов утра после 100 км пути колонна остановилась под Егоровкой на заправку. Туда же приехал бензовоз. На заправку ушло около двух часов, которые, возможно, и стали роковыми. Участники штурма предполагают, что именно длительная пауза у самого края фронта дала противнику время подготовиться. «Скорее всего, кто-то из местных подсказал „своим“, что мимо прошла российская колонна», — рассуждают бойцы.
Как должен был идти штурм. По плану, который приоткрыли нам участники штурма, накануне разведка должна была установить и дать понять, где точно находятся позиции ВСУ. Сведения должны были передать в штаб, после чего уже под самое начало штурма должна была начаться артподготовка. «Нам обещали „Грады“, „Ураганы“, и около 300 мин», — вспоминают участники боя. Ничего этого не предоставили.
В канун штурма третьей роте сообщили, что морпехи захватили посадки перед самыми «заячьими ушками». Поэтому колонна, как говорит один из наших спикеров, двигалась «на расслабоне».
«Шли с низа, поднялись к посадкам. В начале посадок была наша позиция, нам там ребята руками еще махали. Думали, все нормально. Я ехал на первой броне, подъехал уже к концу лесополосы. А за нами вся колонна выстроилась вдоль поля — стояли 1,8 тысячи метров в один ряд. Первый танк, тральщик, подорвался на мине. Ему сразу же откинуло трал. Затем в нас полетел [снаряд противотанкового комплекса] Javeline. Вертикально ударил сверху», — вспоминает начало боец с позывным «Мутабор».
«Мы думали, что это наши открыли огонь случайно. Первые минуты мы сидели и ждали команды, что нам делать, но, когда поняли, что все серьезно, спешились. К этому моменту половина состава была ранена. Нас подвела разведка, но главное — не было артподготовки», — дополняет Нельсон.
Как выяснилось, украинские опорники присутствовали прямо в районе лесополос, вдоль которых выстроилась наша колонна. Те самые, которые, по данным штаба, «взяли морпехи». Но на деле там находились заранее приготовленные «лисьи норы», где украинский отряд устроил засаду, получив сведения о движении колонны. Боевики были полностью в черном камуфляже.
«Как в художественных фильмах о войне, классика жанра. Сначала вывели из строя первую машину, а затем фугасом выбили одну из последних машин. У нас было 8 БМП, танки находились впереди, а последние две БМП на развороте замешкались, и интервал стал не 25–50 метров по стандарту, а порядка 100 метров. У среднего опорника был сжатый угол обзора, и они дистанционно подорвали не самую последнюю, а машину, которая шла перед ней. Взрыв оказался таким мощным, что „бэха“ (БМП — прим. ред.) подлетела в воздух. В итоге колонна разделилась. Конец колонны завис на среднем опорнике, основной бой завязался в самом начале и ближе к середине лесополосы», — вспоминает Нельсон.
Танкисты начали уходить перебежками, ползком. Но затем в бой вступили вражеские пулеметы и снайперы. Бойцы «Алги» спешились с техники, начали занимать оборонительные позиции за броней, в воронках от взрывов, ямах, колеях.
Колонна третьей роты двигалась в полной тишине, скажем, «на расслабоне». Параллельно из района Егоровки выдвинулась вторая рота, но уже на выполнение своей задачи в другой лесополосе
«Затем и началось это безумие. Начали прилетать мины, „птички“ (дроны — прим. ред.), началась жесткая стрельба из пулеметов и автоматов из посадки, вдоль которой мы ехали. Нам не давали поднять головы. Враги вылезали отовсюду. У нас начались потери. Сверху (со стороны Павловки — прим. ред.) начали пробиваться негры (африканские наемники — прим. ред.). Лично их видел, насчитал тогда 12 человек, которые хотели к нам вклиниться, хотя потом командиры говорили, что их было более 20. Они хотели зачистить нас, отрезав от остальной колонны. Четверых я положил, подпускали на допустимое расстояние. Из 30 магазинов у меня оставалось только два. И „вогов“ (подствольные выстрелы — прим. ред.) у меня уже не было. Мой товарищ с позывным „Старик“ вызывал на себя огонь. Надежды не было, и мы уже со Старичком попрощались. А бой шел все интенсивнее и интенсивнее, враг стягивался все сильнее. Но в плен бы мы не сдались. Я и Старичок продолжали сдерживать позиции, отстреливаясь от них. И с посадок велся очень жесткий огонь. Я еще видел рикошеты, по нам били и справа, фактически со стороны Егоровки. По нам активно работал пулемет. В общем, стреляли со всех сторон», — говорит Мутабор.
Бой длился 4,5 часа. Все бойцы были налегке, поскольку предполагали активно бегать и передвигаться. Пришлось лежать в воронках. «По сути, нас пустили туда и потом начали по нам работать, вильнуть мы не могли никуда. Уйти вправо-влево невозможно. Могли двигаться только по направлению. Позиции у врага были подготовлены. Подтягивались со всех сторон», — рассказывает один из бойцов.
«Помню, „бэха“ стояла. Я сознание терял, потерял много крови. Помню, когда уже ехали в „бэхе“, ждал выстрела из гранатомета. Я думал, что мы оттуда не выберемся. Не знаю, как мы попали в БМП, там такой жесткий обстрел шел», — вспоминает Мутабор последние минуты боя перед эвакуацией. Получил он тогда 14 серьезных осколочных ранений.
«Из 30 магазинов у меня оставалось только два»
Середина и конец колонны: «Со всех посадок по нам вели огонь. У нас был тесный контакт»
Хвост колонны дошел до серединного опорного пункта врага. Противник не мог видеть его, поэтому дистанционно подорвал БМП, находившуюся в зоне видимости. Но последние бронемашины остались за взрывом. Одна из них попыталась сдвинуть подорванную БМП, но не смогла. Тогда она поехала в обход и подорвалась на мине.
Когда начался активный стрелковый бой, солдаты уже спешились с последних в колонне БМП. Командир роты с позывным «Спасатель» повредил ногу, его отнесли ближе к посадкам в воронку, чтобы он был на связи с батальоном. Прикрывать его остался пулеметчик с позывным «Близнец». Остальные двинулись вдоль посадок, пытаясь пробиться к голове колонны. Но всему мешал средний опорник врага, с которого велся пулеметный обстрел. Тогда один из воинов третьей роты принял решение во что бы то ни стало ликвидировать пулеметчиков.
«Наш боец Кондей решил обойти средний опорник через посадку и выйти к ним в тыл. А посадка — сплошные заросли, пройти невозможно. Ты не можешь пройти через ветки, но было место, где кустов поменьше. Он отправился туда и подорвался на мине, скорее всего, на прыгающей „ведьме“ или „лягушке“. Я к нему подполз, перевернул, но он уже был мертв», — вспоминает Нельсон.
После этого отделение Нельсона стало вытаскивать раненых со среднего опорника. В это время у командира роты как назло села рация, через которую была связь с батальоном. Нельсон подполз к ротному и передал ему свою рацию, но на обратном пути услышал, что тот вновь оказался ранен. «Я вернулся к нему в воронку, он лежал на спине, у него горел бронежилет. Кое-как я отстегнул ему броню, у него была повреждена рука и нога. Начали накладывать жгут, укололи промедолом. А он находился рядом с Близнецом, который лежал с пулеметом. Я видел, как Близнец держался за живот, рядом открытая аптечка. Я двинулся к нему, перевернул его, но он молчал. Глаза смотрели в небо, пульса уже не было», — вспоминает Нельсон.
Затем над бойцами появились дроны с «вогами», начали бомбить их сверху. Раненых становилось все больше, по «Алге» вели плотный огонь из пулеметов, снайперских винтовок, автоматов и всех видов артиллерии. Тогда же по рации доложили: «Ждите подкрепления». Однако вместо ожидаемых ударов артиллерии на помощь третьей роте пришла только первая рота «Алги», стоявшая в резерве. Возобновилась стрельба, а подкрепление наряду с третьей ротой начала крыть вражеская артиллерия и минометы.
«Ввели в бой резервную роту. Они помогали нам оттаскивать раненых. Мы вызвали нашу „минометку“, но, так как наша рота залегла перед вражескими опорниками, мины стали ложиться по нашим ребятам. Передали по рации, чтобы гасили огневые точки врага в дальней лесополосе, тогда уже туда удачно закинули три мины, вражеский обстрел оттуда заткнулся», — вспоминает Нельсон.
Несмотря ни на что, отход роты был организованным. Часть бойцов осталась на позициях, чтобы прикрывать отход раненых товарищей. Тех из них, кто смог выйти из боя, вскоре подобрала БМП морских пехотинцев, чьи позиции находились неподалеку.
«Поток наших раненых в медроту прекратился только к 11 часам вечера. Те, кто остался на поле боя, скорее всего, погибли. Ночью наши слышали одиночные выстрелы со стороны украинцев. Вероятно, они шли и добивали тех, кто остался лежать там», — вспоминает Нельсон.
С того боя не вернулись десятки воинов, многие из которых до сих пор числятся пропавшими без вести
Почему тела бойцов пока невозможно достать
С того боя не вернулись десятки воинов, многие из которых до сих пор числятся пропавшими без вести. Родные, зная, что их мужья, братья, отцы и сыновья до сих пор лежат на поле боя, требуют вернуть тела их защитников на родину. Находятся и умники, которые берутся за деньги съездить и достать трупы из лесополосы за Егоровкой.
11 июня военкор «БИЗНЕС Online» вместе с Нельсоном и снайпером батальона Ханом прибыл в Егоровку. Цель одна — проверить, можно ли попасть на поле боя и достать тела погибших 6 февраля бойцов. В случае, если линия боевого соприкосновения сдвинулась, мы бы сделали это. Ведь, как мы писали выше, некоторые уверяли, что позиции взяты и тела достать реально. Ходили слухи, что их уже и вовсе давно вывезли в ростовский госпиталь.
Однако на месте выяснилось, что это сделать невозможно. Мы остались в Егоровке, а Хан и Нельсон двинулись в сторону той роковой лесополосы. Через 2 км дорога превратилась в непроходимые дебри, еще с зимы-весны там высохли глубокие танковые колеи, которые преодолеть на внедорожниках нельзя.
11 июня военкор «БИЗНЕС Online» вместе с бойцом Нельсоном и снайпером батальона Ханом прибыл в Егоровку. Цель одна — проверить, можно ли попасть на поле боя и достать тела погибших 6 февраля бойцов
«Идти там нужно километра четыре. При этом не было понятно, где позиции врага, а где еще наши. В итоге по открытому пространству идти было опасно», — вспоминает Нельсон.
Опасения оказались далеко не напрасными. Едва бойцы сели в машину и выдвинулись в сторону Егоровки, как со стороны лесополосы, откуда еще 6 февраля выбегали африканские наемники, пытаясь окружить «Алгу», начал бить 120-миллиметровый миномет. Бил аккурат в сторону движущейся машины, а затем — по самой Егоровке.
Удары тяжелого миномета сложно с чем-то спутать
Удары тяжелого миномета сложно с чем-то спутать. Сначала это глухой звук выхода, а через несколько секунд смесь гула со свистом и взрыв. Вскоре «минометка» начала бить по домам: после каждого выстрела раздавался звук «каменного дождя», будто с неба падает гравий. Следом очередной залп и снова дождь из камней — так на землю падали остатки дома, в который прилетали мины. Чудом Хан и Нельсон проскочили открытое пространство, вспомнив былые боевые выходы.
Как мы выяснили у военных, которые бьются на угледарском фронте, миномет — это не единственное препятствие к полю боя. Позиции врага с 6 февраля не сдвинулись ни на метр. Иными словами, боевики все еще сидят в той самой лесополосе, у которой была засада. Более того, нашу подбитую тогда технику противник теперь использует как укрепление. Часть ее враг оттащил в лесополосу, часть просто развернул, чтобы занять удобную позицию. Так что тем, кто за деньги предлагал вытащить тела воинов «Алги», говорят бойцы, — welcome!
Бойцы «Алги», которые находятся в строю, убеждены, что вскоре линия боевого соприкосновения сдвинется и тогда они смогут вытащить своих братьев и предать родной земле. А пока остается только ждать. Подвижки уже есть: морпехи не так давно отбили соседнюю от Егоровки Павловку.
К сожалению, на данный момент воинов татарстанского батальона достать практически невозможно
История именного батальона «Алга» включает в себя много боев, которыми можно гордиться, — и на севере Херсонской области, и на Антоновском мосту через Днепр, и в районе Белогоровки в ЛНР, и в Песках под Донецком. Ныне наши бойцы прикрывают южный фланг Бахмута (Артемовска). Но войны без потерь не бывает, а память о трагических эпизодах — дань уважения павшим. Так закаляется сталь.
Вступай в Армию Победы!
Научим, поможем, поддержим!
До 2 000 000 рублей единовременно при заключении контракта в Татарстане. Звоните и
записывайтесь
8 (800) 222-59-00
Реклама. РОГО ДОСААФ РТ. 18+
Внимание!
Комментирование временно доступно только для зарегистрированных пользователей.
Подробнее
Комментарии 94
Редакция оставляет за собой право отказать в публикации вашего комментария.
Правила модерирования.