Российская фигуристка Алина Загитова на виду уже много лет, однако найти большой и подробный разговор с ней в прессе — задача не из простых. Одним из немногих, кому удалось раскрыть олимпийскую чемпионку, стал другой фигурист Максим Траньков, который ведет подкаст на Первом канале «Произвольная программа», он сделал Загитову героем последнего выпуска. Фигуристка рассказала о детстве и будущих детях, семье, главной победе в жизни и, конечно, о хейтерах, а Sports.ru выделил главное из беседы.
Алина Загитова: «Начинала я заниматься фигурным катанием в Альметьевске. А в Ижевске у меня живут родственники — практически все»
«Спорт никогда не бывает прошлым. Он всегда с нами»
— Я знаю, что у тебя сегодня был очень тяжелый день — расскажи о нем.
— Вчера я была в Ижевске у бабушки с дедушкой. На самом деле давно не была в этом городе. Не из-за того, что не хотела, а просто не было возможности. И хотя бы вот на денек, на полтора я слетала, увиделась со всеми, зарядилась позитивными эмоциями.
И с утра у меня был ранний самолет. У меня почему-то бессонница началась там. Не знаю, может, потому что перенервничала — столько эмоций за этот день прожила, что просто не смогла заснуть. Спала всего лишь два часа, потом прилетела и сразу пошла в салон красоты, чтобы привести себя в порядок к сегодняшнему интервью. Потом чуть не опоздала к вам.
— Надо отдать тебе должное — ты примчалась вовремя, как на тренировку. Спортивное прошлое, дисциплина…
— Не прошлое, спорт никогда не бывает прошлым. Он всегда с нами.
— А когда ты последний раз была на льду?
— Два дня назад.
— То есть ты продолжаешь тренироваться?
— Да. Как раз недавно было выступление к столетию московского спорта. Мы выступали в «Лужниках», очень много народу пришло, что не может не радовать.
С чем идти на картошку — с тяпкой или лопатой?
— Давай вернемся немножко в твое детство.
— Папа у меня хоккеист в прошлом. Он постоянно разъезжал по разным городам, в разных командах играл. Начинала я заниматься фигурным катанием в Альметьевске. А в Ижевске у меня живут родственники — практически все. Поэтому он тоже для меня второй родной город.
— Это там где ты сельхозработы проводишь?
— Да, недавние.
— Какой у тебя любимый инструмент?
— Как бы его назвать…
— Тяпка?
— Тяпка, да. Вот. Меня все за нее почему-то захейтили. Потому что я показала лопату и как я с ней работаю в огороде, копаю картошку. Мне сказали: неправильно! Тут нужна тяпка. Я такая: ок.
— Тяпкой окучивают картошку, а лопатой выкапывают.
— Да. Но там все средства хороши. Можно и лопатой окучивать.
— Что у тебя бабушка и дедушка выращивают?
— Там много всего. Там и огурцы есть, и помидоры, и картошка. Вишня растет, поэтому вишни поела. Там и компот вкусный делают. Обожаю их компот — все время забираю в Москву к себе несколько банок.
Максим Траньков — Загитовой: «Мы должны давать пример младшим»
История про опоздание, букет одуванчиков и шлем, который не должен жать
— А ты с сестрой ездишь или одна летаешь?
— Вот сейчас мы всей семьей слетали. У нас была такая семейная поездка. Просто выдалось такое время…
— Провести время с семьей — бесценно.
— 100%. Я прям отдохнула. Серьезно. И там все-таки родные корни. Я погуляла по Ижевску — поняла, насколько он на самом деле маленький, хотя в детстве казалось, что это мегаполис.
— Узнают тебя в Ижевске люди на улицах?
— Вот за это мне и нравится Ижевск! Что там все такие простые люди. Даже если узнали — они спокойненько проходят мимо. Ну как бы видно, что они смотрят, но культурно проходят. Всем без разницы, кто ты, что ты. Спокойно ходишь даже по центру.
— Ну ты вообще много путешествуешь. Какой город тебе запомнился за последнее время?
— Ну Уфа понравилась. Сошлось все — и погода, и красивый вид, и люди. Я бы туда еще вернулась.
— Я бы тоже с тобой в Уфу вернулся, потому что она мне запомнилась из-за тебя — ты подарила мне прекрасный букет одуванчиков.
— А, да, точно! Ну надо рассказать эту историю! Мне не нравится опаздывать и, как оказалось, Максим тоже не любит. Но тут получилось так, что я на минутки две задержалась. А мы все вместе отправлялись в ледовый дворец. Я захожу и… Как вас по отчеству?
— Максим Леонидович.
— И Максим Леонидович мне хороших люлей вставил. Нельзя опаздывать, то, се…
— Я был корректен.
— Да-да-да-да.
— Просто как олимпийский чемпион олимпийской чемпионке. Что мы должны давать пример младшим, наши шлемы не должны жать, а должны спокойненько садиться. И в следующий раз, когда опаздывала буквально на 30 секунд, Алина подарила мне шикарный букет одуванчиков.
— Я бежала со скоростью света по этим ступенькам. Думала: щас мне вставят, надо что-то взять, чтобы смягчить Максима Леонидовича. И я взяла этот букетик.
«Не любила загадывать. У меня спрашивали: какие планы на сезон? В любой момент может что-то произойти. Я так и говорила: я не знаю, что будет через 10 минут. Ты просто пойдешь, подвернешь ногу, и все — вылетишь на несколько месяцев. И опять нужно будет восстанавливаться»
«Я смотрю на свое детство — мне вообще не нравилось фигурное катание». О будущих детях
— Что из ограничений есть у спортсменов?
— Наверное, это каждодневные тренировки. Я чувствую, что я как будто такая лентяйка и сегодня ничего не сделала. Хотя много съемок провела, кучу переговоров провела, наметила планы на неделю. Но вечером у меня такое — как будто я ничего не сделала, если не было тренировки в этот день.
А если была тренировка, то, даже если в этот день больше ничего не делала, то чувствую себя умиротворенно и с чувством выполненного долга ложусь спать.
— В последнее время было огромное многообразие занятий, которые ты попробовала. Что понравилось больше всего? Чем бы ты занималась, если бы не фигурное катание?
— Я бы связала свою жизнь с телевидением. Не знаю, в какой роли, пока что. Но я для этого и пробую, чтобы найти себя, найти дело, которое мне нравится, и которым бы я занималась всю жизнь.
— То есть живешь насыщенной и интересной жизнью.
— Да. Поэтому нужно все пробовать.
— Я с тобой согласен. Когда говорят, что в спорте нужно кататься до 30, а не до 17 — я не поддерживаю это мнение. Потому что если в 17 ты выиграл Олимпийские игры, то ты счастливый человек, перед тобой столько возможностей. Вся жизнь впереди, ты можешь где-угодно реализоваться.
— Думаю, что все сложится и после 30 — если постараться и очень захотеть.
— Ну тогда нужно все быстрее делать, потому что ведь семья еще. Вот ты бы хотела, допустим, мамой стать когда-нибудь в будущем?
— Конечно. Мне кажется, большая часть девчонок хотят семью, хотят детей.
— А отдала бы в спорт будущих детей?
— Ну мне сложно об этом говорить, потому что… С одной стороны, ты хочешь, чтобы ребенок сам выбрал дело, которое ему понравится, которым он загорится. А с другой стороны… Вот я смотрю на свое детство — мне вообще не нравилось фигурное катание.
Меня привела мама — давай, иди катайся. Прям вот так вот взяла…
Я там у бортика просто рыдала: забери меня отсюда! И тут уже она меня заставила. Потом уже у меня начало получаться, и я поняла, что мне это нравится.
— Я вообще не хочу, чтобы моя дочка была спортсменкой.
— Почему? Очень странно.
— Потому что я не хочу еще одну жизнь прожить теперь еще и родителем фигуриста.
— Я, конечно, тоже не хочу так. Ну тут можно много об этом рассуждать и об этом задумываться, но к этому делу нужно подходить очень осознанно и думать хорошенько.
— А если у тебя будет мальчик — он станет хоккеистом?
— Мне кажется, папа бы этого хотел. Но не буду загадывать. Как и в спорте не любила загадывать: у меня спрашивали — какие планы на сезон?
— Ну да, в спорте вообще неблагодарное дело строить планы.
— Да, потому что в любой момент может что-то произойти. Я так и говорила: я не знаю, что будет через 10 минут. Ты просто пойдешь, подвернешь ногу и все — вылетишь на несколько месяцев. И опять нужно будет восстанавливаться.
«Я понимала: вот я сейчас поработала хотя бы чуть-чуть — я уже на шаг впереди соперника»
Как мотивировали Загитову? «Сначала хомяк, потом кролик, потом собака, потом кошка»
— Ты рассказала, что в детстве тебе не нравилось фигурное катание. А ты помнишь этот момент, когда ты поняла: блин, как классно, что я фигуристка, мне так нравится! На пьедестале в Пхенчхане?
— Ха-ха! Я могла бы пошутить и сказать «да». Но в детстве у меня была такая ситуация, что я всегда была третья или четвертая, то есть около пьедестала. Мне все время не хватало каких-то сотых балла, чтобы подняться на эту третью ступеньку — для меня это было бы уже вау, меня бы распирали эмоции. Я бы принесла эту медаль в школу и просто хвасталась бы всем. Но все время чего-то не хватало.
Но потом я стала третья, потом вторая. Первые места, мне кажется, я начала занимать только у Этери Георгиевны. И все время было куда стремиться, и была конкуренция большая. И за все медали мне все время… Мама спрашивала: вот что ты хочешь? Третье место у тебя будет — чего ты хочешь? Сначала хомяк, потом кролик, потом собака, потом кошка. То есть я всегда животных выбирала.
— А до пони добрались?
— Пони негде было бы жить. У нас была квартирка маленькая и животных хватало. Вот. Потом уже был телефон. То есть меня все время как-то мотивировали.
— То есть вот в этот момент ты полюбила фигурное катание, когда почувствовала, что чего-то зарабатываешь?
— Да. То есть какие-то там 50 рублей… Но я не думала, что буду заниматься именно фигурным катанием всю жизнь. Я смотрела тогда Гран-при — там были Лена Радионова, Лиза (Туктамышева). Я на них смотрела и думала — такие крупные соревнования, мне никогда до них не добраться.
Что они чувствуют в этот момент? Они такие суперзвезды, я бы тоже хотела так, но, скорее всего, я же из Ижевска, у меня нет возможности. Все время, в общем, себя как-то оправдывала, как-то себя жалела.
— А ты не думала, что ты из Ижевска, а Лиза Туктамышева, например, из Глазова?
— Я думала, что они все из Питера, из Москвы.
— А ты помнишь свою первую зарплату?
— Конечно, помню. Это было в юниорах, я выступала во Франции, это было где-то в горах. Я такая экипировку получила. Для меня тогда это было чем-то знаковым, достижение. И я с гордостью носила эту форму. Это был знаменательный день, после которого я была на ставке.
— Что ты купила на первые заработанные деньги? Или бабушка все забрала?
— Ну скорее так. Бабушка у меня такая. Она мне все время в детстве: что тебе покушать сделать? Давай я тебе слойки сделаю, чай с молоком, с сахаром, вот это все. И потом когда в Москву переехали… В общем, ее Москва поменяла. Ну я понимала, для чего это делается. Говорила ей спасибо за это.
А деньги я просто копила. Для чего-то масштабного, большого.
— До сих пор копишь?
— Да.
— Там, наверное, уже неплохо. Завидная невеста, уж точно не бесприданница.
— Не завидуйте.
— Завидую. Но белой завистью.
«Я сейчас понимаю, что подходить к такому тренеру с такими результатами, мягко говоря, стыдно»
Тутберидзе — Загитовой: «Вы серьезно думаете кататься у меня?»
— Ты помнишь, как в твоей семье созрела идея переехать в Москву?
— Это очень интересная история. Просто были какие-то соревнования в Москве — это были первые для меня соревнования в этом городе. Тоже было знаковое для меня событие.
Я думала: Москва, вот это да! Всегда хотела туда попасть, может быть, как… Как человек простой, погулять. И тут соревнования у меня выдаются. А я всю жизнь… Ну как всю жизнь — последние два-три года хотела попасть в группу Этери Георгиевны.
— А почему именно к ней? Ты знала кого-то из девочек?
— Юлия Липницкая. Думаю, все так говорят после Сочи. Многие хотели попасть в ее группу.
— Ты смотрела Олимпиаду по телевизору?
— Я не смотрела. Я не увлекалась фигурным катанием. Так, мельком какие-то соревновательные моменты смотрела, что-то для себя выделяла.
— То есть мои победы Алина Загитова не видела…
— Я смотрела! Я даже какие-то моменты пересматривала. Вот эти эмоции, которые в конце были… Я хотела именно так же, если буду на Олимпиаде. И я это сделала.
— Как ты попала в Москву именно к Этери Георгиевне?
— Три года я говорила маме: давай, давай, давай.
— То есть ты сама маме закидывала эту идею?
— Да. Но, скорее всего, она думала, что это какие-то детские шалости и это пройдет. Хотя она очень верила, но тоже боялась. Мы всю жизнь жили сначала в Альметьевске, потом в Ижевске. То есть это маленькие такие города, даже не миллионники. Это был серьезный шаг даже для осознанного человека. Для меня это было неосознанно, просто хотелось. Думаю, родители боялись.
Они брали кредит, чтобы я жила в Москве. На соревнования я все-таки приехала туда, выступила, прямо говоря — не очень. Была за двадцаткой, наверное. Потом у нас был короткий промежуток между выступлением и поездом. И я такая: мам, давай, давай. И она такая: ну ладно.
Мы собрались, пошли в метро — там же оно такое большое, там надо еще как-то сориентироваться. Мы узнали расписание. Мама пошла к тренерам, поговорила. Она (Тутберидзе) спросила: какое место заняли, как вас зовут? Она посмотрела выступление тут же и такая… Ну там вообще ни о чем было выступление! И говорит: вы серьезно думаете?
Я сейчас вот понимаю, что подходить к такому тренеру с такими результатами — мягко говоря, стыдно. Потому что нужно что-то иметь за плечами. Но тогда я думала: вот я сейчас двадцатая, а что мне делать, вот я так хочу… Очень много мыслей было.
Но в итоге я уговорила. Она сказала: давайте посмотрим на льду. Я пришла на разминку, у меня все колотится, сердце сжимается. Было много народу, я еще стеснительная. А там все звезды! Юля Липницкая, Полина, Женя, Адьян Питкеев, Тарасенко, Воронов.
Я 30-40 минут покаталась, попрыгала, повращалась, поскользила. Этери Георгиевна говорит: давайте после Нового года мы вас возьмем на просмотр. Я уже так обрадовалась, будто я там катаюсь. И мы с мамой чуть не опоздали на поезд. Просто уже закидывали чемоданы, забирались на поезд впопыхах.
— То есть тот поезд, в который ты с мамой запрыгивала на ходу, это был в принципе твой счастливый билет. Чтобы потом вернуться и уже в Москве начать карьеру великой чемпионки.
Почему Загитова радовалась подаренной резинке после тренировок
— Расскажи историю своей олимпийской медали. Ты часто на нее смотришь, спишь с ней?
— На самом деле нет. Она у меня висит на медальнице, которую мне подарили болельщики. Она очень красивая, просто висит две медали — одна серебряная, другая золотая. Я практически их не трогала. То есть раньше я надевала, ложилась…
В олимпийской деревне, когда у меня было серебро, у меня есть видео: я просто ее взяла, а у нас еще не было коробочек для медалей. Я специально вот так положила на видео, чтобы с утра посмотреть: это не сон ли был?
— Твои тренеры до сих пор восхищаются, как ты работала в олимпийский сезон. То есть уже понимала, что есть шанс и ты положишь все на алтарь олимпийской мечты.
— Сейчас я могу уже рассказать это. У меня были тренировки в 8 утра. То есть в 7 четко как штык я приходила на каток, раньше всех. Мама меня будила, я такая: а, что? Окей, коньки взяла, пошла. Потом у меня была растяжка дополнительная, потом я шла в школу, до 16 часов занималась. Потом опять на каток, ОФП, лед — полтора часа.
Понятно, что это было не так интенсивно, может, я где-то халтурила, но… Извините, мне было лет 8. Потом у меня были дополнительные занятия ОФП, по растяжке, где я просто рыдала и выходила вся в соплях.
Потом я ездила еще на каток, чтобы позаниматься отдельно с тренером. Я все время ездила на сборы в Агрыз, к одному тренеру, которая на удочке учила, как правильно прыгать. А с Ижевска до Агрыза ехать час, каждый раз мама возила туда-обратно.
И был момент, когда мы с мамой улетали в кювет и машина переворачивалась, потому что был ливень, дождь, ничего не видно, дороги ужасные, узкие. Мама боялась. Навстречу фура летела и она так, видимо, занеслась, что нас перевалило… Я в счастливой рубашке, получается, родилась.
— Я думал, ты просто на одну тренировку к Этери Георгиевне сходила и олимпийской чемпионкой стала.
— Да, конечно.
И были сборы, после каждого дня были линейки. Мы выходили, вставали в ряд, и нам потом давали подарки. Кто-то отличился в этот день, прыгнул, позанимался хорошо — давали презентик маленький. Кому-то часы, кому-то сумки.
А мне давали резинку — я ей так радовалась! Вы просто не представляете. Это значило, что я не пойду после этой линейки бегать вокруг катка 30 кругов, потом 100 пистолетиков на одной ноге, 100 на другой, на скакалке, еще прыжки. Я потом приходила, все уже спали, а я тихонечко проходила и ложилась спать.
Если мне что-то не давали, даже эту маленькую резиночку, я все время бегала.
«Мне не нравится, когда говорят: ты звезда. У меня даже язык не поворачивается сейчас сказать»
«Хейтеры говорят: вот, она ходит в брендах. Иногда даже чуть-чуть стыдно»
— А ты чувствовала ответственность, что родители столько сделали, и я не должна давать слабинку на тренировке? У родителей кредит, все в меня вкладывают…
— На тот момент не было таких мыслей. Когда меня Этери Георгиевна выгнала, она говорит, что я как бы халтурила, что-то недоделывала. Но девочка, которая приехала с Ижевска, там нас не учат, как правильно выкладываться.
На тот момент мне казалось, что я так выкладываюсь. Я была без рук, без ног, с гематомами, лежала и так же засыпала — в метро или в автобусе. Реально сил не было. Нужно время, чтобы ты привык к этому темпу работы.
На тот момент мне казалось, что я выкладываюсь по полной. Но ничего я не делала. Такой момент — нужно проработать, и нужно время, чтобы ты понял, как реально работать.
— Когда ты вернулась, что поменялось? Ты нашла новые ресурсы или осознала, что нужно делать, чтобы тренер сменил гнев на милость?
— Я просто начала заниматься еще в зале, не обращала внимания на какие-то мелочи. Как у лошади есть такие…
— Шоры.
— Шоры. У меня так же было. Ни на кого не обращала внимания, бежала быстрее с утра в зал. Я понимала: вот я сейчас поработала хотя бы чуть-чуть — я уже на шаг впереди соперника. Потом еще поработала вечером — еще на шаг. Так соревновалась, ставила планку, на кого равняюсь, чтобы еще превзойти.
— Ты сама к этому пришла? Ты рассказываешь очень классные вещи.
— Конечно, не сразу к этому пришла, мне помогали бабушка, родители. Ребенок не может к этому сам прийти, это редкий случай. Его к этому приводят путем разговоров. С утра начинались разговоры, я выстраивала план на день, вечером обсуждала, что я сделала.
Потом только понимаешь, для чего тебе это нужно. Это к вопросу — не подвести родителей. Я тогда не осознавала это, потому что многое от меня утаивалось. Я спокойно себя вела. Потом уже какие-то разговоры послушала и поняла: надо к этому серьезнее отнестись.
Тренеры говорили: если ты сейчас поработаешь, у тебя будет это, это, это — и ты сможешь помочь тем-то, тем-то, тем-то. Я все это впитывала и думала, что у меня есть шанс и надо его не…
— Профукать.
— Да, мягко говоря. Это меня мотивировало. <…> Потом когда все уже восстановилась, в плюс пошла семья…
— И у тебя появилось новое хобби — шопинг!
— Вот сейчас люди думают, многие хейтеры говорят: вот, она там ходит в брендах, что она себе позволяет.
— На что заработала, то и позволяю.
— Ну да, но люди не понимают, насколько это было тяжело. Поэтому иногда даже чуть-чуть стыдно ходить в брендах, признаюсь.
Очень философский разговор об обиженных людях, страхе в штанах и фекалиях в интернете
— Ты читаешь про себя в интернете постоянно завистливые комментарии, все время у тебя что-то не так. Как с этим справляться?
— Мне не нравится, когда говорят: ты звезда. У меня даже язык не поворачивается сейчас сказать.
Мы все равно люди, такие же, как все, визуально: у нас те же руки, те же ноги. Мы отличаемся тем, что, может, мы попали в тот вид деятельности, в котором реализовали себя. Это же во многом везение.
— Из того, что ты рассказываешь, это не совсем так, потому что еще и поработать приходится.
— Конечно, это в любом случае. Я знаю многих спортсменов, которые очень много работали и поставили всю жизнь на это, но просто не повезло.
— То есть ты никогда не чувствовала себя обиженной, может, от того количества фекалий, которые на тебя выливаются в интернете?
— Есть такие моменты, когда ты просто смеешься: пф, что за бред? Другой момент — непонимание, за что?
— Ты просто делаешь свою работу каждый день. И находится человек, недочеловек, который…
— Ну не недочеловек. Это обиженные на что-то люди, возможно. Возможно, чем-то недовольные в себе, какие-то комплексы. Возможно, визуально я не нравлюсь.
— Мне кажется, это очень философский разговор. Допустим, я могу тебе не нравиться, но ты не будешь мне в комментариях писать: Траньков, убейся, правильно?
— Ха-ха, нет. Почему, я же писала, ха-ха. Вы просто склейку сделайте.
Мне в этом плане нравится Алексей Константинович Ягудин, который может себе позволить все — ответить на комментарии. Это психологически помогает, когда ты отвечаешь. Ты уже можешь как бы объективно сказать человеку «за что?» и разобраться.
Я как человек, любящий покопаться в себе и разобраться, почему человек ведет себя так по отношению ко мне, я хочу все время спросить: почему? Или: подойдите ко мне спросите, и мы с вами поговорим, я открыта и общаюсь. Но почему-то такого пока не было.
— Потому что весь страх в штанах. Но Алексею Константиновичу Ягудину 42 года, он может отвечать диванным критикам. А когда ты маленькая девочка…
— Сейчас я не маленькая девочка.
— Но когда-то была.
— Я просто закрывалась в себе, мало говорила, практически не давала интервью.
— Ты плакала из-за обидных комментариев?
— Хочется сказать «нет» как сильная девушка, но «да».
«На Олимпиаде я даже туда не заходила, где вся еда, чтобы никак себя не искушать»
«Ты видишь новых людей, они от тебя чего-то хотят»
— Расскажи про свою триумфальную Олимпиаду. Ты же была самая маленькая в сборной. Ты была дочь полка?
— На Олимпиаде не общалась ни с кем, кроме тренеров. Ни с кем не общалась, никуда не ходила, я жила с Этери Георгиевной. Все девочки говорят: как это? Но это так и было. Это был интересный опыт.
Этери Георгиевна жила около входной двери, а я чуть дальше. В деревне был тренажерный зал, я спускалась. Нужно было открыть дверь, а она иу-иу, начинает пищать. И сразу Этери Георгиевна: куда пошла, бургеры есть?
И я: нет, я иду в тренажерный зал. Я даже туда не заходила, где вся еда, чтобы никак себя не искушать.
— А ты не думала, что тебя так поселили, чтобы контролировать?
— Не знаю. Даже если это и так, я благодарна тому человеку, который меня так поселил.
— 2018 год, ты получаешь олимпийскую экипировку. Ты уже имеешь билет не на поезд в Ижевск, а у тебя билет на самолет в Корею. Ты помнишь, что у тебя в сердце было?
— Эти моменты очень смутные. Я не думала на тот момент об экипировке, о том, куда я еду. Промелькали такие мысли, но я пыталась их максимально от себя убрать и думать только о тренировках. Я слушала тренеров, выполняла все указания, думала о плане. Все.
— Это мудро. Эйфория, которую я испытывал, помешала мне не первой Олимпиаде.
— Я пыталась себя сдерживать. Думаю, что я настолько уставала, что у меня не было таких мыслей. В любом случае была радость, бабушка говорила: представляешь, Олимпийские игры. Или мама начинала. Стоп — я просто уходила в свою комнату, закрывалась на ключ, смотрела всякие сериальчики, комедийные.
— Ну а после Олимпиады, когда пришло осознание, что ты это сделала?
— У меня не было времени осознавать. Когда надевали медаль, я смотрю на нее, осознаю. Тогда я на секундочку осознала.
Потом были мероприятия, интервью, которые максимально свалились на меня. Я всю дорогу шла максимально закрытой, а тут надо открываться. Как это? Ты видишь новых людей, они от тебя че-то хотят.
— А этому не учат и не тренируют.
— Да, это всё опыт.
— Ты изменилась с 2018 года?
— Лучше спросить у людей, которые шли этот мой путь от начала до конца. Чисто внутренне — хочешь не хочешь — мировоззрение поменяется. Жизнь тебя делает сильным, мудрым человеком, который должен…
— Любые преграды пройти с высоко поднятой головой.
— Даже не должен, наверное. Не люблю это слово.
— Может.
— Может. Никому мы ничего не должны!
— Я должен своим детям, семье.
— Нет, вы не должны, вы хотите.
— Мы с тобой разговариваем, и я должен сделать так, чтобы тебе было максимально комфортно общаться.
— Вы хотите сделать так.
— Я хочу и должен.
— Хорошо, не буду с вами спорить.
— Ладно, никому я ничего не должен.
Внимание!
Комментирование временно доступно только для зарегистрированных пользователей.
Подробнее
Комментарии 10
Редакция оставляет за собой право отказать в публикации вашего комментария.
Правила модерирования.