Борис Березовский: «Мой тезка – человек, конечно, очень умный. Но не очень музыкальный»

«МЫ – ЭТО СВОЕГО РОДА СЕКТА»

- Борис Вадимович, я знаю, что вы проводите фестиваль композитора Николая Метнера. Как он финансируется?

- Он никак не финансируется. Просто все поклонники Метнера – это как наркоманы, как секта. Для людей его любящих деньги не важны. Они их мало интересуют.

- Вы имеете в виду, что их мало интересуют гонорары?

- Да, о гонорарах речь не идет. Я просто оплачивал им билеты, проживание и все. Так было на первом фестивале. На втором уже был спонсор, он давал деньги под мое имя.

- Какой все-таки бюджет фестиваля?

- Я укладываюсь в 10 тысяч долларов. Это очень немного.

- Это очень мало. Я давно хочу вам задать вопрос: почему такая любовь к творчеству Николая Метнера?

- Потому что он народник. Защищенный сложными, изощренными гармониями, но народник. В его музыке есть фольклор, и не только русский, но, скажем, и английский. У него очень много фольклора. У него потрясающие, самые разнообразные темы. Метнер напоминает мне язычника.

- Но почему Метнер был так дружен с Сергеем Рахманиновым?

- Они дополняли друг друга. У Рахманинова много церковной музыки, например, все знают его «Колокола», а у Метнера музыка народная. Они абсолютно разные композиторы, но это были те самые два разноименных заряда, которые притягиваются. Они составляли удивительное единство противоположностей. Наверное, одному композитору неподвластно все, нужен рядом тот, кто может то, чего он не может. Рахманинов и Метнер очень дружили в жизни и поддерживали друг друга. Кстати, в Казани я исполнял в этот приезд три «Сказки» Метнера, они меня очень вдохновляют.

- Как вы вообще пришли к Метнеру?

- Мне очень нравились его смачные, «метнеровские» гармонии, его сонаты. Я их с удовольствием сыграл, но мой профессор меня раскритиковал за это исполнение. Метнер – сложноватый композитор для исполнения, пробиться к нему трудно. Надо быть очень хорошим пианистом, чтобы это все услышать и успеть проиграть. Поэтому он не так популярен. Но для меня Метнер – один из самых интересных композиторов в русской музыке.

«Я ТЕЗКА»

- Вопрос, который вам наверняка задают часто, и я не могу его избежать: вы тезка или родственник опального олигарха?

- Я тезка.

- Борис Абрамович – человек интеллигентный, наверняка он слушает музыку. Он как-то проявлял интерес к вашему творчеству?

- Он человек, конечно, очень умный. Но, насколько я знаю, не очень музыкальный. Мой тезка любит джаз. К классике он равнодушен.

- Вам никогда не приходилось с ним встречаться?

- Нет.

- Бывает, что вас путают?

- Нет, Бог миловал.

- Вы уехали на Запад еще в 1991 году. Почему это произошло: в стране была нестабильность, или вам просто захотелось свободы?

- В то время я просто был подкаблучником. Моя первая жена сказала: «Поехали в Англию!» И мы поехали. Я ей за это благодарен и ни о чем не жалею. Мы 10 лет прожили в Англии, и это было великолепно. Изумительная страна, которая не нуждается в представлениях. Это был очень хороший период в моей жизни. Сам бы я туда вряд ли уехал, так что жена подтолкнула.

- Как складывалась ваша жизнь в этой стране?

- У музыкантов она складывается очень легко. Мы же не актеры, мы не связаны с языком. Мы можем жить и работать в любой стране. К тому времени я уже был довольно-таки известен, у меня были концерты, мы снимали дом и неплохо жили.

- Наша страна образца 1991 года и страна нынешняя – это две разные страны. Сейчас вы бы могли нашим музыкантам посоветовать уезжать на Запад?

- Это очень индивидуально. У каждого свой путь. Я знаю многих ребят, у некоторых из них есть концерты даже в Москве, но они хотят уехать. Это связано с их музыкальными интересами. В принципе, в России есть одна проблема, но она, как я понимаю, общая. Когда нет имени, очень тяжело получить концерты. Очень много талантливых людей стремятся уехать на Запад, чтобы там много концертировать.

«Я ПОЛЮБИЛ РУССКУЮ КУЛЬТУРУ»

- Человек приезжает на Запад без имени. Разве ему там просто?

- Нет, не просто. Но там это проще все-таки. Но я, например, собираюсь возвращаться в Россию.

- Вы будете здесь жить? Чем вызвано это желание?

- Я очень полюбил русскую культуру.

- Полюбили, живя на Западе?

- Это началось с моего увлечения Островским.

- Александром Николаевичем?

- Да. Я просто влюбился в его пьесы.

- Быт и нравы Замоскворечья, Снегурочка, тающая на костре, что вас так привлекло?

- Первая пьеса, которую прочел, была «Таланты и поклонники». Дальше пошли все его пьесы, а их много. Я пересмотрел все изумительные постановки пьес Островского в Малом театре. У меня есть музыкальное образование, оно отличное, но другие пласты культуры я мало представлял. Читая Островского, я начал смиряться со многими вещами, которые меня раздражали в России, мне было некомфортно. Потом, после пьес Островского, я понял, что так должно быть. Недавно меня тоже раздражала одна вещь, я пошел в театр и посмотрел «Театральный роман» Булгакова, и все встало на свои места.

- Вы любите театр?

- Обожаю.

- Не пытались сотрудничать в каком-то театральном проекте?

- Пока нет идей, театр - это театр. Но у меня очень хорошие отношения с театром Петра Фоменко, я люблю туда ходить и даже несколько раз давал там концерты.

«Я ЦЕНЮ КОМФОРТНЫЕ УСЛОВИЯ»

- Вы концертирующий солист. Где проще работать в смысле творческой отдачи – на Западе или в России?

- Это не имеет никакого значения. Я играю музыку, получаю удовольствие, и мне все равно, в какой стране это происходит. Для меня сейчас имеет значение, что происходит до концерта и после концерта. Я ценю комфортные условия.

- Вы в Казань часто приезжаете. Почему наш город постоянно входит в ваши гастрольные маршруты?

- После того как у меня началось увлечение русской культурой, я поставил себе задачу чаще и больше играть в России. Я все больше и больше играю в нашей стране к неудовольствию моего французского менеджера. И я все меньше даю концертов на Западе. Мне, в конце концов, наплевать. Я делаю то, что мне приятнее.

КОНКУРСНЫЙ ПИАНИСТ

- Есть понятия "конкурсный пианист" и "неконкурсный пианист". Вы себя к каким причисляете?

- Я же выиграл конкурс Чайковского, значит, я конкурсный.

- Конкурс для вас – это драйв?

- Был когда-то, конечно.

- В свое время участие в конкурсе Чайковского помешало вам получить диплом об окончании Московской консерватории. Вы его получили в конце концов?

- Нет, так и не получил.

- Что же все-таки должно быть предпочтительным: диплом или конкурс?

- Существует очень много способов делать карьеру. Совершенно не обязательно для этого иметь победу в конкурсе. Есть музыканты, которые вообще никогда и ни в каких конкурсах не участвуют. Есть музыканты, у которых нет дипломов. Когда человек комфортно чувствует себя в том, что он делает, карьера у него выстроится правильно. Но образование – это, конечно, очень важно. Мне в этом смысле повезло, у меня были блестящие педагоги.

«Я ПЛОХО ОТНОШУСЬ К РИХТЕРУ»

- А как по поводу соблюдения традиций? Вас называют «новым Рихтером». Как вы относитесь к тем традициям, что оставил Святослав Теофилович?

- Я плохо отношусь к Рихтеру, и не потому, что он плохой пианист. Сказать, что он плохой музыкант, может только дурак. Я плохо отношусь к нему как к пианисту, которого назначили «первым номером». Такого в жизни не бывает, и быть не должно. Но у нас так жизнь устроена, что в стране нужен был пианист номер один. Рихтера в этом упрекнуть невозможно, он лично к этому не имел никакого отношения. Так получилось, что система его выбрала. В его время было много потрясающих музыкантов, но мощный акцент был сделан в его сторону.

- Это феномен нашей страны?

- Нет. Америка выбрала пианистом номер один Горовица. Он затмил всех. Странно это все, в жизни так не бывает. Не бывает, что один – супергений, а остальные недоделанные, что ли...

- То есть традиции Рихтера вы не продолжаете?

- Нет. Не хочу. Хотя с огромным уважением отношусь и к его личности, и к музыкальному наследию. Но такой культ личности, это я терпеть не могу.

- Чем, помимо музыки, наполнена ваша жизнь?

- Семья. Дети. Изучение иностранных языков. Сейчас очень активно учу японский, он мне очень нравится.

- С Казанью ваши контакты продолжатся?

- В будущем году я снова приеду, могу приезжать и чаще, но нужны новые идеи и программы. Скучно играть одно и то же.

- Как часто вы готовите новую программу?

- Одну программу в год. На репетиции уходит два-три месяца.