Никита Хрущев – Фикряту Табееву: «Эх, когда Иван Грозный Казань завоевал, надо было сделать ее столицей Руси!»

В истории Советского Союза ни до, ни после не было столь относительно благополучного и стабильного отрезка времени, как 60 - 70-е годы XX века. В обществе царил дух оптимизма. Вопреки ожиданиям, оно спокойно восприняло факт выноса из мавзолея тела Сталина, переименование городов, названных в его честь. Победы и трагедии, связанные с именем «вождя народов», уходили в прошлое: на улицах этих городов уже пестрело красными галстуками подросшее послевоенное поколение. Жизнь людей не была богатой и беззаботной. Но она была наполнена тем особым смыслом, который позволял говорить о счастье.

Своеобразным эпиграфом к этому историческому периоду, задавшим ему настрой, стал полёт советского человека в космос. Интересно, что казанцы, как и большая часть жителей новоявленной космической державы, имели возможность узнать об этом событии только по радио и газетным публикациям: телевидение во многие российские города и вести ещё не пришли. Как раз в апреле 1961 года в столице Татарии заработал телецентр, в домах и квартирах горожан были установлены около 30 тысяч телеприёмников. Однако телепередачи из Москвы стали доступны казанцам лишь год спустя.

Фикрят Табеев в тот исторический день, 12 апреля, находился неподалёку от Казани — поехал посмотреть построенную в одном из хозяйств теплицу. «Когда дежурный из обкома сообщил мне по телефону о полёте Гагарина в космос, я немедленно вернулся в Казань, сел возле радио и, кажется, так безотрывно весь день и слушал, что происходит. По городу ходили импровизированные демонстрации молодёжи... Трудно передать, какая это была радость!» — вспоминает он.

ГЕНЕРАЛ-ЛЕЙТЕНАНТА АВИАЦИИ ВАСИЛИЯ ДЖУГАШВИЛИ ПОСЕЛИЛИ НА УЛИЦЕ ГАГАРИНА

Через три дня постановлением исполкома Казани №281 11-я Союзная улица в Московском районе была переименована в улицу Гагарина. И, по странному стечению обстоятельств, буквально через две недели именно на этой улице, в доме 105, была выделена однокомнатная квартира сосланному в Казань после восьмилетнего тюремного заключения опальному сыну Сталина — генерал-лейтенанту авиации Василию Джугашвили. Казань была выбрана местом его ссылки как закрытый для въезда иностранцев город, каковым он был вплоть до 1967 года.

Джугашвили прожил на улице имени первого космонавта недолго: 19 марта 1962 года он умер и был похоронен в Казани, на старинном Арском кладбище. Надо сказать, что первый секретарь обкома партии принимал в судьбе ссыльного только косвенное участие: этим занималось другое ведомство. После кончины Джугашвили Фикрят Ахмеджанович лишь распорядился, чтобы в могиле было устроено подобие саркофага из бетонных плит — во избежание возможных эксцессов со стороны как земляков умершего, так и активных противников сталинизма, склонных связывать имя Василия Джугашвили, ставшего, скорее, жертвой системы, чем её частью, с его отцом.

Так в Казани в очередной раз переплелись сюжеты двух эпох — уходящей и наступавшей. А вскоре «звёздный человек», как назвал Гагарина один из казанских поэтов, посетит столицу Татарии по приглашению Табеева. Его приезд будет связан с событием, которым Казань заявила о себе на весь мир.

С КАЗАНИ БЫЛ СНЯТ СТАТУС ЗАКРЫТОГО ГОРОДА

Году в 1965-м приехал в Татарию по молодежным делам первый секретарь ЦК ВЛКСМ Сергей Павлов. Фикрят Ахмеджанович принимал его под Казанью, в селе Боровое Матюшино: был здесь обкомовский дом для встречи столичных гостей. Очарованный действительно необыкновенной красотой волжского берега, Павлов предложил:

-  Мы планируем организовать фестиваль дружбы советско-японской молодежи — вот где его надо проводить! Возьмётесь, Фикрят Ахмеджанович?

- Взяться-то можно, только в Казань запрещён въезд иностранцам. Если вы берётесь решить этот вопрос, мы организуем фестиваль.

Павлов энергично взялся за дело, и скоро с Казани был снят статус закрытого города. Выполнил свое обещание и Табеев: в 27 километрах от Казани, на живописном левом берегу реки, силами молодежи и студентов за год с небольшим был построен Международный молодёжный лагерь «Волга». 18 августа 1967 года здесь состоялось открытие фестиваля, на который съехалось около двух тысяч человек не только из Японии, но также стран Западной Европы, Ближнего Востока, Африки. Событие это было необычно по двум причинам: во-первых, оно проходило в период, когда капиталистический мир был скрыт от СССР плотным «железным занавесом», во-вторых, принимала иностранцев не Москва, а мало кому известная Казань. Это задавало фестивалю более демократичный тон и открывало мировой общественности страну Советов в новом ракурсе.

Ю.А.Гагарин и Ф.А.Табеев в международном лагере "Волга"

КАЖДЫЙ СТАРАЛСЯ НАЙТИ ПОВОД, ЧТОБЫ ПРИКОСНУТЬСЯ К «ЗВЁЗДНОМУ ЧЕЛОВЕКУ»

На этот фестиваль и был приглашён Юрий Алексеевич Гагарин. Фикрят Ахмеджанович уже был с ним знаком, но именно здесь они подружились по-настоящему. Гагарин называл Табеева то Фикрятом, то Федей, просил прокатить его на катере по Волге, наслаждался вкусом свежего мёда и татарского пирога — губадии, которыми их угощали в деревнях. Временами Фикрят Ахмеджанович пытался оградить гостя от слишком настойчивых разговоров и объятий, с которыми его встречали всюду, где бы космонавт ни появлялся, но Юрий Алексеевич воспринимал эти знаки всенародной любви с таким тактом и терпением, что в конце концов партийный босс отступился. Он только с улыбкой наблюдал, как, например, не по регламенту пошел комсомольский актив, на который был приглашён Гагарин: каждый из присутствовавших в зале молодых людей старался найти повод, чтобы подойти к Юрию Алексеевичу с вопросом и при этом обязательно прикоснуться к «звёздному человеку»...

Так Казань при участии первого космонавта планеты в 1967 году впервые распахнула двери всему миру. Международный лагерь «Волга» с тех пор постоянно принимал молодёжные делегации стран Европы, Азии, Африки. Юрий Алексеевич Гагарин тоже неоднократно приезжал в столицу Татарии. Бывали здесь также Валентина Терешкова, Андриан Николаев, Петр Климук и другие космонавты. Со всеми ними у первого секретаря обкома партии, обладавшего настоящим талантом — говорить на равных и с колхозником, и с учёным, и с американским сенатором — складывались хорошие взаимоотношения, подпитывавшиеся взаимным интересом. Но незатухающее чувство восхищения, свойственное обычно детской, мальчишеской дружбе, сопровождало только их отношения с Гагариным.

Ф.А.Табеев, летчик-космонавт В.Н.Терешкова и летчик-испытатель Г.К.Мосолов на Татарской областной комсомольской конференции. 1966 г.

Я, ГОВОРИТ, ГАГАРИНА ЗАКРЫЛА В ВАШЕЙ КОМНАТЕ

Они встречались и в Москве. Фикрят Ахмеджанович вспоминал: «Один раз я приехал утром, оставил чемодан в номере гостиницы и побежал в ЦК КПСС на совещание, которое было долгим и нудным, и вернулся только часов в пять. Смотрю, дежурная по этажу улыбается. Я, говорит, Гагарина закрыла в вашей комнате, а то уже народ начал вокруг него собираться. Оказывается, он через ЦК комсомола узнал, что я приеду, пришёл меня встретить, но опоздал, и так, поджидая меня, целый день просидел в гостинице. Сначала в коридоре, а потом в моей комнате, ему туда и обед принесли. Обнялись мы с ним... Не знаю, почему он ко мне так относился».

Та их встреча оказалась одной из последних. Вскоре, мартовским днем 1968 года, один лётчик передал Табееву от Гагарина фотографию. Тот был озадачен: с чего бы это? Они столько вместе фотографировались в разное время и в разных ситуациях, что можно было бы набрать целый альбом снимков. А тут - простая голубоватая фотография, как на документы, и на обратной стороне надпись: «Фикряту, моему любимому, на долгую память. Юрий Гагарин». Лётчик сказал, что Юрий Алексеевич куда-то торопился, но вдруг, будто что-то вспомнив, порылся в портфеле, нашёл этот снимок, надписал и попросил: «Передайте Фикряту». Через два дня он погиб во время тренировочного полёта под городом Киржач Владимирской области...

Н.С.Хрущев в Казани

НИКИТА СЕРГЕЕВИЧ ЗАПЕЛ: «ВДОЛЬ ДА ПО РЕЧКЕ, ВДОЛЬ ДА ПО КАЗАНКЕ...»

Лагерь «Волга» стал лишь одним из знаковых объектов, появившихся в Казани в те годы. Несмотря на то, что огромные средства вкладывались в развитие нефтянки, нефтехимии, энергетики и других основополагающих отраслей, столица республики постепенно преображалась. И в этом тоже чётко прослеживалась «руководящая и направляющая» роль обкома партии. Так, начало массового жилищного строительства было связано с приездом в Казань в августе 1964 года Никиты Сергеевича Хрущёва. Визит главы партии и государства Табеев планировал и готовил давно: встречаясь в Москве или на зональных совещаниях, он всякий раз приглашал Никиту Сергеевича посетить Татарию. Секретарь обкома прекрасно понимал, что здесь, «на своем поле», можно решить многие вопросы, которые в Москве оставались без ответа.

Высокому гостю понравилась Казань. Сидя рядом с Хрущёвым в громоздкой и на его взгляд неудобной, открытой правительственной «Чайке», Фикрят Ахмеджанович едва успевал отвечать на вопросы попутчика, с интересом разглядывавшего старинные казанские улицы, и с удовлетворением отмечал про себя, что партийный аппарат сработал отлично: встречать главу государства вышел, казалось, весь город.

Первое впечатление было закреплено последующими официальными и неофициальными мероприятиями, в том числе и водной прогулкой. Глядя с реки на белые стены казанского Кремля, Никита Сергеевич запел: «Вдоль да по речке, вдоль да по Казанке...». Пел он на удивление хорошо, и Табеев, понимая, что «по протоколу» должен поддержать гостя, подпевал тихо, чтобы не испортить песню. Когда катер вошёл в устье Казанки и глазам его пассажиров открылся волжский простор, Никита Сергеевич воскликнул: «Эх, когда Иван Грозный Казань завоевал, надо было сделать её столицей Руси!»

«ПРИВЕДИТЕ КАЗАНЬ В ПОРЯДОК! НУЖНО ЛОМАТЬ СТАРЬЁ!»

На этой эмоциональной волне Табеев и повёз его по казанским трущобам. Далеко ехать не пришлось. Достаточно было зайти в любой двор даже центральной улицы Баумана, чтобы убедиться: люди живут в домах с прогнившими стенами, без элементарных удобств. Реакция Хрущёва была однозначной: «Приведите Казань в порядок! Нужно ломать старьё!»

Конечно, речь тут могла идти не о ломке, а о сложном и дорогостоящем процессе реставрации исторических зданий. Такой возможности в те годы не было: надо было как можно быстрее дать людям приличное современное жильё. Ведь в Казани обеспеченность жилплощадью составляла всего 4,4 квадратных метра на человека — менее половины от нормы! Десять процентов населения столицы проживали в общежитиях, почти пятая часть — в частных, как правило, аварийных домах.

Поэтому реставрация исторического центра была отложена до лучших времен, а пока что начали возводить новые жилые массивы в Караваево, Дербышках, вдоль Сибирского тракта. Строительство велось здесь уже с 1960 года, теперь, с «благословения» главы государства, подкрепленного выделением соответствующих фондов, этот процесс пошёл более активно. Появились многоквартирные жилые дома и в центре Казани — на улицах Куйбышева, Ленина, Пушкина, Маяковского... Вводились в строй заводы по выпуску строительных материалов и конструкций, что позволяло строить девятиэтажные крупнопанельные дома. В 1970-х — первой половине 1980-х годов почти каждый второй житель Казани улучшил свои жилищные условия.

- Да, в ту эпоху центр общественной и политической жизни республики переместился в Закамский регион. На фоне строительства «Нижнекамскнефтехима», КАМАЗа, Нижнекамской гидростанции, возведения новых городов Нижнекамска и Набережных Челнов Казани, конечно, уделялось меньше внимания, — говорит Табеев, — но она не была пасынком!

КАДНИКОВ СТАЛ ЕЩЁ ОДНИМ ИЗ НАДЕЖНЫХ КОЛЛЕГ ТАБЕЕВА

Так, в 1968 году, за два года до полувекового юбилея ТАССР, на бюро обкома партии были определены так называемые «юбилейные» объекты, которые надо было построить к знаменательной дате. В их числе были гостиница «Татарстан» в центре Казани и подземный переход на площади перед ней. Дело было поручено строительному тресту №2 Главтатстроя.

Вот как вспоминает об этом Борис Александрович Кадников, в те годы руководивший трестом, а ныне — президент ОАО «Компания «Татглавснаб»:

- Наш трест был одним из мощных и лучших по качеству строительства в республике, он осваивал объемы в пределах 30 миллионов рублей в год, что в сопоставимых величинах примерно 4—4,5 миллиардов современных рублей. Именно поэтому ему поручили строить первую высотную 13-этажную гостиницу на 442 места, а также подземный переход. К строительству приступили в 1968 году, а 15 июня 1970 года объекты сдали Государственной комиссии на «отлично». На следующий день после сдачи гостиницы здесь же чествовали строителей, а 23 июня её посетило всё руководство республики. За строительство этого важного объекта я получил звание «Заслуженный строитель ТАССР». Еще одним нашим подарком к 50-летию ТАССР был Дом актёра.

Тем, как управляющий трестом сумел организовать работу на юбилейных объектах, он привлёк к себе пристальное внимание первого секретаря обкома. Ещё года два Табеев наблюдал за Борисом Александровичем. Он высоко оценил его работу по руководству строительством пяти элеваторов в разных городах республики, Буинского дрожжевого завода и других важных объектов, и в 1974 году назначил его заведующим отделом строительства обкома. Курируя строительную отрасль, Кадников стал ещё одним из надёжных коллег Фикрята Ахмеджановича.

Казанский цирк. 1967 г.

ЦИРК ПОХОЖ НА ЛЕТАЮЩУЮ ТАРЕЛКУ, ПРИЗЕМЛИВШУЮСЯ У СТЕН КРЕМЛЯ

Гостиница «Татарстан», выглядевшая по тем временам чуть ли не небоскребом, строилось все-таки по типовому проекту. А вот зданию казанского цирка на 2 312 зрителей, построенному в 1967 году, не было аналога в стране. И поклонники, и противники этого архитектурного чуда сходились в одном: цирк похож на летающую тарелку, приземлившуюся у стен Кремля. Здание было уникально и по конструкции: конус и купол, сооружённые из особо прочного железобетона, соединялись без дополнительных опор. Для наружной подсветки цирка была применена изобретённая студентами Казанского авиационного института светомузыкальная аппаратура. Фотографии здания Казанского цирка обошли все отечественные и зарубежные периодические издания, и в 1972 году авторы проекта – Г. Пичуев, О. Берим, Е. Брудный, У. Алпаров и В. Панова были удостоены премии Совета Министров СССР. В 1973 году здание Казанского цирка было признано памятником архитектуры.

Чтобы довести до конца начатое строительство, порой приходилось прибегать к неординарным мерам. Так было, например, со зданием Молодёжного центра, уже несколько лет возводившимся на правом берегу Казанки. Перекраивая так и эдак скудные фонды, Табеев наконец решил: «Отдать объект комсомолу — пусть строит для себя! Давно пора менять методы работы с молодежью, находить более жизненные, привлекательные формы!»

Идея самому Фикряту Ахмеджановичу понравилась. Главное, что это дело было кому поручить: два года назад в обком комсомола он поставил толкового парня. Табеев давно убедился: лучшие руководители получались из тех, кого он сам, казалось бы, случайно однажды замечал и ставил на ответственные посты; интуиция его еще ни разу в этом не подводила. С Шамилем Агеевым они познакомились в самолете по пути из Москвы в Казань. Сидевший рядом парень уткнулся в книгу. Табеев полюбопытствовал, чем так увлекся сосед, и они разговорились. Попутчик оказался пятикурсником авиационного института, секретарем комитета комсомола. Серьёзно занимался спортом, собирался поступать в аспирантуру. К концу полёта Фикрят Ахмеджанович все больше убеждался: из этого студента выйдет толк!

Сейчас он тоже не сомневался: Агеев «долгострой» вытянет. Процедуру передачи Табеев обставил на высшем уровне: почётная миссия строить Молодёжный центр была возложена на казанский комсомол в присутствии секретаря ЦК ВЛКСМ Бориса Пастухова и первого секретаря Казанского горкома партии Рашида Мусина. Через два года, в конце 1976-го, комсомольцы рапортовали о сдаче первой очереди Молодёжного центра. В нём имелись отличный киноконцертный зал, плавательный бассейн, гостиничный комплекс... Центр стал средоточием творческой и культурной жизни молодёжи. Шамиль Рахимович Агеев, ныне возглавляющий Торгово-промышленную палату Татарстана, вспоминая ту строительную кампанию, подчеркивает: «Конечно, личная поддержка Фикрята Ахмеджановича в этом деле была огромной; на одном энтузиазме мы бы эту стройку не осилили».

Ф.А.Табеев вручает знамя первому секретарю Татарского обкома ВЛКСМ Шамилю Агееву. 1978 г.

В КАЗАНИ РОДИЛСЯ МИЛЛИОННЫЙ ЖИТЕЛЬ

В период работы Фикрята Табеева в Казани также были построены концертный зал консерватории, Дворец спорта, Дом политического просвещения обкома КПСС (ныне Академия наук РТ), здание обкома партии (ныне здание Госсовета РТ), Дворец химиков и рядом с ним плавательный бассейн, здание Центрального государственного архива историко-политической документации, один из лучших на Волге Речной вокзал, культурно-досуговый центр «Мир», здание Союза театральных деятелей РТ и многие другие объекты, по сей день определяющие своеобразие столицы Республики Татарстан.

Символично, что 30 октября 1979 года, буквально за три дня до того, как Фикрят Ахмеджанович сложил с себя полномочия первого секретаря обкома КПСС и принял назначение Чрезвычайным и Полномочным послом в Афганистан, в Казани родился миллионный житель. Столица Татарии стала двадцатым в стране и десятым в РСФСР городом-миллионником. И это было ещё одним итогом деятельности Фикрята Табеева на посту руководителя республики.

Иллюстрации из книги «Фикрят Табеев. Судьбе благодаря и вопреки»

Читайте также:

Фикрят Табеев: «Я стоял в почетном карауле у портрета Сталина». Часть 1-я

Фикрят Табеев: «В отличие от «позднего» Хрущева, Брежнев умел слушать и прислушиваться…». Часть 2-я

Как Табеев убедил Брежнева построить КАМАЗ в Татарстане. Часть 3-я