Есть ли у татар история?

Придется ль мне до той поры дожить,
Когда без притч смогу я говорить?

Сорву ль непонимания печать,
Чтоб истину открыто возглашать?

Волною моря пена рождена,
И пеной прикрывается волна.

Так истина, как моря глубина,
Под пеной притч порою не видна.

Вот вижу я, что занимает вас
Теперь одно – чем кончится рассказ.

Джалаладдин Руми.

ЭТНИЧЕСКОЙ ИСТОРИИ В ПРИРОДЕ НЕ СУЩЕСТВУЕТ

На вопрос о наличии у татар собственной историографии нетрудно ответить: «Да», но несложно и возразить: «Нет». Почему «да»? Если сравнивать с прошлыми десятилетиями, то написание истории татар продвигается семимильными шагами. Как никогда ранее, она систематически изложена по всем периодам. Причем в подготовке 7-томного академического труда «История татар с древнейших времен» участвуют несколько сот авторов не только изо всех регионов России, но и из других стран. Причем среди них русских явно больше, чем татар. Это гарантия непредвзятости. Пять томов, увидевшие свет, уже стали модельными для ряда научных центров: в Казахстане, Туркменистане. Их переводят на турецкий язык, внимательно изучают в Российской академии наук, особенно третий том, касающийся Золотой Орды. Одной московской журналистке, объясняя методы работы над «Историей татар», я заметил, что пока серьезной критики не было. Она в ответ: «Это не удивительно, вы включили всех авторитетных авторов России. Вы, татары, хитрые!» Трудно возразить.

Можно ли к этим томам придраться? Конечно, можно, но желательно с одним условием: если кто-то не согласен с общей трактовкой или уровнем изложения, пусть напишет лучше, а затем все мы вместе сравним, у кого что получилось. В любом случае эти тома отражают тот уровень историографии, который существует на сегодняшний день. Конечно, это не освобождает нас от ответственности и самокритики.

«Татарская» историография сталкивается с рядом трудностей. У татар настолько богатая история, что она в принципе самодостаточна, то есть нет необходимости ее привязывать к чьей-то «большой» истории. Отсюда постоянное скатывание историков к этногенезу и описанию чисто татарских событий, как будто российского государства или других народов не существовало. Этнической истории в природе не существует. Тем не менее преодолеть этноцентристский взгляд крайне трудно. Этим страдают не только молодые исторические школы народов России, но также традиционная русская историография, для которой нерусские народы – просто внешний фон, среда, точно так же, как плохая погода. Она под видом истории государства российского представляет историю русских.

Историю татар невозможно отделить от истории других народов, не только тюркских, но и славянских, финно-угорских. Она столь масштабна, что в поле зрения попадает значительная часть Евразии. Мы корнями уходим в такую глубь веков, что упираемся, образно выражаясь, в «Великую китайскую стену» на востоке и в Дунай на западе. Евразийский взгляд ломает руссоцентристский взгляд официозных историков, ведь многие народы имели свою государственность задолго до появления Киевской Руси, Великого Новгорода и тем более Московии.

Евразийский взгляд, по сути, ломает и европоцентристскую точку зрения, ведь не только китайская и античная цивилизации влияли на соседей, но и Степь повлияла как на Китай, так и на античные государства. А что касается Европы, то во времена Тюркского каганата, Империи Чингизхана она представляла собой чисто географический термин. История Евразии показывает, что цивилизация исходила не только из Китая, Европы, России, но и от «диких» кочевников. Это звучит непривычно, но это так.

Трудность написания истории татар также связана с искажениями в официальной историографии России, которая давит своим пропагандистским (прежде всего через учебники) и административным грузом. Например, никто из российских историков официального толка не сможет сказать вслух, что не было татаро-монгольского ига, а значит, в учебниках останутся сюжеты о жестоких татарах. Стереотипы очень живучи, особенно когда в них заинтересована верховная власть. Как-то в Татарстан приехала официальная делегация из Монголии, и московская пресса дала сообщение: «Вчера в Казани прошли татаро-монгольские переговоры». Звучит как-то тревожно…

«Затеяв спор настоящего с прошлым,

мы обнаружим, что потеряли будущее».

Уинстон Черчилль

ПАТРИОТИЧЕСКУЮ ЭПОПЕЮ МИНИНА, ПОЖАРСКОГО И ГЕРМОГЕНА «СЛЕПИЛИ» В XIX ВЕКЕ

В российской историографии много сюжетов, сделанных под политический заказ и опирающихся на сомнительные источники. Ангажированность официальной российской историографии – одно из серьезных препятствий для объективной истории России.

Административный ресурс вмешивается в исторические представления не только через утверждение учебников, но и через пропаганду отдельных сюжетов. Например, Россия объявила 4 ноября Днем народного единства. В пояснительной записке к закону отмечается: «4 ноября 1612 года воины народного ополчения под предводительством Кузьмы Минина и Дмитрия Пожарского штурмом взяли Китай-город, освободив Москву от польских интервентов…» и т.д. Инициаторам этого закона выступил Синод, который этот день связывает с обретением Иконы Казанской Божьей матери. Такая узкая трактовка событий времен «Смуты» вносит большую путаницу в очень сложную тему, касающуюся среди прочего и татар. Вот как высказался об этих событиях в 20-е годы прошлого века эмигрант Александр Салтыков в книге «Две России»: «Многого мы, конечно, не узнаем никогда. Но даже того, что мы знаем, достаточно, чтобы быть уверенным в том, что патриотическая эпопея Гермогена, Минина и Пожарского, созданная лишь впоследствии, и главным образом в ХIХ веке, не соответствует исторической действительности… Если роль Гермогена в событиях Смутного времени второстепенна, то роль Пожарского в этих событиях следует назвать прямо-таки третьестепенной». Ни княжеский титул Пожарского, ни происхождение от Рюрика сами по себе в старой Москве не имели никакого значения. Три «героя» после окончания «Смуты» были немедленно забыты, да так, будто их и вовсе не было. Вспомнили о них через 200 лет в 1818 году, воздвигнув известный памятник в Москве как победителям иноземцев-поляков (кстати, польско-литовские уланы были в основном татарами). Не ясно происхождение Гермогена, чья биография как-то сразу начинается в Казани без места рождения. И у Минина не все понятно с корнями. В Заказанье даже у простых крестьян известно их происхождение до десятого колена, а порой и глубже. А тут такие знаменитости и неясно откуда появились. Одни историки говорят, что Пожарский за заслуги был возведен в сан боярина после восшествия на престол Михаила Романова, другие напрочь отрицают это, хотя мать Пожарского – Мария Беклемишева – была знатной боярыней.

Свести дела «Смуты» к трем «героям» и польским «интервентам» никак невозможно. Шведы стояли в Новгороде (кстати, по доброй воле горожан). Сигизмунд III захватил Смоленск. Владислав Жигмонтович – польский королевич, был избран царем в Москве (Гермоген тоже целовал крест). Но, пожалуй, не меньше смуты привнесла Марина Мнишек своими любовными и политическими интригами. О ней можно снимать блокбастер…

Не вступая в спор об этих событиях, ибо об этом существует громадная и весьма противоречивая литература, большая часть которой сильно сдобрена монархическим, а сегодня монархическо-православно-демократическим духом, добавим в этот костер еще несколько сухих веток.

Андрей Кобыла

ГОВОРЯТ, ДЕДА МИХАИЛА РОМАНОВА ДО КРЕЩЕНИЯ ЗВАЛИ ХАЙБУЛЛОЙ…

Чем занимался в годы «Смуты» Михаил Романов? Почему он отсиживался в Ипатьевском монастыре – родовом гнезде Годуновых («Сказание о Чете»), про которого Пушкин сказал устами завистливого Шуйского:

«Какая честь для нас, для всей Руси!

Вчерашний раб, татарин, зять Малюты».

Вообще, откуда корни династии Романовых, чье 400-летие восшествия на престол будут отмечать в этом году? Говорят, они Рюриковичи – потомки викингов. Правда ли, что деда Михаила Романова Андрея Кобылу до крещения звали Хайбуллой? Почему во времена «Смуты» сторонниками Романова были казаки, которые тогда представляли собой смесь ногайско-татарских, русско-литовско-польских и других этнических групп, как правило, еще не забывших татарский язык? И, вообще, кто такие романовские татары? Что делали касимовские татары у «Тушинского вора», которого убил крещеный татарин Петр Урусов под Калугой в отместку за убийство «Вором» его друга – хана Урмамета? В то время Касимовское ханство было гнездом чингизидов, которых почитали повыше, нежели Рюриковичей, в частности, Василия Шуйского. Достаточно вспомнить Семиона Бикбулатовича (Саин-Булата), сидевшего законно избранным царем на Руси два года.

Тогда Россия была всего-то от Москвы до Казани. Полушведский Великий Новгород был сам по себе, донские казаки – тоже, за Волгой – вольные степи, на севере – непроходимый лес. Основные роды хорошо знали друг друга. Законы, нравы еще несли на себе золотоордынский груз. Только после Петра ослабляется татарский фактор, а вместе с завоеванием Крымского ханства он исчезает с международной арены. «Смута» густо замешана на татарской крови.

Слишком много вопросов связано со «Смутой». Желаю успехов всякому, кто попытается дать вразумительные ответы. Сразу замечу, пока над нами довлеет официальная пропаганда «Дня народного единства», ничего из этого не выйдет.

ПОХОЖЕ, РЮРИКОВИЧИ – НЕ ВИКИНГИ, А ФИННЫ. И ИМЕЮТ ОБЩИЙ КОРЕНЬ С ТЮРКАМИ

Мы историю сводим к семибоярщине, Лжедмитрию, Рюрикам, но за ними стояли силы, которые и были субъектами истории. Кто они? Вот в чем вопрос. Как только проблема переводится от описания событий к их объяснению, от имен вождей к народам, то вся история переворачивается, а стереотипы ломаются. Разве сведение родословной царей к Рюриковичам что-то объясняет? Многие думают, что объясняет. Но вот маленький, причем малозначащий факт. Круг энтузиастов в России и Казахстане внимательно следит за тем, что даст анализ Y-хромосомы моего личного ДНК (анализ проводит независимая лаборатория в США). Так случилось, что моя Y-хромосома относится к древней тюркской гаплагруппе, в то же время необычайно схожа с Y-хромосомой ныне живущих Рюриковичей – мы как двоюродные, троюродные братья. Уже сегодня можно утверждать, что Рюриковичи относятся не к викингам, а финно-угорской группе. Но это не значит, что моя гаплагруппа финская. Скорее всего, тюрки и финно-угры имели общие корни где-то 7 - 8 тыс. лет назад. Углубленный анализ, наверное, что-то со временем прояснит (данные автоматически выставляются в интернет в США). Этот пример показывает сомнительность, казалось бы, незыблемых канонов официальной российской историографии.

Игорь Рюрикович

Вообще, историков критиковать несложно, поскольку практически любой грамотный человек интересуется историей, видит в ней несуразности и требует их устранения. Как это ни покажется странным, но зачастую они правы. Недостатки нашей исторической науки хорошо видны после завершения работы над 7-томной «Историей татар». Вроде бы пора ждать наград и торжествовать на пике славы. Но на душе неспокойно… Ведь мы описываем, а не объясняем эти события. Что это дает для сегодняшнего дня? Конечно, мы гордимся великими сюжетами, национальными символами, героями, которым можно подражать. Но описательная история не объясняет, почему события происходят именно так, а не как-то иначе, какие именно выводы мы должны делать для современной жизни.

Советская историография сводилась к пропаганде установок КПСС. Поэтому старшее поколение российских гуманитариев катастрофически отстало от мирового уровня обществознания. К тому же гуманитариев отучили решать жизненные проблемы.

Молодое поколение испорчено рыночной экономикой. Теперь считается, что за деньги можно доказать не только 1000-летие Казани, но 1500-летие, просто это стоит дороже. В одном районе на сотрудников нашего института обиделись, говорят: «Мы им заплатили, а они в заключении написали всего лишь 800 лет». Современное требование к гуманитариям «Зарабатывайте!» столь же разрушительно, как и идеологическая ангажированность. Археологи перестали анализировать полученный материал, поскольку платят за квадратные метры раскопанного, а не за научные открытия. В подвалах скапливаются сотни тысяч археологических находок без движения. За последние 15 лет ни один археолог не защитил докторскую диссертацию. А зачем? Платят не за науку, которая дает отдачу через 10 - 20 - 30 лет. Все работают на «коротких» деньгах. Историки подстраиваются под интересы бизнеса, знаменательные даты, государственные заказы или же сидят в архивах и выпускают просто горы документов, неизвестно для кого и для чего. Это плоды старой немецкой школы ХIХ века, которая счастливо дожила до наших дней.

Какое значение для татарской и в целом российской историографии имеет периодизация истории по европейской шкале! Даже для европейцев стандартное деление на Средние века и Новое время не всегда подходит для анализа существа исторических событий. Известный французский историк Жак Ле Гофф пишет: «Я предлагаю ввести понятие длительного, очень долгого Средневековья, базовые структуры которого развиваются крайне медленно, с III века и до середины XIX века». Такая парадигма позволяет иначе взглянуть не только на европейскую, но и на российскую историю. Для татар Средневековье заканчивается вместе с появлением капиталистических отношений, заменой схоластической школы на джадидскую и заменой ханафитского мазхаба на светские нормы жизни. Однако после «перестройки» мы сделали шаг назад и теперь топчемся в «долгом Средневековье». А исламский мир, которому мы подражаем, целиком находится в РАННЕМ Средневековье. При этом истории все это называют Новейшим временем. В чем смысл такой периодизации?

ПОЧЕМУ ТАТАРЫ ПРИПОЗДНИЛИСЬ С КАПИТАЛИЗМОМ?

Другой интересный вопрос, на который не может ответить описательная историография. Почему капитализм среди татар не возник раньше? Ирония судьбы заключается в том, что Генуя и Венеция, где зародился капитализм, начали укрепляться как морские державы в эпоху расцвета Золотой Орды, причем именно за счет торговли с ней. Выдающийся французский историк Фернан Бродель пишет: «Главное богатство Генуи заключалось в колониях, основанных ею далеко от Константинополя, на границах Византийской империи, в Каффе, Тане, Солдайе и Трапезунде... Это были торговые фактории». Речь идет о городах черноморского побережья (нынешних Феодосии, Судаке, Новороссийске и др.), через которые вывозились многие товары с территории Золотой Орды. Они имели статус свободной экономической зоны с особым таможенным режимом.

В Золотой Орде существовали все предпосылки для появления капиталистических отношений: развитые города, высокая профессиональная культура, наука, совершенная по тем временам финансовая система, развитое земледелие, средства коммуникации, сравнимые по масштабу с морскими путями Средиземноморья, значительные объемы торговых операций. Чего же не было из того, что появилось в Генуе и позже в Венеции? Одна из основных причин – это возможность получения займа, что сдерживалось запретом на получение процента. Кредит был необходим для земледельческих экономик, подверженных повторяющимся случайностям погоды. С ускорением денежной экономики, у которой никогда не хватало золотой или серебряной монеты для функционирования, стало неизбежным признание за «осуждаемым» ростовщичеством права действовать в открытую. В Европе борьбу с займом вели папство и церковь со всей суровостью – нераскаявшегося ростовщика не допускали к причастию, и он не мог быть погребен в освященной земле. «Но мысль схоластов пробила брешь, – пишет Бродель. – В чем она пошла на уступки? Процент-де становился законным, когда для заимодавца возникал либо риск (damnum emergens), либо невозможность получить прибыль (lucrum cessans). Эти тонкости открывали множество дверей». Экономический подъем во многом проистекал из большей легкости получения займа, а, следовательно, из большей дешевизны денег, что стало отличительным признаком капитализма. В ряде стран юга, а затем и севера Европы произошла трансформация ментальности, но многие страны как христианского, так и мусульманского мира оставались во власти канонического запрещения процента.

Золотой Орде не были присущи те политические свободы, которые утвердились в Генуе и Венеции, а потому богословская мысль придерживалась жестких норм шариата, запрещавших взимание процента. В литературе период расцвета Золотой Орды связывают с именем Узбек-хана, однако его «исламская революция», в результате которой отступили от принципов Чингизхана, стала тормозом. Не будь жестких норм шариата, татары первыми вступили бы на рельсы капитализма, и вся мировая история сложилась бы иначе. Когда нынешние татарские улемы обсуждают вопросы создания исламского беспроцентного банка, отожествляя процентную ставку с ростовщичеством, они занимаются откровенной чепухой, ведь даже Саудовская Аравия, фанатично охраняющая исламские каноны, держит свои деньги в американских и швейцарских банках под проценты, как, впрочем, и остальные мусульманские страны.

История народа не следует размеренной походкой. Ее нельзя описать взлетами и падениями, опираясь на важные, шумные, значительные события. Некоторые из величайших революций совершаются незаметно, и для понимания хода истории важны периоды трансформации народа на иной качественный уровень, уровень более сложной экономики, мировоззрения, ценностей и норм поведения.

Периодизация, принятая в научной литературе, важна в процессе преподавания истории, но в сугубо исследовательских целях она плохой помощник. Синхронизация истории татарского народа с другими имеет смысл, если можно проводить реальное сравнение. Бесспорно, интересно и важно синхронизировать историю русских и татар, которые практически одновременно вступают в капиталистические отношения, но такое сравнение с Европой того времени не несет дополнительной информации. Сравнение татарской и русской культур ХIХ - ХХ веков имеет смысл с точки зрения влияния русской литературы и культуры на татарскую, но мало смысла в том, чтобы проводить аналогию эволюции мусульманских и православных структур. Гораздо больший интерес представляет сравнение русского богоискательства и татарского джадидизма. Синхронизация истории татар с исламским миром не ведет к каким-либо научным открытиям, но зато имеет смысл сравнивать джадидизм с эпохой европейской Реформации.

Рафаэль Хакимов

НАМ НУЖНА ИСТОРИЯ, КОТОРАЯ МОЖЕТ СТАТЬ КЛЮЧОМ К СЕГОДНЯШНИМ РЕАЛИЯМ

Мы заканчиваем работу над «Историей татар с древнейших времен», и я убежден, что уже пора заново переосмыслить написанное, потому что нам нужна, наряду с описательной историей, и такая, которая сможет объяснить сегодняшние процессы.

Конечно, историю при всем желании трудно отделить от идеологии, а возможно, и не нужно этого делать, но только идеологию нужно трактовать широко, как систему идей и ценностей, стоящих над этническими, религиозными и политическими предпочтениями. Идеология может и должна стать позитивным инструментом в развитии общества, объединяя людей вокруг общих и значимых целей, а история в этом может помочь.

История может и должна стать фактором повышения конкурентоспособности регионов, городов и сел, ведь она придает смысл существованию, вдохновляет успехами в прошлом, выявляет уникальность каждого населенного пункта, что становится символом, знаменем, брендом для успешного строительства будущего. Мы еще до сих пор не написали самую настоящую ИСТОРИЮ, не великих событий и отдельных личностей, а всеобщую историю населенных пунктов – всех без изъятия. Энтузиасты это уже делают, они, не дожидаясь ученых и государственной помощи, пишут историю «снизу», которая становится не только их идейной порой, но и альтернативой ангажированной истории «сверху». В условиях демократии и высокой образованности населения невозможно навязать историю выдуманных «куликовских битв». В условиях всеохватной истории обнаружится, что в основании поволжских городов лежат золотоордынские фундаменты, что в Сибири с древнейших времен жили алтайские народы, и никаких викингов на дальнем Востоке не было. История предстанет повседневной жизнью реальных людей, с местными многочисленными героями, наполненной животворной энергией.

Учите истории, учите историю. В истории находятся

все тайны политической прозорливости.

Черчилль

Рафаэль Хакимов