Игорь Козырев: «Как академии наук РТ перейти в постиндустральный век?»

Работа Томаша Навратила по хронометражу работы АН РТ и Института истории породила явные и неявные результаты. Пирог как минимум, состоящий из трех слов: а что было на самом деле заказано; что действительно должно интересовать; какие ментальные подходы могут стать здесь препятствием и не соответствовать вызовам XXI века? Явными результатами стали хронометраж, уплаченные деньги и организационные рекомендации, выходящие за пределы компетенции хронометража. Поэтому к самим результатам можно отнестись как к профанации. Но это не значит, что они не будут использованы решительным образом. Теперь перейдем ко второму из вопросов.

ПОСТАНОВКА ЗАДАЧИ

В Части 1 статьи мы уже говорили, что если уж браться за наведение порядка в АН РТ, то для этого нужно иметь и предъявить серьезные основания – (а) миссию и замысел власти о республиканской науке, (б) идеальную модель науки в XXI веке. Мы также должны представлять (в) истинное состояние АН РТ – как стартовое для перехода к идеальной модели. Понимая идеал и стартовое состояние, можно говорить о некой (г) Дорожной карте перехода.

Но к гадалке можно не ходить, чтобы утверждать – власть не имеет идеальной модели науки в XXI веке и не очень представляет себе истинного состояния дел в АН РТ. Список победных реляций, конечно, имеется, но к какой истине и какое приближение это определяет, не ясно. Общим местом в комментах в «БИЗНЕС Online» являются утверждения противоположного рода – АН РТ нужно разогнать за ее ненадобностью и незаметностью на небосклоне Татарстана, ее отсутствия никто не заметит, это тусовка для своих и спокойного освоения выделяемых средств; наоборот, это элемент гордости современного Татарстана и залог его развития.

Мое мнение такое: истина тут не лежит, как всегда, посередине, но верны оба варианта. АН РТ незаметна, поэтому достойна вопросов к ней и требует обновления, чего и ищут для АН РФ тоже. И если на АН РТ распространяются требования развития и обновления под вызовы XXI века, перехода в постиндустриальный век, 6-й технологический уклад, то тогда вопрос об этом должен быть поставлен сразу перед несколькими участниками научного развития Татарстана:

1. перед властью;
2. самой наукой (академической, вузовской, отраслевой и в бизнес-компаниях);
3. представителями теологии христианской и мусульманской;
4. бизнес-сообществом Татарстана, в том числе перед резидентами экономических зон и технополисов (как насчет развития инжиниринга?);
5. заинтересованной общественностью и ее посредниками (ТПП РТ, ассоциациями всего и вся);
6. прессой (четвертой властью).

Хорошо бы, чтобы они были все повязаны тут одной веревкой, а не были бы разобщенными пазлами, нацеленными на самовыживание, как сейчас. Чтобы не было ситуации, когда одни критикуют, другие говорят, что впереди планеты всей, а третьи периодически вхолостую применяют власть. И если перейти совсем к высокому штилю, то должна быть проведена стратегическая работа (штабная игра), сформулировано и предъявлено всему миру – что есть НАУЧНО-ИННОВАЦИОННАЯ МОДЕЛЬ ТАТАРСТАНА в XXI веке?

Можно сказать еще больше. Требуются следующие этапы в эскалационном развитии республики:

1. есть кластеры (возможности тематической кадровой концентрации): нефтехимический, авиационный, оборонный, сельский, на подходе – информационный. Можно добавить кластер станкостроения и в пару ему – робототехники (Иннополис тут должен быть подключен вовсю);
2. есть научно-учебный кластер и, что немаловажно, с собственным Институтом истории;
3. уже есть свободные экономические зоны, технопарки, внедренческие технополисы – этакие проталкиватели на рынок новобранцев;
4. запускается Иннополис (правда, в ЖКХ-парадигме, но еще не поздно попытаться сделать из него проект прорыва);
5. поэтому можно переходить к следующей задаче – формированию ПЛАТФОРМ: (1) научной, (2) информационной, (3) инвестиционной, выстраиваемой в логике «земли экономически обетованной» и «сотворения жемчуга» (см. статью «Как реорганизовать АИР?»^[1]), (4) образовательной и (5) идеологической.

Поэтому частью ответа на выше названный вопрос будет: научно-инновационная модель Татарстана в XXI веке – это совокупность особых платформ, которые, по сумме своей, обеспечивают весь инновационный цикл республики. 

ФОРМУЛА УСПЕХА: НАУЧНО-ИННОВАЦИОННАЯ МОДЕЛЬ ТАТАРСТАНА В XXI ВЕКЕ = F (ПЛАТФОРМ) 

Но что при этом, если не ясно точно, но как бы витает в воздухе, сразу ощущается: академическая наука в Татарстане – это блеф. Можно, конечно, ставить задачи научного прорыва – но по отношению к кому, и в каком возрасте эти ребята? Верны ощущения или нет, на самом деле, не важно. Гораздо важнее другое – поставить этот вопрос и это сомнение на регулярную основу – научиться мониторить и каждый раз понимать истинное (конкурентное) состояние республиканской науки.

Я акцентирую внимание именно на этом – на умении быть регулярным. Точно также как важен воспроизводственный цикл в производстве, бизнесе, он важен и в интеллектуальной сфере. В том числе в научной. И стоит вопрос: как это обеспечить и под какую задачу? По сути, стоит вопрос о новых государственных компетенциях Татарстана, власти в XXI веке, который мы уже задали в статье «Проект Иннополиса – другой взгляд»^[2]. Условие-ответ таковы: новые компетенции к пустому месту не пришьешь (к уходящим моделям индустриальной эпохи) – для этого нужны новые функциональные (порождающие) основания в виде матрицы платформ.

Только в этом случае президент Татарстана, которого называют, в отличие от Минтимера Шаймиева, техническим или технократическим менеджером, может, по моему мнению, считаться таковым. Если сегодня его технократизм нацелен и привязан к уходящей индустриальной эпохе, то должен быть привязан к наступающей эпохе. Президент не должен тянуть назад и «двигаться вперед, глядя в зеркало заднего вида». Сингапурцы, малазийцы, арабы, чехи и прочие приятные ребята – это, конечно, хорошо, но и свою голову испокон веков было завещано иметь на плечах. Что толку трезвонить на всех углах об особой роли и миссии Татарстана в России, если нечего своего предложить? Ну не считать же за таковое размещение иностранного капитала на своей территории! Повторяю и повторяю умного еврея Питера Друккера – родоначальника науки менеджмент, который стал ею заниматься, создав свою компанию, уволившись в разгар Великой депрессии с теплого места – поста зампреда «Банк оф Америка», т.е. рискнул ради своего призвания в самый неподходящий, вроде бы, момент. Он говорил: «Самая лучшая и единственно возможная стратегия – это стратегия приближения Будущего». Имеющий уши, да услышит. 

ДЛЯ ПЛАТФОРМ ДОЛЖНА БЫТЬ АТМОСФЕРА (ЛИРИЧЕСКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ)

Я в предыдущих статьях уже говорил, что это такое платформы, в том числе в экономике. Не буду возвращаться, тем более опыт расшифровки таблицы 1 в статье «Проект Иннополиса – другой взгляд»^[3] по ее пазлам и изложение всякого рода конкретики показали, что этого делать не следует. Аудитория «БИЗНЕС Online», Татарстана другая. Что является главным обсуждением в Москве, на периферии не воспринимается, но на ура идут критика или пафосность, в лучшем случае вывешивание вопросов вслух. За примерами ходить далеко не надо. Посмотрите комменты на статью политолога Виктора Минина^[4], где он говорит о пассионарных шансах и роли Татарстана – публика не откликнулась, но вступила между собой в перепалку о нефти и прочая по кругу. Или хорошая статья Ильдуса Янышева^[5] о безобразиях с ЕГЭ, но которая сама и комменты на нее закончились лишь предложением руководителям испробовать на себе тесты (о чем я автору в блог написал). Большая часть статей – они лишь повествуют. Пожалуй, прав Рамзиль Валеев^[6] – содержательные обсуждения в публичном пространстве Татарстана пока невозможны. В той же Башкирии дела с этим и то лучше. Я уже не говорю о ее экономических экспериментах в сельском хозяйстве с деньгами Геззеля – это индикатор мышления там и способности к поисковым экспериментам.

Татарстан на сегодня не является никаким интеллектуальным центром России, и у него нет такого органа, который бы это предъявил. Я могу с десяток назвать сайтов в Санкт-Петербурге, на которых есть и развивается новая мысль. Можно указать, какие блоки мысли обкатываются в Екатеринбурге. Но в пересчете на душу населения я не смогу привести ничего такого по Татарстану. Или я не прав? Тогда порекомендуйте мне это.

Местная наука, в том числе вузовская, молчит. Отдельные вылазки типа статьей Михаила Щелкунова^[7] или Рафика Мухаметшина^[8] не в счет (я даже не обсуждаю сейчас их содержательность или подачу, но посмотрите личный блок молодого философа МГУ Андрея Ашкерова^[9] и потом оцените, о чем и как он говорит, как на ваших глазах развивается его мысль, и сделали ли вы шаг вперед в своем понимании после каждого его прослушивания? Не так ли сегодня публично должен говорить философ, ученый?)

Посему, думаю, у «БИЗНЕС Online» нет сегодня особых перспектив куда-то развиваться, толстеть, создавать специальные тематические приложения, превращаться в издательский дом. Поисковый и задельный поток в Татарстане пока хилый. Сейчас модно говорить о «якорных» компаниях, резидентах и т.д., поэтому хотелось бы пожелать «БИЗНЕС Online» и республике заполучить якорные темы и якорных модераторов под них.Вижу по теме сельского хозяйства таковыми фермера М. Сиразина,  депутата ГД Айрата Хайруллина и энтузиаста родовых поместий В. Мирошникова, по теме культурного и интеллектуального возрождения – Р. Хакимова. Но кто еще и о чем? Кто способен в натяг формулировать и модерировать тему, постепенно развивая ее? Модерирование – это не просто обсасывание тем, но МИРОВОЗЗРЕНЧЕСКОЕ и СОЦИАЛЬНОЕ ПРОЕКТИРОВАНИЕ, именно для этого якорные держатели повестки дня нужны. Никто другой, даже сама газета это не поднимет.

Есть смешной Указ президента РФ от 7 мая 2012 года «О мерах по реализации государственной политики в области образования и науки»^[10], в котором предписано увеличение к 2015 году доли публикаций российских исследователей в общем количестве публикаций в мировых научных журналах, индексируемых в базе данных «Сеть науки» (Web of Science), до 2,44%.  Но, как бы то ни было, им можно воспользоваться на местном уровне – как идеей и как вкладом в эти 2,44%. Почему бы местной академической и отраслевой науке, ВУЗам и «БИЗНЕС Online» не заключать пакт о том, что в газете будут регулярно появляться аннотации в статейном варианте на предстоящие к защите диссертации, материалы исследований, интересное из тематических сборников и т.п.? Та же Казанская духовная семинария на своем сайте имеет массу глубоких материалов философского и культурного плана многих авторов^[11]. Главное создать ручеек, сделать первый шаг – может, к чему-то хорошему он и приведет. Начните хотя бы с малого – поднимите индекс публичности на пространстве Татарстана. Чего толку перепечатывать только москвичей и иностранцев и заниматься бытописанием?

Кто все это может поднять? Тот, кому это надо. Если это надо «БИЗНЕС Online» – она должна этим заняться. И еще, может быть, надо местной власти. Других не вижу.

Прошу меня за это отступление не судить строго – я просто дал обратную связь и наблюдение со стороны. Газета «БИЗНЕС Online» интересна тем, что в ней пишут, но не тем, что в ней потом обсуждают. Другого зеркала Татарстана я не знаю, поэтому может я не прав. Буду даже рад оказаться неправым…

Это отступление было к тому, что для дальнейшего развития научно-инновационного потенциала Татарстана, оправдания ожиданий по его поводу и создания пронизывающей системы платформ, нужна особая атмосфера, некий кипящий слой, интеллектуальная плазма, коль скоро мы вступаем в когнитивную экономику, а республика еще собирается сосредоточить в Иннополисе ударную силу в виде «лучших специалистов России вообще в современных технологиях» (говоря устами премьера Ильдара Халикова^[12]). Если затеваются амбициозные проекты, то где параллельное разрыхление интеллектуальной почвы под них? Или это не входит в состав проектов «Иннополис» и «СМАРТ-Сити»? А почему?

Если индустриальная эпоха подарила нам понятие «инфраструктуры», под которой, в первую очередь, понимается техническая и материальная инфраструктура, то наступающий век экономики знаний требует нового типа инфраструктуры – информационной, коммуникационной и интеллектуальной. Даже в Природе есть примеры информационной инфраструктуры (например, грибница). Пора создавать и в Татарстане инфраструктуру XXI века (свою «грибницу»). 

МАТРИЦА ПЛАТФОРМЫ ТАТАРСТАНА

Но вернемся к начатому. Итак, нужно говорить о платформах и о матрице платформ Татарстана (формах территориального развития)^[13]. Они нужны для одного – для организации освоения окошек-шансов прорыва Татарстана в XXI век, в постиндустриальную экономику (о них мы говорили в Части 3 статьи об Иннополисе [14]). Нам культивируемая грибница нужна, чтобы на ней вырастали только нужные грибы и никакие иные. Тогда можно предложить следующую схему матрицы платформ республики (рис. 1): 

Для увеличения нажмите на картинку

На рисунке 1 выражена простая логика. Татарстан в XXI должен обладать активами (интеллектуальными, физическими, культурой и пассионарностью, экосистемами). Они таковыми станут и будут конкурентоспособными, если:

1. будут определены точки прорыва Татарстана в XXI век в виде шансов-окошек в 6-м техноценозе (NBIC);
2. под них будет сформулирован заказ (проблемно-целевая программа) от власти республики и от религии (перечень протооснов бытия к освоению);
3. будут спроектированы и развернуты платформы (грибницы) – идеологическая, научная, инновационная, информационная и образовательная.

Платформы – тотальные посредники между всеми направлениями в схеме. Следовательно, бессмысленно говорить о развитии каких-то активов республики (допустим, Иннополиса), если для этого не будут развернуты все до единой платформы.

Умение проектировать, запускать и управлять такими платформами (инфраструктурой) есть новые компетенции Татарстана в XXI веке. И это, если угодно, новый управленческий базис республики – искомые «мягкие технологии».

Дадим краткий комментарий каждой из них.

Идеологическая платформа. Она первая во всех смыслах. Нужно различать идеологию и идеологическую платформу. Первое – текст, совокупность представлений и деклараций. Второе – совокупность институциональных и операционных инструментов ее осуществления во всех сферах жизни. И если под «идеологической платформой» до последнего времени понималось нечто политическое (например, свежеиспеченный «Народный фронт» объединился на некой платформе) – как некое согласие, то я имею в виду совершенно другое. Платформа – как типовые инструменты реализации идеологии, самого этого текста.

О необходимости новой идеологии недавно написал статью Рафаэль Хакимов^[15]. Но он о ней говорит только как об идеологии – совокупности представлений и деклараций (тексте). Но постановку задачи о ней нужно достроить до полной – до входа и выхода. Входом в любой идеологии является мировоззрение, которое идеология нормативно переводит для народа в язык деклараций. Не бывает идеологий, не основанных на мировоззренческом, философском и миссионерском фундаменте. И понятно, что этот фундамент сейчас могут сформировать только теология и наука, социология. Но нужно, чтобы он сформировался в синтезе между теологией и наукой. Мировоззрение и фундамент не могут быть разорванными на части. С этим пора уже заканчивать. Была идеология борьбы – классов, науки с религией, и наоборот. Теперь настает ИДЕОЛОГИЯ ГАРМОНИИ и ЕЕ ЗАКОНОВ, т.е. идеология ИСТИН БЫТИЯ, доведенных до уровня операционных знаний.

Еще раз: выходом идеологии должна быть идеологическая платформа – совокупность технологий внедрения идеологии в регулярную операционную деятельность, в том числе бизнес и науку. Они еще нужны потому, что все более и более начинают не справляться старые управленческие технологии – забюрократизированные, отчуждающие человека от результатов его труда и собственности, выращивающие класс корпоратократии, излишне иерархичные, демотивирующие и т.д. Гибкость новых структур управления возможна только в условиях иной среды. И именно роль новой наводящей среды и играют платформы.

Мне сразу же могут возразить, что бизнес, деньги – выше идеологии и сами себе идеология. А наука – вообще чистейшая и непорочная для идеологии сфера. Примеры «лысенковщины» и «запрета кибернетики» в СССР чего стоят (хотя, как выясняется, все было не совсем так – Иосиф Сталин никогда не был дураком). Все это неверно – ничего не существует вне мировоззрения и его форм объективации. А идеология – одна из таких форм.

Идеология, как форма мировоззрения – нормативна, выражена в императивах мышления, поведения и действия. А мышление, поведение и действия – это уже то, что может и должно быть опосредовано, операционализировано. Вот эта совокупность опосредований и есть платформы.

Я не особо силен в вопросах идеологии и не особо могу раскрыть этот вопрос далее. Но понимаю, что если мировоззрение обеспечивает внутреннюю целостность человека, то идеология – его сорезонансность с другими. Идеология – это практикование как индивидуальной, так и коллективной целостности. Именно поэтому без идеологии народ разобщен, и есть стадо (Россия сейчас близка к этому состоянию). Формы практикования идеологии известны – это законы, культура (сказки, мифы, мемы, образы, сценарии и т.д.) и собственно идеологические практики, то, что раньше называли «идеологической машиной». Мы можем по-разному относиться к тоталитарным обществам (СССР и Германии времен национал-социализма), но нужно видеть, что там, особенно в Германии, была достигнута высокая сорезонансность в обществе. Германия в считанные годы восстала из пепла после поражения в Первой мировой войне, наложенных на нее запретов и репараций. Отделив содержание от формы, мы можем видеть, что выстроенная идеология – мощнейший инструмент получения синергии и пассионарности. А мы уже говорили в статье «Проект Иннополиса – другой взгляд», что получение синергии – важнейшая компетенция и конкурентное преимущество в постиндустриальной экономике.

Научные платформы. У науки есть несколько ключевых форм существования. И все они – формы извлечения знаний из голов и последующего их превращения в творящую силу (информацию и управляющие коды программного обеспечения). Задача научных платформ – нормировать, технологизировать и обслужить жизненный цикл знаний.

Приведу пример, поближе к известному. Полагаю, что у руководства Татарстана есть проблема в понимании истинного потенциала АН РТ и того, насколько он далек от требуемого. Следовательно, сейчас и всегда требуется инструмент, который бы относительно объективно и независимо от АН РТ показывал такое состояние (как градусник для человека). Тогда такая индикативная панель и будет вариантом платформы. Ее наличие уже само по себе служит основанием (навигацией) для управленческих решений – аналогично роли, которую играют биржи. Известны частные инструменты определения научного потенциала человека и учреждения – индексы цитируемости, рейтинги, котировки ценных бумаг научных компаний, обладание линейкой конкурентных технологий (научно-технический уровень) и т.д. Но все это не только должно быть собрано воедино, но и еще развернуто на параметры той цели, которая достигается. Для Татарстана это должны быть, в первую очередь, окошки-шансы прорыва в NBIC-техноценоз. Это значит, что все индикативные параметры сначала должны получить не сравнительные оценки, а планово-нормативные – под окошки-шансы прорыва. И их могут задать только два участника – власть и религия, а в их сумме – идеология. Как это и было ранее (например, в гонке вооружений или за освоение космоса между СССР и США).

Другим примером научной платформы являются техники мыследеятельности, выводящие на креатив («эврику»). Тут можно привести примеры «знаниевого реактора» Сергея Переслегина, методики создания онтологии и другие.

Еще примером могут быть технологии картографирования научного и научно-инвестиционного (привлекательного для венчура) потенциала Татарстана. Чем-то это напоминает создание актива (акций) типа «Сертификат качества частного капитала» (кто знаком с западной банковской деятельностью). Причем, надо различать: есть научный и инвестиционный потенциал компаний на территории Татарстана, а есть научный и инвестиционный потенциал самой республики. И весь вопрос, как второй заполучить в условиях новой экономики. За это и отвечают экономические (инновационные) платформы.

Инновационная платформа. Она призвана обеспечить следующее. Независимо от форм собственности участников любых проектов всегда создается ситуацию синергии – дополнительной, «бесплатной стоимости». Это возникает тогда и только тогда, когда взаимоотношения между участниками партнерские – цепочка стоимости между ними собирается БЕСПЛАТНО. Партнеры не могут платить друг другу – иначе они не партнеры, а хорошо доверяющие друг другу контрагенты (но «контр»). Это обеспечивает только фондовый механизм хозяйствования (не путать с венчурными, финансовыми, паевыми, лизинговыми фондами). Об этом уже было говорено в статье «Проект Иннополиса – другой взгляд» в «БИЗНЕС Online». Повторяться не будем.

Только подчеркнем еще раз: так как в экономике возможны два способа распоряжения своей собственностью (на активы, ресурсы, деньги, знания, влияние, возможности и т.д.) – продать (обменять на ликвидную форму) или использовать как вклад или дар, то именно второе и является основой фондово-ресурсных отношений. Следовательно, не возникает факта купли–продажи и объекта налогообложения. Именно потому на инвестиционной фазе (сборке проекта) или производственной фазе (сборке цепочки стоимости) не происходит налогообложения и роста себестоимости, вызванного им. Все налоги возникают только с финишной стадии – в момент продажи готовой продукции, реализации проекта.

Такой механизм делает бессмысленным все экономические зоны и отменяет их за экономической ненадобностью. Тем самым ликвидирует несправедливость, когда резидентам экономических зон, технополисов почему-то все налоговые преференции, а большинству других участников экономики, в том числе тем, кто в пяти метрах от забора экономических зон, – ничего. Это механизм также резко снижает потребность в кредитных ресурсах, а если они привлекаются, то только как вклады банка (беспроцентно). В статье «Как реорганизовать АИР?» мы писали, что задача стоит превращения Татарстана в «экономически обетованную землю», а не в узкие зоны, рудимент уходящей индустриальной эпохи.

Другим принципиально важным и необходимым инструментом-платформой тут является цепочка из вложенных друг в друга проблемно-целевых программ Татарстана. По сути – одна единая программа (стратегия).

Не путать это с программно-целевым подходом. Хоть два названия звучат почти одинаково – «проблемно-целевой» (надо) и «программно-целевой» (не надо) подходы – между ними небо и земля. Поясню различие на примере. Многие помнят, как раскручивали кандидата в президенты РФ Дмитрия Медведева. Его срочно назначили ответственным за национальные программы. Одна из них – развитие здравоохранения. И тогда под руководством этого кандидата в поликлиники пошла медицинская техника, машины скорой помощи в больницы, повысили зарплату медработникам. Словом, прошла волна благ. Была срочно разработана программа, и также срочно выполнена, а Медведев стал президентом.

Что внешне мы поимели? Были установлены количественные параметры – столько-то сотен машин скорой помощи поставить в село (допустим, под лозунгом «Ни одной сельской больницы без новой машины»). Было решено, до какого уровня поднять зарплату, и ее подняли. И так далее. Все параметры были срочно выполнены, и все выделенные деньги дошли до адресата. Следовательно, целевые параметры программы были все достигнуты, и наступил полный хэппи-энд. Есть за что выбрать Медведева президентом – так как успешный менеджер, только что народу доказано.

Но давайте теперь посмотрим на это с другой, более правильной – проблемной – стороны. Можно, конечно, за параметр состояния нашей медицины и качество медобслуживания взять нехватку скорых и медоборудования. Но можно взять смертность, средний срок жизни и уровень здоровья в России, т.е. главную проблему и индикатор всех усилий в медицине. И тогда разработать факторную модель-программу под повышение этого уровня до цивилизационного. И только тогда будет понятно, что и в каких приоритетах нужно делать, и в какие сроки. И спасем ли мы ситуацию одними только скорыми. Население в России как продолжало убывать ежегодно по 800 тыс. народу в среднем, так и продолжает. Но Медведев побывал президентом, деньги освоены, а скорые уже рассыпаются на ходу.

Так вот, кроме того, что проблемно-целевой подход содержательно нацелен на конечный результат, формирование средств в такой программе идет не по принципам бюджета – выделения и освоения средств без относительно результата. Там, вообще, невозможно тратить средства и получать откаты, так как сборка и осуществление программ идет вне отношений купли-продажи. Идет по модели фондово-ресурсного механизма, а его участники осуществляют вклады в конечный результат. И только с капитализации такого результата получают свои долевые доходы. В примере с медициной, если бы повезло и назначен был не Медведев, а кто-то толковый, то доходы участники проблемно-целевой программы получали бы от страховых компаний, которые перестали бы оплачивать страховые полисы за возникшей их ненадобностью. Всегда рост здоровья, активного периода жизни населения приносит экономические эффекты. И только они могут быть действительным результатом и бонусной частью тех участников программ, которые подвязались раз и навсегда решить эту позорную проблему России.

Еще одна важна деталь. Проблема – всегда отсвет правильно понятого предмета деятельности (не путать с целью). Сплошь и рядом люди, функционеры не могут правильно сформулировать своей предмет деятельности, но зато могут перечислить свои функции, задачи и бизнес-процессы. Уверен: если спросить главу АИР Линара Якупова, что является предметом деятельности АИР? – то он ответит что-нибудь такое: «привлечение инвестиций в Татарстан», «привлечение инвесторов», «развитие экономических зон» или даже «развитие бизнеса». И т.п. Что неверно – это не является предметом деятельности такого органа, как АИР. Привлечение инвесторов и прочая – лишь инструмент при предмете деятельности. Более того, если он правильно понимает свой предмет деятельности, то заниматься привлечением инвестиций может оказаться и не нужным – они сами придут. А если мы не можем корректно сформулировать предмет деятельности, то мы и не породим корректные проблемно-целевые программы, так как они не будут нацелены именно на тот разрыв между идеалом и «как сейчас». Не осознавая этого, нам Якупов и докладывает каждый раз о размерах привлеченных инвестиций. А Медведев доложил о поставленных машинах скорой помощи в больницы.

Я убежден: проекты «СМАРТ-Сити» и «Иннополис» – это все те же программно-целевые проекты (каких не надо), а не проблемно-целевые (каких надо).

Информационная платформа. Здесь имеется в виду две вещи: (а) технологии перевода сведений в информацию и знания для любого интересанта (под тезаурс), перевода инкогнито в когнито, закрепления информации в устойчивых иррациональных формах (мифах, мемах, образах и т.п.) и (б) IT-технологии, обслуживающие информационные. Так понимаемая работа с информацией и есть «мягкие технологии» – вирусного распространения информации (установления единства) и введения неограниченного числа людей в сорезонанс (тождество). И то, и другое обеспечивает «намагниченность» – единую ориентацию (идеологичность). Следовательно, позволяет каждому без централизованного управления поступать согласовано – по мере сообразности с единым. И это условие отхода от бюрократических систем управления тоже.

Информационные технологии обслуживают извлечение знаний из голов и гарантированное их превращение в творящую силу (в информацию и коды программного обеспечения). Тогда такими формами существования и движения знаний являются: тексты (и им подобное – цифры, символы, образы и т.п.) – как носители содержания (контента); оценочные процедуры – создают ценность и классификацию информации, коммуникативные процедуры в науке и между наукой и ее потребителями; навигационные процедуры (поисковые, выстраивания алгоритмов продвижения в поле информации или действий и т.п.) – соединение человека (пользователя) и информации, и т.д.

Ясно, что без специальной тотальной информационной платформы свободного перетока информации на пространстве Татарстана и с его экосистемами достичь не удастся.

Образовательная платформа. Это не само образование, но то, что его настраивает на необходимый уровень под зоны-окошки прорыва в XXI век. Точно также, как может индикативно регулироваться наука, точно также это возможно и необходимо по отношению к образованию. 

ВЫВОД ПО ЧАСТИ 2 СТАТЬИ

Власть, запустив Навратила, сама того не желая, обратила вопросы и к самой себе. Весь их смысл сводится к следующему пониманию. Известно, что самыми сильными препятствиями перехода в новую эпоху, сейчас – в XXI век, являются устаревшие модели управления и устаревшие ментальные модели (мировоззрение). Устаревшими модели управления становятся в первую очередь на уровне государства – тогда его снизу всегда взламывают.

Смена устаревших моделей управления – это не только переход к сетевым и открытым моделям, но это еще создание специальной среды – эксосистем и платформ. Если об экосистемах все больше и больше говорят, то о платформах – нет. И правильно, зачем привлекать к ним внимание…

Руководство Татарстана, пытаясь что-то делать и играть сразу на трех полях – сельском (традиционном и доиндустриальном, на которое давит ВТО), индустриальном (тут сосредоточены все меркантильные интересы нынешней псевдоэлиты и ее родственников) и переходном в постиндустриальном, начинает вести себя дерганно и неадекватно. Совершать три явные ошибки – пытается силовым образом действовать в переходном секторе (например, по отношению к АН РТ); не рефлексирует, что именно в этом секторе первый грешник – сама власть, она носитель устаревающих моделей управления (по своей вертикали власти) и поэтому должна с себя начинать – ускоренно готовить новую почву для своего управления (те же платформы); цепляется за устаревшие ментальные модели. Последнее чревато тем, что расставляются не те люди, блокируется пассионарность прорыва в новую эпоху.

Об этом – завершающая часть статьи.

Игорь Козырев

(Окончание следует)