Китай v2.0: Судьба дракона

Fata viam invenient.
– "От судьбы не уйдёшь" (лат.)

ЛЕСТНЫЕ СЛОВА

Лето 2013 года стоит запомнить как поворотную веху. Именно сейчас стало понятно уже всем, что Китай, страна с крупнейшим в мире населением и со второй по размеру экономикой, не является иммунной к нынешнему кризису, и что накопленные противоречия, сложности и риски уже готовы вырваться на поверхность. При этом огромные размеры сами по себе ничего не значат; мощь позволяет долго держаться против негативных процессов, но это ведет лишь к накоплению рисков, которые прорываются, и, набрав разрушительную силу, не щадят уже ничего.

Первую фазу нынешнего кризиса Китай пережил достаточно спокойно. Но за этим внешним спокойствием таились очень существенные усилия. Когда в развитом мире упал спрос на весь производимый Китаем широкий спектр продукции, Китай был вынужден ответить на это значительным стимулированием собственной экономики. Действовать иначе было бы весьма рискованно, специфика Китая такова, что резкое снижение темпов экономического роста практически немедленно повысит градус социального недовольства среди населения страны. Китайские власти (еще предыдущее поколение вождей) пойти на это, понятное дело, никак не могли. Они и инициировали меры стимулирования экономики страны.

По-видимому, сыграла свою роль и хитроумная политика стран Запада. В разгар кризиса было произнесено немало лестных для Китая слов. Его объявляли спасителем мировой экономики, прочили ему блестящее будущее новой сверхдержавы, идущей на смену слабеющей Америке. В общем, обхаживали Китай как могли. Когда же Запад поверил (очень преждевременно) в то, что кризис преодолен, и западная экономика сможет выкарабкаться без посторонней помощи, направление риторики заметно изменилось. Наглядный и поучительный урок.

СТИМУЛИРОВАНИЕ И ЕГО РИСКИ

Встав на путь форсированного стимулирования, Китай совершенно справедливо определил основные сферы, куда следовало направить воздействие. Во-первых, это строительная отрасль, обладающая, как известно, едва ли не максимально возможным (из всех прочих отраслей) мультипликатором влияния на отрасли смежные; решение это подкреплялось тем, что в Китае, в отличие от соседней Японии, строительному сектору есть куда расти. Иначе говоря, есть что строить. Это относится и к жилью (сотни миллионов китайцев до сих пор живут в условиях, сильно схожих с теми, в которых жили их прадеды, обретя разве что велосипеды и спутниковое ТV), и к коммерческой недвижимости, и к инфраструктуре. Вторым же направлением ударного развития стал сектор услуг, в том числе финансовый сектор, который по сути своей выступает как та же инфраструктура по обеспечению деньгами, подобно реальным дорогам и мостам.

Поначалу все шло очень даже неплохо. Выпадающий внешний спрос был, таким образом, скомпенсирован спросом внутренним, но стимулирование шло в основном за счет наращивания долгов муниципалитетов и провинций, а также за счет коммерческого кредитования. При этом Китай продолжал предъявлять спрос внешний – на энергоресурсы и иное сырье. Речь шла даже о том, что продолжающая работать спокойно и ровно, как отрегулированный двигатель, экономика Китая (вкупе с прочими развивающимися странами) сможет вытянуть из рецессии весь остальной мир. Увы, надеждам этим оправдаться было не суждено.

ЗАМЕСТИТЬ ВЫПАДАЮЩИЙ ИЗ-ЗА ЧРЕЗМЕРНОЙ ЗАКРЕДИТОВАННОСТИ ЧАСТНЫЙ СПРОС ГОСУДАРСТВЕННЫМ СПРОСОМ

Остальной мир тем временем вводил у себя в действие аналогичные программы стимулирования спроса. Конкретные механизмы отличались от страны к стране, но суть была одинакова: заместить выпадающий из-за чрезмерной, выше всяких норм, закредитованности, частный спрос спросом государственным. Где-то, как в США, больше всего преференций получил сектор финансовый, где-то, как в Германии, промышленность – немецкая программа субсидий на закупку новых автомобилей и с/х техники была, пожалуй, самой масштабной из всех. Но все эти меры, хоть и дали некоторый рост экономик и позволили много говорить о выходе из кризиса, имели в своей основе рост государственных долгов – и рост долгов в локомотиве всего этого роста, Китае.

РЫНОК НЕДВИЖИМОСТИ ОКАЗАЛСЯ РАЗОГРЕТЫМ СВЕРХ ВСЯКОЙ МЕРЫ

Проблема заключалась еще и в том, что новопостроенное жилье и инфраструктурные объекты не находили себе нормального равномерного спроса. Это привело к тому, что в Китае сейчас широко распространен феномен домов и целых микрорайонов, в которых никто не живет, потому что не может позволить себе такое жилье, точно также есть и дороги, по которым никто не ездит. А все это требует денег на обслуживание, и, не будучи проданным, затраченные средства, по сути своей, являются зарытыми в землю, вообще же рынок недвижимости оказался разогретым сверх всякой меры. При этом поток инвестиций в эту сферу привел в свою очередь к образованиям пузырей в секторе недвижимости, жилой и коммерческой, но пузыри эти локализованы географически, они сформировались в наиболее развитых районах Китая, прежде всего, в Пекине и в Шанхае. Но рост цен на недвижимость наблюдается в целом по стране, так, по данным владельца крупнейшего в Китае сайта в сфере недвижимости SouFun Holdings, в июне цены показали рост на 7,4% г/г до 10 258 юаней ($1 671) за кв. м, при этом SouFun Holdings собирает данные по 100 городам страны.

Риски точно так же распространились и в другой сфере стимулирования, в финансовом секторе. Сыграло свою роль и смягчение регулятивных ограничений, проведенное ЦБ Китая, и собственно меры по стимулированию развития финансового сектора. Можно вполне однозначно считать, что финсектор в Китае пошел по американскому пути – с изыскиванием все более новых и хитрых способов заработка, некоторые применяемые схемы представляли из себя по сути кальку с американских аналогов. Опять же, ничего дурного, по сути, в этом нет, но заигрывание с этими схемами ведет к накоплению рисков, к размазыванию их тонким слоем по всей системе, в результате чего они становятся визуально менее заметными, но по факту в объеме не уменьшаются и могут реализоваться в самый неподходящий момент.

ПРИНЯТИЕ ДЕНЕГ В ДОВЕРИТЕЛЬНОЕ УПРАВЛЕНИЕ ПОД ВЫСОКИЙ ПРОЦЕНТ

Последним "изыском" китайской финансовой мысли следует считать программы по управлению состоянием (wealth management). В Китае развилась целая индустрия предоставления продуктов такого рода, которые предоставляются крупными банками и являются, по сути, принятием денег в доверительное управление под высокий процент, который на порядок, а то и более, отличается от процента, выплачиваемого по банковским депозитам. Более того, продукты такого рода, благодаря юридическим ухищрениям, являются внебалансовыми и не отражаются в подаваемой в ЦБ Китая отчетности. Это приводит к тому, что точно оценить размер этих потенциально токсичных активов нельзя, имеющиеся оценки существенно разнятся, но это уже проценты, а то и десятки процентов ВВП Китая. Проблемой является также и то, что чем дальше, тем больше китайский бизнес полагается на вот такие вот по сути своей внебанковские источники финансирования, доля таковых уже составляет порядка 40%.

Проблемы создает и политика местных властей. В течение многих лет они работали под прямыми пожеланиями из центра обеспечить экономический рост едва ли не любой ценой. Муниципалитеты его любой ценой и обеспечивали, кредитуясь, а затем строя и инвестируя, играло свою роль и своего рода "социалистическое соревнование" – кто обеспечит больший рост в подведомственном регионе [1]. На данный момент такая практика привела, по сути, к образованию пирамид муниципальных долгов, местные власти вынуждены рефинансировать старые долги за счет новых кредитов. Понятно, что такая практика порочна и конечна просто по определению.

БАНКОВСКИЙ КРИЗИС

Стимулирование позволило поддержать желаемые (и необходимые) темпы роста экономики Китая, но и наполнило экономику новыми дисбалансами и новыми рисками. И риски эти начали реализовываться.

В этом году в Китае праздник драконьих лодок (с 2007 года считающийся государственным праздником, частью культурного наследия и являющийся выходным днем) пришелся на 10 июня. Обычно перед ним возрастает объем кредитования населения – люди стремятся сделать больше подарков своим близким. Так было и на сей раз: в первой декаде июня в Китае выдали новых кредитов примерно на 0,5 - 1 трлн. юаней ($82 - 164 млрд.). Это число огромно, учитывая, что обычно в месяц сумма новых кредитов в Китае, как правило, значительно ниже 1 трлн. юаней ($164 млрд.) Данное событие, судя по всему, послужило триггером к тому, что не рассчитавший всех рисков один из китайских банков, China Everbright Bank, не смог погасить кредит, взятый в Industrial Bank, таким образом, проблемы возникли уже у последнего. На китайском финансовом рынке возник и очень быстро стал распространяться классический кризис ликвидности, обусловленный кризисом доверия. При этом обычно ЦБ Китая в преддверии таких событий более активно кредитует банки; в этот раз он так поступать не стал – и это, вообще говоря, очень важный фактор.

Китайское правительство изначально не предпринимало никаких мер, заявив что ничего серьезного не произошло; знакомая риторика. Тем временем кризис ликвидности рос и ширился; ставки на межбанковском рынке к третьей декаде месяца преодолели пятилетние максимумы. Стоимость денег overnight достигла 13,4%, недельный кредит стоил 11%, двухнедельный – 7,6%[2]. Фондовый индекс Shanghai Composite рухнул вниз, в пределе падение составило почти 15%. И лишь в двадцатых числах июня, после биржевого спада, денежные власти Китая начали действовать, расшивать сложившийся финансовый кризис. Дошло до того, что ЦБ Китая пришлось продлить работу рынка, дабы дать больше возможностей банкам получить необходимую им ликвидность. Масла в огонь подбавляли еще и временные отказы в обслуживании у других банков, так, 23 июня один из четырех крупнейших государственных банков, Торгово-промышленный Банк Китая, неожиданно парализовало почти на час. Все банковские услуги не работали, в том числе банкоматы, интернет-обслуживание, мобильные расчеты, кредиты и даже микрозаймы. Отказ в обслуживании распространился на отделения в Пекине, Шанхае, а также в провинциях Гуандун, Хубэй, Сычуань и Ляонин. Online-платежи в интернет-магазинах не проходили, банковские карты в торговых центрах, супермаркетах и больницах не работали. В некоторых районах отказ затронул даже China UnionPay, крупнейшую платежную сеть страны.

Со временем ситуация стала более-менее успокаиваться. Ставки на межбанке припали, отошли от максимумов ставки по РЕПО. Однако не дают покоя вопросы: а что же это было? Чем обусловлены такие странные действия со стороны ЦБ Китая? И чего ждать дальше?

ПОВОРОТНАЯ ТОЧКА

По моему мнению, дело заключается в следующем.

Весной в Китае произошла смена власти, к рычагам управления страной подошло новое поколение руководителей. Некоторое время они приглядывались и принюхивались к ситуации, и, судя по всему, для них настало время действовать. Как уже писалось выше, политика роста Китая последних лет – это политика стимулирования и гиперстимулирования, политика роста кредитования выше всех допустимых норм и рисков, политика огромных, чрезмерных инвестиций в основной капитал. Это давало свои плоды, это обеспечило рост экономики, это подарило престиж на мировой арене, престиж, который, к примеру, может быть конвертирован и в военно-политическую мощь – что и показывает конфликт с Японией из-за принадлежащих последней островов Сенкаку (Дяоюйдао по-китайски). Но это привело к накоплению в китайской экономике дисбалансов и рисков, и новая китайская власть видит своей задачей избавление от них, нормализацию и стабилизацию структуры экономики страны.

Также заметно, что эта работа идет по многим направлениям. На идеологическом поприще произошла замена ключевого девиза компартии Китая (КПК): предыдущий глава КНР Ху Цзиньтао провозглашал "строительство гармоничного общества", ныне же на повестке дня "китайская мечта", которая совершенно однозначно направлена на консолидацию нации вокруг КПК. На экономическом направлении можно вспомнить майские заявления китайских властей о снижении целевых показателей роста экономики. В том же мае текущего года Си Цзиньпин заявлял, что Китай не будет жертвовать состоянием окружающей среды, чтобы достигнуть краткосрочного экономического роста, неделю назад он же призвал чиновников не оценивать состояние экономики исключительно по темпам роста ВВП, указав, что чиновники должны уделять больше внимания уровню жизни населения, социальному развитию и состоянию окружающей среды, оценивая экономическую ситуацию. Иначе говоря, сигналы подаются достаточно ясные.

Более того, в нынешнем Китае, судя по всему, разворачивается очень существенная борьба с коррупцией. Ситуация с ней в Китае, скажем так, сложна. Коррупция является устоявшейся традицией, с одной стороны, с другой, власть с ней всегда боролась, вплоть до смертной казни особо отличившихся местных жуликов и воров. При этом кое-где на коррупционеров смотрели сквозь пальцы, мол, да, ворует, но ворует с прибылей, а не с убытков, а прибыли при нем хорошие, так что пусть его. Этим вольностям явно приходит конец; одним из факторов кризиса ликвидности стал, по некоторым данным, вывод средств богатых не по чину китайских чиновников за рубеж.

Другим признаком того, что новые китайские власти искренне намерены наводить порядок, является сам факт крупнейшего скандала, разразившегося в 20-х числах июня в Китае, и связанного со вскрытием огромных приписок в статистике; выяснилось, что в крупном городе Хэнлань, находящемся в одной из самых развитых провинций страны – Гуандун, цифры промышленного производства были завышены почти в четыре раза. Вообще говоря, это бомба. Понятно, что в своих статистических отчетах привирают все страны, но в четыре раза?? Это в очередной раз поднимает вопрос о том, а насколько вообще можно доверять китайской статистике, и этот вопрос становится еще более актуальным, поскольку, как уже было указано выше, именно Китай фактически является сейчас локомотивом мировой экономики – хоть и явно тяготится этой ролью. Здесь, кстати говоря, стоит отметить, что буквально на днях Госсовет Китая дал указание статистикам провести срочный аудит государственного долга на всех уровнях управления – от затерянных в глуши деревень до самой столицы.

Фактически, надо отметить определенную дилемму, стоящую перед властью, дилемму, сопряженную с соблазном. Новое поколение руководителей, получив в наследство разогнанную экономически, но полную рисков страну, имеет огромный соблазн, в случае если меры по наведению порядка будут болезненны для социума и/или будут иметь малый эффект, выборочно атаковать предыдущее поколение и использовать его как козлов отпущения, умиротворяя таким образом китайское население. Сложно сказать, случится ли это, в традициях последних десятилетий таких прецедентов нет: в 1980 году молодой еще Дэн Сяопин сместил Хуа Гофэна, ставленника Мао Цзэдуна, с поста премьера Госсовета КНР, но позволил ему остаться в ЦК КПК. Сяопин проявил миролюбие, но страна в тот момент модернизировалась и находилась на траектории роста, и это накладывало свой отпечаток на поведение власть предержащих. Сейчас ситуация будет совершенно другой в этом отношении. Нынешнее руководство находится перед сложным выбором: допустить кризис сейчас и указать на его очевидных виновников – прошлое поколение руководителей (которое, однако, сохраняет весьма значительное влияние, так что еще неизвестно, как все повернется). Или же кризис заглушить, понимая, что рано или поздно он вернется, и ресурсов для борьбы с ним может не оказаться. Тогда списать проблемы на предшественников будет сложнее, но за это время можно попытаться ослабить его позиции. В общем, хороших вариантов нет, приходится выбирать из худших.

В области денежной же политики проблема аналогичная. Сегодня перед Народным банком Китая стоит «дилемма Бернанке» образца 2008 года. Тогда председатель ФРС со все более растущим раздражением наблюдал, как крупнейшие финансовые институты ускоренным темпом накапливают риски в расчете на то, что в случае краха их не оставят в беде (и вынужден был время от времени бросать спасательные круги). Всем известно, что произошло, когда его терпение лопнуло.

Но при этом мало кто задумывается о том, что могло бы произойти, если бы он и в случае с Lehman Brothers проявил снисходительность. Кризис все равно был неизбежен, но тогда речь могла бы идти о последствиях совсем иного масштаба.

Как показали последние события, руководители Китая это хорошо понимают, но вот смогут ли они действовать адекватно сложившейся ситуации?

Александр Виноградов

Читайте также:

Китай v2.0: Взлет дракона. Часть 1-я

Китай v2.0: Враги дракона. Часть 2-я