Гибель «Булгарии»: «По предъявленным мне обвинениям выходит, что я утопил 122 человека...»

ОЧЕНЬ СОЧУВСТВУЮ, НО...

Сегодня в рамках дела о гибели теплохода «Булгария» в Московском райсуде Казани был первый день предоставления доказательств защитой. В связи с этим в здание суда набилось неожиданно много потерпевших и журналистов. Еще до начала судебного заседания свои комментарии последним дал прокурор Евгений Дикарев.

— Проведена очень большая и объемная работа, было допрошено большое количество свидетелей и потерпевших, исследовано очень много томов уголовного дела, доказательств, которые представляла сторона государственного обвинения. Сейчас настал черед представления доказательств со стороны защиты, — пояснил он.

По просьбе адвоката Роберта Халиуллина допрос подсудимых начался с его клиента — Якова Ивашова. Напомним, 62-летнего старшего эксперта Камского филиала Российского речного регистра, который выпустил «Булгарию» в рейс, задержали одним из первых в Казани, куда он приехал из Перми сразу после трагедии. 13 июля 2011 года по ходатайству следователей его арестовали. Судья Сергей Якунин подробно объяснил стоящему в клетке бывшему эксперту Росречрегистра его права, после чего тот довольно неожиданно обратился к сидящим в зале с заявлением.

По словам Ивашова, который сослался на выводы комиссии, исследовавшей обстоятельства гибели «Булгарии», судно затонуло из-за нарушения правил плавания и эксплуатации.

— По предъявленным мне обвинениям выходит, что я утопил 122 человека, принес вред здоровью 79 лицам и утопил в целом судно... Мне непонятно, почему покойным капитану корабля Александру Островскому и бывшему старшему механику Владимиру Подъячеву подобных обвинений не предъявлено? — спросил Ивашов.

Ивашов принес соболезнования всем потерпевшим, у которых погибли родные и близкие.

— Очень сочувствую, но к этому происшествию я непричастен, — заявил он.

В дальнейшем Ивашов отвечал на вопросы своего адвоката, и их диалог выглядел как дуэт хорошо сыгранных музыкантов. Забегая вперед, можно отметить, что Ивашов отверг почти все предъявленные ему обвинения. Однако уже в первых его словах нашлось место для мистических «знаков» и многозначительных совпадений. Взять хотя бы то, что свою трудовую деятельность он начал в 1971 году на дизельэлектроходе «Азербайджан», который был построен по тому же проекту, что и «Булгария»! Там Ивашов начал работать третьим помощником электромеханика. Затем стал первым помощником механика на теплоходе «Александр Фадеев», который, в свою очередь, был копией пришедшей на выручку «Булгарии» «Арабеллы»! Затем Ивашов работал до 1972 года электромехаником на земснаряде, а потом был командирован в ГДР для завершения постройки теплохода «Федор Достоевский». На этом судне он проплавал до 1991 года, а затем получил приглашение работать в Российский речной регистр. Поскольку к тому времени он был уже пенсионером, это предложение принял.

КРЕНА, ОКАЗЫВАЕТСЯ, НЕ БЫЛО

Отвечая на вопросы своего адвоката, Яков Трифонович сразу отметил, что крена у судна он не наблюдал. Однако, по его словам, решить эту проблему можно было довольно просто — путем перекачки топлива из одной цистерны в другую. Однако никаких советов он экипажу не давал, да и не мог, следуя правилам. Чуть позже Ивашов заметил, что даже различные механизмы, которые он проверял, по его просьбе включали механики судна.

Ивашов, кстати, отметил, что проверку производил выборочно, опять-таки сославшись на свод правил регистра. По его мнению, дизеля на судне имели вполне приличный ходовой ресурс и могли проходить как минимум еще одну навигацию.

С профессиональной подачи Халиуллина Ивашов один за другим отметал предъявленные ему пункты обвинения. Так, он отметил, что полноценно, с водой, проверить осушительную систему судна он не мог, так как для этого пришлось бы сорвать пломбы, на что он не имел права. Точно так же, по его словам, при освидетельствовании шлюпочного устройства он не должен был опускать шлюпки на воду. По его словам, при имеющемся на судне аварийном дизель-генераторе установка аварийных аккумуляторных батарей была не предусмотрена, а значит, и претензий по этому поводу к владельцам судна быть не должно. Знаменитые шильдики, то есть таблички с информацией о двигателе, которые не были прикручены на предназначенных для них местах, тоже, по словам выступавшего, не несли никакой информационной нагрузки.

— При необходимости я мог бы найти информацию о двигателях на бумажных носителях, — заявил бывший эксперт.

ПОДСУДИМЫЙ БЫЛ ПЕНСИОНЕРОМ, А НЕ КАРЬЕРИСТОМ

В итоге Ивашов заявил, что у него не имелось оснований для невыдачи сертификата на двигатель, переставленный с т/х «Хирург Разумовский». Запретить движение судна он тоже не мог — пломба на рулевом колесе как эффективный механизм такого запрета к 2011 году давно ушла в прошлое.

На претензии обвинения в том, что Ивашов освидетельствовал «Булгарию» из корыстной заинтересованности, так как получил затем премию, он ответил, что премию получил не он один, а все эксперты пермского филиала Росречрегистра. А когда его спросили, не сделал ли он этого из карьерных соображений, напомнил, что уже давно к этому времени был пенсионером — какая уж тут карьера.

И все-таки несколько лет за решеткой, видимо, все-таки повлияли на душевное равновесие Ивашова. Когда адвокат напомнил ему, что, по обвинительному заключению, у него возник преступный умысел «на использование своих служебных полномочий вопреки интересам службы из корыстной, а также иной личной заинтересованности, карьеризма и дружеских отношений с Инякиной», подсудимый откликнулся весьма неожиданно.

— Читая эти строки в обвинительном заключении, я, конечно, удивляюсь мышлению следователя... Если бы существовал такой человек, «нарисованный» следователем, я бы лично этого человека задушил. Я бы пошел на это, если бы он задумал такое дело, — неожиданно резко заметил он.

Сказано это было весьма эмоционально, но, судя по смеху в зале, потерпевшие ему не поверили.

Единственное, в чем подсудимый был самокритичен, так только в том, что он признался, что при освидетельствовании судна забыл выдать разрешительный документ о соответствии двигателя нормам выброса вредных веществ в атмосферу. Правда, тут же пояснил, что существовал и регламент на исправление таких ошибок. По правилам найти такую ошибку и выдать предписание на ее устранение должно было его непосредственное руководство. И сроку на это давалось от трех до 45 дней. Для этого документы всех экспертов проверялись раз в 15 дней. К сожалению, узнать, почему это сделано не было, в среду не удалось из-за прерванного судьей судебного заседания. Следующее судебное заседание по «Булгарии» продолжится в четверг, 31 октября.