ТАТАРСТАН И ЧЕЧНЯ УШЛИ ДЕ-ФАКТО И ПОЧТИ ДЕ-ЮРЕ ИЗ СТРАНЫ

Сегодня, когда страна отмечает 20-летие Конституции Российской Федерации, один из авторов основного закона Сергей Шахрай дал большое интервью газете «Известия». В нем он рассказывает о том, как шла работа над документом в начале 90-х, когда президентом был Борис Ельцин, рассуждает о том, насколько современной и адекватной нынешним политическим условиям является российская Конституция. Одним из самых интересных фрагментов беседы стали слова Шахрая о том, как в то время был достигнут компромисс между Татарстаном и федеральным центром.

«В действующей Конституции есть два слова, которые спасли страну, — говорит Шахрай. — В статье 11 записано, что разграничение предметов ведения и полномочий между центром и регионами регулируется Конституцией, федеративными, а также — и эти два слова надо золотыми буквами когда-то высечь — иными договорами. Татарстан и Чечня не подписали федеративный договор в марте 1992 года. Объявили себя независимыми государствами, приняли свои Конституции, не участвовали в референдуме, не выбирали депутатов в общенациональный парламент. Распад продолжался. Одна республика на Кавказе, одна в центре страны на Волге ушли де-факто и почти де-юре из страны. Но формулировка «иные договоры» спасла. Вначале в Грозном родился проект нового договора, а в Татарстане потом был поддержан. И в марте 1994 года он был подписан. И эти два слова привели к тому, что в 1994 году прошли выборы пяти депутатов в Госдуму в Татарстане и двух представителей в Совет Федерации. И когда в Европе собрались головастики-юристы и решали — отпускать или не отпускать Татарстан, я им положил на стол: участвовали в общенациональных выборах, избирали парламент? Вопрос о суверенитете закрыт!»

«ФЕДЕРАЛЬНАЯ СТОРОНА ОТКРЫЛА «ЮРИДИЧЕСКУЮ ФОРТОЧКУ» ДЛЯ ИНДИВИДУАЛЬНЫХ ДОГОВОРОВ»

Слова Шахрая прокомментировали эксперты газеты «БИЗНЕС Online», которые тоже участвовали в создании Конституции РФ и в подписании договора между Москвой и Казанью.

Марат Галеев — председатель комитета Госсовета РТ по экономике, инвестициям и предпринимательству:

- В редакции Шахрая ситуация несколько драматизируется. Потому что он не может не знать, что переговоры у нас шли с августа 91 года, они начались еще за неделю до путча. Когда де-факто и де-юре Советский Союз нормально существовал. И в первом же туре переговоров речь шла о договорных отношениях — ни о каком выходе нашей республики из страны речи не было. Это первое. Второе: у нас в республике был в марте 1992 года референдум. Там тоже речь о полном выходе из страны не шла, а говорилось о достаточно равноправном договоре. Более того, перед референдумом было постановление нашего парламента, тогда он назывался Верховный Совет, о том, что вопросы территориальной целостности России на этом референдуме не затрагиваются. Это принципиальные моменты, они говорят о том, что официальным руководством Татарстана вопрос о полном выходе из Российской Федерации не ставился никогда.

Другое дело, и мы это всегда педалировали, что необходим договор. Почему не подписали федеративный договор? Потому что наши предложения просто отказались рассматривать. И мы говорили: федеративный договор не подписываем не потому, что мы выходим из России, а потому что предполагаем договорными отношениями полномочия разграничить. Наши решения были связаны не с какими-то там нашими капризами, мы опирались на международные правовые документы, которые указывали на то, что в федеративных государствах, в частности, собственность на землю, недра, природные ресурсы принадлежит тому народу, который проживает на территории субъекта федеративного государства. Это статья 50 международного пакта о правах народов, который был ратифицирован СССР и Россией. Это пакт 1966 года.

То есть мы опирались на такие документы и настаивали на таких позициях, а федеративный договор эти позиции не учитывал. Не учитывалось это и в проекте Конституции РФ. Поэтому мы отказались голосовать за эту Конституцию и агитировали народ не голосовать. И я лично агитировал, и большая группа людей, не меньше полста человек, ездили по республике все это разъясняли.

Поэтому записанные в Конституцию РФ слова «иными договорами» спасли ситуацию, тут Шахрай прав — в том смысле, что это позволило Татарстану остаться в правовом поле в рамках принятой Конституции РФ, она предусматривала такую возможность. Если бы эти двух слов не было, то, скорее всего, возник бы некий правовой тупик. Но не распад России, как это драматизирует Шахрай. Хотя я допускаю, что в их видении — из Москвы все это смотрится иначе — ситуация была драматической. Но, еще раз подчеркиваю, переговоры очень долго шли, с 1991 года, и официальное руководство республики никогда не ставило вопрос о прямом выходе из России. Мы лишь настаивали на разграничении полномочий... В то время это было очень актуально, потому что прежнее существование республике ничего не оставляло ни от земли, ни от ресурсов, республика вообще ничем не могла распоряжаться. Поэтому мы настаивали на своем достаточно твердо и настойчиво. И федеральная сторона открыла «юридическую форточку» для индивидуальных договоров. Кстати, это было сделано в последний момент перед публикацией проекта Конституции РФ. Это, действительно, спасло положение, потому что мы последовательно отстаивали свою позицию. Но в той степени драматизации, как это преподносится сейчас, это, наверное, перебор.

В МОСКВЕ БОЛЬШЕ ЗАНИМАЛИСЬ ДРАКОЙ КОММУНИСТЫ С ДЕМОКРАТАМИ, ИМ НЕ ДО РЕГИОНОВ БЫЛО

Рафаэль Хакимов — вице-президент академии наук РТ, экс-советник первого президента РТ:

- То, что Татарстан в 90-е годы уходил из юридического пространства, это на самом деле так, что показывает социология. Интерес к федеральным делам падал. И в данном случае это не то, что сепаратизм Татарстана — тогда вообще в стране был большой беспорядок. И мы многие республиканские законы принимали в срочном и опережающем порядке. Просто в Москве тогда больше занимались дракой друг с другом, коммунисты с демократами, им не до регионов было и не до законодательства. Одно время они даже не собирали налоги — не то что регионы не платили, Москва не могла собирать налоги, там не знали, как это делать. Было таких два года.

Поэтому тогда все было непросто. Конституции у нас не было — существовала Конституция Советской Социалистической Республики. И мы в опережающем порядке приняли свою Конституцию. Да, ситуация была такая. Но она такая была по всей стране — был «парад суверенитетов». И это было связано не с тем, что Татарстан и Чечня были такими сепаратистами, мы выступали от имени многих регионов. Например, мы с тогдашним министром юстиции Татарстана Альбертом Салабаевым ушли с конституционного совещания 93 года в Москве, его как раз Шахрай тогда и вел. Ушли, потому что наши предложения не учли, даже не обсуждали, даже не ставили на обсуждение, чем мы были возмущены. 10 субъектов, инициаторами были наша делегация и башкирская, подписали петицию, что надо субъекты федерации уравнять и что надо, чтобы в областях тоже были Конституции. Мы выступали за то, чтобы идти правовым путем, чтобы были договорные отношения. Этого не только наша республика требовала, это у всех было на устах. И на самом деле тогда ситуация была непростая. И эта формулировка — «иными договорами» — позволила подписать более 40 договоров с регионами, и это определило место каждого, аппетиты каждого, возможности каждого в реализации взятых полномочий.

Речь тогда шла не только о Татарстане, в целом о правом поле России. Причем в ситуации, когда новая Конституция РФ прошла еле-еле, и то официальные данные так и не опубликовали. А позиция коммунистическая тогда была сильнейшая. Если бы Москва не привлекла на свою сторону регионы... Здесь надо смотреть не с точки зрения Татарстана, а с точки зрения федеративного устройства России. Это был явный путь к федерализму, когда, нравится это или не нравится кому-то, регионы сказали: дайте нам тоже права!