Сегодня исполняется 85 лет легендарному строителю Набережных Челнов, стоявшему у истоков создания города на Каме, возглавлявшему во время возведения КАМАЗа челнинский ДСК Марату Бибишеву. Перед юбилеем у него вышла вторая книга — «В поисках истины». Во время ее презентации в Казанском государственном архитектурно-строительном университете (Бибишев — его почетный выпускник) академики и профессора говорили о высоком профессионализме автора, его патриотизме и духовности. Газета «БИЗНЕС Online» публикует три главы из книги — о том, как Бибишев спас челнинскую церковь Космы и Дамиана, как построил в этом городе мечеть и как настоял на выборе места для Камских Полян.
Марат Бибишев |
ЦЕРКОВЬ КОСМЫ И ДАМИАНА
Где-то в начале 80-х годов мне доложили, что приехали проектировщики из Воронежского института НИИ «Дортранс» с целью утверждения технического проекта магистральной автодороги, соединяющей старую и новую части города Набережные Челны.
Мы были заинтересованы в деталях этого проекта, дорога проходила недалеко от нашего административного здания. Я попросил пригласить их ко мне. Хотя юридически к этой дороге мы не имели никакого отношения, мы (ДСК) не были ни заказчиком, ни генподрядчиком, они пришли. Два молодых человека развернули на столе планы участка дороги, нас интересующей. Детально ознакомившись с ними, я предложил дорогу (при разработке рабочих чертежей) сместить в сторону завода силикатного кирпича, чтобы сохранить церковь Космы и Дамиана, которая располагалась посередине дороги и, естественно, подлежала сносу. Пообещал им, что обязуюсь восстановить здание. Они обещали. Спасибо — выполнили. В рабочих чертежах дорога была смещена, церковь осталась в стороне.
Затем была построена дорога.
Но для восстановительного ремонта церкви надо было еще узаконить наше «вмешательство» в чужой объект и изыскать финансы. Я обратился в исполком горсовета с просьбой о «передаче на наш баланс здания бывшей церкви Космы и Дамиана для использования под временный склад». Это здание многие годы использовалось именно как склад колхоза. Удовлетворили нашу просьбу и еще «обязали произвести восстановительный ремонт» (по нашему предложению).
Кстати, это здание ни у кого на балансе не состояло, разрушалось, на крыше росли деревца, кусты, трава.
Учитывая, что без функции, в нерабочем состоянии оно вновь будет разрушаться, мы решили на базе этого здания, со строительством основного корпуса, создать архитектурно-художественную школу при ДСК. Одновременно с восстановлением шло проектирование, и даже началось возведение переходной, примыкающей к церкви части школы. А в помещении церкви, по замыслу, предусматривался выставочный зал. Здание церкви восстановили, подвесили два колокола.
Наступил 1988 год. Тысячелетие крещения Руси. Здание церкви, естественно, мы передали епархии, и сейчас церковь вновь функционирует. Недавно отмечали 140-летие освящения храма.
Спасая от сноса и восстанавливая это здание, я (атеист) преследовал цель сохранения связи поколений и времен, отдавая дань уважения плодам трудов предыдущих поколений, их образу жизни и мышления. В эстетическом и архитектурном отношении город значительно выиграл. Очень мило!
МЕЧЕТЬ «ТЭУБЭ». ПОЛУМЕСЯЦ
В конце 1989 года ко мне обратилась мусульманская общественность города и муфтий Талгат Таджутдин с просьбой построить мечеть. Вместе с ними мы выбрали место постройки, не без волокиты согласовали со службами горисполкома и приступили к проектированию силами нашего проектно-конструкторского управления (ПКУ).
В марте уже выкопали котлован, и 1 апреля прошла торжественная забивка первой сваи при участии делегатов более 20 исламских стран и огромного количества жителей города.
По замыслу главного архитектора проекта, мечеть в плане представляет собой восьмиконечную звезду и является не продолжение старых традиций, а в какой-то степени модерновой. Кстати, во многих исламских странах можно также встретить множество мечетей стиля «модерн», совершенно не соответствующих старым архитектурным канонам, но с соблюдением ритуальных требований.
Разумеется, никакого единого, планового финансирования не могло быть, и нам самим (ПСО «Челныгорстрой») приходилось и проектировать, и строить, и организовывать финансирование. Благо, организации и общественность откликались. В отделке фасадов и интерьера применены многие виды ценных облицовочных камней и искусственный мрамор для изготовления орнаментных элементов. Присутствуют и гипс, и дерево, и флорентийская мозаика. Цветные витражи и... люстра — комбинация из 10 люстр.
Кстати, за люстрой мне самому пришлось ехать в Саудовскую Аравию и совершить хадж. Но и там не удалось найти люстру диаметром 2,5 м, как замышлялось. Пришлось довольствоваться размером 1,6 м, затем прикупить еще 8 малых люстр и 1 побольше, а по приезду в Челны из этих 10 сотворить комбинацию — т.е. 8 подвесить по краям, 1 — сверху, и получилась довольно оригинальная композиция, удовлетворившая нас своими размерами.
Еще в процессе проектирования при подписании чертежей завершающей части я выразил неудовольствие размерами и излишней изящностью полумесяца, отметив, что полумесяц не будет виден издалека. Но автор, М. Басиров, настаивал на сохранении проектных размеров, мотивируя четким соблюдением пропорций. Я утверждал свое, но ломать и диктовать, заставлять переделывать не стал. Положение руководителя обязывает иногда, в порядке воспитания, давать возможность самому автору убедиться в своих ошибках.
Марат Бибишев и Геннадий Зюганов |
Так и получилось — полумесяц издалека не был виден.
Не кому-то, а мне пришлось исправлять этот недочет; положение обязывало, и я принял решение. На случай покраски в период эксплуатации шатровой части минарета в верхней его зоне под нависающей частью шпиля, изготовленного из нержавеющей стали и венчающегося полумесяцем, были приварены прочные стальные петли для подвески люльки. И был оставлен небольшой люк.
Просовываясь в этот люк, я сделал замеры и сконструировал консоль, изготовили их 8 штук. Таким же образом заэскизировал сектор настила, стойки из полудюймовых труб, остальные элементы. Собрали первый ярус, затем таким же образом — следующий, следующий, всего четыре яруса. В монтаже мне помогали два молодых монтажника. Я не мог эту работу разрешить и доверить никому. Высота 56 м — и при этих условиях проектирование также не мог никому доверить.
Как только было принято решение о замене полумесяца, мной был сделан эскиз и выдан заказ на изготовление нового. Если первый имел диаметр 700 мм, то новый уже — 1,2 тыс. мм, были значительно изменены и другие параметры. Изготовили его из листовой меди полой конструкции с покрытием сусальным золотом. На одной стороне полумесяца чеканкой написаны слова: «Нет божества кроме Бога». Ислам однозначно трактует единобожие. На другой стороне слова из Корана предложил муфтий Талгат Таджутдин. Это единственный в мире полумесяц с надписями. Меня спрашивали: «К чему эти надписи, ведь люди их все равно не прочитают». Я отшучиваюсь: «Это написано не для греховного существа — человека, а для птиц, ангелов и для самого Господа Бога». И еще один секрет: на этот полумесяц никогда не садятся птицы. Я им запретил...
Итак, смонтировали четыре яруса легких подмостей, срезали верхушку шпиля с полумесяцем и установили новый, позолоченный, большой. Все просто.
Мусульманская община вышла с предложением назвать мечеть «мечетью Марата». Я не дал согласия, будучи атеистом. Назвали «Тэубэ» — покаяние.
В июне 1992 года на освещении мечети присутствовали гости более чем из 30 стран и десятки тысяч горожан.
КАМСКИЕ ПОЛЯНЫ. ВЫБОР МЕСТА СТРОИТЕЛЬСТВА
После множества дебатов в Москве и Казани было принято окончательное решение о строительстве Татарской атомной электростанции в пойме реки Кама ниже по течению на 8 км от села Камские Поляны.
Однажды летом 1981 года, в воскресенье, руководство УС «Камгэсэнергострой», аппарат и руководители трестов, подразделений КГЭС выехали на место строительства для обсуждения и знакомства с площадкой будущей стройки.
Был прекрасный солнечный день. Мы разместились на высоком берегу Камы. Перед нашими глазами на десятки километров и вниз, и вверх по Каме предстали замечательные виды.
Прилетел вертолет с первым секретарем ОК КПСС Рашидом Мусиным и сопровождающими из Казани. На капоте «Волги» развернули ситуационный план и доложили о расположении самой будущей электростанции, объектов строительной базы, причалов, водохранилища-охладителя. Вся эта площадка, как на ладони, простиралась перед нашими глазами на многие километры. На этом плане была проведена окружность радиусом 3 км, мы находились как раз на линии этой окружности. Было сказано, что на этом месте будет строиться жилой поселок. А расположились мы на огромном плато, в южном его конце. Плато же возвышалось над уровнем Камы метров на 40, причем три стороны — южная, западная (к Каме) и северо-восточная (к селу Камские Поляны) — были почти отвесные.
Я сказал: «Я здесь строить поселок не буду. Почему? Во-первых, близко, в прямой видимости от реакторов, и, во-вторых, города и поселки на семи ветрах, на коленке, не строят». Возразили: «Но ведь по нормам разрешается! Видите: 3 км разрыв имеется». «Я не признаю этих норм. Я строить здесь не буду!» Была небольшая заминка, но торжественности момента не убавилось. Были взаимные поздравления. Было шампанское (я не пригубил).
Через некоторое время из министерства энергетики и электрификации СССР позвонили и сообщили, что мои замечания учли, и дали согласие на строительство поселка на другом конце плато, т.е. на расстоянии 7 км от реакторов и не в прямой видимости от них. Но — отвесный спуск к Каме и такой же крутой откос к селу. Я сказал, что и здесь я не буду строить.
С другом-одноклассником, генерал-лейтенантом Рафкатом Ризатдиновым |
«А где?» — спрашивают. «На месте самого села»,— отвечаю. «Так это же дополнительные сметные расходы, — говорят, — на снос села». Я возражаю: «Неужели можно допустить, чтобы наверху, на горе, строился современный городок, а внизу доживали бы полуразрушившиеся домики умирающего села? Нет!» К моим категоричным заявлениям руководство привыкло, относилось терпимо и, видимо, находило их принципиальными и обоснованными.
Из минэнерго поступило распоряжение: выберите место поселка сами. Собрались мы: представители ПО «Камгэсэнергострой», проектного института ЦНИИЭП Жилища, Госстроя ТАССР и я — начальник ДСК.
Я предложил: «Объедем несколько точек, посмотрим молча, а уже после этого обсудим». Первое предложение вблизи электростанции — даже не стали смотреть. Заехали на вторую точку. Высоко над Камой, отвесные спуски к Каме и селу. Простор. Красота.
По ту сторону села вдоль Камы тоже плато, но не совсем ровное и не очень высокое. Поехали туда, посмотрели — тоже чудо природы, озера. Здесь мы осмотрели два места.
Затем заехали на окраину села Камские Поляны в самой высокой ее части. Само село полого спускается к Каме, облегаемое как бы с двух сторон склонами плато.
Вышли из машины, и тут все хором сказали: «Строить здесь!» Есть место, можно, не снося домиков, начинать строить дома. Есть защищенность от ветров. По обе стороны села небольшие речушки-ручейки стекают к Каме вдоль склонов у подножий тех самых плато. Вот так и начали. К первому сентября построили и сдали трехэтажную школу (начав в июне).
За годы строительства в нефтяных районах я убедился, что города и поселки надо строить там, где испокон веков жили люди. Многое уже построено в Камских Полянах. Поселок уже обозначился... Отличное было бы поселение. Но...
В 1989 году строительство атомной электростанции было прекращено и, соответственно, поселка. Сейчас электростанция уже бы работала... Все мертво, все рушится. Рушатся судьбы людей, рухнули их надежды.
Я более чем уверен, что и Чернобыль — провокация, и разрушительные движения в стране спровоцированы были извне.
Строительство атомных электростанций в СССР, поставленное на поток, давало следующий толчок подъему промышленной и экономической мощи нашей страны. Все разговоры и страшилки о расположении Татарской электростанции на тектоническом разломе, об экологической опасности АЭС — все это рычаги деформации в душах людей и «тектонических разломов» в обществе.
Справка
Марат Бибишев родился 14 февраля 1929 года в селе Нуркеево Сармановского района.
1952 год — окончил Казанский инженерно-строительный институт.
1952 - 1954 годы — работал в тресте «Якутстрой» старшим прорабом.
1954 - 1957 годы — работал на строительстве Заинской ГРЭС.
1960 - 1965 годы — главный инженер СМУ-50 в Елабуге.
С 1965 года — работал в Набережных Челнах в системе «КамГЭСэнергостроя»: начальник СМУ-3, начальник УС «Жилстрой» (с 1969 года), в марте 1973 года возглавил домостроительный комбинат, который стал впоследствии одним из крупнейших ДСК страны, и в 1989 году был преобразован в проектно-строительное объединение.
Под руководством Бибишева построено более 6 млн. кв. м жилья, в том числе в Набережных Челнах более 5,5 млн. кв. м, а также в Казани, Елабуге, в Камских Полянах, Заинске, Чистополе, в сельских районах республики, в поселке Агидель на Башкирской АЭС. Построены также школы, детсады, предприятия торговли и быта, сельхозобъекты и т.д.
Марат Бибишев — почетный выпускник КГАСУ, заслуженный строитель РФ и РТ, лауреат премии совета министров СССР, профессор, кавалер орденов Ленина, Октябрьской революции, Трудового Красного Знамени.
Внимание!
Комментирование временно доступно только для зарегистрированных пользователей.
Подробнее
Комментарии 9
Редакция оставляет за собой право отказать в публикации вашего комментария.
Правила модерирования.