В Качаловском театре показали драму олигарха

Александр Славутский и Валерий Залотуха с супругой

ПОВЕСТЬ ОТ ЛАУРЕАТА «НИКИ»

Валерий Залотуха – автор титулованный, в его активе – премия «Ника». Он больше известен как киносценарист, его перу принадлежат, например, сценарии фильмов «Мусульманин», «72 метра», «Макаров». Для театра он никогда и ничего не писал, и сценическую версию повести «Последний коммунист» (была включена в шорт-лист «Букера» в 2000 году) сделал режиссер-постановщик спектакля Александр Славутский. Автор приехал на премьеру с супругой, сидел в первом ряду и был напряжен, что вполне понятно. Перевод повести на язык театра – дело тонкое и опасное. Тем более такого сложного произведения, как «Последний коммунист».

Эту премьеру в Казани ждали. Сейчас, когда Качаловский закрыт на реконструкцию, премьеры случаются не столь часто, как хотелось бы и театру, и публике. Малый зал был переполнен, билеты раскуплены на все ближайшие показы этого спектакля. Первый ряд напоминал VIP- ложу: руководитель аппарата президента РТ Асгат Сафаров, вице-мэр Казани Людмила Андреева, депутат Госсовета РТ Валентина Липужина, министр культуры РТ Айрат Сибагатуллин. В зале работали операторы нескольких телеканалов. Одним словом, ажиотаж огромный. Театр иногда упрекали в отсутствии работы с современными авторами. И вот свершилось – автор найден. Его идеи оказались адекватны тому, что хотел бы сказать театр зрителю. В программке к спектаклю – слова автора повести: «Исторические комплексы довлеют над нами, во многом определяя поступки… Разруха в головах приобрела характер катастрофический. И дело не в наличии каких-то опасных идей и смыслов, а в отсутствии каких-либо идей и смыслов». Трудно с этим не согласиться.

МЫСЛЬ СЕМЕЙНАЯ

«Последний коммунист» в Качаловском театре – это спектакль, поставленный и сыгранный буквально «на разрыв аорты». То, что происходило и происходит со страной, как ломаются судьбы, как каток бесчеловечности проходит по своим же гражданам, конечно, не новость для зрителя. Мы приходим в театральный зал с тех же самых улиц, насмотревшись по телевизору про майдан и Болотную. Но когда «увеличительное зеркало» театра укрупняет событие до немыслимой величины, в горле застревает ком и противный холодок бежит между лопаток. С каждым из нас может быть то же, что произошло с персонажами спектакля. Все мы заложники прошлого этой страны. Но нет у нас пророка Моисея, который бы водил нас 40 лет по пустыне, пока не умер бы последний, родившийся в рабстве.

В разрушаемой с переменным успехом в последние десятилетия стране так же фатально рушится одна из самых больших для человека ценностей – семья. Залотуха так выстраивает сюжет и характеры героев, что нет в них пафоса, а есть обычная бытовая драма. И от этого становится еще страшнее. К тому же спектакль идет на малой сцене театра, в максимальной приближенности к зрителю – не соврешь и не спрячешься. Декорации (автор сценографии – Александр Патраков) – минимальны и лишь обозначают место действия. Правда, художник выстраивает некую вертикаль, словно уводя часть действия вверх.

…Рушится как карточный домик благополучная семья. Кто бы мог подумать, что у олигарха Владимира Печенкина (Михаил Галицкий) и его жены (Светлана Романова), таких парадно-показательных, встречающих сына (Марат Голубев) после учебы в Швейцарии, есть столько скелетов в шкафу?

Печенкин-старший – сложный образ. Пожалуй, Галицкий сыграл лучшую свою на сегодня роль на сцене театра им. Качалова. Потрясающая точность, точность в полувзгляде и полунамеке, сиюминутность проживания, широчайший диапазон – от высокомерного могущества до фатальной растерянности – вот что характеризует работу Галицкого, который в последние сезоны по праву утвердился премьером труппы в своем возрастном диапазоне.

Романова – актриса потрясающей интуиции и правды, располагая гораздо меньшим, чем Галицкий, драматургическим материалом, работает лаконично и сжато. Но это сжатость пружины, которая вот-вот распрямится. Что и происходит во втором акте. Видеообращение героини, увиденное ее близкими после того, как произошел суицид, – потрясающий по глубине трагизма эпизод. Этот шаг жена олигарха совершает из беспредельной любви к мужу и сыну, надеясь, что ее уход заставит их примириться. Трагизм ситуации в том, что жертва оказывается напрасной.

Голубев в первом акте чуть напрягал небольшим отсутствием органики, но во втором акте актер показал, что в этом был определенный замысел режиссера. Илья, высказывающий умозрительно-утопические идеи, поначалу словно делал «пробу пера», чтобы потом уже идти уверенно к намеченной не совсем нравственной цели. Младший Печенкин – абсолютно нежизнеспособный тип, в русском театре позапрошлого века его могли бы назвать «резонером». Его уход из жизни, если не ожидаем, то, во всяком случае, объясним – кроме искусственно приобретенных идей ему нечем жить. Но почему, почему этот неглупый и честный мальчик стал таким?

Порушенные родственные связи, разрушенная благополучная на вид семья. А в результате – живущая в неблагополучии страна, где вроде бы говорят правильные вещи и возводят хрустальные храмы, где «теорема Печенкина» (он сверху, а народ – снизу, чем он богаче, тем лучше народу) вроде бы и правильная, но легче от нее не становится. Почему? Да, бездуховность, да, Бога забыли – все это верно. Но не только это. И у каждого из сидящих в зале и аплодировавших стоя после окончания спектакля зрителей будет свой ответ.

«БУДУ ПИСАТЬ ДЛЯ КАЧАЛОВЦЕВ»

Когда участники спектакля вышли на поклон, Славутский вывел и Залотуху. Было видно, что автор немного смущен таким приемом казанской публики. «Это мой первый опыт работы с театром, а не с кинематографом, но буду продолжать, наверное, буду писать и для качаловцев», – поделился он своими планами с корреспондентом «БИЗНЕС Online».

Надо отметить, что несмотря на железную волю постановщика, как всегда бывает у Славутского, спектакль получился «актерским». По сути, «Последний коммунист» открыл публике молодую трепетную и заразительную актрису Алену Козлову, смешную и трогательную в роли мулатки Анджелы Дэвис. Ее партнером стал Виктор Шестаков (Ким) – тоже дебютная и очень грамотно сделанная роль.

По-новому раскрылись Александр Малинин и Максим Кудряшов (Прибыловский и Патрик Лессаж), как всегда, была органична Ирина Вандышева. Даже в массовых сценах можно было наблюдать запоминающиеся актерские работы. Например, у Антона Качалова, играющего бомжа, была всего-то одна фраза, но за ней молодой артист сумел выстроить биографию. Как, впрочем, и Николай Шепелев, за лаконизмом которого хорошо прочитывалась судьба его персонажа.

Отдельная радость – участие в спектакле Василия Фролкова, пожалуй, старейшего актера труппы. Нет в его работе скидки на возраст, есть полноценное существование в образе, есть деликатность и боль.

Впрочем, боль, шок – вот что в большой степени испытывает зритель, сидящий в зале. Театр выводит его из зоны комфорта. «Последний коммунист» в Качаловском – это как пощечина, которая иногда помогает прийти в чувство. Как горькое лекарство, которым лечится тяжелая болезнь.